Файл: Лекции по зарубежной литературе_Набоков В_2000 -512с.pdf

94 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

пов досады, иной раз случавшихся у тетушки Норрис,

как же они были коротки, пустячны, капля в море по

сравненью с беспрестанной суматохой в ее теперешнем

жилище».

Мисс Остен искусно оперирует причастиями в опи-

саниях жестов и положений и оборотами типа «с игри-

вой улыбкой», подчас ее замечания: «он сказал», «она

ответила» — напоминают ремарки в пьесе. Такому при-

ему она обучилась у Сэмюэля Джонсона, но для «Мэнс-

филд-парка» он очень естествен, поскольку весь роман

похож на пьесу. Возможно, что влияние Джонсона

проявляется и в воспроизведении самой конструкции и

интонации при косвенной передаче речи действующих

лиц, как, например, в главе 6 (часть I), где передается,

что сказал Рашуот, обращаясь к леди Бертрам. Действие

и характеристики даются через диалог и монолог. От-

личный образчик этого — хозяйская речь Марии на

подъезде к Созертону, ее будущему дому:

«Теперь колдобин на дорогах не будет, мисс Кро-

форд, наши неприятности позади. Дальше дорога будет

такая, как полагается. Мистер Рашуот привел ее в

порядок, когда унаследовал имение. Отсюда начинается

деревня. Вон те домишки поистине позор. Церковный

шпиль почитают замечательно красивым. Я рада, что

церковь не так близко к самому особняку, как часто

бывает в старинных усадьбах. Колокольный звон, долж-

но быть, ужасно досаждает. Здесь есть и пасторат; с виду

приятный домик, и, сколько я понимаю, священник и

его жена очень достойные люди. Вон там приют, его

построил кто-то из Рашуотов. По правую руку дом

управляющего, он весьма почтенный человек. Сейчас

мы подъезжаем к главным воротам парка, но предстоит

еще чуть не милю ехать по парку».

Описывая чувства и мысли Фанни, Остен использует

прием, который я называю «ход конем» — шахматный

термин, обозначающий рывок в ту или другую сторону

на черно-белой доске переживаний Фанни. При отъезде

сэра Томаса на Малые Антильские острова «Фанни

испытала такое же облегченье, как и ее кузины, и вполне

это понимала, но, от природы более совестливая, пола-

гала это неблагодарностью и искренне горевала оттого,

что не горюет». До того, как ее пригласили принять

ДЖЕЙН ОСТЕН 95

участие в поездке в Созертон, ей очень хотелось посмот-

реть дубовую аллею, пока ее еще не срубили, но Созер-

тон далеко, и она говорит: «Это совершенно неважно.

Когда я его наконец увижу

 (ход конем. —В.

 ты мне

расскажешь, что в нем изменили». Иными словами, она

увидит аллею такой, какой она была до переустройства,

но через воспоминания Эдмунда. Когда Мэри Крофорд

замечает, что ее брат Генри пишет из Бата очень корот-

кие письма, Фанни ей отвечает так: «Когда они вдали

от всей семьи

 (ход конем. —В. Н.),

 они пишут и длинные

письма, — сказала Фанни, зардевшись при мысли об

Уильяме». Фанни не признается себе, что ревнует Эд-

мунда к Мэри, и у нее нет жалости к самой себе, но,

когда Джулия, обиженная тем, что Генри предпочел ей

Марию, в гневе покидает комнату, где происходит рас-

пределение ролей, она понимала многое из того, что

творилось в душе Джулии, и жалела ее. Колеблясь,

принимать ли участие в спектакле из соображений чест-

ности и чистоты, Фанни «склонна была усомниться в

истинности и чистоте своих сомнений». Она «так рада»

принять приглашение Грантов на обед, но тут же спра-

шивает себя

 (ход конем. —В.

 «Но почему мне радо-

ваться? Ведь я наверно услышу и увижу там такое, от

чего мне будет больно». Доставая ожерелье из шкатулки

Мэри, Фанни «остановила свой выбор на одной цепоч-

ке, на которую, как ей показалось, чаще других обраща-

ли ее внимание. <...> Она понадеялась, что выбрала ту,

которой мисс Крофорд всего менее дорожит».

Примечательной чертой стиля Остен является то, что

я называю «ямочкой на щеке», — когда между прямыми

информативными членами предложения незаметно вво-

дится элемент тонкой иронии. Выделяю курсивом то,

что я имею здесь в виду: «Миссис Прайс, в свой черед,

была уязвлена и разгневана; и ответное письмо, испол-

ненное ожесточения против сестер и содержащее столь

неуважительные замечания касательно сэра Бертрама,

что

 миссис Норрис никак не могла сохранить его в тайне,

надолго положило конец всяким отношениям между

ними». Рассказ о сестрах продолжается: «Они жили в

таком отдалении друг от друга и вращались в кругах

таких различных, что в последующие одиннадцать лет

почти вовсе лишены были возможности получать вести

96 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

друг о друге;

