Файл: Лекции по зарубежной литературе_Набоков В_2000 -512с.pdf

460 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

поглядывал на меня сальными глазками», — эпизод,

который Ленехан не без торжества рассказал Маккою.

В памяти возникают детали нижнего белья и визит

принца Уэльского в Гибралтар, где прошли ее детство и

юность: «он посетил Гибралтар в тот год когда я роди-

лась не сомневаюсь что для него и там нашлись лилии

он там посадил росток дерева но верно после него

ростки не только такие оставались приехал бы чуть

раньше мог бы оставить росток меня уж тогда бы я тут

не была сейчас...» Вклиниваются денежные мытарства

Блума: «ему надо бросить это дело с Фрименом еле

выколачивает несколько жалких шиллингов пошел бы

в контору или еще куда-нибудь на твердое жалованье

или в банк где посадят его на трон целый день считать

деньги но он-то конечно предпочитает болтаться дома

так что некуда деться от него...» На нас вновь обруши-

ваются физиологические и анатомические подробности,

среди которых вдруг вспыхивает

 метемпсихоз,

 о нем

этим утром поглощенная чтением Молли интересова-

лась у Блума, когда он принес ей завтрак: «и еще

спросила про то слово метим чего-то там а он развел

насчет воплощения такое что черт ногу сломит никогда

не может объяснить просто чтобы человеку понятно

стало потом он удалился и сжег сковородку все из-за

своей Почки...» Еще физиология и анатомия, где-то в

ночи свистит поезд. Снова Гибралтар; подруга Эстер

 (отец которой слегка приударял за Молли) и

карточка Малви, ее первой любви. Упоминаются рома-

ны «Лунный камень» (1868) Уилки Коллинза и «Молль

Флендерс» (1722) Дефо.

Затем следуют мысли о знаках внимания, посланиях,

письмах и отсюда к любовному письму лейтенанта Мал-

ви, первому, полученному ею еще в Гибралтаре: «мне

сразу захотелось подойти к нему когда я увидела в

магазинной витрине что он идет следом за мной по

Калье Реаль потом он прошел мимо и слегка коснулся

меня я и в мыслях не имела что он мне напишет и

назначит свидание я засунула его под рубашку на груди

и весь день таскала с собой и перечитывала в каждом

укромном уголку пока отец муштровал солдат чтобы

угадать по почерку или как-нибудь по штампам по

маркам помню я напевала приколю ли я белую розу и

ДЖЕЙМС ДЖОЙС 461

все хотела перевести противные старые ходики чтобы

ускорить время он был первый мужчина который поце-

ловал меня под Мавританской стеной подруга юных лет

моих я и понятия не имела что это значит целоваться

пока он не скользнул языком ко мне в рот а его рот был

как сласти совсем юный несколько раз я до него дотра-

гивалась коленом узнавала дорогу что же я говорила ему

шутила будто помолвлена с сыном испанского дворяни-

на по имени Дон Мигель де ла Флора и он поверил что

я должна за него выйти замуж через 3 года ...» Флора

почти то же, что Блум, которого она, конечно, еще не

знала, но «в шутке всегда доля истины вот прекрасный

цветок весь в цвету...». Идет очень подробный отчет о

ее первом свидании с юным Малви, но она не может

припомнить его имени: «милочка Молли он меня звал

а его звали Джек Джо Гарри Малви кажется так он был

лейтенант...» Ее беспорядочные мысли скачут от

 к

фуражке, которую она надевала смеха ради, и потом к

старому епископу, рассуждавшему о высшем назначе-

нии женщины и «о современных девицах что катаются

на велосипедах и носят фуражки и костюмы-блумер

Господи пошли ему разума а мне денег наверно они так

называются в честь него никогда не думала что это будет

моя фамилия Блум... желаю всяческого блумополучия

сказала Джози когда я вышла за него...» И снова в

Гибралтар, к его перечным деревьям и белым тополям,

к Малви и Гарднеру.

Опять свистит поезд. Блум и Бойлан, Бойлан и Блум,

предстоящие гастроли — и назад в Гибралтар. Молли

считает, что сейчас пятый час, но позже часы пробьют

четверть третьего. Упоминается кошка, затем рыба —

Молли любит рыбу. Воспоминание о пикнике с мужем,

мысли о Милли и двух преотличных оплеухах, которые

она дала Милли за ее наглость. Она представляет, как

Блум провел Стивена Дедала на кухню, и вскоре пони-

мает, что у нее началась менструация. Она вылезает из

дребезжащей кровати. Многократное повторение слова

«легче» относится к ее опасениям, что предмет, на

который она примостилась, развалится под ней, — все

это совершенно излишне. Блум, как мы выясняем,

делает это стоя на коленях. Последнее «легче» — и она

снова в кровати. Еще мысли о Блуме, затем о похоронах

462 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

Дигнама, на которых Блум присутствовал; отсюда мысль

движется к Саймону Дедалу, его изумительному голосу,

и от него — к Стивену, которому Блум, по его словам,

показал ее карточку. Сегодня Руди было бы одиннадцть.

Она пытается представить себе Стивена, которого виде-

ла маленьким мальчиком. Она думает о поэзии — как

она ее понимает — и воображает роман с юным Стиве-

ном. По контрасту ей приходит на ум неотесанность

Бойлана и снова вспоминается их недавняя пылкая

встреча. Ее муж лежит в постели ногами к изголовью.

