Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 719
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
397
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 69
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность
ее; что идентичность определяем мы сами, но она продукт взаимодей- ст вия между собой и другими; что заметные альтернативы явным иден- тичностям индивидов или групп зависят от ситуации. Они проявляются при попадании в новую среду, к которой надо приспособиться, например при жизни за рубежом, в инорелигиозной среде
1
Имеются три точки зрения на изменение сложившихся идентич- ностей:
— соотношение прежних и вновь обретаемых идентичностей там, где они возникают, не становится умножением их количества, а пред- ставляет собой некий новый интеграл личности, общности, корпорации или страны. В этом смысле трудно говорить о мультиидентичности, то- гда как мультикультурализм вполне реален;
— возможна мультиидентичность, но она составляет суть проблемы идентичности (С. Хантингтон);
— складывается мультиидентичность, но этим проблема идентич- ности снимается. Иногда эта позиция доводится до утверждения, что идентичность сегодня просто не имеет значения.
Проблемы перерастают в кризис, если между различными истолко- ваниями смысла себя не возникает никакого пересечения, никакого согласия. Для страны, где сливаются оба типа сообщества, исторически сложившееся сообщество «жизни и судьбы» и сообщества, связанные идеями и принципами, разрыв между историей и многочисленными идеями о том, какой страна должна быть, становится настоящим кри- зисом, не становящимся катастрофой только потому, что антагонизмы реализуются как идеологии, а не как политические движения. В част- ности, таковым становится «русский вопрос», воплощаемый в причуд- ливый конгломерат связанных и не связанных с историей ответов: рус- ские как государствообразующая нация, как этнос, нуждающийся в эт- ническом самоутверждении (значит, уже не нация?), как имперская нация. Из этих конфронтаций вырастает еще одна конфронтация
кон-
струируемых идентичностей: Россия — империя или нация?
2
В ответе на этот вопрос применяется идея конструирования соци- альной реальности. Объективно происходящие перемены в мире, а так- же непредвиденные последствия социальной деятельности, вызвавшие кризис идентичности, ставят проблему ее восстановления. Дело в том, что кризис идентичности возникает как путаница самоопределений и
1
Ibid.
P.
22–23.
2
Кортунов С.В. Имперское и национальное в российском сознании. http://discourse.intelligent.ru//text/
200608081457.htm
398
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
смыслов своей жизни и существования, смысла существования своей страны или того, какой она должна быть.
Для страны он может быть вызван несколькими причинами. Прежде всего, кризисом государства, ослаблением Вестфальской системы на- циональных государств, что уменьшает ощущение безопасности, а так- же, как говорит Бауман, ведет к «коррозии характера». Под последней понимается появление тревоги, характерной для поведения людей при принятия ими решений и жизненных проектов
1
, неопределенность са- моосмысления обществом или страной своей судьбы, нескончаемый спор о смысле ее государственности, об альтернативах. Кризис идентич- ности усугубляется глобализацией, где многообразные связи разрывают национальный и культурный контексты, невосполнимые для большин- ства глобальным самоопределением. К нему толкают и радикальные перемены. Происходит потеря ощущения общей жизни и судьбы, пре- вращающая поиск принципов, дающих смысл, в «игру в бисер», раз- мышление с «чистого листа», как будто истории не было, а сейчас она может осуществиться не силой объективных неизбежностей, осознанных людьми, а идеологическими проектами «свободно парящей» интелли- генции, как определял ее немецкий социолог К. Мангейм.
«В обществе, которое сделало социальные, культурные и сексуальные идентичности неопределенными и переходными, любая попытка сделать посредством политики идентичности более устойчивым то, что стало
“жидким”, с неизбежностью приведет критическую мысль в тупик», — пишет Бауман
2
. Показателен его рассказ о поисках собственной нацио- нальной идентичности, связанный с получением степени почетного доктора. Ему было нужно выбрать гимн своей страны для традиционно исполняемой университетом процедуры присуждения почетной степени.
