Файл: Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник).pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.12.2023
Просмотров: 160
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
масс является, следовательно, одной из предпосылок кризисов и играет в них давно признанную роль но оно столь же мало говорит нам о причинах существующих ныне кризисов,
как и о том, почему их не было раньше.
Г-н Дюринг вообще имеет удивительные представления о мировом рынке. Мы видели, что он, как настоящий немецкий литератор, пытается происходящие в действительности особые промышленные кризисы уяснить себе при помощи воображаемых кризисов на лейпцигском книжном рынке,
бурю на море – при помощи бури в стакане воды. Он воображает далее, что нынешнее капиталистическое производство вынуждено вертеться со своим сбытом, главным образом, в кругу самих имущих классов, – что не мешает ему всего 16 страницами дальше признать, следуя общему мнению, решающими современными отраслями промышленности железоделательную и хлопчатобумажную промышленность, те. как раз те две отрасли производства, продукты которых лишь в ничтожно малой своей части потребляются имущими классами и больше, чем какие бы тони было другие продукты, предназначены для массового потребления.
Какое бы рассуждение г-на Дюринга мы ни взяли, мы не находим ничего кроме пустой, полной противоречий болтовни о томи о сем. Возьмем, однако, пример из хлопчатобумажной промышленности. В сравнительно небольшом городе Олдеме – одном из дюжины занимающихся хлопчатобумажным производством городов вокруг Манчестера, с населением от 50 000 до 100 000, – водном только этом городе за четыре года, с 1872 по 1875 г, число веретен, занятых прядением одного только 32 номера, возросло с 2 1
/
2
до миллионов таким образом, водном только городе Англии,
и притом городе средней величины, прядением одного только номера занято столько веретен, сколько их имеется вообще в хлопчатобумажной промышленности всей Германии с Эльзасом включительно. Если принять во внимание, что расширение производства в остальных отраслях и центрах хлопчатобумажной промышленности Англии и Шотландии произошло приблизительно в таких же размерах, то нужна значительная доза до корней проникающей развязности,
чтобы нынешний общий застой в сбыте хлопчатобумажной пряжи и хлопчатобумажных тканей объяснять недопотреб- лением английских народных масса не перепроизводством продукции английских хлопчатобумажных фабрикантов
215
Однако довольно. Нельзя спорить с людьми, которые настолько невежественны в политической экономии, что вообще принимают лейпцигский книжный рынок за рынок в смысле современной промышленности. Отметим поэтому только, что в своих дальнейших рассуждениях г-н Дюринг не в состоянии сообщить нам о кризисах ничего, кроме того Объяснение кризисов недопотреблением ведет свое начало от Сисмонди,
у которого оно имеет еще некоторый смысл. У Сисмонди это объяснение заимствовал Родбертус, а г-н Дюринг, в свою очередь, списал его у Родбертуса, придав ему, по своему обыкновению, более плоский характер
как и о том, почему их не было раньше.
Г-н Дюринг вообще имеет удивительные представления о мировом рынке. Мы видели, что он, как настоящий немецкий литератор, пытается происходящие в действительности особые промышленные кризисы уяснить себе при помощи воображаемых кризисов на лейпцигском книжном рынке,
бурю на море – при помощи бури в стакане воды. Он воображает далее, что нынешнее капиталистическое производство вынуждено вертеться со своим сбытом, главным образом, в кругу самих имущих классов, – что не мешает ему всего 16 страницами дальше признать, следуя общему мнению, решающими современными отраслями промышленности железоделательную и хлопчатобумажную промышленность, те. как раз те две отрасли производства, продукты которых лишь в ничтожно малой своей части потребляются имущими классами и больше, чем какие бы тони было другие продукты, предназначены для массового потребления.
Какое бы рассуждение г-на Дюринга мы ни взяли, мы не находим ничего кроме пустой, полной противоречий болтовни о томи о сем. Возьмем, однако, пример из хлопчатобумажной промышленности. В сравнительно небольшом городе Олдеме – одном из дюжины занимающихся хлопчатобумажным производством городов вокруг Манчестера, с населением от 50 000 до 100 000, – водном только этом городе за четыре года, с 1872 по 1875 г, число веретен, занятых прядением одного только 32 номера, возросло с 2 1
/
2
до миллионов таким образом, водном только городе Англии,
и притом городе средней величины, прядением одного только номера занято столько веретен, сколько их имеется вообще в хлопчатобумажной промышленности всей Германии с Эльзасом включительно. Если принять во внимание, что расширение производства в остальных отраслях и центрах хлопчатобумажной промышленности Англии и Шотландии произошло приблизительно в таких же размерах, то нужна значительная доза до корней проникающей развязности,
чтобы нынешний общий застой в сбыте хлопчатобумажной пряжи и хлопчатобумажных тканей объяснять недопотреб- лением английских народных масса не перепроизводством продукции английских хлопчатобумажных фабрикантов
215
Однако довольно. Нельзя спорить с людьми, которые настолько невежественны в политической экономии, что вообще принимают лейпцигский книжный рынок за рынок в смысле современной промышленности. Отметим поэтому только, что в своих дальнейших рассуждениях г-н Дюринг не в состоянии сообщить нам о кризисах ничего, кроме того Объяснение кризисов недопотреблением ведет свое начало от Сисмонди,
у которого оно имеет еще некоторый смысл. У Сисмонди это объяснение заимствовал Родбертус, а г-н Дюринг, в свою очередь, списал его у Родбертуса, придав ему, по своему обыкновению, более плоский характер
что дело идет здесь лишь об обычной смене перенапряжения и вялости, что чрезмерная спекуляция происходит не только от беспланового скопления частных предприятий»,
но что к причинам возникновения избыточного предложения следует отнести также опрометчивость отдельных предпринимателей и недостаточную частную предусмотрительность Но что же, в свою очередь, является причиной возникновения опрометчивости и недостаточной частной предусмотрительности Как раз та самая бесплановость капиталистического производства, которая обнаруживается в бесплановом скоплении частных предприятий. Когда перевод экономического факта на язык моральных упреков принимают за открытие некоей новой причины, то это тоже как рази есть изрядная «опрометчивость».
