Файл: История развития жанра коккэйбон в контексте литературной тенденции гэсаку.rtf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 229
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
муда" 無駄 - "пустыми", "бесполезными". "Несерьезность" отношения к своему творчеству порождалась и коммерческим характером сочинений гэсаку, ориентированных на широкий круг читателей, вкус которых сложно назвать утонченным. Это находило свое выражение, например, в доминировании в литературе развлекательных сюжетов, часто связанных с похождениями героев в "веселых" кварталах, всяческого рода приключениями, страстями и интригами; в наполненности произведений многочисленными бытовыми деталями и практическими сведениями; в характере юмора произведений гэсаку и ряде других особенностей.
Одной из основополагающих характеристик произведений гэсаку можно также считать активное внедрение в литературу разговорного языка. Данное явление было связано, в первую очередь, со всплеском интереса к китайской литературе на разговорном языке, и, прежде всего, к произведениям с эротическими мотивами. Поэтому первой сферой, для описания которой японские писатели стали широко применять разговорный язык, стали именно любовные похождения героев в публичных домах. Затем разговорный язык перекочевал и в другие жанры литературы гэсаку. Строя значительную часть своих произведений в форме диалога, писатели постепенно оттачивали свое мастерство в воспроизведении живой речи представителей различных социальных групп и выходцев из разных провинций. Что касается повествовательных частей, они по-прежнему писались на литературном языке, но и тут происходили некоторые трансформации, так что и авторские пояснения постепенно сближались с разговорным языком.
Так или иначе, уже к концу XVIII в. можно говорить о формировании целого пласта беллетристических произведений, именуемых "литература гэсаку". Явление это весьма неоднородно. К разряду гэсаку относятся произведения подчас совершенно различные по жанру, форме, объему, художественной ценности. В числе ведущих прозаических жанров гэсаку выделяют, помимо коккэйбон, следующие: сярэбон, кибё̄си (яп. 黄表紙, "книги в желтых обложках"), дангибон (яп. 談義本, "шутливые проповеди"),
ниндзё̄бон, ёмихон и го̄кан.
Поскольку жанры гэсаку существовали в тесной связи друг с другом, часто происходило заимствование не только формы и приемов, но и целых сюжетных ходов. Представляется важным подробнее остановиться на тех жанрах, которые оказали на развитие коккэйбон наибольшее влияние. К ним относятся, в первую очередь, произведения сярэбон.
Появление "повестей о веселых кварталах" относят к 30-40-м гг. XVIII в. Возникли они под непосредственным влиянием произведений китайской литературы, и на первых порах полностью заимствовали у них оформление и писались на китайском языке камбун 漢文. "Повести о веселых кварталах" довольно быстро натурализовались на японской почве, и уже к 60-70-м гг. за ними окончательно закрепился характерный для них набор отличительных черт.
Одной из важнейших характеристик стала их форма - сярэбон строились по принципу драматических произведений, повествование шло в форме диалога на разговорном языке, перемежаемого пояснительными репликами, а также описаниями внешности и костюмов персонажей. Сцены живописались авторами вполне реалистично, и использование разговорного стиля позволяло им максимально точно имитировать живую, богато сдобренную остротами речь посетителей "веселых кварталов" и куртизанок. При этом сам сюжет сярэбон необязательно был реалистичным - так, широко известно одно из первых произведений этого жанра, "Мудрецы в веселом квартале" (яп. 聖遊廓, "Хидзири-но ю̄каку", 1757, автор неизвестен), которое повествует о визите Будды, Конфуция и Лао-цзы в публичный дом в Осака. При всей фантастичности сюжета, в диалогах, однако, сохраняется максимальная приближенность к действительности. Разговорный язык и диалоговая форма построения и были в дальнейшем заимствованы и активно развиты в произведениях коккэйбон.