Выбор мог состояться между польским и британским гимнами. В Польше
Бауман родился и жил, в Британию эмигрировал. Этот выбор было сде- лать совсем непросто. В Британии, несмотря на получение гражданства, он все равно не перестал быть чужим даже после многих лет жизни там.
Он, по его собственному признанию, не стремился стать англичанином, и у его коллег и студентов не возникали сомнения в том, что он ино- странец. Польша же лишила его гражданства, отторгла как чужеродный элемент. Так чей же гимн исполнять? В итоге Бауманом принимается решение, являющееся одновременно и «исключающим» и «включаю- щим» — европейский гимн. Оно отвергает идентичность, определяемую
1
Bauman Z. Identity. P.
6.
2
Ibid.
P.
7.
399
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность
как национальная, которая для Баумана неприемлема в виду его опыта эмиграции. В то же время европейский гимн включает в себя обе иден- тичности, отвергая как менее релевантные различия между этими иден- тичностями, и не допускает разрыва идентичности
1
. Этот пример пока- зывает, что так называемая мультиидентичность была бы скорее кри- зисом идентичности.
Идентичность и есть попытка найти интеграл
всех возможных самоопределений.
Однако «недуг современности», обозначенный Ч. Тейлором, остро коснулся человека. Если идентичность есть проблема самотождествен- ности в отношении других, и она достигается с трудом, ибо рушится система репрезентаций и установления свого отношения с другими, то на смену ей приходит аутентичность — определение себя и установление собственной самотождественности без сопоставления себя с другими, как изолированного существа. Продукты таких самоопределений
— эго- ист и нарцисс
2
. Эти персонажи Третьей современности далеко ушли от автономного и ответственного индивида либеральной современности и от превращения его в модульного человека, от замены модульного человека экономическим конца Первой современности и последнего потребительским в период Второй современности. Он остается потре- бителем, консьмеризм нарастает, но уменьшается его вклад в произ- водство и его связь с моралью.
д) Идентичность как предпосылка
социального конструирования реальности
Социальное конструирование реальности — феноменологическая идея, открытая Э. Гуссерлем, развитая в социологии А. Шютца, в работах П.
Бер гера и Т. Лукмана. Она начинается с внимания к существующей по- вседневности. Но последняя не принималась только как данность и сама нуждалась в формировании, если утрачивала свои черты, приемлемые для жизни и общезначимые для большинства членов общества. Осно- ватель феноменологии Гуссерль видел кризис науки не только в отрыве от повседневности, но и в потере перспективы европейским человече- ством, которую ему открывала история до позитивистской редукции не только в науке, но и в отношениях людей к своей судьбе. Тем самым он показал феноменологический интерес не просто к любой повседнев- ности (а идентичность — ее смыслообразующая часть), а к более высо- ким ее горизонтам. Эта идея имеет методологическое значение при
1
Ibid.
P.
10.
2
Taylor Ch. Op. cit. P.
25–54.
400
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
разрешении споров об идентичности, для политики защиты идентич- ности в переломные моменты, в частности в условиях глобализации. Но радикальные сторонники глобализации, преувеличивающие ее разрыв с локальным, полагают, что глобальная идентичность вытесняет все прочие. Так, В.Л. Иноземцев утверждает: «По большому счету никто не живет теперь в Соединенных Штатах, Германии, Франции или Российс- кой Федерации. Мы все — такие же граждане единого мира, как и оби- татели бразильских фавел, крестьяне Зимбабве, афганские возделыва- тели опийных полей и бойцы иракского сопротивления. Нам некуда бежать с нашей общей планеты»
1
. Но мы всегда жили на одной планете, и глобализация не устранила различий в идентичности ее обитателей.
Не устранила она раскола в ощущении идентичности и внутри стран.
