Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf

326
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
— это первая опубликованная часть, в том числе и по-русски, еще не из- данной целиком трилогии. В ней он обсуждает то, как
нацио нально-интер-
национальные формы и правила «легитимного господства» (М. Вебер)
разрушаются и заново переписываются в процессе глобальной силовой
игры между капиталом, государствами и социальными движениями.
разрушение норм и их «переписывание»
Он видит
кризис и попытку выйти из него путем «переписывания» пра- вил, возможность движений с обеих сторон — порождающих кризис и пытающихся выйти из него. По сути это близко к проблеме реконвен- циализации (обозначенной как разрушение) — конвенциализации (на- зываемой переписыванием). Он ищет новый подход, который позволит осуществить это «переписывание», и называет его критической теорией, имеющей космополитическую цель. Космополитизм понимается Беком совсем не так, как его обычно трактуют. Бек уделят ему большое вни- мание как методологии исследования и правилу жизни, предполагаю- щему позитивное, толерантное признание инаковости другого и пре- вращенному в неэгоистическую политическую стратегию. Измене ния в трактовке космополитизма кажутся ему необходимыми из-за того, что в условиях взаимозависимости стран и народов все, что происходит где-то далеко, влияет на остальную часть мира, в том числе и на Запад.
По существу Бек выдвигает проект нелиберальной глобализации, кото- рая не должна стать националистической и гегемонистской.
Сквозная тема задуманной трилогии, сообщенная Беком, — соот- ношение национального и космополитического. Сквозная тема ее из- данной части — государственные стратегии между ренационализацией и транснационализацией, обнаруживаемые критической теорией, ко- торую предлагает Бек, пытаясь соединить воедино стратегии государст- ва, капитала, глобального гражданского общества, которое может воз- никнуть, социальных движений на нынешнем этапе глобальных транс- формаций.
Сознавая нелинейность социальных процессов в ходе всеобщих транс- формаций, Бек не анализирует возможных сценариев будущего, а гово- рит преимущественно о желательном. Каким станет будущее, зависит от способности посмотреть сегодня на общество иначе, считает он. В
1800 году классик немецкой философии Фихте в работе «Замкнутое тор- говое государство» писал, что в замкнутом торговом государстве нет свободы, но есть порядок. В «разомкнутом» (открытом) торговом госу- дарстве есть свобода, но нет порядка. Создается непрерывно качающий- ся «маятник» преобладания либо свободы, либо порядка. Как изменить ситуацию? Фихте сказал тогда: «Надо помыслить общество иначе». Се-

327
Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность:
новые конвенции
год ня Бек, рассматривая «маятник» новой эпохи «национальное» — «гло- бальное», по существу, также призывает изменить взгляд на общество, сетку категорий, сквозь призму которых мы смотрим на него.
Сутью же
нового взгляда является отказ от «методологического национализма»,
ограничивающего понимание общества его национально-государ ст вен-
ными границами и в национальной изоляции рассматривающего госу-
дарство, и переход к «методологическому космополитизму», позволяю-
щему говорить о человеческом обществе в целом, о связи локального
общества со всем человечеством и всеми обществами. Здесь не отрица-
ется роль государства, ибо происходит отказ от либерального толко-
вания Запада как центра (Бек — критик неолиберализма, признающий
перспективу интереса и внимания ко всем странам и народам Земли).
«Методологический космополитизм», противостоящий «методологи-
ческому национализму», Бек распространяет и на государства, сегодня
нуждающиеся в сознательном осмыслении своей глобальной роли, гло-
бальной связи с другими государствами и негосударственными актора-
ми глобальной политики.
Осмысление глобализации, экономического господства, новых форм эксплуатации, описание перспектив мультикультурализма и перспектив
Вестфальской системы национальных государств становятся ядром раз- мышлений о будущем.
Идеи такого масштаба сегодня редки — слишком велик риск гене- рализаций, концептуальных построений и теорий будущего мегатренда из-за высокой скорости изменений, происходящих как в каждой отдель- ной стране, так и в мире в целом, и возможности смены траекторий развития событий. На наших глазах некоторые выдающиеся гипотезы потерпели поражение. Так случилось с социологией знания Штарн берг- ской группы (Германия), утверждавшей, что фундаментальные иссле- дования завершены и начался переход к формированию теорий только под влиянием внешних целей (экономических, медицинских, военных, экологических и пр.). Так произошло с марксистскими и либеральным идеями. Внезапно сбрасывались со счетов учения и ученые, стоящие по ту сторону двух радикальных идеологий — коммунизма и неолибера- лизма. Как пишет Дж. Арриги, «есть поучительная ирония в том, что с исчезновением социалистического лагеря и наступлением либеральной гегемонии
1990-х годов, броделевские исследования оказались сданы в запасники. В интеллектуальных запасниках тогда оказались и коммунист
Грамши, и христианский социалист Поланьи, и даже пессимистический австрийский консерватор Шумпетер. Все они казались излишними в эпоху полной и окончательной победы капитализма… Распад одной идеологической ортодоксии привел к бурной колонизации интеллекту-