Покончим на этом с кризисами. После того как в предыдущей главе мы установили неизбежность кризисов, порождаемую капиталистическим способом производства, и их значение как кризисов самого этого способа производства, как принудительных орудий общественного переворота, – намнет нужды тратить слова на возражения против поверхностных взглядов г-на Дюринга поэтому вопросу. Перейдем к его положительному творчеству, к его естественной системе общества».
Эта система, построенная на универсальном принципе справедливости и избавленная, таким образом, от всякой необходимости считаться с докучливыми материальными фактами, состоит из федерации хозяйственных коммун,
между которыми существует свобода передвижения и обязательный прием новых членов, согласно определенным законами административным нормам».
Сама хозяйственная коммуна является прежде всего всеобъемлющим схематизмом всемирно-исторического значения и далеко превосходит ошибочные половинчатости»,
например, некоего Маркса. Она означает сообщество лиц,
которые в силу своего публичного права распоряжения известным пространством земли и группой производственных предприятий объединены между собой для совместной деятельности и совместного участия в доходе. Публичное право есть право на вещь в смысле чисто публицистического
отношения к природе и производственным предприятиям».
Что сие должно означать, – над этим пусть ломают себе головы будущие юристы хозяйственной коммуны, мы же отказываемся от какой бы тони было попытки в этом направлении. Мы узнаем от г-на Дюринга только то, что это право отнюдь не тождественно с корпоративной собственностью рабочих обществ, которая не исключает взаимной конкуренции и даже эксплуатации наемного труда.
При этом вскользь говорится, что идея общей собственности, встречающаяся также и у Маркса, по меньшей мере неясна и сомнительна, ибо это представление о будущем всегда имеет такой вид, как будто оно означает лишь корпоративную собственность отдельных рабочих групп».
Мы снова имеем здесь дело с одним из столь обычных у г- на Дюринга мерзких приемчиков подтасовки, для вульгарного характера которых (как он сам говорит) вполне подходило бы только вульгарное слово – гнусно это такая же высосанная из пальца ложь, как и другая выдумка г- на Дюринга, будто общая собственность является у Маркса
«собственностью одновременно и индивидуальной, и общественной Одно, во всяком случае, ясно публицистическое право данной хозяйственной коммуны на ее средства труда является исключительным правом собственности, по крайней мере по отношению ко всякой другой хозяйственной коммуне, а также по отношению ко всему обществу и государству.
Но это право должно быть лишено возможности изолироваться от внешнего мира, ибо между различными хозяйственными коммунами существует свобода передвижения и обязательный прием новых членов, согласно определенным законами административным нормам подобно…
нынешней принадлежности к какому-нибудь политическому образованию или участию в хозяйственных делах общины».
Следовательно, будут существовать богатые и бедные хозяйственные коммуны, и их выравнивание будет происходить путем притока населения к богатым коммунами отлива его из бедных коммун. Таким образом, г-н Дюринг, желающий устранить конкуренцию из-за продуктов между отдельными коммунами посредством организации торговли в национальном масштабе, преспокойно оставляет существовать конкуренцию из-за производителей. Вещи изымаются из сферы конкуренции, люди же остаются подчиненными ей.
Однако это еще далеко не дает нам ясности относительно
«публицистического права».
Двумя страницами далее г-н Дюринг объявляет нам:
Торговая коммуна простирается прежде всего также далеко, как и та политическо-общественная область, жители которой являются в своей совокупности единым правовым субъектом ив качестве такового имеют право распоряжаться всеми землями, жилищами и производственными предприятиями Итак, право распоряжаться принадлежит все-таки не отдельной коммуне, а всей нации. Публичное право, право на вещь, публицистическое отношение к природе и т. д. все это не только по меньшей мере неясно и сомнительно, но и находится в прямом противоречии с самим собой.
Здесь действительно получается – по крайней мере, поскольку каждая отдельная хозяйственная коммуна тоже является субъектом права, – собственность одновременно и индивидуальная, и общественная и эту туманную ублюдочную форму можно встретить поэтому опять-таки только у самого г-на Дюринга.
