Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

Гарри глянул на сидевшего по другую сторону класса Дина. Вид у того был определённо несчастный.

– Тебя это, разумеется, ставит в неудобное положение, так?

– О чём ты? – поспешно спросил Гарри.

– О команде по квиддичу, – ответила Гермиона. – Раз Джинни с Дином перестали разговаривать…

– А, ну да, – сказал Гарри.

– Флитвик, – остерегающе прошептал Рон.

К ним приближался своей прыгучей походкой крохотный преподаватель заклинаний, а между тем из всех троих только Гермионе удалось превратить уксус в вино. Стоявшую перед ней склянку заполняла тёмно-красная жидкость, а в склянках Рона и Гарри плескалось нечто мутно-коричневое.

– Так-так, юноши, – неодобрительно пропищал профессор Флитвик. – Поменьше бы разговоров да побольше внимания. Ну-ка, попробуйте ещё разок, а я посмотрю…

Оба подняли волшебные палочки, поднатужились, сосредоточились и наставили их на склянки. Уксус Гарри превратился в лёд, склянка Рона попросту взорвалась.

– М-да… задание на дом, – сказал, вылезая из-под стола и стряхивая со шляпы осколки стекла, профессор Флитвик. – Практиковаться.

Поскольку на этот день приходились после урока заклинаний редкие три свободных часа, все отправились в гостиную. У Рона, развязавшегося наконец с Лавандой, настроение было самое беззаботное, Гермиона тоже выглядела повеселевшей, хоть на вопрос, чего это она так разулыбалась, ответила только: «День нынче хороший». Никто из них, похоже, не замечал яростного сражения, бушевавшего в голове Гарри:

«Она сестра Рона. Так она же бросила Дина! Всё равно она сестра Рона. А я его лучший друг! Тем хуже. Если я сначала поговорю с ним… Он тебе в лоб даст. А если мне на это плевать? Он твой лучший друг!»

Гарри не заметил, как они прошли сквозь портретный проём в залитую солнцем гостиную, да и группка столпившихся там семикурсников зацепила лишь самый краешек его сознания. Но тут Гермиона воскликнула:

– Кэти! Вернулась! Ну, как ты?

Гарри пригляделся: действительно, Кэти Белл, на вид совершенно здоровая в окружении ликующих подруг.

– Всё отлично! – радостно ответила Кэти. – Из больницы святого Мунго меня ещё в понедельник выписали, провела несколько дней с мамой и папой, а сегодня утром приехала сюда. Гарри, Лианна только что рассказала мне про Маклаггена и последнюю игру…

– Ну что ж, ты вернулась, Рон в отличной форме, – сказал Гарри, – выходит, у нас есть все шансы расколотить Когтевран, а значит, мы всё ещё и на Кубок можем рассчитывать. Послушай, Кэти…

---

Он должен был выяснить всё как можно быстрее, от снедавшего его любопытства Гарри на время забыл даже о Джинни. Подруги Кэти, по-видимому уже опаздывавшие на занятия трансфигурацией, торопливо собирали сумки, и Гарри, понизив голос, спросил:

– То ожерелье… Ты теперь вспомнила, кто тебе его дал?

– Нет, – сокрушённо покачав головой, сказала Кэти. – Меня уже все об этом спрашивали, но я никаких подробностей не помню. Последнее воспоминание – как я подхожу в «Трёх мётлах» к женскому туалету.

– Но в туалет ты точно зашла? – спросила Гермиона.

– Я помню, как толкнула дверь, – ответила Кэти. – Значит, тот, кто ударил меня Империусом, должен был стоять прямо за ней. А после этого в памяти пусто, не считая последних двух недель, когда я уже валялась в больнице святого Мунго. Слушайте, я побегу, не хочется, чтобы МакГонагалл в первый же день засадила меня писать строчки.

Она подхватила сумку с учебниками и пустилась вдогонку за подругами. Гарри, Рон и Гермиона уселись за стол у окна, размышляя над тем, что рассказала им Кэти.

– Выходит, ожерелье должна была всучить Кэти женщина или девочка, – сказала Гермиона. – Кто ещё мог оказаться в женском туалете?

– Или кто-то, принявший обличье женщины или девочки, – отозвался Гарри. – Не забывай, в Хогвартсе имеется целый котёл Оборотного зелья. И мы знаем, что часть его кое-кто уже спёр…

Перед его мысленным взором прошествовала, пританцовывая, целая колонна перевоплотившихся в девочек Крэббов и Гойлов.

– Пожалуй, придётся мне ещё разок глотнуть «Феликса», – сказал Гарри, – и попробовать снова пролезть в Выручай-комнату.

