ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 644
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Думаю, что, выслушав то, что ваши дети скажут вам, и внеся некоторые изменения в их жизнь в семье, мы скоро услышим, что все стало хорошо. И хотя не все будет хорошо, но дета будут так считать, потому что им пошли навстречу. Как только они скажут, что все хорошо, это будет означать, что теперь вы вправе сказать им о том, что вас не устраивает. А с самого начала об этом говорить не надо — надо выслушать, что вам скажут дети. Тогда они смогут объяснить нам, почему поступают так а не иначе, и мы сможем их понять.
Сколько это будет длиться, я не могу вам сказать. Я буду рядом с вами, но не буду принимать за вас никаких решений, Семья — ваша, и решения должны быть ваши. Но я буду чем-то вроде рефери, и я буду помогать детям, особенно вначале, говорить о том, что их волнует. Я буду говорить не о проблемах, которые порождают ваши дети, а о том, почему семья не самое счастливое место для них. По каким-то причинам это так, и мы должны понять почему.
Кое-что из того, что они скажут, будет для вас новым, что-то вполне ожидаемым. Я слышал, как дети говорили своим родителям совершенно ужасные слова о своих чувствах и желаниях, слова, которые они никогда не произносили до этого. Некоторые из них будут очень глубокими, и их нелегко будет услышать от своих детей, особенно в присутствии постороннего человека. Могут быть моменты, когда вам будет очень тяжело, но вы должны пройти через это: это — часть процесса, нужного, чтобы понять своих детей» (J. Bell, 1961, р. 22).
В. Сатир более лаконична во время этой встречи. Первое, что она делает, это избавляет родителей от чувства вины:
«Все, что вы делали, было лучшим из того, что вы могли сделать. Естественно, что ваши неудачи вас расстроили. Но все мы — люди, и мы понимаем, что далеко не любые наши попытки всегда успешны. Вы делали все, что могли. Семьи регулируются определенными правилами, и я хочу, чтобы вы узнали о тех правилах, которыми регулируется ваша семья. Каждый член семьи что-то делает, когда чувствует, что другой испытывает боль. Я хочу, чтобы вы показали это друг другу. Ни один из вас не может себе представить целостную картину того, что происходит в вашей семье, потому что каждый ограничен возможностями собственного восприятия. Но когда мы собираемся вместе, мы все сможем построить общую картину, и каждый из вас внесет уникальный вклад, который никем другим не может бить заменен» (V. Satir, 1967, р. 117).
После этой встречи с родителями, когда их так или иначе подготовили к дальнейшей работе, приглашается ребенок. Существуют определенные требования к формальной стороне дела. Так, терапия может проводиться только в том случае, когда присутствует вся семья и психотерапевт. Если кто-то не пришел, терапевт говорит: «До свидания, мы сегодня с вами расстаемся, в следующий раз встретимся вместе».
Второе, на чем следует остановиться подробнее. Терапевт всегда должен занимать позицию стороннего наблюдателя, выполнять роль рефери.
Однако нередко, работая с семьей, он незаметно для себя становится ее членом. Семья обладает способностью затягивать терапевта и приписывать ему какие-то внутрисемейные роли. Именно поэтому семейные терапевты все чаще работают парой или даже бригадой. Как правило, происходит это так. Терапевт работает с сотерапевтом, и впоследствии они могут обсудить, кто в какую роль по отношению к семье «впал» и какую функциональную «нишу» в этой семье занял. Удержаться от этого чрезвычайно трудно, терапевта захватывает волна взаимодействия.
Информация, поступающая во время одной встречи с семьей, очень разнообразна и разнопланова. Один человек с большим трудом может ее переварить и зафиксировать. Поэтому там, где стоят зеркала односторонней проницаемости, за ними сидит небольшая группа, которая очень внимательно за всем наблюдает. Б. Холл считает, что супервидение и семейная терапия — это почти что одно и то же, без супервидения семейной терапии быть не может. При этом супервизор не только имеет свое восприятие и не только высказывает свою точку зрения терапевту после работы, но и может вмешиваться в процесс как угодно. Он может позвонить по телефону терапевту и сказать: «А сейчас сделай то-то», может постучаться в дверь и войти: «Здравствуйте, я хочу с вами познакомиться. Меня зовут так-то, я ваш супервизор. Пока я наблюдал за вами, у меня возникло несколько вопросов». Семья, естественно, с самого начала наблюдения знает о нем.
Терапевт может также прервать занятия в середине, сказав: «Я нуждаюсь в десятиминутном перерыве, чтобы пойти и обсудить с коллегами создавшуюся ситуацию». Он может действительно что-то обсуждать, а может это сделать только для того, чтобы прервать нежелательную Дискуссию. Еще одно требование, выдвигаемое, в частности, Дж. Беллом, заключается в том, что терапевт должен соблюдать баланс высказываний, т. е. не давать какому-то одному человеку долго монополизировать общее внимание. Наша практика, однако, показывает, что правило «равенства вкладов» не всегда оправдано.
Если диалог с кем-то одним затягивается, а другие члены семьи включены в него и слушают, они оказываются в состоянии напряжения.
Иногда очень полезно, чтобы кто-то побыл в состоянии напряжения 10 или даже 20 мин, пока идет разговор с одним членом семьи. Другой человек приходит в состояние «сжатой пружины» и неожиданно говорит: «Я хочу сказать! Почему меня никто не спрашивает?» В этом случае он поведет себя более спонтанно. Поверхностный обмен мнениями на какую-то тему, обмен репликами производят только впечатление равенства и баланса, а нагнетание напряжения у кого-то из членов семьи может быть более эффективным, чем «равенство вкладов».