328
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
ального пространства ортодоксией противоположного знака»
1
. Но вско- ре подобное произошло и с концепцией «конца истории» Фукуямы. Хотя глобализация явилась победой либерализма в мировом масштабе, кон- ца истории не наступило. Многие народы Азии, Латинской Америки, напротив, только начали становиться субъектами истории. Неудачные реформы в России
1990-х и приход к власти «неоконов» (неоконсерва- торов) в США приостановили качание маятника идеологических край- ностей коммунизма и неолиберализма.
Называемые Арриги фигуры стали возвращаться, и даже с триумфом.
Некоторые концепции, мало замеченные в момент их появления и не- достаточно известные долгие годы спустя, получают вторую жизнь. К.
Поланьи, Ф. Бродель, А. Грамши, Й. Шумпетер сегодня приобрели акту- альность. Возник интерес к концепциям К. Шмитта, тоже забытого и даже политически скомпрометированного.
Появились исследователи, стоящие над конфронтацией коммунизма и неолиберализма и пытающиеся найти новые объяснения и новые идео- логии. Среди них — У. Бек.
Он работает не только как ученый, им предпри-
нимается попытка создания новой идеологии за пределами национализма,
коммунизма, социализма, неолиберализма, перспективы которой ему ви-
дятся в понимании космополитизма как нелиберальной глобализации.
Долголетие концепций зависит не только от того, насколько точно они схватили свою эпоху, прошлое или предвидели будущее, от полити- ческих обстоятельств их времени и их последующих изменений, но еще и от факторов, относящихся к особенностям философских или научных сообществ. М. Вебер и Э. Дюркгейм, живя в одно и то же время, игнори- ровали друг друга. Их разделяли мировоззренческие позиции и иссле- довательские программы — культурцентристская у Вебера, объясняв- шего развитие капитализма из протестантской этики, и натуралистиче- ская у Дюркгейма, по мнению которого разделение труда было источ- ником «органической солидарности» обществ, имевших специализацию труда, трактовавшуюся им как причина формирования своего рода спе- циализированных органов социума. Один из социологов жил в проте- стантской стране, другой — в католической. Но есть и какие-то тайные пружины взаимного не восприятия этими выдающимися исследовате- лями друг друга. Р. Коллинз, предложив концепцию философских сетей или «социологии философий» (что распространяется, на мой взгляд, и на науку, особенно на ее сегодняшней междисциплинарной фазе раз- вития), отмечал: «У нас нет способа узнать, о ком (если о ком-либо во-
1
Арриги Дж. Долгий двадцатый век. Деньги, власть и исток нашего вре- мени. С.
6.

