Файл: Лекции по зарубежной литературе_Набоков В_2000 -512с.pdf

ИСКУССТВО ЛИТЕРАТУРЫ... 475

до того похож на общепринятый, что начатая книга

неизбежно будет иметь небольшую ценность. С другой

стороны, я вовсе не имею в виду, что изначальный

толчок к великой прозе всегда плод чего-то поступив-

шего через глаза, уши, ноздри, язык, кожные поры во

время броуновских брожений длинноволосого служите-

ля собственной красоты. Хотя всегда пригодится умение

ткать внезапные гармоничные узоры из далеко друг от

друга отстоящих нитей, и хотя, как в случае Марселя

Пруста, конкретная идея романа может родиться из

таких конкретных ощущений, как таяние пирожного на

языке или неровность плиток под ногами, слишком

поспешным был бы вывод, что сочинение всякого ро-

мана обязано опираться на прославленный физический

опыт. В изначальном импульсе есть место стольким же

разным аспектам, сколько есть темпераментов и та-

лантов; возможно и постепенное накопление несколь-

ких практически неосознанных импульсов, и внезапное

объединение нескольких отвлеченных идей без отчетли-

вой бытовой подоплеки. Но так или иначе процесс этот

все равно можно свести к самой естественной форме

творческого трепета — к внезапному живому образу,

молниеносно выстроенному из разнородных деталей,

которые открылись все сразу в звездном взрыве ума.

Когда писатель принимается за труд воссоединения,

творческий опыт говорит ему, чего избегать во время

приступов той слепоты, которая нападает даже на самых

великих, когда бородавчатая жирная нежить условно-

стей или склизкие бесенята по имени «текстовые за-

тычки» карабкаются по ножкам письменного стола.

Пылкий «восторг» выполнил свое задание, и холодное

«вдохновение» надевает строгие очки. Страницы еще

пусты, но странным образом ясно, что все слова уже

написаны невидимыми чернилами и только молят о

зримости. Можно по желанию развертывать любую

часть картины, так как идея последовательности не

имеет значения, когда речь идет о писателе. Последова-

тельность возникает лишь потому, что слова приходится

писать одно за другим на одна за другой идущих стра-

ницах, как и читательскому уму требуется время, чтобы

прочесть книгу, по крайней мере в первый раз. Ни

времени, ни последовательности нет места в воображе-

476 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

нии автора, поскольку исходное озарение не подчиня-

лось стихиям ни времени, ни пространства. Будь ум

устроен по нашему усмотрению и читайся книга так же,

как охватывается взглядом картина, то есть без тягост-

ного продвижения слева направо и без нелепости начал

и концов, это и было бы идеальное прочтение романа,

ибо таким он явился автору в минуту замысла.

И вот он готов его написать. Он полностью снаряжен.

Вечное перо залито чернилами, в доме тихо, табак рядом

со спичками, ночь еще молода... и в этом приятном

положении мы его и покинем, осторожно выскользнем,

прикроем дверь и решительно столкнем с крыльца зло-

вещего монстра здравого смысла, который топает по

ступеням, готовясь скулить, что книгу не поймет ши-

рокая публика, что книгу ни за что не удастся — и как

раз перед тем, как он выдохнет слово П,Р,О,Д,А,Т,

Мягкий Знак, нужно выстрелить здравому смыслу в

самое сердце.

L'ENVOI

1

К

ому-то из вас может показаться, что при нынешнем

крайне неспокойном положении в мире изучать ли-

тературу, и уж тем более изучать структуру и стиль, —

пустая трата сил. Я допускаю, что при известном складе

ума — а он у всех у нас разный — изучение стиля

покажется пустой тратой сил в любом положении. Но

отвлекаясь от этого, я всегда считал, что в любом уме —

художественного или практического склада — всегда

найдется зона, восприимчивая к тому, что неподвластно

страшным невзгодам обыденной жизни.

Романы, которые мы тут усваивали, не научат вас

ничему, что пригодилось бы в обычных житейских

ситуациях. Они бесполезны в конторе и на военных

сборах, в кухне и в детской. Знания, которые я стремил-

ся вам передать, в сущности, предмет роскоши. Они не

помогут вам разобраться ни в политэкономии Франции,

ни в тайнах женского или юношеского сердца. Но они

вам помогут — при соблюдении моих инструкций —

испытать чистую радость от вдохновенного и точно

выверенного произведения искусства; от самой же этой

радости появится тот истинный душевный покой, когда

понимаешь, что при всех ошибках и промахах внутрен-

нее устройство жизни тоже определяется вдохновением

и

В этом курсе я попытался раскрыть механизм чудес-

ных игрушек — литературных шедевров. Я попытался

сделать из вас хороших читателей, которые читают

 Посвящение

 (фр )

478 ВЛАДИМИР НАБОКОВ

книги не из детского желания отождествиться с героем,

не из подросткового желания узнать жизнь и не из

университетского желания поиграть обобщениями. Я по-

пытался научить вас чтению, открывающему форму

книги, ее образы, ее искусство. Я попытался научить вас

трепету эстетического удовольствия, сочувствию не к

персонажам книги, но к ее автору — к радостям и

тупикам его труда. Наши беседы велись не вокруг книг,

не по их поводу: мы проникали в самое средоточие

шедевра, к его бьющемуся сердцу.

Курс подошел к концу. Работа с вашей группой была

необычайно приятным взаимодействием между фонта-

ном моей речи и садом ушей — иных открытых, иных

закрытых, чаще — восприимчивых, иногда — чисто де-

коративных, но всегда человеческих, всегда божествен-

ных. Окончив университет, кто-то из вас продолжит

чтение великих книг, кто-то прекратит; а кто чувствует,

что никогда не разовьет в себе способность наслаждать-

ся великими мастерами, тому лучше вообще их не

читать. В конце концов, и в других областях встречается

этот трепет восторга — упоение чистой наукой бывает

не менее сладостно, чем наслаждение чистым искусст-

вом. Главное — этот озноб ощутить, а каким отделом

мозга или сердца — неважно. Мы рискуем упустить

лучшее в жизни, если этому ознобу не научимся, если

не научимся привставать чуть выше собственного роста,

чтобы отведать плоды искусства — редчайшие и слад-

чайшие из всех, какие предлагает человеческий ум.

ПРИЛОЖЕНИЕ