Файл: Лекции по зарубежной литературе_Набоков В_2000 -512с.pdf

74 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

было принято приглашение, лишь убедила его, что

подозрения, которые (надобно было себе в этом при-

знаться) прежде всего и навели на мысль устроить

сегодняшний бал, и вправду весьма основательны. Кро-

форд влюблен в Фанни. Сэр Томас с удовольствием

предчувствовал, чем дело кончится. Племянница его,

однако ж, нисколько не была ему благодарна за это

приглашение. Она надеялась провести последнее утро

наедине с Уильямом. Это была бы несказанная милость.

И хотя надежды ее рушились, она и не думала роптать.

Напротив, так непривычно ей было, чтобы посчитались

с ее чувствами или чтоб что-то было сделано по ее

желанию, что она склонна была скорее удивляться и

радоваться тому, чего достигла, нежели сетовать на

дальнейший неожиданный оборот событий». Сэр Томас

велит Фанни идти ложиться спать, поскольку уже три

часа пополуночи, хотя бал продолжается, «пять-шесть

исполненных решимости пар» все еще танцуют. «От-

сылая Фанни, сэр Томас, возможно, пекся не только о

ее здоровье. Быть может, он подумал, будто Крофорд

сидел подле нее уж слишком долго, а возможно, хотел

отрекомендовать ее в качестве хорошей жены, пока-

зав, как она послушна». Примечательная финальная

нота!

Эдмунд уехал на неделю в Питерборо навестить зна-

комого. В его отсутствие мисс Крофорд, раскаиваясь в

своем поведении на балу, делает попытку разузнать у

Фанни, что той известно о его намерениях и чувствах.

Возвращается из Лондона Генри Крофорд, и следующий

день приносит его сестре сюрприз: Генри объявляет,

что, заигравшись, всерьез полюбил Фанни и намерен

теперь на ней жениться. Привез он также приятный

сюрприз Фанни — в виде писем, из которых явствует,

что он нажал на влиятельного дядюшку-адмирала и

Уильям наконец произведен в офицеры. Вслед за этим

сообщением, не переводя дыхания, Генри тут же пред-

лагает ей руку и сердце. Разговор этот для Фанни так

неожидан и так неприятен, что она в смятении убегает.

Мисс Крофорд присылает ей с братом записку: «Дорогая

ДЖЕЙН ОСТЕН 75

моя Фанни, — ибо именно так отныне я смогу вас

называть, к величайшему своему облегчению, потому

что язык с трудом повиновался мне, когда надо было

произнести "мисс Прайс", особливо же в последние

полтора месяца, — не могу отпустить брата, не написав

вам несколько поздравительных слов и не выразив свое-

го самого радостного согласия и одобрения. Решайтесь,

дорогая моя Фанни, и смелее! Тут не может быть ника-

ких затруднений, о которых стоило бы упоминать. Льщу

себя надеждою, что уверенность в моем согласии будет

для вас небезразлична; итак, нынче ввечеру милостиво

улыбнитесь ему своей прелестнейшей улыбкою и ото-

шлите его ко мне еще счастливей, чем он сейчас.

Любящая вас

 М. К.».

Стиль этой записки, на первый взгляд весьма эле-

гантный, при ближайшем рассмотрении оказывается

довольно пошлым. Тут много жеманных банальностей,

вроде просьбы о «прелестнейшей улыбке». Все это — не

для Фанни. Когда Крофорд перед уходом просит у нее

ответа для сестры, «с единственным чувством не дай Бог

не показать, что она поняла истинный смысл письма, с

дрожью в душе дрожащей рукою Фанни написала:

"Я весьма благодарна Вам, дорогая мисс Крофорд, за

любезные поздравления, коль скоро они касаются моего

драгоценного Уильяма. Как я понимаю, остальная же

часть Вашего письма просто шутка, но я ни к чему

такому непривычна и надеюсь, Вы не будете в обиде,

если я попрошу Вас об этом позабыть. Я довольно

видела мистера Крофорда, чтоб составить представле-

нье о его наклонностях. Если б он так же хорошо

понимал меня, он, я думаю, вел бы себя со мною иначе.

