Файл: Лекции по зарубежной литературе_Набоков В_2000 -512с.pdf

ДЖЕЙМС ДЖОЙС 435

даже, пожалуй, хрупкая, хотя таблетки с железом, кото-

рые она начала принимать, весьма помогали ей (в

отличие от пилюль Вдовы Велч), уменьшая те истече-

ния, что раньше случались у нее, и снимая чувство

разбитости». Более того, когда она видит джентльмена

в глубоком трауре «и на лице у него читалась повесть

печали и мук», ей рисуется романтическая картина:

«Перед нею явился тот, о котором она столько мечтала.

Он и только он имел значение и на ее лице была радость

потому что она жаждала его потому что она чувствовала

всей душой что он и есть ее неповторимый, единствен-

ный. Всем своим сердцем девушки-женщины она стре-

милась к нему, суженому супругу ее мечтаний, потому

что с первого взгляда она уже знала, что это он. И если

он страдал, перед другими не был грешен, но лишь

другие перед ним, и если бы даже наоборот, если бы

даже он сам прежде был грешник, дурной человек, это

ее не остановило бы. Если даже он протестант или

методист, все равно, она его легко обратит, если только

он по-настоящему ее любит. <...> И тогда, может стать-

ся, он бы нежно обнял ее, и как настоящий мужчина,

до боли крепко стиснул бы ее гибкий стан, и любил бы

ее лишь ради нее самой, единственную свою девочку».

Тем не менее это романтическое видение (которых здесь

гораздо больше) легко сменяется в ее уме весьма про-

заическими соображениями о гнусных джентльменах.

«И руки и лицо его были в возбуждении, и ее охватила

дрожь. Она сильно откинулась назад, стараясь разгля-

деть фейерферк, обхватила колени руками, чтобы не

потерять равновесие, и совершенно никто не мог уви-

деть, только она и он, когда она совсем открыла свои

хорошенькие ножки, вот так, они были нежно упругие,

изящно округленные, словно выточенные, и ей каза-

лось, будто она так и слышит его неровное тяжкое

дыхание и гулкий стук его сердца, потому что она уже

знала насчет таких вот мужчин, страстных, с горячей

кровью, потому что Берта Сапл однажды ей рассказала

под самым страшным секретом, чтобы никогда никому,

про их квартиранта из Комиссии по Перенаселенным

Районам, он вырезал из журналов картинки с полу-

голыми шансонетками и с танцовщицами, задирающи-

ми ноги, и она сказала он занимался кое-чем нехорошим

436 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

можешь сама догадаться чем иногда у себя в постели.

Но тут ведь совершенно другое потому что огромная

разница потому что она почти чувствовала как он при-

влекает ее лицо к своему, почти осязала первое быстрое

обжигающее прикосновение этих красивых губ. И потом,

есть ведь и отпущение грехов, если только ты не позво-

лила этого самого до свадьбы...»

Нет необходимости говорить о потоке мыслей Блума.

Вы понимаете физиологическую ситуацию — любовь на

расстоянии

 Вы чувствуете стилистический

контраст между передачей блумовских мыслей, впечат-

лений, воспоминаний, ощущений и едкой пародией на

литературное девичество в первой части главы. Мысли

Блума носятся зигзагами как летучая мышь в сумерках.

Конечно, мысль о Бойлане и Молли присутствует по-

стоянно, но упоминается и первый обожатель Молли,

лейтенант Малви, который поцеловал ее за садами, под

Мавританской стеной на Гибралтаре, когда ей было

пятнадцать лет. Мы сочувствуем Блуму, понимая, что

он все же заметил, как мальчишки-газетчики на улице

рядом с колонной Нельсона передразнивали его походку

(глава 7, в редакции газеты). Художественное замечание

Блума о летучей мыши («Похожа на человека в плаще и

с крохотными ручонками») абсолютно восхитительно, и

подобного восхищения заслуживает его очаровательное

наблюдение о солнце: «Например, погляди на солнце,

только не щурься, а как орел, и после на свой башмак:

покажется желтое пятно. Хочет поставить свой штамп

на всем». Так мог бы сказать Стивен. В старине Блуме

дремлет художник.

