Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf

240
Вторая великая трансформация: между двух глобализаций (
1914–1989)
граждан из традиционных сфер хозяйствования, из ценностнорацио- нальной деятельности в сферу целерациональную закончились тем, что техника успешно объективировала функционально-инструментальную составляющую трудового человека, сделав фактически излишним его участие в процессе производства материальных благ. Тем самым соци- альная ткань об щества, которую составляют живые люди с присущими им интересами и мотивами, была искусственно отделена техникой от экономической субстанции. Социальные последствия обозначенного выше процесса массового вытеснения людей из производительной сфе- ры в непроизводственные, были весьма многочисленны.. В этом смысле мы и говорим, что техника преобразовалась
во вторую систему целера-
ционального действия, оказывающую «давление снизу» своей рацио- нальностью на организацию общественной жизни.
По времени этот процесс может быть отнесен к
60–70-м годам ХХ века, когда мировая экономика стремительно изменялась под воздей- ствием нового явления, получившего название «научно-тех ническая революция» (НТР). Ее особенность состояла в соединении фундамен- тального научного знания с производственным процессом, в техноло- гическом применении фундаментальных наук (по Марксу). Век железа и электричества отступал перед пришедшим ему на смену веком атома и компьютерно-информационных технологий. Фун даментальные от- крытия позволяли создавать не только трудосберегающие комплексы, такие как автоматизированные производства, но и капиталосберегаю- щие технологии. В результате одна из субстанциональных подсистем экономики — рынок капитала, получила приоритетное развитие перед остальными. Эта подсистема, наряду с экономикой, оформилась в ди- намичную подсистему целерационального действия. Социологи отме- тили этот факт, зафиксировав резкое увеличение инвестиций в сферу образования и в научно-практические исследования.
Либеральные модели управления социальными процессами были вытеснены экспертными, технократическими. Целерациональная си- стема экономики стала уступать место целерациональной системе тех- ники. Это проявлялось в том, что теперь технократические идеи вместе с экспертными оценками навязывались правительствам. Технокра ти- ческую тенденцию Б. Вышеславцев рассматривает как «неизбежное зло индустриализма», ограничивающее свободу общества, рынка и убиваю- щее хозяйственные демократии
1 1
Вышеславцев Б.П. Имманентное зло индустриализма и проблема хозяй- ственной демократии//Кризис индустриальной культуры. Избр. соч.
М.,
2006. С. 547–564.

241
Глава 2. Переход к организованной современности
Прежде казалось, что нет нужды определять, что такое техника. Она рассматривалась как продолжение человеческих сил и способностей. Но
«новое индустриальное общество» нуждается в более де тальном опреде- лении техники, все более вторгающейся в человеческую жизнь. Втор- гается она и тем, что, будучи второй целерациональной системой капи- тализма, внедряет в общество новые принци пы рациональности, среди которых организованность занимает центральное место в отличие от самоорганизации либерального ка питализма. Эта способность техники присуща ей уже по определению, которое дает ей Дж. Гэлбрейт: «Под техникой понимают после довательное применение научных и иных видов систематизированных знаний для решения практических задач.
Наиболее важное следствие применения современной техники, по край- ней мере, с точки зрения экономической науки, заключается в том, что она заставляет разделить любую такую задачу на ее составные части.
Та ким, и только таким, образом можно добиться воздействия системати- зированных знаний на производство»
1
. Техника осуществляет ор гани- зацию производства путем расчленения существующих задач. Такая процедура называется формализацией. П. Вагнер показывает, что фор- мализация представляет собой редукцию сложного явления к ряду про- стых черт, которые позволяют сделать это явление понимаемым и гото- вым к управлению, к подчинению некоторым действиям, коммуника- циям, работе с людьми определенной квалификации, интенций
2
Дж. Гэлбрейт еще в
1970-е годы предлагал наряду с рыночными струк- турами выделять плановый сектор экономики. В «Теории индустриаль- ного общества» он говорит об управлении со стороны «техноструктур»
— групп специалистов, принимающих решения в крупных корпорациях и сотрудничающих с властью
3
. В крупной корпорации осуществляется процесс принятия групповых решений. Здесь существуют, как и в тех- нике, те же принципы расчленения проблемы на части, которые обсуж- даются разными группами специалистов, т.е. в самой социальной орга- низации техноструктуры поддерживается принцип техники, что и по- зволяет ее назвать техноструктурой. Гэлбрейт пишет также, что со вто- рой половины XX века «рынок не только не является контролирующей силой в экономике, но все более и более приспосабливается к нуждам и
1
Там же. С.
30.
2
Wagner P. A Sociology of Nodernity. Liberty and Discipline. P.
26.
3
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.-СПб,
2004; Он же.
Эко но мические теории и цели обществ. М.
1979.