Сама не знаю, что я пишу, но Вы окажете мне величай-

шую любезность, если никогда более не станете по-

минать о сем предмете. С благодарностию за честь,

которую Вы мне оказали своим письмом, дорогая мисс

Крофорд,

остаюсь искренне Ваша"».

Стиль этой записки, наоборот, искренен, чист и ясен.

Ответом Фанни завершается второй том романа.

В этом месте новый композиционный толчок исхо-

дит от сэра Томаса, строгого дядюшки, употребляющего

всю свою власть и все свое влияние, чтобы склонить

76 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

кроткую Фанни к браку с

 «Он, который

отдал дочь за Рашуота. Где уж от него ждать роман-

тической утонченности». Сцена разговора дяди с пле-

мянницей в Восточной комнате (глава 1, часть III)

принадлежит к сильнейшим в книге. Сэр Томас крайне

недоволен и не скрывает своего недовольства, чем при-

водит Фанни в полнейшее отчаяние, однако добиться

от нее согласия не может. Она далеко не убеждена в

серьезности намерений Крофорда и держится за мысль,

что это всего лишь пустые любезности с его стороны.

Более того, она полагает, что при такой разнице ха-

рактеров брак был бы для них обоих несчастьем. У сэра

Томаса мелькнула было мысль, что уж не привязанность

ли к Эдмунду — причина ее несогласия? Но он тут же

эту мысль отбрасывает. На Фанни обрушивается вся

сила его порицания.

 Томас остановился. К это-

му времени Фанни уже так горько плакала, что при

всем своем гневе он не стал продолжать. Ее портрет,

им нарисованный, и обвинения, столь тяжкие, столь

многочисленные, и чем дальше, тем все более жестокие,

едва не разбили ей сердце. Своевольная, упрямая, себя-

любивая, да еще и неблагодарная. Вот как он о ней

думает. Она обманула его ожидания, утратила его хоро-

шее мнение. Что с нею станется?»

Крофорд продолжает оказывать нажим и чуть ли не

ежедневно бывает в Мэнсфилд-парке с полного одобре-

ния сэра Томаса. Вернулся Эдмунд, и происходит как

бы повторение темы спектакля: Крофорд читает сцены

из «Генриха VIII». Это, бесспорно, одна из самых слабых

шекспировских пьес, но в 1808 году простые английские

читатели предпочитали исторические драмы Шекспира

божественной поэзии его великих трагедий, как

лет» или «Король Лир». Тема спектакля умело пе-

реплетается с темой духовного сана (уже принятого

Эдмундом) в разговоре мужчин на тему: просто прочесть

проповедь или подать ее искусно. Эдмунд рассказал

Крофорду о недавно прочтенной им первой проповеди,

и Крофорд забросал его вопросами «касательно его

ощущений и успеха проповеди; вопросы эти заданы

были хотя и с живою дружеской заинтересованностью

и пристрастием, но без того налета добродушного под-

шучиванья или неуместной веселости, какая, без сомне-

ДЖЕЙН ОСТЕН 77

нья, была бы оскорбительна для Фанни, — и Эдмунд

отвечал с истинным удовольствием; а когда Крофорд

поинтересовался, как, по его мнению, следует читать

иные места службы, и высказал на этот счет собственное

мнение, свидетельствующее, что он уже думал об этом

прежде, Эдмунд слушал его со все большим удовольст-

вием. Он понимал, что это и есть путь к сердцу Фанни.

Ее не завоюешь добродушием в придачу ко всевозмож-

ным любезностям да остроумию или, уж во всяком

случае, не скоро завоюешь без помощи понимания,

чуткости и серьезного отношения к предметам серьез-

ным»

1

.

С обычной для него легкостью в мыслях Крофорд

воображает себя модным лондонским проповедником:

«Искусно сочиненная и искусно прочитанная пропо-

ведь — ни с чем не сравнимое наслажденье. Такую

проповедь я слушаю с величайшим восторгом и уваже-

нием и чуть ли не готов тотчас принять сан и пропове-

довать». <...> «Правда, мне нужна лондонская публика.