Второй, не менее значимой чертой, был особый характер юмора "повестей о веселых кварталах", в котором явно просматривается типичное для комических произведений гэсаку применение метода
угати. Основным стрежнем любого произведения сярэбон было описание внешнего вида и поведения завсегдатая "веселых кварталов" - цӯ 通. Сярэбон во многом можно рассматривать как практическое руководство к тому, как правильно держать себя в подобных местах. При этом важной частью повествования был неопытный или хвастливый герой, который пытается предстать перед остальными "истинным цӯ", но неизбежно терпит крах. Яркий пример такого построения можно проследить, например, в произведении "Ю̄си хо̄гэн" (яп. 遊子方言 "Жаргон повесы", около 1770 г., подписано псевдонимом Тада-но Дзидзии 多田爺). Сярэбон обычно наполнены сатирическими комментариями по поводу таких невежд, а их пороки безжалостно выставляются на суд читателя. Однако чтобы понять все тонкости этой насмешки, нужно было обладать достаточно обширными знаниями о нравах и обычаях "веселых кварталов". Эта особенность, по-видимому, несколько ограничивала круг потенциальных читателей сярэбон.
Лучшим творцом в жанре сярэбон многими литературоведами признается Санто̄ Кё̄дэн 山東京伝 (1761-1816), прославившийся также и в других областях литературы и искусства. В числе наиболее удачных из его "повестей о веселых кварталах" называют "Со̄магаки" (яп. 総籬, "Чертог", 1787) и "Кэйсэйкай сидзю̄хаттэ" (яп. 傾城買四十八手, "Сорок восемь приемов, с помощью которых можно купить куртизанку", 1790). Особенно выделяется среди прочих второе из упомянутых сочинений, поскольку в нем Кё̄дэн, отходя от утомительных описаний мельчайших особенностей поведения, внешнего вида и речи персонажей, вводит в повествование ряд эпизодов, сосредотачивающихся на реалистичной истории любви куртизанки и одного из посетителей "веселых домов", что в высшей степени необычно для сярэбон. Однако, несмотря на такие удачные прорывы, "повести о веселых кварталах" в общей своей массе были произведениями поверхностными, снабженными чересчур большим количеством утомляющих читателя подробностей. Они во многом еще находились в рамках условности, канона, который диктовал их построение. При этом практически все из них были лишены какого-либо упоминания о страсти и чувствах, в
сярэбон также отсутствовали и эротические элементы. Тем парадоксальнее тот факт, что в результате развернутой бакуфу в конце XVIII в. кампании, направленной на всеобщее "исправление нравов" и искоренение вольнодумства, в том числе и в области искусства, авторы "повестей о веселых кварталах" подверглись гонениям, их книги изымались из продажи и уничтожались.
Среди других жанров, которым "забавные книги" обязаны своим появлением и развитием, безусловно, выделяется кибё̄си - богато иллюстрированные комические произведения о жизни горожан. Они представляли собой книги небольшого формата, главной отличительной чертой которых было гармоничное сосуществование на странице иллюстрации и текста. Текст чаще всего писался на азбуке кана 仮名и как бы вплетался в изображение, так что воспринимать их нужно было в этой тесной связи. Повествование в произведениях кибё̄си, как и в сярэбон, строилось в форме диалогов на разговорном языке. По своему характеру "книги в желтых обложках" были произведениями комическими, их авторы также активно пользуются методом угати и наполняют текст многочисленными остротами и едкими комментариями по поводу тех или иных пороков персонажей. Местом действия, как и в сярэбон, часто становятся "веселые кварталы", однако при том, что авторы кибё̄си во многом повторяют ходы своих предшественников, благодаря ряду удачных находок, "книги в желтых обложках" выгодно отличаются от "повестей о веселых кварталах". Главными из них, несомненно, были органично вписанные в текст иллюстрации, а также отход от утомительного перечисления деталей внешности и манер, характерного для сярэбон, и сосредоточенность на комической стороне действия. В числе наиболее выдающихся произведений этого жанра часто называют "Кинкин сэнсэй эйга-но юмэ" (яп. 金々先生栄花夢, "Мечты господина Кинкин о славе", 1775) Коикава Харумати 恋川春町(1744-1789) и "Эдо умарэ уваки-но кабаяки" (яп. 江戸生艶気樺焼, "Похождения ветреного юноши из Эдо", 1785) Санто̄ Кё̄дэн. Эти сочинения, помимо всего прочего, выделяются в ряду других кибё̄си тем, что в них значительное внимание было уделено самому повествованию, которое, отходя от условностей, все более усложнялось. Произведения
коккэйбон во многом явились продолжателями комической традиции кибё̄си, а подчас даже перенимали сюжеты у "книг в желтых обложках". Так, например, некоторые исследователи предполагают, что Сикитэй Самба заимствовал при написании "Укиёбуро" некоторые из сюжетных ходов кибё̄си Санто̄ Кё̄дэн "Кэнгу ирикоми сэнто̄ синва" (яп. 賢愚湊銭湯新話, "Новые рассказы о дураках и мудрецах общественных банях", 1802). При этом авторы коккэйбон все-таки порвали с основополагающей формальной характеристикой произведений кибё̄си - иллюстрации в них уже не имеют настолько сильного смыслообразующего значения, и число их сравнительно невелико.