242
Вторая великая трансформация: между двух глобализаций (
1914–1989)
потребностям хозяйственных организаций»
1
. Бюрократия, которая пред- шествовала техноструктурам и сопутствовала им, оказалась также фак- тором, сформировавшим организованную современность.
Что же позволило Гэлбрейту употребить термин «новое индустри- альное общество», что нового случилось во второй половине XX века с производством и обществом, которые были индустриальными с XIX ве- ка? Как мы видели, исчез либерализм в экономике. Гэлбрейт говорит и о других переменах: деятельность корпораций, прежде связанная с мас- штабными производствами, теперь осуществлялась в производствах любого типа; экономические циклы потеряли разру шительную силу на спаде; разросся аппарат внушения и убеждения; ослабла деятельность профсоюзов; выросло значение науки и число лиц, получающих высшее образование; усложнились технологии и оборудование; во многих слу- чаях осуществлялось государственное и корпоративное планирование; началась эпоха техноструктур. На промышленном предприятии власть принадлежит тем, кто принимает решения, т.е. техноструктуре. Гэлбрейт говорит, что в либеральном капитализме было точно известно, к чему стремится «экономический человек». Поскольку мы считаем его идеаль- ным типом или абстракцией, которую нельзя онтологизировать, скажем лучше «модульный человек». К чему стремится техноструктура — вопрос.
Она стремится организовать производство, быть его властью, зачастую поддерживает цены своих компаний, добивается большей прибыли.
Остатки либерализма удаляются из техноструктуры, когда Гэлбрейт пишет: «До тех пор пока не развенчана якобы решающая роль максими- зации прибыли (характерная для радикальных либералов. —
Авт.), за- крыт путь к исследованию целей техно структуры»
2
, к тому же члены техноструктуры не получают те прибы ли, которые они максимизируют, а имеют достаточно скромные доходы Цели организации Гэлбрейт не сводит к экономическим мотивам. Он присоединяется к определению организации как системы сознательно согласованных действий или сил нескольких лиц
3
. Организация, по мнению Гэлбрейта, включает в себя отождествление, состоящее в добровольной замене своих целей целями организа ции, и приспособление, суть которого — связь с организацией в на дежде привести ее цели в более близкое соответствие со своими собственными целями. Это сказано в полном соответствии с определе- нием организации, и организованный капитализм отсюда может быть
1
Гэбрейт Дж. Новое индустриальное общество. С.
9.
2
Там же. С.
176.
3
Там же С.
198.