Я мог бы читать проповедь только образованной пастве,

такой, которая в состоянии оценить мое искусство.

И потом, мне навряд ли будет приятно читать пропове-

ди часто. Пожалуй, изредка, раза два за весну, после того

как пять-шесть воскресений меня будут с нетерпением

ждать, но только не постоянно, постоянно — это не по

мне». Такой сугубо актерский подход не оскорбляет

Эдмунда, ведь это говорит брат Мэри. Зато Фанни

качает головой.

Обстоятельный сэр Томас получает теперь в помощ-

ники тоже довольно обстоятельного Эдмунда для ока-

зания влияния, способного расположить Фанни к браку

с Крофордом. Начиная разговор с ней, Эдмунд допус-

 Критики, как Линклейтер Томсон, недоумевают, как это Джейн

Остен, в молодости смеявшаяся над «чувствительностью», которая

приводит к сентиментальности и преувеличенным эмоциям — со

слезами, обмороками, трепетом и сочувствием без разбору ко всякому

страданию или к тому, что претендует считаться возвышенным и

нравственным, — как это она избрала именно чувствительность в

качестве черты, характеризующей ее излюбленную героиню, которую

она предпочитает всем остальным своим персонажам и которой дала

имя своей любимой племянницы? Но у Фанни эти модные симптомы

проявляются так мило, переживания ее так гармонируют с жемчуж-

но-серыми небесами этого грустного романа, что недоумениями Том-

сона можно пренебречь. (Замечание В. Н. на отдельном листе в папке

«Остен». —

 Б.)

78 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

кает, что Фанни пока еще Крофорда не любит, его

главная мысль состоит в том, что со временем, если

ухаживаниям Крофорда не препятствовать, она оценит

его и полюбит и постепенно нити, связывающие ее с

 ослабнут, будущий отъезд из дому

уже не будет казаться ей невозможным. Влюбленный

Эдмунд быстро переходит к восхвалению Мэри Кро-

форд, с которой он через Фанни породнится. Разговор

заканчивается на ноте бдительного выжидания: предло-

жение Крофорда было просто слишком неожиданным

и только потому неприемлемым. «Я им говорил [Гран-

там и Крофордам], что ты из тех, над кем привычка

властвует значительно сильней, чем новизна, и что сама

неожиданность ухаживания Крофорда действует против

него. Слишком это ново, слишком недавно — а потому

не в его пользу. Ты же плохо переносишь все, к чему не

привыкла. И я говорил им еще много в том же роде,

старался дать представленье о твоем характере. Мисс

Крофорд насмешила нас, сказавши, как она собирается

приободрить брата. Она намерена уговорить его не

терять надежду, что со временем его полюбят и что к

концу десяти лет счастливого брака его ухаживанья

будут приняты весьма благосклонно». «Фанни с трудом

улыбнулась, ведь он этого от нее ждал. Она была в

полнейшем смятении. Ей казалось, она поступает дур-

но, слишком много говорит, слишком далеко заходит в

своих опасениях, которые почитает необходимыми,

чтоб защитить себя от одной беды, и тем самым остается

беззащитной перед другой бедою, и в такую минуту и

по такому поводу услышать от Эдмунда шутку мисс

Крофорд было особенно горько».

Убеждение Эдмунда, что Фанни отвергает Крофорда

просто потому, что все это ей внове, тоже выполняет

композиционную функцию, поскольку для дальнейшего

развития действия требуется, чтобы Крофорд оставался

в Мэнсфилд-парке и продолжал за ней ухаживать. Уп-

рощенное объяснение отказа Фанни дает ему предлог

для этого и поддержку сэра Томаса и Эдмунда. Многие

читатели, в особенности же читательницы, не могут

простить умной и тонкой Фанни ее любовь к такому

дубоватому парню, как Эдмунд. На это я могу только

повторить, что самый никудышный способ читать