Третьим жанром гэсаку, с влиянием которого связывают появление "забавных книг", является дангибон, "сатирические проповеди". Некоторые исследователи склонны объединять эти жанры, и именовать произведения дангибон "ранними коккэйбон", что, однако, представляется не вполне точным, поскольку между ними существует ряд существенных различий. Главное из них - ярко выраженный дидактический характер дангибон, юмор которых представляет собой орудие социальной и политической критики, тогда как коккэйбон, хоть и могут иметь частично сатирический характер, не имеют скрытой дидактической или морализаторской струи. Поэтому, скорее, имеет смысл считать эти произведения предшественниками "забавных книг".
Возникновение дангибон относится еще к началу XVIII в., когда они существовали преимущественно в устной форме. Как подлинно литературный жанр дангибон утвердился с выходом в 1752 г. сочинения Дзё̄камбо̄ Ко̄а 静観房好阿 "Имаё̄ хэта данги" (яп. 当世下手談義, "Неумелая проповедь на современный лад"), состоящего из семи частей, в которых критике автора подвергаются различные аспекты культурной жизни того времени. Произведение примечательно в первую очередь тем, что являет собой начало новой тенденции в развитии дангибон, а именно, органичного сочетания дидактического характера сочинений и комических элементов, прежде всего, ироничного юмора. Расцвета жанр
Одной из основополагающих характеристик произведений гэсаку можно также считать активное внедрение в литературу разговорного языка. Данное явление было связано, в первую очередь, со всплеском интереса к китайской литературе на разговорном языке, и, прежде всего, к произведениям с эротическими мотивами. Поэтому первой сферой, для описания которой японские писатели стали широко применять разговорный язык, стали именно любовные похождения героев в публичных домах. Затем разговорный язык перекочевал и в другие жанры литературы гэсаку. Строя значительную часть своих произведений в форме диалога, писатели постепенно оттачивали свое мастерство в воспроизведении живой речи представителей различных социальных групп и выходцев из разных провинций. Что касается повествовательных частей, они по-прежнему писались на литературном языке, но и тут происходили некоторые трансформации, так что и авторские пояснения постепенно сближались с разговорным языком.
Так или иначе, уже к концу XVIII в. можно говорить о формировании целого пласта беллетристических произведений, именуемых "литература гэсаку". Явление это весьма неоднородно. К разряду гэсаку относятся произведения подчас совершенно различные по жанру, форме, объему, художественной ценности. В числе ведущих прозаических жанров гэсаку выделяют, помимо коккэйбон, следующие: сярэбон, кибё̄си (яп. 黄表紙, "книги в желтых обложках"), дангибон (яп. 談義本, "шутливые проповеди"),
ниндзё̄бон, ёмихон и го̄кан.
Поскольку жанры гэсаку существовали в тесной связи друг с другом, часто происходило заимствование не только формы и приемов, но и целых сюжетных ходов. Представляется важным подробнее остановиться на тех жанрах, которые оказали на развитие коккэйбон наибольшее влияние. К ним относятся, в первую очередь, произведения сярэбон.