Итак, вернемся к фазам совместной семейной терапии, выделенным Дж. Беллом. Первая фаза, которая начинается с того момента, как семья в полном составе пришла к психологу-терапевту,— фаза «центрации на
ребенке». На этой фазе терапевт должен установить максимальный контакт с ребенком, чтобы ребенок мог почувствовать себя сильным, чтобы он понял, что вот этот чужой взрослый — это его взрослый, его поддержка. Это очень важно потому, что следующая фаза — фаза «родительско-детских отношении» , когда родители высказывают ребенку свои претензии.
Для того чтобы ребенок мог их выслушать, не скандаля и не запираясь, он должен почувствовать себя защищенным. В начале этой фазы терапевт повторяет то, что он уже говорил, но с большим вниманием к ребенку, ориентируясь на его возможности понимания. Он говорит, что родители рассказали ему, что их семья не такая счастливая, какой бы они хотели ее видеть; и для того, чтобы каждый мог высказать свои соображения по этому поводу и попытаться улучшить положение, все собрались вместе. Терапевт говорит, что, по опыту его работы, большинство детей не имеют в семье права голоса. Поэтому, продолжает он, «мы начнем сегодня нашу совместную работу с того, что дадим тебе возможность высказать все, что ты думаешь по поводу происходящего у вас в семье. Твои родители будут тебя слушать, не перебьют и не накажут, что бы ты ни сказал». Родители это обещают. «Вы обещаете?»—«Обещаем!» «Итак, как ты думаешь, что привело вас всех сюда?»
Как правило, дети редко начинают сами говорить, долго упираются и молчат. Чем младше ребенок, тем больше он «за родителей», и даже если он подвергается жестоким наказаниям, то при постороннем человеке не станет выступать против них.
Более старшие дети могут сказать о проблемах взаимоотношений, хотя и в обтекаемых, чаще всего неопределенных фразах.
Если ребенок упирается и не хочет говорить, психолог старается его как-то стимулировать: подбадривает, говорит о том, что ситуация действительно необычная и кто угодно в ней растерялся бы, но надо же, чтобы кто-то начал. Иногда терапевт прибегает к смене роли: если ребенок уж совсем уперся, то он выбирает того из членов семьи, кто ему кажется наиболее гибким в этой ситуации, и говорит: «Вы знаете, мне бы хотелось, чтобы начал Питер, но ему, видно, очень неловко, потому что мы впервые собрались. Как вы думаете, что думает Питер по этому поводу, что бы он мог сказать?» Когда выбранный человек говорит, терапевт спрашивает: «Ну как, Питер, правильно говорит мама (или папа, или кто-то еще)?» Мальчик отвечает: «Правильно». Или наоборот: «Неправильно». Во всяком случае, для Белла принципиально важно, чтобы все началось с ребенка, а для этого надо его как-то расшевелить. Наш опыт показывает, что обычно детей все-таки удается расшевелить. (Дж. Бинг-Холл начинает работу с того участника, который кажется в данный момент наиболее неблагополучным, вне зависимости от того, на кого жалоба. Он смотрит, как сели члены семьи, выбирает самого «изолированного», задает ему вопросы. Например, просит представить всю остальную семью, т. е. обращается к нему как бы за помощью.)
После того как ребенок заговорил, терапевт старается направить его на какие-то конкретные проблемы. Это важно, потому что проблемы должны быть такие, которые могут быть разрешены родителями. Если ребенок говорит: «Мама меня не любит» — эту проблему сразу не решишь. А если ребенок жалуется на то, что его каждый вечер слишком рано укладывают спать, его пожелания могут быть выполнены. Если ребенок начинает жаловаться на людей «со стороны» (учителей, других детей), то психолог обращает его к семье, которая присутствует здесь в отличие от этих «внешних» людей. Задача первой фазы заключается в том, чтобы найти какие-то компромиссы, на которые родители готовы были бы пойти, исполняя требования ребенка. Желательно, чтобы уже на вторую совместную встречу ребенок шел сознанием того, что что-то изменилось, что от разговоров с семьей есть какой-то практический результат. Нередко родители не выполняют своих обещаний, что является формой сопротивления. Тогда терапевт говорит, что он, конечно, понимает все сложности и не вмешивается, но, если родители хотят, чтобы работа была эффективной, они должны понимать, что каждому нужно внести свой вклад. Им объясняются отрицательные последствия их поведения: ребенок с недоверием относится ко всему, что происходит, или вообще не пришел. В последнем случае занятие состояться не может. Если pодители сопротивляются, не хотят идти ни на какие изьяснения, им надо напомнить о первой встрече. Возможны вариант, когда родители по-разному относятся к пpeдлагаемым «уступкам». На данном этапе между родителями не должно возникать вражды, открытого противоречия, иначе все кончится тем, что мама купит то, просит ребенок, а папа это выбросит или произойдет, нечто подобное. А это еще большая травма для ребенка Последняя формула, предлагаемая терапевтом родителям, для того, чтобы они приняли требования детей, такой «Конечно, вы сами принимаете решения. Но вы бы очень помогли всей нашей дальнейшей работе, если бы рискнули проверить, способны ли вы удовлетворить требование ребенка».
На первой фазе важно не давать родителям лидировать в разговоре, т. к. это подавляет ребенка. Если родители продолжают высказываться, то по возможности надо их игнорировать: смотреть на ребенка, придвигаться к нему, давать понять, что он в центре внимания, несмотря ни на что. Если родитель хочет дополнить слова ребенка, ему надо дать эту возможность, но, если терапевт чувствует что-то не то в этом дополнении, надо свериться с мнением самого ребенка.