Глобализация оказалась неразрывно связанной с локализацией, сохра- нением и поиском локальных идентичностей. Стремясь подчеркнуть это, английский ученый Р. Робертсон ввел, как мы отметили, термин
«глокализация», объединяющий глобализацию и локализацию как еди- ный процесс и фиксирующий влияние локального на глобальное. Хан- тингтону, глобализация представляется опасной усиливающимися ци- вилизационными конфликтами. Быстрые изменения в мире, слом основ- ного конфликта предшествующего этапа — конфликта между социаль- ными системами, по его мнению, заставил людей отпрянуть к своим истокам, к цивилизационно-общему пониманию базовых ценностей
— отношению к жизни, к смерти, к старикам, детям и пр.
Для З. Баумана идентичность не была проблемой до
1968 года, ког- да он эмигрировал; с этих пор окружающие ожидают от него самоопре- деления, сбалансированной идентичности. Это происходит поскольку
«будучи однажды вырванным… из естественной среды обитания, не существует места, которому я мог бы соответствовать… на сто процен- тов. В любом месте я был… “вне этого места”»
2
. То же происходит и со страной после радикальных перемен. Это болезненный опыт, в котором
«всегда есть то, что необходимо объяснить, за что попросить прощения, скрыть или, наоборот, явственно выразить, о чем договариваться, заклю- чать пари…»
3
. Сходно мнение знаменитого чешского писателя М. Кунде- ры, пережившего опыт эмиграции из Чехословакии во Францию: «Быть на чужбине — значит идти по натянутому в пустом пространстве кана-
1
Иноземцев В.Л. От редактора // Monde Diplomatique. Русское издание.
Август
2006. № 2. С. 1.
2
Bauman Z. Identity P.
12.
3
Ibid.
P.
13.
401
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность
ту без той охранительной сетки, которую предоставляет человеку родная страна, где у него семья, друзья, сослуживцы, где он без труда может договориться на языке, знакомом с детства»
1
. В
1990-е годы многие жи- тели России настолько не понимали смысл происходящего, что ощуща- ли себя иммигрантами в своей стране.
Подвижность и конструктивность самоопределения связаны с тем, что современность перестала быть определенной, стала уходить из-под ног, что Бауман характеризует метафорой «жидкая современность».
Характерная черта, становящаяся почти универсальной, роднит прак- тически всех людей в эпоху «жидкой современности», — идентичность не единичная проблема, а серия проблем: «В нашу эпоху “жидкой совре- менности» мир вокруг нас разделен на плохо скоординированные фраг- менты, в то время как наши индивидуальные жизни разрезаны на мно- жество слабо связанных эпизодов»
2
. Метафору «жидкой современности» можно применить и по отношению к тем странам, особенно в условиях глобализации, которые ей сопротивляются. Проблема идентичности остра еще и потому, что не существует традиции ее анали за. Она бросает вызов социологии, политологии, ведь несколько десяти летий назад иден- тичность не интересовала ни социологов, ни политоло гов. Проблема идентичности на рубеже XIX–XX веков определялась прин ци пом нацио- нально-государственного суверенитета: «чья власть, того и вера». Нынеш- ние проблемы идентичности, напротив, вытекают из отка за от этого принципа или нерешительности его применения и неэффективности там, где его пытались применить. По мнению Баумана, классики социоло- гии, находясь в современных условиях, скорее начали бы анализировать внезапную одержимость идентичностью, нежели саму идентичность
3
е) Идентичность как сфера сакрального
Изменение роли национального государства, появление транснацио- нальных пространств не лишают людей национальной принадлежности и сентиментов по поводу их национальной и локальной культуры, ко- торую мы предполагаем назвать
сакрализацией локального при обрете-
нии новых уровней идентичности. Это создает при глобализации даже увеличивающийся интерес к локальным явлениям. У тех обществ и лю- дей, которые не ощущают себя входящими в глобальный мир, можно заметить как раз ослабление их локальной идентичности, потерю са-
1
Кундера М. Невыносимая легкость бытия. СПб,.,
2005. С. 85.
2
Bauman Z. Identity. P.
12–13.
3
Ibid.
P.
16–17.