Появление "повестей о веселых кварталах" относят к 30-40-м гг. XVIII в. Возникли они под непосредственным влиянием произведений китайской литературы, и на первых порах полностью заимствовали у них оформление и писались на китайском языке камбун 漢文. "Повести о веселых кварталах" довольно быстро натурализовались на японской почве, и уже к 60-70-м гг. за ними окончательно закрепился характерный для них набор отличительных черт.
Одной из важнейших характеристик стала их форма - сярэбон строились по принципу драматических произведений, повествование шло в форме диалога на разговорном языке, перемежаемого пояснительными репликами, а также описаниями внешности и костюмов персонажей. Сцены живописались авторами вполне реалистично, и использование разговорного стиля позволяло им максимально точно имитировать живую, богато сдобренную остротами речь посетителей "веселых кварталов" и куртизанок. При этом сам сюжет сярэбон необязательно был реалистичным - так, широко известно одно из первых произведений этого жанра, "Мудрецы в веселом квартале" (яп. 聖遊廓, "Хидзири-но ю̄каку", 1757, автор неизвестен), которое повествует о визите Будды, Конфуция и Лао-цзы в публичный дом в Осака. При всей фантастичности сюжета, в диалогах, однако, сохраняется максимальная приближенность к действительности. Разговорный язык и диалоговая форма построения и были в дальнейшем заимствованы и активно развиты в произведениях коккэйбон.
Второй, не менее значимой чертой, был особый характер юмора "повестей о веселых кварталах", в котором явно просматривается типичное для комических произведений гэсаку применение метода
угати. Основным стрежнем любого произведения сярэбон было описание внешнего вида и поведения завсегдатая "веселых кварталов" - цӯ 通. Сярэбон во многом можно рассматривать как практическое руководство к тому, как правильно держать себя в подобных местах. При этом важной частью повествования был неопытный или хвастливый герой, который пытается предстать перед остальными "истинным цӯ", но неизбежно терпит крах. Яркий пример такого построения можно проследить, например, в произведении "Ю̄си хо̄гэн" (яп. 遊子方言 "Жаргон повесы", около 1770 г., подписано псевдонимом Тада-но Дзидзии 多田爺). Сярэбон обычно наполнены сатирическими комментариями по поводу таких невежд, а их пороки безжалостно выставляются на суд читателя. Однако чтобы понять все тонкости этой насмешки, нужно было обладать достаточно обширными знаниями о нравах и обычаях "веселых кварталов". Эта особенность, по-видимому, несколько ограничивала круг потенциальных читателей сярэбон.
Лучшим творцом в жанре сярэбон многими литературоведами признается Санто̄ Кё̄дэн 山東京伝 (1761-1816), прославившийся также и в других областях литературы и искусства. В числе наиболее удачных из его "повестей о веселых кварталах" называют "Со̄магаки" (яп. 総籬, "Чертог", 1787) и "Кэйсэйкай сидзю̄хаттэ" (яп. 傾城買四十八手, "Сорок восемь приемов, с помощью которых можно купить куртизанку", 1790). Особенно выделяется среди прочих второе из упомянутых сочинений, поскольку в нем Кё̄дэн, отходя от утомительных описаний мельчайших особенностей поведения, внешнего вида и речи персонажей, вводит в повествование ряд эпизодов, сосредотачивающихся на реалистичной истории любви куртизанки и одного из посетителей "веселых домов", что в высшей степени необычно для сярэбон. Однако, несмотря на такие удачные прорывы, "повести о веселых кварталах" в общей своей массе были произведениями поверхностными, снабженными чересчур большим количеством утомляющих читателя подробностей. Они во многом еще находились в рамках условности, канона, который диктовал их построение. При этом практически все из них были лишены какого-либо упоминания о страсти и чувствах, в
сярэбон также отсутствовали и эротические элементы. Тем парадоксальнее тот факт, что в результате развернутой бакуфу в конце XVIII в. кампании, направленной на всеобщее "исправление нравов" и искоренение вольнодумства, в том числе и в области искусства, авторы "повестей о веселых кварталах" подверглись гонениям, их книги изымались из продажи и уничтожались.