Во всяком случае, хозяйственная коммуна распоряжается своими средствами труда в целях производства. Как же идет
но что к причинам возникновения избыточного предложения следует отнести также опрометчивость отдельных предпринимателей и недостаточную частную предусмотрительность Но что же, в свою очередь, является причиной возникновения опрометчивости и недостаточной частной предусмотрительности Как раз та самая бесплановость капиталистического производства, которая обнаруживается в бесплановом скоплении частных предприятий. Когда перевод экономического факта на язык моральных упреков принимают за открытие некоей новой причины, то это тоже как рази есть изрядная «опрометчивость».
Покончим на этом с кризисами. После того как в предыдущей главе мы установили неизбежность кризисов, порождаемую капиталистическим способом производства, и их значение как кризисов самого этого способа производства, как принудительных орудий общественного переворота, – намнет нужды тратить слова на возражения против поверхностных взглядов г-на Дюринга поэтому вопросу. Перейдем к его положительному творчеству, к его естественной системе общества».
Эта система, построенная на универсальном принципе справедливости и избавленная, таким образом, от всякой необходимости считаться с докучливыми материальными фактами, состоит из федерации хозяйственных коммун,
между которыми существует свобода передвижения и обязательный прием новых членов, согласно определенным законами административным нормам».
Сама хозяйственная коммуна является прежде всего всеобъемлющим схематизмом всемирно-исторического значения и далеко превосходит ошибочные половинчатости»,
например, некоего Маркса. Она означает сообщество лиц,
которые в силу своего публичного права распоряжения известным пространством земли и группой производственных предприятий объединены между собой для совместной деятельности и совместного участия в доходе. Публичное право есть право на вещь в смысле чисто публицистического
отношения к природе и производственным предприятиям».
Что сие должно означать, – над этим пусть ломают себе головы будущие юристы хозяйственной коммуны, мы же отказываемся от какой бы тони было попытки в этом направлении. Мы узнаем от г-на Дюринга только то, что это право отнюдь не тождественно с корпоративной собственностью рабочих обществ, которая не исключает взаимной конкуренции и даже эксплуатации наемного труда.
При этом вскользь говорится, что идея общей собственности, встречающаяся также и у Маркса, по меньшей мере неясна и сомнительна, ибо это представление о будущем всегда имеет такой вид, как будто оно означает лишь корпоративную собственность отдельных рабочих групп».
Мы снова имеем здесь дело с одним из столь обычных у г- на Дюринга мерзких приемчиков подтасовки, для вульгарного характера которых (как он сам говорит) вполне подходило бы только вульгарное слово – гнусно это такая же высосанная из пальца ложь, как и другая выдумка г- на Дюринга, будто общая собственность является у Маркса
«собственностью одновременно и индивидуальной, и общественной Одно, во всяком случае, ясно публицистическое право данной хозяйственной коммуны на ее средства труда является исключительным правом собственности, по крайней мере по отношению ко всякой другой хозяйственной коммуне, а также по отношению ко всему обществу и государству.
Но это право должно быть лишено возможности изолироваться от внешнего мира, ибо между различными хозяйственными коммунами существует свобода передвижения и обязательный прием новых членов, согласно определенным законами административным нормам подобно…
нынешней принадлежности к какому-нибудь политическому образованию или участию в хозяйственных делах общины».
Следовательно, будут существовать богатые и бедные хозяйственные коммуны, и их выравнивание будет происходить путем притока населения к богатым коммунами отлива его из бедных коммун. Таким образом, г-н Дюринг, желающий устранить конкуренцию из-за продуктов между отдельными коммунами посредством организации торговли в национальном масштабе, преспокойно оставляет существовать конкуренцию из-за производителей. Вещи изымаются из сферы конкуренции, люди же остаются подчиненными ей.
Однако это еще далеко не дает нам ясности относительно
«публицистического права».
Двумя страницами далее г-н Дюринг объявляет нам:
Торговая коммуна простирается прежде всего также далеко, как и та политическо-общественная область, жители которой являются в своей совокупности единым правовым субъектом ив качестве такового имеют право распоряжаться всеми землями, жилищами и производственными предприятиями Итак, право распоряжаться принадлежит все-таки не отдельной коммуне, а всей нации. Публичное право, право на вещь, публицистическое отношение к природе и т. д. все это не только по меньшей мере неясно и сомнительно, но и находится в прямом противоречии с самим собой.
Здесь действительно получается – по крайней мере, поскольку каждая отдельная хозяйственная коммуна тоже является субъектом права, – собственность одновременно и индивидуальная, и общественная и эту туманную ублюдочную форму можно встретить поэтому опять-таки только у самого г-на Дюринга.
Во всяком случае, хозяйственная коммуна распоряжается своими средствами труда в целях производства. Как же идет
это производство Если судить потому, что сообщает нам г- н Дюринг, оно идет совсем по-старому, стой только разницей, что место капиталиста заняла теперь коммуна. Самое большее, мы узнаём еще, что только отныне каждому предоставляется свободный выбор профессии и что устанавливается равная для всех обязанность труда.
Основную форму всего существовавшего до сих пор производства образует разделение труда, с одной стороны, внутри общества, с другой – внутри каждого отдельного производственного предприятия. Как же относится к разделению труда дюринговский «социалитет»?
Первым крупным общественным разделением труда является отделение города от деревни.