В конце главы Блум на несколько минут провалива-

ется в сон, и часы на каминной полке в доме священ-

ника неподалеку возвещают своим бом-бам, в котором

отчетливо слышится ро-га, ро-га, о

 Блума,;

рогоносца. Странно, он обнаруживает, что его
остановились в половине пятого.

 ГЛАВА 11

Время:

 Около десяти часов вечера.

Место:

 Первая строчка по-ирландски означает «На

Полдень (от

 к

 су Грядем», и именно туда ]

ДЖЕЙМС ДЖОЙС 437

отправляется Блум. Каламбур второго абзаца «Хорхорн»

относится к реальному человеку, главе Национального

родильного приюта на

 сэру Эндрю Хорну.

И в следующем абзаце мы слышим, как обобщенная

повитуха поднимает обобщенного новорожденного мла-

денца: «Гоп-ля мужичок гоп-ля!» Блум приходит в

приют навестить миссис Пьюрфой, которая не может

разрешиться от бремени (ее ребенок рождается в тече-

ние этой главы). Блум не может увидеться с ней, но

получает пиво и сардины в столовой медиков.

Действующие лица:

 Сестра Каллан, с которой разго-

варивает Блум; врач-стажер Диксон, он однажды лечил

Блума от пчелиного укуса. В соответствии с гротескно-

эпическим тоном главы пчела произведена в чин лютого

змия. Компания студентов-медиков: Винцент Линч, ко-

торого мы и отец Конми в три часа видели с девушкой

на окраине города, Мэдден, Кроттерс, Панч Костелло

и изрядно выпивший Стивен. Все они сидят за столом,

и Блум присоединяется к ним. Вскоре появляется Бык

 со своим приятелем Алеком Бэнноном, тем

Бэнноном, от которого в первой главе пришла открытка

из Моллингара, что ему приглянулась Милли, дочь

Блума.

Действие:

 Диксон оставляет компанию и уходит к

пациентке, миссис Пьюрфой. Остальные сидят и пьют.

«Поистине, то было живописное зрелище. Там воссе-

дал в конце стола Кроттерс в экзотическом шотланд-

ском наряде, с лицом, выдубленным суровыми ветрами

Малл-оф-Галловей. Напротив него помещался Линч, на

лице у которого уже читались стигматы ранних пороков

и преждевременной опытности. Место рядом с шот-

ландцем занимал Костелло, субъект с большими причу-

дами, подле которого громоздилась грузная флегматичная

фигура

 Кресло здешнего обитателя оставалось

незанятым перед камином, но зато по обе стороны от

него являли резкий контраст друг другу Бэннон, одетый

как путешественник, в твидовых шортах и грубых воло-

вьих башмаках, и лимонножилетный Мэйлахи Роланд

Сент-Джон Маллиган, сияющий элегантностью и сто-

личными манерами. И наконец, во главе стола обретал-

ся юный поэт, в дружеском оживлении сократической

беседы нашедший убежище от педагогических трудов и

438 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

метафизических созерцаний, а справа и слева от него

располагались незадачливый предсказатель, явившийся

прямо с ипподрома

 —

 В. Н.),

 и неутомимый

наш странник

 (Блум. — В.

 покрытый пылью дорог

и битв, познавший неизгладимое бесчестие и позор, но

вопреки всем соблазнам и страхам, тревогам и униже-

ниям, нерушимо хранящий в своем стойком и верном

сердце тот пленительно-сладострастный образ, что был

запечатлен для грядущих веков вдохновенным каранда-

шом Лафайетта

 (фотограф, снимавший Молли. — В.