Среди других жанров, которым "забавные книги" обязаны своим появлением и развитием, безусловно, выделяется кибё̄си - богато иллюстрированные комические произведения о жизни горожан. Они представляли собой книги небольшого формата, главной отличительной чертой которых было гармоничное сосуществование на странице иллюстрации и текста. Текст чаще всего писался на азбуке кана 仮名и как бы вплетался в изображение, так что воспринимать их нужно было в этой тесной связи. Повествование в произведениях кибё̄си, как и в сярэбон, строилось в форме диалогов на разговорном языке. По своему характеру "книги в желтых обложках" были произведениями комическими, их авторы также активно пользуются методом угати и наполняют текст многочисленными остротами и едкими комментариями по поводу тех или иных пороков персонажей. Местом действия, как и в сярэбон, часто становятся "веселые кварталы", однако при том, что авторы кибё̄си во многом повторяют ходы своих предшественников, благодаря ряду удачных находок, "книги в желтых обложках" выгодно отличаются от "повестей о веселых кварталах". Главными из них, несомненно, были органично вписанные в текст иллюстрации, а также отход от утомительного перечисления деталей внешности и манер, характерного для сярэбон, и сосредоточенность на комической стороне действия. В числе наиболее выдающихся произведений этого жанра часто называют "Кинкин сэнсэй эйга-но юмэ" (яп. 金々先生栄花夢, "Мечты господина Кинкин о славе", 1775) Коикава Харумати 恋川春町(1744-1789) и "Эдо умарэ уваки-но кабаяки" (яп. 江戸生艶気樺焼, "Похождения ветреного юноши из Эдо", 1785) Санто̄ Кё̄дэн. Эти сочинения, помимо всего прочего, выделяются в ряду других кибё̄си тем, что в них значительное внимание было уделено самому повествованию, которое, отходя от условностей, все более усложнялось. Произведения
коккэйбон во многом явились продолжателями комической традиции кибё̄си, а подчас даже перенимали сюжеты у "книг в желтых обложках". Так, например, некоторые исследователи предполагают, что Сикитэй Самба заимствовал при написании "Укиёбуро" некоторые из сюжетных ходов кибё̄си Санто̄ Кё̄дэн "Кэнгу ирикоми сэнто̄ синва" (яп. 賢愚湊銭湯新話, "Новые рассказы о дураках и мудрецах общественных банях", 1802). При этом авторы коккэйбон все-таки порвали с основополагающей формальной характеристикой произведений кибё̄си - иллюстрации в них уже не имеют настолько сильного смыслообразующего значения, и число их сравнительно невелико.
Третьим жанром гэсаку, с влиянием которого связывают появление "забавных книг", является дангибон, "сатирические проповеди". Некоторые исследователи склонны объединять эти жанры, и именовать произведения дангибон "ранними коккэйбон", что, однако, представляется не вполне точным, поскольку между ними существует ряд существенных различий. Главное из них - ярко выраженный дидактический характер дангибон, юмор которых представляет собой орудие социальной и политической критики, тогда как коккэйбон, хоть и могут иметь частично сатирический характер, не имеют скрытой дидактической или морализаторской струи. Поэтому, скорее, имеет смысл считать эти произведения предшественниками "забавных книг".
Возникновение дангибон относится еще к началу XVIII в., когда они существовали преимущественно в устной форме. Как подлинно литературный жанр дангибон утвердился с выходом в 1752 г. сочинения Дзё̄камбо̄ Ко̄а 静観房好阿 "Имаё̄ хэта данги" (яп. 当世下手談義, "Неумелая проповедь на современный лад"), состоящего из семи частей, в которых критике автора подвергаются различные аспекты культурной жизни того времени. Произведение примечательно в первую очередь тем, что являет собой начало новой тенденции в развитии дангибон, а именно, органичного сочетания дидактического характера сочинений и комических элементов, прежде всего, ироничного юмора. Расцвета жанр