Этот антагонизм, – полагает г-н Дюринг, – неустраним по самой природе вещей. Однако вообще не вполне правильно представлять себе пропасть между сельским хозяйством и промышленностью незаполнимой. В действительности уже теперь существует некоторая непрерывность перехода между ними, а в будущем она обещает стать значительно большей. Уже теперь в земледелие и сельское хозяйство проникли две отрасли промышленности «во-первых,
винокурение, во-вторых, производство свекловичного сахара значение же производства спирта так велико, что его скорее преуменьшают, чем преувеличивают. И если бы в результате каких-нибудь открытий образовался более значительный круг таких отраслей промышленности, которые делали бы необходимым размещение производства в деревне в непосредственной близости к производству сырья, то этим самым была бы ослаблена противоположность между городом и деревней и была бы приобретена широчайшая основа для развития цивилизации. Впрочем, нечто подобное может возникнуть и другим путем. Кроме технической необходимости, все большее значение приобретают социальные потребности, и когда эти последние получат решающее влияние на группировку различных видов человеческой деятельности, то невозможно уже будет оставлять в пренебрежении те выгоды, которые проистекают из установления систематической тесной связи между занятиями деревни и деятельностью по технической переработке продуктов».
Но вот в хозяйственной коммуне возникает как раз вопрос о социальных потребностях. Не поспешит ли она в таком случае использовать в самой полной мере упомянутые выше выгоды соединения земледелия с промышленностью?
Г-н Дюринг не замедлит теперь, конечно, с обычной для него обстоятельностью сообщить нам свое более точное понимание отношения хозяйственной коммуны к этому вопросу. Не так ли Жестоко обманулся бы читатель, подумав так.
Приведенные выше тощие и затасканные общие места, которые опять-таки все время вертятся вокруг да около винокуренной и сахароваренной сферы действия прусского права вот и все, что г-н Дюринг в состоянии сказать нам по вопросу о противоположности между городом и деревней в
Основную форму всего существовавшего до сих пор производства образует разделение труда, с одной стороны, внутри общества, с другой – внутри каждого отдельного производственного предприятия. Как же относится к разделению труда дюринговский «социалитет»?
Первым крупным общественным разделением труда является отделение города от деревни.
Этот антагонизм, – полагает г-н Дюринг, – неустраним по самой природе вещей. Однако вообще не вполне правильно представлять себе пропасть между сельским хозяйством и промышленностью незаполнимой. В действительности уже теперь существует некоторая непрерывность перехода между ними, а в будущем она обещает стать значительно большей. Уже теперь в земледелие и сельское хозяйство проникли две отрасли промышленности «во-первых,
винокурение, во-вторых, производство свекловичного сахара значение же производства спирта так велико, что его скорее преуменьшают, чем преувеличивают. И если бы в результате каких-нибудь открытий образовался более значительный круг таких отраслей промышленности, которые делали бы необходимым размещение производства в деревне в непосредственной близости к производству сырья, то этим самым была бы ослаблена противоположность между городом и деревней и была бы приобретена широчайшая основа для развития цивилизации. Впрочем, нечто подобное может возникнуть и другим путем. Кроме технической необходимости, все большее значение приобретают социальные потребности, и когда эти последние получат решающее влияние на группировку различных видов человеческой деятельности, то невозможно уже будет оставлять в пренебрежении те выгоды, которые проистекают из установления систематической тесной связи между занятиями деревни и деятельностью по технической переработке продуктов».
Но вот в хозяйственной коммуне возникает как раз вопрос о социальных потребностях. Не поспешит ли она в таком случае использовать в самой полной мере упомянутые выше выгоды соединения земледелия с промышленностью?
Г-н Дюринг не замедлит теперь, конечно, с обычной для него обстоятельностью сообщить нам свое более точное понимание отношения хозяйственной коммуны к этому вопросу. Не так ли Жестоко обманулся бы читатель, подумав так.
Приведенные выше тощие и затасканные общие места, которые опять-таки все время вертятся вокруг да около винокуренной и сахароваренной сферы действия прусского права вот и все, что г-н Дюринг в состоянии сказать нам по вопросу о противоположности между городом и деревней в
настоящем и будущем.
Перейдем к разделению труда в деталях. Здесь г-н Дюринг уже несколько более точен. Он говорит о личности, которая должна отдаться исключительно одному роду деятельности. Если дело идет о введении какой-нибудь новой отрасли производства, то вопрос заключается просто в том, есть ли возможность некоторым образом создать определенное число существ которые посвятили бы себя производству одного вида продуктов а также возможно ли создать необходимое для них потребление (!). Любая отрасль производства в социалитете не потребует труда большой массы населения Ив социалитете тоже будут существовать экономические разновидности людей, различающиеся по своему образу жизни».
Таким образом, в сфере производства все остается более или менее по-старому. Правда, г-н Дюринг признаёт, что в обществе господствует до сих пор порочное разделение труда, нов чем заключается это последнее и чем оно будет заменено в хозяйственной коммуне, об этом мы узнаём лишь следующее:
«Что касается вопроса о самом разделении труда, то, как мы уже сказали выше, он может считаться решенным, раз будут приниматься во внимание различия природных условий и личных способностей».