– Ну и потратишь его совершенно впустую, – произнесла Гермиона, опуская на стол только что извлечённый из сумки «Словник чародея». – Удачи тебе только на то и хватит, чтобы дойти до комнаты. Со Слизнортом была совсем другая история, ты всегда мог убедить его, от тебя только одно и требовалось – слегка пришпорить обстоятельства. А прорваться сквозь мощное заклинание никакая удача тебе не поможет. Так что лучше не трать остаток зелья! Если отправишься с Дамблдором, тебе понадобится всё везение, какое найдётся… – Голос её упал до шёпота.

– А мы не можем сами его изготовить? – не слушая Гермиону спросил Рон. – Такую штуку не мешает и про запас иметь. Ты бы посмотрел в книге.

Гарри вытащил из сумки «Расширенный курс зельеварения», отыскал в нём «Феликс Фелицис».

---

– Ничего себе, составчик! – воскликнул он, пробежавшись глазами по списку ингредиентов. – Да и готовить его полгода придётся, оно ещё настаиваться должно.

– Вечная история, – буркнул Рон.

Гарри собрался уже отложить учебник, но тут заметил загнутый уголок страницы и, раскрыв на ней книгу, увидел заклинание Сектумсемпра с пометкой: «От врагов», которое попалось ему на глаза несколько недель назад. Он так до сих пор и не выяснил, как это заклинание действует, – главным образом, потому, что не хотел испытывать его в присутствии Гермионы. Впрочем, Гарри подумывал и о том, чтобы испробовать его на Маклаггене – как только удастся застать того врасплох.

Единственным, кому возвращение Кэти Белл никакой радости не доставило, оказался Дин Томас, поскольку необходимость в нём, как в замене Кэти на месте охотника, отпала. Когда Гарри сообщил ему об этом, Дин принял удар стоически, лишь поворчал немного да пожал плечами, но, отходя от него, Гарри ясно слышал, как Дин и Симус возмущённо перешёптываются за его спиной.

В следующие две недели тренировки по квиддичу проходили просто замечательно – таких на памяти Гарри, как капитана, ещё не бывало. Игроки до того обрадовались избавлению от Маклаггена, так были довольны возвращением Кэти, что летали лучше, чем когда-либо прежде.

Джинни разрыв с Дином, похоже, нисколько не огорчил, напротив, она теперь стала настоящей душой команды. Джинни страшно веселила игроков, изображая, как Рон беспокойно подскакивает вверх-вниз перед шестами или как Гарри сердито даёт Маклаггену указания, пока тот вышибает из него дух. Гарри, хохотавший вместе со всеми, был только счастлив тому, что у него имеется совершенно невинный повод подолгу не спускать с Джинни глаз. В итоге, поскольку выискивать снитч ему во время тренировок стало некогда, Гарри ещё пару раз зашибли бладжером.

Сражение, бушевавшее в его голове, – Джинни или Рон? – так и не утихло. Временами ему казалось, что Рон после пережитого им с Лавандой не станет особенно возражать, если попросить у него разрешения ухаживать за Джинни. Но тут Гарри вспоминал лицо Рона, увидевшего, как его сестра целуется с Дином, и проникался уверенностью в том, что, если он хотя бы коснётся руки Джинни, Рон и это сочтёт гнусным предательством.

И всё же Гарри ничего не мог с собой поделать – он смеялся вместе с Джинни, возвращался с ней в замок после тренировок. Как ни мучила его совесть, он то и дело ловил себя на мысли о том, как можно было бы остаться с ней наедине:

---

если бы Слизнорт снова устроил вечеринку, это было бы идеально, поскольку Рона туда не приглашали. К сожалению, Слизнорт, судя по всему, махнул на них рукой. Раз или два Гарри прикидывал, не попросить ли помощи у Гермионы, но приходил к заключению, что не сможет снести самодовольного выражения, которое непременно появится при этом на её лице. Ему казалось, что порой, когда Гермионе случается заметить, как он смотрит на Джинни или хохочет над её шутками, именно такое выражение на лице её и возникает. А в довершение ко всему Гарри мучило беспокойство, что если он не назначит Джинни свидание так очень скоро это сделает кто-то другой – по крайней мере, в том, что чрезмерная популярность Джинни не доведёт её до добра, он был с Роном полностью согласен.

Так или иначе, искушение глотнуть ещё разок «Феликс Фелицис» донимало его с каждым днём всё сильнее. Разве это не был именно тот случай, когда требовалось, по выражению Гермионы, «пришпорить обстоятельства»? Тихо проплывали душистые майские дни, но всякий раз, как Гарри встречался с Джинни, бок о бок с ним непременно торчал Рон. Гарри всё ждал, когда же ему повезёт, когда Рон вдруг возьмёт да и поймёт – ничто не сулит ему, Рону, большего счастья, чем любовь, соединившая его лучшего друга и сестру? Поймёт и оставит их наедине друг с другом дольше, чем на несколько секунд. Однако до окончания последнего в сезоне матча по квиддичу надежд на это, судя по всему, не было никаких: Рон всё время обсуждал с Гарри тактику игры и ни о чём другом не думал.