 во всяком случае, сэра Бертрама до крайнос-

ти удивило, когда миссис Норрис вдруг сердито сообщила

им —

 как она делала время от времени, — что у Фанни

родился еще один ребенок». Маленькую Фанни знако-

мят с сестрами Бертрам: «Слишком привыкшие быть на

людях и слышать похвалы в свой адрес, они не знали

ничего похожего на истинную робость, и

 неуверенность

кузины лишь прибавила им уверенности,

 так что скоро они

уже со спокойным равнодушием принялись разгляды- j

вать ее лицо и платье». На следующий день, «узнав, что

у ней всего две ленты и что она никогда не занималась

французским, они потеряли к ней интерес; а когда

поняли, что,

 милостиво исполнив для нее дуэт на форте-

пиано,

 никак ее не поразили своим искусством, им

только и пришло в голову

 щедро одарить ее кое-какими

наименее любимыми своими игрушками

 и предоставить ее

самой себе». И о леди Бертрам: «нарядно одетая, она

целыми днями сидела на диване и занималась каким-

нибудь бесконечным рукодельем,

 никому не нужным и

некрасивым,

 думая при этом все больше о своем мопсе,

а не о детях...». Такого рода описания можно назвать

пассажами с ямочкой на щеке — с иронической, неж-

ной ямочкой на бледной девичьей щеке автора.

Следующая особенность, которую я хотел бы от-

метить, — это

 эпиграмматическая интонация,

 некий

жесткий ритм при изящно-ироническом изложении

слегка парадоксальной мысли. Речь четкая и чуткая,

сдержанная, но при этом мелодичная, густо замешанная

и в то же время прозрачная и пронизанная светом.

Примером может служить описание десятилетней Фан-

ни только что по приезде в Мэнсфилд-парк. «Для своих

лет была она маленькая, личико без румянца, без иных

бросающихся в глаза признаков красоты; до крайности

застенчивая и робкая, она избегала привлекать к себе

внимание; но в ее манерах, хотя и неловких, не ощуща-

лось никакой вульгарности, голосок был нежный, и,

когда она разговаривала, видно было, как она мила».

В первые дни своего пребывания в Мэнсфилде Фан-

ни «не видела от него

 (Тома.

 —

 В. Н.)

 ничего плохого,

он всегда слегка над нею подшучивал, семнадцатилет-

нему юноше это казалось подходящим обращением с

десятилетним ребенком. Том только еще вступал в

ДЖЕЙН ОСТЕН 97

жизнь, радость била в нем ключом, и, как истый стар-

ший сын, чувствующий, что рожден

чтобы сорить деньгами и получать удовольствие, он был

расположен ко всем и вся. Доброту по отношению к

маленькой кузине он выражал в полном согласии со

своим положением и правами: иной раз делал ей милые

подарки и посмеивался над нею». Когда появляется

мисс Крофорд, она поначалу настроена обратить взоры

на старшего сына-наследника, однако вскоре изменила

свои намерения: «к чести мисс Крофорд, надобно при-

бавить, что, хотя не был он

 (Эдмунд. —В. И.)

 ни свет-

ским человеком, ни старшим братом, хотя не владел

искусством лести или занимательной светской беседы,

он становился ей мил. Она это чувствовала, хотя никак

не предвидела и едва ли могла понять; ведь приятен он

был не на общепринятый лад — не болтал всякий вздор,

не делал комплименты, в мнениях своих был непоколе-

бим, внимание свое выражал спокойно и просто. Быть

может, в его искренности, твердости, цельности было

некое очарование, которое мисс Крофорд, вероятно,

оказалась способна почувствовать, хотя и не умела от-

дать себе в нем отчет. Она, однако же, не слишком много

размышляла о том: Эдмунд был ей приятен, ей нрави-

лось его присутствие, довольно и этого».

Такой стиль изобрела не Джейн Остен, и вообще он

не английское изобретение; подозреваю, что на самом

деле его переняли из французской литературы, где он

широко представлен в сочинениях XVIII и начала

XIX века. Остен по-французски не читала, но научилась

эпиграмматическому ритму от изящного, точного и от-

точенного стиля, бывшего тогда в ходу. Как бы то ни

было, но владеет она им превосходно.

Стиль — это не инструмент, и не метод, и не выбор

слов. Стиль — это еще и многое другое. Он является

органическим, неотъемлемым свойством личности ав-

тора. Поэтому, говоря о стиле, мы подразумеваем свое-

образие личности художника и как оно сказывается в

его произведениях. Следует постоянно иметь в виду,

что, хотя свой стиль может иметь всякий, исследовать

особенности стиля того или иного автора имеет смысл,

только если этот автор обладает талантом. Чтобы талант

писателя нашел выражение в его литературном стиле,

4

 3406

98 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

он должен у него уже быть. Писатель может усовер-

шенствовать приемы письма. Нередко бывает, что в

процессе литературной деятельности стиль автора ста-

новится все более точным и выразительным. Так было

и с Джейн Остен. Но писатель, лишенный дара, не

способен выработать сколько-нибудь интересный лите-

ратурный стиль — в лучшем случае у него получится

искусственный механизм, сконструированный нарочи-

то и лишенный искры Божией.

Вот почему я не верю, что кто-то может научиться

создавать художественные тексты, не обладая лите-

ратурным талантом. Только в том случае, если у на-

чинающего писателя имеется в наличии талант, ему

можно помочь найти себя, очистить язык от штампов и

вязких оборотов, выработать привычку к неустанным,

неотступным поискам верного слова, единственного

верного слова, которое с максимальной точностью пере-

даст именно тот оттенок мысли и именно ту степень ее

накала, какие требуются. И для такой науки Джейн

Остен не худший учитель.