Его излюбленное положение: «Ах да подвинь же отсюда

свою здоровую тушу ради святого Дуралея», — думает

Молли. Ее мысль возвращается к схоронившему мать

Стивену: «было бы таким развлечением если бы он

положим стал у нас жить а почему бы нет наверху

свободная комната и кровать Милли в комнате выходя-

щей в сад он мог бы писать заниматься там стол есть

для его

 (Блума — В. Н.)

 бумагомарания а если ему

(Стивену.

 —

 В. Н.)

 вздумается перед завтраком читать в

постели как я делаю то этот

 (Блум.

 —

 В. Н.)

 может

приготовить завтрак и для 2 точно так же как он готовит

для 1 я ни за что не буду брать квартирантов с улицы

для него если он делает из дома постоялый двор так

приятно бы подольше поговорить с воспитанным обра-

зованным человеком я бы завела себе хорошенькие

красные домашние туфли как продавались у тех турок в

фесках

 (парный сон

 —

 В. Н.)

 или жел-

тые и красивый слегка прозрачный пеньюар он мне так

нужен...»

Мысль о завтраке, который она должна приготовить

Блуму этим утром, продолжает занимать ее, мешаясь с

другими знакомыми темами: Блум и то, о чем он не

знает, Стивен (о грубой сексуальности Бойлана она

сейчас не думает), и Малви, и Гибралтар — все это в

последнем романтическом жизнеутверждающем гимне,

после которого Молли тоже засыпает: «четверть проби-

ло экое несусветное время сейчас наверно в Китае как

раз встают заплетают на день свои косички скоро у

монахинь утренний благовест к ним никто не является

испортить им сон разве что один-два священника для

ночного богослужения у соседей будильник с первыми

петухами трезвонит так что того гляди надорвется по-

ДЖЕЙМС ДЖОЙС 463

смотрим сумею ли я хоть задремать

 3 4 5... лучше

притушить лампу и опять попытаться так чтобы смогла

встать пораньше пойду  Лэм что рядом с Финдлейтером

скажу чтобы прислали цветов поставить в доме на

случай если он опять его приведет завтра то есть сегодня

нет нет пятница несчастливый день сначала надо хоть

прибрать в доме можно подумать пыль так и скаплива-

ется пока ты спишь потом можно будет музицировать и

курить я могу аккомпанировать ему только сначала надо

протереть у пианино клавиши молоком а что мне надеть

приколю ли я белую розу... красивое растение в середину

стола это можно взять подешевле ну погоди где ж это я

недавно их видела я так люблю цветы я бы хотела чтобы

все здесь вокруг утопало в розах Всевышний Боже

природа это самое прекрасное дикие горы и море и

бурные волны и милые сельские места где поля овса и

пшеницы и всего на свете и стада пасутся кругом сердце

радуется смотреть на озера реки цветы всех мыслимых

форм запахов расцветок что так и тянутся отовсюду из

всякой канавы фиалки примулы все это природа а эти

что говорят будто бы Бога нет я ломаного гроша не дам

за всю их ученость... с тем же успехом они могли бы

попробовать запретить завтра восход солнца это для тебя

светит солнце сказал он

 (Блум.

 —

 Н.)

 в тот день когда

мы с ним лежали среди рододендронов на мысу Хоут он

в сером твидовом костюме и в соломенной шляпе в тот

день когда я добилась чтоб он сделал мне предложение

да сперва я дала ему откусить кусочек печенья с тмином

из моих губ это был високосный год как сейчас да... он

сказал я горный цветок да это верно мы цветы все

женское тело да это единственная истина что он сказал

за всю жизнь и еще это для тебя светит солнце сегодня

да этим он и нравился мне потому что я видела он

понимает или же чувствует что такое женщина и я знала

что я всегда смогу сделать с ним что хочу и я дала ему

столько наслаждения сколько могла и все вела и вела

его пока он не попросил меня сказать да а я не стала

сначала отвечать только смотрела на море и небо и

вспоминала обо всем чего он не знал Малви и мистера

 и Эстер и отца и старого капитана Гроува...

и часового перед губернаторским домом в белом шлеме

с околышем бедняга чуть не расплавился и смеющихся

464 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

испанских девушек в шалях с высокими гребнями в

волосах... и бедных осликов плетущихся в полудреме и

неведомых бродяг в плащах дремлющих на ступеньках

в тени и огромные колеса повозок запряженных волами

и древний тысячелетний замок да и красавцев мавров в

белых одеждах и тюрбанах как короли приглашающих

тебя присесть в их крохотных лавчонках и Ронду где

 со старинными окнами где веер скрыл блеснув-

ший взгляд и кавалер целует решетку окна и винные

погребки наполовину открытые по ночам и кастаньеты

и ту ночь когда мы пропустили пароход в Альхесирасе

и ночной сторож спокойно прохаживался со своим

фонарем и Ах тот ужасный поток кипящий внизу Ах и

море море алое как огонь и роскошные закаты и фиго-

вые деревья в садах Аламеды да и все причудливые

улочки и розовые желтые голубые домики аллеи роз и

жасмин герань кактусы и Гибралтар где я была девушкой

и Горным цветком да когда я приколола в волосы розу

как делают андалузские девушки или алую мне прико-

лоть да и как он

 —

 В. Н.)

 целовал меня под

Мавританской стеной и я подумала не все ли равно он

(Блум. — В. Н.)

 или другой и тогда сказала ему глазами

чтобы он снова спросил да и тогда он

 (Блум. — В. Н.)

спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный

цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к

себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и

сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я

хочу Да».

Да: наутро Блум получит свой завтрак в постель.

 Постоялые дворы