ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 645
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Конец фазы определяют дети, говоря о том, что они довольны. Удовлетворенные своей жизнью и получением желаемых поблажек, - они могут говорить открыто о своих негативных чувствах по отношению к родителям.
Когда ребенок говорит, что все хорошо, начинается вторая фаза — фаза «родительско-детской интеракции». Обычно к этому времени родители достаточно раздражены и напряжены и легко начинают жаловаться, объединяясь в своих жалобах и требованиях против детей. Основной прием на этой стадии — создание равных возможностей для высказывания у родителей и детей, причем не по времени, а по эмоциональному накалу. Важно стремиться конструктивно переформулировать любые враждебные, разрушительные высказывания. Каждый член семьи, который хочет, но не может высказаться, должен быть поддержан терапевтом. При этом неизбежны какие-то моменты ревности: родители могут ревновать терапевта, ребенка. Обо всех этих моментах надо говорить вслух.
Результативность этой фазы сильно зависит от того, насколько члены семьи раскрыли свои негативные переживания и при этом не оказались во власти собственной неуправляемой агрессии.
Язык терапевта должен быть простым и ясным, что крайне необходимо для взаимопонимания. Психолог должен говорить так, чтобы любой ребенок его понял. Кстати, нужно отметить, что замутнение языка терминологией часто бывает способом сопротивления в трудных ситуациях, когда родители начинают говорить слова, непонятные для детей, и делать вид, что «мы-то, взрослые, понимаем что к чему».
В качестве одного из технических приемов семейной терапии может быть использование метафор. Терапевту полезно придумывать сказки, басни, образы и широко использовать их в работе. Кроме словесных метафор используются и другие средства. Простая палочка может помочь выразить мысль. Ребенку, например, трудно сказать, что старший брат его подавляет. Терапевт спрашивает: «Вот представь себе, что это качели. Где ты и твой брат?» Учитывается также и наклон «качелей» — это как бы сила репрессии. Или задает такой вопрос:
«Как изменилось положение у вас дома за эти три дня? Ты сидел на этих качелях там, а твой брат — там, а теперь как?»—«А вот так...»
Членов семьи также можно просить придумывать сказки, истории, притчи и в аллегорической форме рассказывать о себе, своих переживаниях, семье в целом. Но все же самым главным на этой фазе является высвобождение отрицательных эмоций, чтобы и родители и дети излили все, что у них накопилось. В результате возникает взаимное уничтожение отрицательных эмоций при сохранении поддержки, равенства, любви.
Следует особо остановиться на формах сопротивления. семьи, поскольку именно анализ сопротивления терапии может дать много информации. Например, на одном занятии с семьей (мама, папа и двое детей) девочка сказала следующее: «У меня тяжелое чувство, что все, что я говорила до этого,— ложь». Чтобы поддержать дочь, мать решила прервать неприятный разговор и попросила терапевта: «Можно, муж и сын выйдут — я вам должна что-то сказать».
Мать стала на сторону дочери, потому что дочь отказалась выразить какие-то отрицательные эмоции в ее адрес, заняла позицию самобичевания. Произошло это вот почему: накануне у них был разговор дома, дочь призналась матери, что очень много ей врет. Теперь мать как бы покрывает дочь, чтобы отец и брат не узнали, какая она лгунья. Дочь эту игру поддерживает, возникает альянс. Но в основе этого альянса может быть и другая цель: изолировать отца и брата и подчеркнуть интимность диады мать—дочь.
Терапевта долго просили, чтобы мужчины вышли, но он не согласился, и тогда обе женщины отказались говорить о том, о чем собирались. Интересна в этом случае реакция отца: " почувствовав, что его пытаются устранить, он по окончании препирательств взял дальнейший разговор на себя, о чем-то рассказывал, и никто не заметил, как закончилось занятие. Несостоявшийся сепаратный сговор матери с дочерью был позабыт.
Создание подобных группировок представляет собой нормальное явление в повседневной жизни, но в терапии оно указывает на сопротивление, прежде всего, каким-то новым отношениям.
Очень важно обращать внимание на невербальное поведение членов семьи во время встречи, так как невербальное общение между ними может быть коммуникацией, выборочно предназначенной кому-то одному. Иногда бывает необходимо обратить на это внимание и поговорить о смысле и назначении таких аспектов поведения.