В этом отношении Рон был не одинок. Острый интерес к игре Гриффиндор – Когтевран обуял всю школу – игра определяла чемпиона этого года, назвать которого наверняка пока было невозможно. Если Гриффиндор побьёт Когтевран с преимуществом в триста очков (дело непростое, но, с другой стороны, Гарри никогда ещё не видел, чтобы команда его летала так хорошо), то именно он и попадёт в чемпионы. Если преимущество будет несколько меньшим, первым окажется Когтевран, а Гриффиндор – вторым; проиграв сотню очков, он займёт третье место, за Пуффендуем, а проиграв больше сотни, – четвёртое, и тут уж никто, думал Гарри, никто и никогда не позволит ему забыть, что именно он был капитаном Гриффиндора, когда тот впервые за двести лет съехал в самый низ турнирной таблицы.

Подготовка к решающему матчу обладала всеми характерными для такого события особенностями: ученики соперничающих факультетов пытались при каждой встрече с противниками посильнее их застращать. Стоило кому-то из игроков показаться в коридоре, как он тут же натыкался на компанию, во весь голос репетирующую оскорбительные для него куплеты. Выбор у игроков был невелик – либо идти себе с важным видом, снося подобные знаки внимания, либо прятаться между уроками в туалетах, где их от всего пережитого нередко выворачивало наизнанку. В сознании Гарри исход предстоящей игры запутанным образом связался с успехом или неудачей его планов в отношении Джинни. Он не мог отогнать чувство, что, если Гриффиндор победит с преимуществом в три с лишним сотни очков, всеобщий восторг и шумная гулянка после игры смогут дать ему не меньше шансов, чем добрый глоток «Феликс Фелицис».

---

Впрочем, за всеми этими тревогами он не забывал о другой важной задаче – выяснить, чем занимается Малфой в Выручай-комнате. Гарри продолжал заглядывать в Карту Мародёров и, поскольку Малфоя на ней нередко не оказывалось, думал, что тот по-прежнему проводит кучу времени в комнате. И хотя Гарри понемногу утрачивал надежду на то, что ему удастся проникнуть в Выручай-комнату, всякий раз, проходя мимо неё, он предпринимал такую попытку. К сожалению, в какие бы слова ни облекал он свою просьбу, дверь в комнату упорно не появлялась.

В один из последних перед матчем дней Гарри пришлось отправиться на ужин в одиночестве. Рона опять затошнило, и он понёсся в ближайший туалет, а Гермиона убежала, чтобы поговорить с профессором Вектор насчёт ошибки, прокравшейся, как она полагала, в её последнюю письменную работу по нумерологии. Скорее по привычке, чем по другой какой-то причине, Гарри избрал окольный путь по коридору восьмого этажа, начав просматривать на ходу Карту Мародёров. В первые мгновения найти Малфоя ему не удалось, и Гарри решил, что он наверняка снова засел в Выручай-комнате, но тут же обнаружил крошечную точку, помеченную «Малфой», в мужском туалете на седьмом этаже, причём в компании не Крэбба или Гойла, а Плаксы Миртл.

Гарри на миг остановился, вглядываясь в эту немыслимую парочку, а двинувшись дальше, тут же врезался в стоявшие у стены рыцарские доспехи. Громовый лязг вырвал его из забытья, он поспешил убраться подальше, пока не явился Филч, торопливо спустился по мраморной лестнице на один этаж и понёсся по коридору. Добежав до туалета, он прижался ухом к двери. Слышно ничего не было. Гарри тихо-тихо открыл дверь.

Спиной к нему стоял, вцепившись руками в раковину и склонив над ней светловолосую голову, Драко Малфой.

– Ну не надо… – раздался из кабинки проникновенный голосок Миртл. – Не надо… Расскажи мне, что тебя мучает… Я тебе помогу…

– Никто мне не поможет, – ответил, содрогаясь всем телом, Малфой. – Я не могу этого сделать… не могу… не получается… А если не сделаю поскорее, он сказал, что убьёт меня.

Гарри замер на месте от потрясения – он понял, что Малфой плачет, плачет по-настоящему, что по щекам его льются, стекая в грязную раковину, слёзы. Малфой задыхался, давился слезами, но затем, после нового содрогания, поднял взгляд к растрескавшемуся зеркалу и увидел за своей спиной вытаращившего глаза Гарри.

Резко повернувшись, Малфой выхватил волшебную палочку. Гарри инстинктивно вытащил свою. Заклятие Малфоя промазало мимо Гарри на несколько дюймов, разбив лампу на стене. Гарри метнулся в сторону и, подумав: «Левикорпус!» – взмахнул палочкой, но Малфой блокировал заклинание и поднял палочку, собираясь выпалить собственное.

---