Наряду со способностями будет играть роль и личная склонность
Перейдем к разделению труда в деталях. Здесь г-н Дюринг уже несколько более точен. Он говорит о личности, которая должна отдаться исключительно одному роду деятельности. Если дело идет о введении какой-нибудь новой отрасли производства, то вопрос заключается просто в том, есть ли возможность некоторым образом создать определенное число существ которые посвятили бы себя производству одного вида продуктов а также возможно ли создать необходимое для них потребление (!). Любая отрасль производства в социалитете не потребует труда большой массы населения Ив социалитете тоже будут существовать экономические разновидности людей, различающиеся по своему образу жизни».
Таким образом, в сфере производства все остается более или менее по-старому. Правда, г-н Дюринг признаёт, что в обществе господствует до сих пор порочное разделение труда, нов чем заключается это последнее и чем оно будет заменено в хозяйственной коммуне, об этом мы узнаём лишь следующее:
«Что касается вопроса о самом разделении труда, то, как мы уже сказали выше, он может считаться решенным, раз будут приниматься во внимание различия природных условий и личных способностей».
Наряду со способностями будет играть роль и личная склонность
Привлекательность восхождения к таким родам деятельности, которые требуют больших способностей и предварительной подготовки, будет покоиться исключительно на склонности к соответствующему занятию и на удовольствии от выполнения именно этой и никакой другой вещи (выполнение вещи!).
Таким путем в социалитете будет вызвано соревнование и
«само производство приобретет известный интереса тупое ремесленничество, которое ценит производство лишь как средство для получения дохода, перестанет налагать свой глубокий отпечаток на все общественные отношения».
Во всяком обществе со стихийно сложившимся развитием производства, – а современное общество является именно таким, – не производители господствуют над средствами производства, а средства производства господствуют над производителями. В таком обществе каждый новый рычаг производства необходимо превращается в новое средство порабощения производителей средствами производства. Сказанное относится прежде всего к тому рычагу производства, который вплоть до возникновения крупной промышленности был наиболее могущественным, – к разделению труда. Уже первое крупное разделение труда – отделение города от деревни – обрекло сельское население на тысячелетия отупения, а горожан – на порабощение каждого его специальным ремеслом. Оно уничтожило основу духовного развития одних и физического развития других. Если крестьянин овладевает землей, а горожанин – своим ремеслом, тов такой же степени земля овладевает крестьянином, а ремесло – ремесленником. Вместе с разделением труда разделяется и сам человек. Развитию одной-единственной деятельности приносятся в жертву все прочие физические и духовные способности. Это калечение человека возрастает в той же мере, в какой растет разделение труда, достигающее своего высшего развития в мануфактуре. Мануфактура разлагает ремесло на его отдельные частичные операции,
отводит каждую из них отдельному рабочему как его пожизненную профессию и приковывает его таким образом на всю жизнь к определенной частичной функции и к определенному орудию труда. Мануфактура уродует рабочего, искусственно культивируя в нем одну только одностороннюю сноровку и подавляя мир его производственных наклонностей и дарований Сам индивидуум разделяется, превращается в автоматическое орудие данной частичной работы (Маркс, – в автоматическое орудие, которое во многих случаях достигает своего совершенства лишь путем буквального физического и духовного уродования рабочего. Машины, применяемые в крупной промышленности, низводят рабочего от положения машины до роли простого придатка к ней. Пожизненная специальность – управлять частичным орудием, превращается в пожизненную специальность – служить частичной машине. Машиной злоупотребляют для того, чтобы самого рабочего превратить с детского возраста
Таким путем в социалитете будет вызвано соревнование и
«само производство приобретет известный интереса тупое ремесленничество, которое ценит производство лишь как средство для получения дохода, перестанет налагать свой глубокий отпечаток на все общественные отношения».
Во всяком обществе со стихийно сложившимся развитием производства, – а современное общество является именно таким, – не производители господствуют над средствами производства, а средства производства господствуют над производителями. В таком обществе каждый новый рычаг производства необходимо превращается в новое средство порабощения производителей средствами производства. Сказанное относится прежде всего к тому рычагу производства, который вплоть до возникновения крупной промышленности был наиболее могущественным, – к разделению труда. Уже первое крупное разделение труда – отделение города от деревни – обрекло сельское население на тысячелетия отупения, а горожан – на порабощение каждого его специальным ремеслом. Оно уничтожило основу духовного развития одних и физического развития других. Если крестьянин овладевает землей, а горожанин – своим ремеслом, тов такой же степени земля овладевает крестьянином, а ремесло – ремесленником. Вместе с разделением труда разделяется и сам человек. Развитию одной-единственной деятельности приносятся в жертву все прочие физические и духовные способности. Это калечение человека возрастает в той же мере, в какой растет разделение труда, достигающее своего высшего развития в мануфактуре. Мануфактура разлагает ремесло на его отдельные частичные операции,
отводит каждую из них отдельному рабочему как его пожизненную профессию и приковывает его таким образом на всю жизнь к определенной частичной функции и к определенному орудию труда. Мануфактура уродует рабочего, искусственно культивируя в нем одну только одностороннюю сноровку и подавляя мир его производственных наклонностей и дарований Сам индивидуум разделяется, превращается в автоматическое орудие данной частичной работы (Маркс, – в автоматическое орудие, которое во многих случаях достигает своего совершенства лишь путем буквального физического и духовного уродования рабочего. Машины, применяемые в крупной промышленности, низводят рабочего от положения машины до роли простого придатка к ней. Пожизненная специальность – управлять частичным орудием, превращается в пожизненную специальность – служить частичной машине. Машиной злоупотребляют для того, чтобы самого рабочего превратить с детского возраста
в часть частичной машины (Маркс. И не одни только рабочие, но и классы, прямо или косвенно эксплуатирующие их, также оказываются, вследствие разделения труда, рабами орудий своей деятельности духовно опустошенный буржуа порабощен своим собственным капиталом и своей собственной страстью к прибыли юрист порабощен своими окостенелыми правовыми воззрениями, которые как некая самостоятельная сила владеют им образованные классы вообще порабощены разнообразными формами местной ограниченности и односторонности, своей собственной физической и духовной близорукостью, своей изуродованностью воспитанием, выкроенным по мерке одной определенной специальности, своей прикованностью на всю жизнь к этой самой специальности даже и тогда, когда этой специальностью является просто ничегонеделание.