Следует еще раз подчеркнуть, что при всей буре взаимной критики терапевт каждый раз делает акцент на позитивной стороне, позитивном начале любых претензий, упреков, самых жестоких слов, а также поведения (родителей или детей). Когда «прочищены» каналы коммуникации, наступает третья фаза, причем она возникает спонтанно — когда родители начинают выяснять отношения между собой. Это, действительно, происходит всегда, с какой бы семьей ни работал терапевт. Важно, чтобы эта фаза не наступила преждевременно. Если она возникла тогда, когда взаимные негативные эмоции еще не высказаны до конца,, то просто-напросто начинается перепалка между родителями. Терапевт должен сдерживать семью, если чувствует, что еще есть негативные эмоции, невысказанные претензии между родителями и детьми. Он должен откладывать, переносить в будущее те вопросы и проблемы, которые рано обсуждать.
Третья фаза — родительских интеракций. Это фаза переломная во всем ходе совместной семейной терапии, и часто родительские интеракции становятся фундаментом всей семейной терапии. Дж. Белл подводит семью к этой фазе постепенно, как бы щадя чувства родителей, идя на поводу их запроса. Запрос родителей формулируется как жалоба на ребенка, и поэтому совместная семейная терапия начинается с выяснения проблемы ребенка. Затем постепенно разговор переходит на отношения между родителями, потому что в основе особенностей и нарушений поведения ребенка лежат, безусловно, особенности супружеских отношений: не негативные особенности родителей, не конфликты между ними, а весь комплекс их взаимоотношений. Это подчеркивается и в беседах с родителями, и в совместных сеансах для избежания у родителей чувства вины, которое непродуктивно с точки зрения терапии.
Каким образом супружеские отношения могут приводить к возникновению проблем детей? Существует несколько объяснений. Например, Дж. Бинг-Холл считает, что семейный миф порождается супругами, а ребенок, появляясь в семье, уже вплетается в структуру мифа. Он выделяет две формы подключения ребенка к семейному мифу. Семейный миф — это согласованная защита, которую вырабатывают для себя оба супруга, чтобы вытеснить какие-то травмирующие переживания. Сначала каждый из будущих супругов вытесняет эти переживания индивидуально, а потом, соединив свою жизнь с другим человеком,— еще и с помощью этого другого.
Можно рассмотреть два типа брака, основанные на разных семейных мифах. Первый тип брака—это брак людей, имеющих сходный характер психологической защиты. Каждый вытесняет какие-то свои индивидуальные особенности и подбирает в качестве брачного партнера человека, очень похожего на себя. При этом образуется некое фальшивое общее «Я»: оба партнера выделяют, подчеркивают, усиливают, идеализируют друг в друге то, что признают у себя, и вытесняют друг в друге то, что вытесняют у самих себя. В итоге они как бы Усиливают и дублируют свою защиту. Например, супружеская пара состоит из людей, имеющих серьезные сексуальные проблемы или психологические трудности, связанные с сексом. Общий семейный миф, который формулирует эта пара, может звучать так: «Мы счастливы тем, что нашли друг друга. Потому что оба считаем, что в основе счастливой семьи лежит не секс. Сексуальные проблемы нас не беспокоят так, как они беспокоят других. Единство нашей семьи — в том, что мы дружим друг с другом, понимаем друг друга и помогаем друг Другу. Сексуальные проблемы нас не волнуют». Приблизительно таким же был миф у каждого из партнеров до супружества. А когда они объединились, то он структурировался в миф семьи.
Когда в такой семье рождается ребенок, он должен (по глубокому убеждению родителей) идентифицироваться с хорошим, признаваемым началом. А если у ребенка проявляется вытесняемый комплекс черт, то семейный миф трещит по швам, и родители прилагают максимум усилий, чтобы его сохранить. Если ребенок не соответствует ожиданиям, то семья либо отторгает его как чужака, либо проецирует на него вытесняемое обоими супругами. Во втором случае весь негативный багаж семьи целиком и полностью проецируется на ребенка, и он становится носителем всего самого ужасного и самого безобразного, «козлом отпущения», корнем, зла. Если же ребенок не дезавуирует проблем родителей, то тогда миф, который в качестве знамени поднимает над собой семья, состоящая уже из трех человек, звучит так: «Мы все — счастливая, дружная, мирная., интеллигентная семья. В нашей семье главное — взаимовыручка, взаимопомощь и дружба».