Рождается ребенок миссис Пьюрфой. Стивен пред-

лагает всем отправиться в питейное заведение к Берку.

Гвалт в кабаке передан в манере, предвосхитившей

гротесковый, выспренний, рваный, подражательный,

каламбурный стиль следующей и последней книги ав-

тора «Поминки по Финнегану» (1939), одной из вели-

чайших неудач в литературе

 Вот цитата из «Небывалого путешественника»

(1947) Ричарда М Кейна: «Эта глава — ряд пародий на

английскую прозу от англо-саксонских хроник до со-

временного сленга

1

. <.. > Какова бы ни была их цен-

ность, вот список наиболее важных из узнаваемых

стилей, которые здесь

 ранняя англо-сак-

сонская проза, Мандевилль, Мэлори, проза елизаветин-

цев, Браун, Баньян, Пепис, Стерн, «готический роман»,

Чарлз

 Колридж, Маколей, Диккенс (одна из наи-

более удачных пародий), Ньюмен, Рескин, Карлейль,

современный сленг, риторика проповеди.

Когда студенты-медики напиваются за счет Стивена,

проза рассыпается на бессвязные звуки, отголоски, об-

рывки слов — так передается оцепенение пьяных».

ЧАСТЬ II, ГЛАВА 12

Я не знаю ни одного комментатора, который бы

правильно понял эту главу. Толкование психоаналити-

ческое я, разумеется, целиком и полностью отвергаю,

поскольку не исповедую фрейдизм с его заимствован-

ной мифологией, потрепанными зонтами и черными

лестницами Считать, что в этой главе изображено воз-

Неудачная глава», — добавляет В Н —

 Фр Б

ДЖЕЙМС ДЖОЙС 439

действие алкоголя или вожделения на подсознание Блу-

ма, невозможно по следующим причинам:

1. Блум совершенно трезв и в данный момент бес-

силен.

2. Блум никак не может знать о некоторых событиях,

персонажах и фактах, которые возникают в этой главе

в качестве видений.

Я предлагаю рассматривать главу 12 как авторскую

галлюцинацию, как забавное искажение самых разно-

образных тем романа. Книга сама по себе есть сон

1

 и

видение; эта глава — простое преувеличение, развитие

характеров, предметов и тем, привидившееся в кош-

маре.

Время:

 Между одиннадцатью и полуночью.

Место:

 Вход в Ночной Город со стороны Мэббот-

стрит, восточный Дублин, к северу от Лиффи, около

доков, ровно в миле к западу от Экклс-стрит.

 Комедия кошмаров с мысленной благодар-

ностью Флоберу за видения из написанного на пятьде-

сят лет раньше «Искушения Святого Антония».

Действие.

 Действие можно разделить на пять сцен.

Сцена I. Главные действующие лица:

 Два английских

солдата, Карр и Комптон, которые позже (сцена V)

нападут на Стивена; проститутка, выдающая себя за

невинную

 Кэффри из 10 главы; Стивен и его

приятель, студент-медик Линч. Уже в первой сцене

рядовые окликают Стивена: «Дорогу пастору». «Эй-эй,

пастор!» Стивен в трауре по матери похож на священ-

ника (Стивен и Блум — оба в черном). Другая прости-

тутка напоминает Эди Бордмен. Тут же и близнецы

Кэффри: уличные мальчишки, фантомы, похожие на

близнецов, карабкаются на фонарные столбы. Стоит

отметить, что эти ассоциации возникают не у Блума,

который видел Сисси и Эди на берегу, — в этой сцене

он не участвует, тогда как участвующий в ней Стивен

не знает Сисси и Эди. Стивен и Линч направляются в

веселый дом Ночного Города, остальные — и среди них

 Среди заметок В Н есть такой отрывок «Бернард Шоу в письме

к своему издателю Сильвии Бич назвал "Улисса" видением и в то же

время правдивой хроникой отвратительной фазы цивилизации» —

 Б