243
Глава 2. Переход к организованной современности
определен нами как капитализм, в котором согласованы цели разных слоев общества. Например, социал-демократия Запада, которая будет рассмотрена ниже, представляет собой такую организацию, которая согласует позиции социальных слоев общества и созда ет тем самым признаки организованного капитализма. В этом отношении техника приобретает более широкое значение, чем орудия производства, стано- вясь системой согласованных действий так же и в социальной сфере.
Упо мянутый выше Вагнер называет организованной современностью как раз пришедшую на смену либерализму «организацию современности
(modernity) как широкомасштабную конвенциализацию» и как «строи- тельство технико-органи за ционных систем»
1
Прежде всего — и это новый фактор —
вторая целерациональная
система мира техники, как прежде экономики, стала активно воздей- ствовать на весь жизненный мир человека, трансформируя его среду обитания, его мобильность, пространства коммуникации и т.п. Техника выступала как мир материализованного знания.
Послевоенное восстановление Германии продемонстрировало впе- чатляющие возможности государства в создании новой, государственно регулируемой, командно-бюрократической эффективной экономики вместо прежней, до определенных пор эффективной, но разбитой вой- ной. Вышедшая в
1956 году книга «архитектора немецкого чуда» Людвига
Эрхарда «Благосостояние для всех», представляя в развернутом виде этапы реформирования немецкой экономики, характеризовала его сов- сем не как либерала или сторонника «естественного развития» свободно- го рынка. Его мемуары дают возможность детально проследить все те меры, которые пришлось осуществить правительству с целью создания рыночной экономики в интересах общества. Эрхард писал: «Современная государственная по литика по отношению к хозяйству основывается на стремлении такого использования инструментов хозяйственной поли- тики, находящихся в руках государства, которое высвобождает новые силы, открывает новые возможности и закрывает бесплодные пути. Это означает — выбором комбинаций и средств направлять хозяйство впе- ред к новому прогрессу»
2
. И это техника, организация.
Однако самым мощным фактором переосмысления отношений «меж- ду государством и капитализмом» было стремительное разрастание тех- ники и технологических систем, революционизировавших производство и имевших важные социальные воздействия.
1
Ibid.
P.
76
–
81 2
Эрхард Л. Благосостояние для всех. М.,
1991. С. 135–136.

244
Вторая великая трансформация: между двух глобализаций (
1914–1989)
Итак, в индустриальных обществах государство и рынок стремились каждого из своих граждан превратить из «экономического человека», совпадавшего при либерализме с «модульным», из которого строится общество, вне тождественного «экономическому человеку». «Модуль ный человек» имеет только минимум специализированного и неявного зна- ния в отличие от человека традиционного общества, в котором неявное, повседневное знание и навыки преобладают. Но подготавливаемый пре- жде для экономики, он теперь оказался потенциально способным вы- полнять в обществе любую профессиональную деятельность.
Таким образом, произошло следующее: на этапе возвышения эко- номики и подчинения ей общества роль государства ограничивалась, при этом сформировалось излишне узкое восприятие экономики с по- зиций эффективности и человека как ее ресурса. На этапе возвышения техники и технократии минимизировался интерес к человеку как ре- сурсу. Замещенный машинами и технологиями человек был выброшен сначала из сельского хозяйства в производство, затем из производства в сервис, и, наконец, не найдя должного применения своему труду, в неопределенность. Надежды Маркса на освобождение человека техни- кой от тяжелого труда вполне оправдались. Однако это не привело к использованию свободного времени как времени собственного разви- тия, ситуация сложилась прямо противоположная — усилилось господ- ство массовой культуры, упрощенной рациональности, произошла мас- совая люмпенизация и деполитизация населения. Случилось это потому, что капитализм осознал возможности своего выживания, превратив людей, не нужных производству, в людей, нужных потреблению. По- треб ление стало имманентной функцией производства, сделавшись кол- лективной мечтой масс и способом их времяпрепровождения. На рас- тающий хаос, вызванный обессмысливанием жизненного мира, рост слоев населения, не способных в силу своего материального положения к потреблению, не менял дела: потребление стало символом веры и пре- стижа. Бессмысленность существования человека в индустриальном обществе Поланьи описывал так: «Индустриальная цивилизация переме- шала части бытия человека. Машины вторглись в интимное равновесие, которое было достигнуто между человеком, природой и работой… Хотя проклятие Адама делало труд иногда очень утомительным, оно не угро- жало свести наше время бодрствования к бессмысленным рывкам рядом с конвейерной лентой»
1
. Развитие техники в постиндустриальном обще- стве только усугубило ситуацию.
1
Поланьи К. О вере в экономический детерминизм // Не фор мальная экономика. Россия и мир.// Под ред. Т. Ша ни на. М.,
1999. С. 506.