Второй тип брака основан на то, что супруги выбирают друг друга потому, что каждый из них бессознательно символизирует для другого его потерянное, вытесненное, отвергнутое «Я». «Я выхожу замуж за человека, который является как бы моей противоположностью». На самом деле, он может и не быть ею. Но «я проецирую на него свое отторгнутое «Я» и постоянно жду от него того, что он восполнит меня до гармонического целого». Составляя брачный союз, оба партнера комплиментарно дополняют вытесненные части друг друга.
Наличие в каждом из партнеров вытесняемого начала маскируется идеализацией. Как правило, такие браки ранние; их внешние причины часто бывают сексуальными. Брачный союз основан на очень сильной взаимной симпатии, очень сильной любви и привязанности, когда люди говорят: «Мы нашли друг друга, как две половинки яблока». Первоначальным толчком к формированию брака является идеализация вытесняемого в себе начала. Но если супруги — личности невротические, то по истечении некоторого времени на смену идеализации приходит вытеснение, сопротивление, протест.
Брак переходит в свою следующую фазу, которая становится уже хронической: постоянные скандалы, борьба и недовольство друг другом, ощущение того, что живешь рядом с чужим человеком. При этом брак редко разваливается. Ребенок, родившийся в такой семье, вплетается в родительские взаимоотношения, становится поочередно объектом идентификации то одного, то другого родителя. Его постоянно таскают из лагеря в лагерь. Те папины черты, которые подмечает у него мама и которые отражают подавляемое мамино «Я», становятся для нее источником раздражения, злобы и неприятия ребенке. Точно так же реагирует и папа, только на абсолютно противоположные черты. Поэтому в целом ребенок не принимается ни одним из родителей. Они перепасовывают ребенка друг другу, и единственное, что их очень сильно сближает,— это то, что их ребенок плох. Ребенок изначально страдает сильным расщеплением, потому что он усваивает одновременно и сценарий от одного из родителей, и контрсценарий от другого. И оба родителя требуют, чтобы ребенок выражал и воплощал только его, этого родителя, сценарий.
Столь сильная связь родительских проблем и детских особенностей, конечно, выявляется в процессе семейной терапии. Важно, однако, не позволить семье слишком рано перейти в фазу родительских интеракций. Для продуктивной работы необходимо предварительное извлечение наружу всех негативных эмоций. И только после этого возможны конструктивные отношения, выражение позитивных чувств, принятие друг друга. Родительско-детские интеракции должны себя исчерпать. Это происходит, когда семья упирается в тупик: дети в общем-то удовлетворены сложившимся в семье положением, а претензии родителей к детям идут по второму или по третьему кругу, все время формулируются одинаково. В этот момент (что происходит, как правило, на шестом занятии) можно приступить к выяснению родительских отношений.
В начале этой фазы психотерапевт избегает давать какие бы то ни было интерпретации. Он лишь разными способами поощряет разговор. Постепенно увеличивается открытость высказываний, и в море негативных эмоций вливается все больше и больше переживаний, связанных с самоанализом, с пережитыми родителями инсайтами относительно друг друга и своих собственных позиции. Чем чаще это происходит, тем больше терапевт позволяет себе интерпретировать происходящее. Дж. Белл выделяет четыре типа интерпретаций, которые он использует в процессе семейной терапии.
Первый тип — рефлективные, аналитические интерпретации. Они связаны с психогенезом того, что происходит. Когда в семье нет нужной близости, открытости, взаимной поддержки, эти интерпретации нежелательны. К ним следует прибегать лишь тогда, когда семья уже достаточно хорошо сплотилась.
Второй тип — связующие интерпретации. Они позволяют соединить события и слова, объяснить чувства, роли, их происхождение, природу переживаний. Не следует пользоваться этими интерпретациями до тех пор, пока терапевт не будет уверен в готовности семьи принять и понять их. Этим типом интерпретаций широко пользуется В. Сатир, считая, что связующие интерпретации — это один из основных инструментов, который семья должна вынести из семейной терапии,— уметь связывать между собой переживания и события, чувства и семейные роли.
Третий вид — реконструктивные интерпретации. Они направлены на то, чтобы вывести настоящее из прошлого. Их используют в тех случаях, когда настоящее существенно волнует семью и члены семьи хотят объяснить его.