329
Глава 2. Третья великая трансформация и третья современность:
новые конвенции
обще) будут помнить как о выдающейся или второстепенной фигуре.
Такова уж природа пространства интеллектуального внимания. Оно внутренне образовано потоком конфликтов и перегруппировок через поколения, а наша значимость как мельчайших человеческих узелков в этой долговременной сети производится не нами самими, но процесса- ми резонанса, превращающими некоторые имена в символы того, что произошло в памятных поворотных пунктах этого потока»
1
Бек-теоретик, безусловно, перешагнул национальные границы и вложил свой вклад в англосаксонскую социально-философскую и социо- логическую традицию, живя в Германии и являясь немцем. В опыте такой биографии космополитические элементы его картины мира при- обретают доминирующее значение. Однако его противостояние неоли- берализму меняет сложившийся взгляд на космополитизм как признание универсальности и приемлемости для всех западных ценностей и за- падного образа жизни.
Показывая закат эпохи модерна, Бек, тем не менее, не провозглашал его конца. Он придерживался мысли о незавершенности модерна, но появлением его новой фазы — вследствие нового типа модернизации
— «рефлексивной модернизации».
Это понимание противостоит постмодернизму и конкурирует с ним.
В интервью «Журналу социологии и социальной антропологии» Бек говорил: «Мы… переживаем — и это так захватывает меня — смену общественных и социально-научных парадигм внутри модерна, которая принуждает нас к развитию новых понятий, а также новых обществен- ных и политических институтов, к поиску подобающих ответов на эти вызовы. И … “постмодерн” не справляется… при этом теории и теорети- ки постмодерна бросают нас на произвол судьбы… Теория Второго (в наших терминах Третьего. —
Авт.) модерна делает вопреки этому воз- можной ненастальгическую критику общественно-индустриального национально-государственного модерна под углом зрения будущего»
2
В разлом эпохи модерна прорывалось общество риска, ответом на который являлась «рефлексивная модернизация», критичная по отно- шению к индустриализации, на которую перестают смотреть как на непреходящую традицию, модернизация, обращенная к науке и научной
1
Коллинз Р. Социология философий. Глобальная теория интеллектуаль- ного изменения. Новосибирск.
2002. С. 1016.
2
Социология. Профессия и призвание. Интервью с Ульрихом Беком //
Журнал социологии и социальной антропологии. СПб.
2003. Т. VI. № 1.
С.
10.

330
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
рефлексивности. Вместе с детрадиционализацией индустриально-обще- ст венных основ разрушается монизм представлений об основах обще- ства как распределении богатства. Эти взгляды дополняются представ- ления логикой распределения страха, сопутствующего нарастанию рис- ков. Но эпоха рефлексивной модернизации рождает у тех, кто не явля- ется ее участником, нередко состояние аномии — ценностного кризиса или путаницы ценностей, т.е. предполагает не менее тяжелый этап пере- хода от предшествующего состояния к новому, отличающемуся от того, которое было при прежней догоняющей модернизации. Согласно теории реф лексивной модернизации, сегодняшний более образованный, чем прежде, и расширивший свои познавательные способности индивид более осторожен в применении знания, считает это возможностью, к которой надо отнестись критически как в целом, так и на каждом этапе реализации новых идей.
В прежней «простой модернизации», как назы вает ее С. Лэш, т.е. модернизации, открытой Просвещением, наука была основой легити- мации модернизационных процессов, а индивид рассматривался как сложившийся, «ставший», как кирпичик, как модульный человек или человек, упрощенный до экономического. Из таких людей строилось здание капиталистического современного общества. В период «рефлек- сивной модернизации» сегодняшнего дня индивид теряет свои прежние свойства завершенности, является становящимся, научные средства и возможности не выступают как единственный источник легитимации развития и подвергаются при своем применении критической рефлек- сии. Многовариантность развития и отсутствие монополии на истину становятся нормой. Простому онаучиванию индустриальной эпохи про- тивопоставляется рефлексивное онаучивание, т.е. критическое осмыс- ление осуществляемых с помощью науки процессов, включая модерни- зацию, технологические инновации. Эта идея Бека стала затем пред- метом его совместного исследования с Гидденсом и Лэшем.
Бек вводит очень важное различие между конститутивными и регу- лятивными принципами организации общественного порядка. Первые
— это принципы, создающие большой диапазон поведенческих норм, вторые — регулирующие правила, нормы, сокращающие возможности выбора. Институты «рефлексивной современности» — преимуществен- но конститутивные, первой современности — преимущественно регу- лятивные.
Исходя их этого, в новой, «рефлексивной современности» пре-
обладает неравенство не столько в форме эксплуатации, как в первой,
а в форме игнорирования властью и богатым слоем значительной части
населения, для характеристики которой автор вводит термин «брази-
лизация». Бразилия — образец этого нового вида эксплуатации.