Уже утописты вполне понимали последствия разделения труда, видели калечение, с одной стороны, рабочего, ас другой стороны – самой трудовой деятельности, сводящейся к тому, что рабочий в течение всей своей жизни однообразно, механически повторяет одну и туже операцию. И Фурье,
и Оуэн требовали уничтожения противоположности между городом и деревней как первого и основного условия для уничтожения старого разделения труда вообще. Согласно взгляду обоих, население должно распределяться по стране группами в 1600–3000 человек каждая группа занимает в центре своей территории громадный дворец и ведет общее
Уже утописты вполне понимали последствия разделения труда, видели калечение, с одной стороны, рабочего, ас другой стороны – самой трудовой деятельности, сводящейся к тому, что рабочий в течение всей своей жизни однообразно, механически повторяет одну и туже операцию. И Фурье,
и Оуэн требовали уничтожения противоположности между городом и деревней как первого и основного условия для уничтожения старого разделения труда вообще. Согласно взгляду обоих, население должно распределяться по стране группами в 1600–3000 человек каждая группа занимает в центре своей территории громадный дворец и ведет общее
домашнее хозяйство. И хотя Фурье говорит местами огородах, однако сами эти города состоят только из четырех или пяти таких дворцов, расположенных по соседству друг с другом. Согласно взгляду обоих, каждый член общества занимается и земледелием, и промышленностью. У Фурье главную роль в промышленности играют ремесло и мануфактура, у Оуэна, напротив, – уже крупная промышленность, ион требует уже применения силы пара и машин к работам домашнего хозяйства. Но оба они выдвигают требование, чтобы ив земледелии, ив промышленности существовало возможно большее чередование занятий для каждого отдельного лица и чтобы, сообразно с этим, юношество подготовля- лось воспитанием к возможно более всесторонней технической деятельности. Согласно взгляду обоих, человек должен всесторонне развивать свои способности путем всесторонней практической деятельности, и труд должен вновь вернуть себе утраченную вследствие его разделения привлекательность прежде всего посредством указанного чередования занятий и соответствующей этому небольшой продолжительности сеанса (употребляя выражение Фурье, посвящаемого каждой отдельной работе. Оба названные утописта стоят неизмеримо выше унаследованного гном Дюрин- гом способа мышления эксплуататорских классов, согласно которому противоположность между городом и деревней См. книгу Ш. Фурье Новый хозяйственный и социетарный мир, гл. II, и VI.
неустранима по самой природе вещей. Согласно этому ограниченному способу мышления, известное количество существ должно остаться при всех условиях обреченным на то, чтобы производить один вид продуктов таким путем хотят увековечить существование экономических разновидностей людей, различающихся по своему образу жизни, людей, испытывающих удовольствие оттого, что они занимаются именно этими никаким иным, делом, и, следовательно, так глубоко опустившихся, что они радуются своему собственному порабощению, своему превращению вод- нобокое существо. При сопоставлении с основными мыслями, содержащимися даже в самых безумно смелых фантазиях идиота Фурье, при сопоставлении даже с самыми скудными идеями грубого, тусклого и скудного Оуэна, г-н Дю- ринг, который сам еще всецело остается рабом разделения труда, выглядит как самодовольный карлик.
Овладев всеми средствами производства в целях их об- щественно-планомерного применения, общество уничтожит существующее ныне порабощение людей их собственными средствами производства. Само собой разумеется, что общество не может освободить себя, не освободив каждого отдельного человека. Старый способ производства должен быть, следовательно, коренным образом перевернут, ив особенности должно исчезнуть старое разделение труда. На его место должна вступить такая организация производства, где,
с одной стороны, никто не мог бы сваливать на других свою
Овладев всеми средствами производства в целях их об- щественно-планомерного применения, общество уничтожит существующее ныне порабощение людей их собственными средствами производства. Само собой разумеется, что общество не может освободить себя, не освободив каждого отдельного человека. Старый способ производства должен быть, следовательно, коренным образом перевернут, ив особенности должно исчезнуть старое разделение труда. На его место должна вступить такая организация производства, где,
с одной стороны, никто не мог бы сваливать на других свою
долю участия в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности,
как физические, таки духовные, – где, следовательно, производительный труд из тяжелого бремени превратится в на- слаждение.
Все это в настоящее время уже отнюдь не фантазия и не благочестивое пожелание. При современном развитии производительных сил достаточно уже того увеличения производства, которое будет вызвано самим фактом обобществления производительных сил, достаточно одного устранения проистекающих из капиталистического способа производства затруднений и помех, расточения продуктов и средств производства, чтобы, при всеобщем участии в труде, рабочее время каждого было доведено до незначительных, по нынешним представлениям, размеров.
Точно также уничтожение старого разделения труда отнюдь не является таким требованием, которое может быть осуществлено лишь в ущерб производительности труда. Напротив, благодаря крупной промышленности оно стало условием самого производства. Машинное производство уничтожает необходимость мануфактурно закреплять распределение групп рабочих между различными машинами, прикреплять одних и тех же рабочих навсегда к одними тем же функциям. Так как движение фабрики в целом исходит не от рабочего, а от машины, то здесь может совершаться постоянная смена персонала, не вызывая перерывов процесса труда Наконец, та быстрота, с которой человек в юношеском возрасте научается работать при машине, в свою очередь устраняет необходимость воспитывать особую категорию исключительно машинных рабочих. Нов то время как капиталистический способ применения машин вынужден сохранять и дальше старое разделение труда сего окостенелыми частичными функциями, несмотря на то, что оно стало технически излишним, – сами машины восстают против этого анахронизма. Технический базис крупной промышленности революционен. Посредством внедрения машин, химических процессов и других методов она постоянно производит перевороты в техническом базисе производства, а вместе стем ив функциях рабочих ив общественных комбинациях процесса труда. Тем самым она столь же постоянно революционизирует разделение труда внутри общества и непрерывно бросает массы капитала и массы рабочих из одной отрасли производства в другую. Поэтому природа крупной промышленности обусловливает перемену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего Мы видели, как это абсолютное противоречие жестоко проявляется в непрерывном приношении в жертву рабочего класса, непомерном расточении рабочих сил и опустошениях, связанных с общественной анархией. Это – отрицательная сторона. Но если перемена труда теперь прокладывает себе путь только как непреодолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на препятствия,
то, с другой стороны, сама крупная промышленность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства, к нормальному осуществлению которого должны быть приспособлены отношения. Она, как вопрос жизни и смерти, ставит задачу чудовищность несчастного резервного рабочего населения, которое держится про запас для изменяющихся потребностей капитала в эксплуатации, заменить абсолютной пригодностью человека для изменяющихся потребностей в труде частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности (Маркс, «Капитал»).
Научив нас превращать, в технических целях, молекулярное движение, осуществимое более или менее везде, в движение масс, крупная промышленность в значительной степени освободила промышленное производство от местных рамок. Сила воды была связана сданным местом, сила пара свободна. Если сила воды связана по необходимости с деревней, то сила пара отнюдь необязательно связана с городом.
Только капиталистическое применение последней сосредоточивает ее преимущественно в городах и превращает фабричные села в фабричные города. Но этим самым оно в тоже время подрывает условия нормального хода производства.
Первая потребность паровой машины и главная потребность почти всех отраслей крупной промышленности – это наличие сравнительно чистой воды. Между тем фабричный город превращает всякую воду в вонючую жижу. Поэтому в той же мере, в какой концентрация в городах является основным условием капиталистического производства, в той же мере каждый промышленный капиталист в отдельности постоянно стремится перенести свое предприятие из больших городов, неизбежно создаваемых капиталистическим производством, в сельскую местность. Этот процесс можно детально изучить в текстильных округах Ланкашира и Йоркшира капиталистическая крупная промышленность непрерывно создает там новые большие города тем, что она постоянно устремляется из города в деревню. Тоже самое происходит в округах металлообрабатывающей промышленности, где те же результаты порождаются отчасти другими причинами.
Уничтожить этот новый порочный круг, это постоянно возобновляющееся противоречие современной промышленности, возможно опять-таки лишь с уничтожением ее капиталистического характера. Только общество, способное установить гармоническое сочетание своих производительных сил по единому общему плану, может позволить промышленности разместиться по всей стране так, как это наиболее удобно для ее развития и сохранения, а также и для развития прочих элементов производства.
Таким образом, уничтожение противоположности между городом и деревней не только возможно, – оно стало прямой необходимостью для самого промышленного производства, как и для производства сельскохозяйственного, и,
сверх того, оно необходимо в интересах общественной гигиены. Только путем слияния города и деревни можно устранить нынешнее отравление воздуха, воды и почвы, и только при этом условии массы городского населения, ныне чахнущие, сумеют добиться такого положения, при котором их экскременты будут использованы в качестве удобрения для выращивания растений, вместо того чтобы порождать болез- ни.
Капиталистическая промышленность уже стала относительно независимой от узких рамок местного производства необходимых ей сырых материалов. Текстильная промышленность перерабатывает преимущественно привозное сырье. Испанская железная руда перерабатывается в Англии и Германии, испанская и южноамериканская медная руда в Англии. Каждый каменноугольный бассейн снабжает промышленность топливом далеко за своими пределами, охватывая все более расширяющуюся с каждым годом область.
На всем европейском побережье паровые машины приводятся в движение английским каменным углем, местами немецкими бельгийским. Общество, освобожденное от пут капиталистического производства, может пойти в этом направлении еще гораздо дальше. Вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу, которая с избытком перевесит труд по перевозке сырья и топлива из более отдаленных пунктов.
Следовательно, уничтожение разрыва между городом и деревней не представляет собой утопию также истой стороны, с которой условием его является возможно более равномерное распределение крупной промышленности по всей стране. Правда, в лице крупных городов цивилизация оставила нам такое наследие, избавиться от которого будет стоить много времени и усилий. Но они должны быть устранены и будут устранены, хотя бы это был очень продолжительный процесс. Какая бы участь ни была суждена германской империи прусской нации, Бисмарк может лечь в могилу с гордым сознанием, что его заветное желание, гибель больших городов, непременно осуществится 217
Энгельс имеет ввиду выступление Бисмарка во второй палате прусского ландтага 20 марта 1852 г. (Бисмарк был депутатом этой палаты с 1849 г. Выражая ненависть прусского юнкерства к большим городам как центрам революционного движения, Бисмарк призывал, в случае нового революционного подъема
как физические, таки духовные, – где, следовательно, производительный труд из тяжелого бремени превратится в на- слаждение.
Все это в настоящее время уже отнюдь не фантазия и не благочестивое пожелание. При современном развитии производительных сил достаточно уже того увеличения производства, которое будет вызвано самим фактом обобществления производительных сил, достаточно одного устранения проистекающих из капиталистического способа производства затруднений и помех, расточения продуктов и средств производства, чтобы, при всеобщем участии в труде, рабочее время каждого было доведено до незначительных, по нынешним представлениям, размеров.
Точно также уничтожение старого разделения труда отнюдь не является таким требованием, которое может быть осуществлено лишь в ущерб производительности труда. Напротив, благодаря крупной промышленности оно стало условием самого производства. Машинное производство уничтожает необходимость мануфактурно закреплять распределение групп рабочих между различными машинами, прикреплять одних и тех же рабочих навсегда к одними тем же функциям. Так как движение фабрики в целом исходит не от рабочего, а от машины, то здесь может совершаться постоянная смена персонала, не вызывая перерывов процесса труда Наконец, та быстрота, с которой человек в юношеском возрасте научается работать при машине, в свою очередь устраняет необходимость воспитывать особую категорию исключительно машинных рабочих. Нов то время как капиталистический способ применения машин вынужден сохранять и дальше старое разделение труда сего окостенелыми частичными функциями, несмотря на то, что оно стало технически излишним, – сами машины восстают против этого анахронизма. Технический базис крупной промышленности революционен. Посредством внедрения машин, химических процессов и других методов она постоянно производит перевороты в техническом базисе производства, а вместе стем ив функциях рабочих ив общественных комбинациях процесса труда. Тем самым она столь же постоянно революционизирует разделение труда внутри общества и непрерывно бросает массы капитала и массы рабочих из одной отрасли производства в другую. Поэтому природа крупной промышленности обусловливает перемену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего Мы видели, как это абсолютное противоречие жестоко проявляется в непрерывном приношении в жертву рабочего класса, непомерном расточении рабочих сил и опустошениях, связанных с общественной анархией. Это – отрицательная сторона. Но если перемена труда теперь прокладывает себе путь только как непреодолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на препятствия,
то, с другой стороны, сама крупная промышленность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства, к нормальному осуществлению которого должны быть приспособлены отношения. Она, как вопрос жизни и смерти, ставит задачу чудовищность несчастного резервного рабочего населения, которое держится про запас для изменяющихся потребностей капитала в эксплуатации, заменить абсолютной пригодностью человека для изменяющихся потребностей в труде частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности (Маркс, «Капитал»).
Научив нас превращать, в технических целях, молекулярное движение, осуществимое более или менее везде, в движение масс, крупная промышленность в значительной степени освободила промышленное производство от местных рамок. Сила воды была связана сданным местом, сила пара свободна. Если сила воды связана по необходимости с деревней, то сила пара отнюдь необязательно связана с городом.
Только капиталистическое применение последней сосредоточивает ее преимущественно в городах и превращает фабричные села в фабричные города. Но этим самым оно в тоже время подрывает условия нормального хода производства.
Первая потребность паровой машины и главная потребность почти всех отраслей крупной промышленности – это наличие сравнительно чистой воды. Между тем фабричный город превращает всякую воду в вонючую жижу. Поэтому в той же мере, в какой концентрация в городах является основным условием капиталистического производства, в той же мере каждый промышленный капиталист в отдельности постоянно стремится перенести свое предприятие из больших городов, неизбежно создаваемых капиталистическим производством, в сельскую местность. Этот процесс можно детально изучить в текстильных округах Ланкашира и Йоркшира капиталистическая крупная промышленность непрерывно создает там новые большие города тем, что она постоянно устремляется из города в деревню. Тоже самое происходит в округах металлообрабатывающей промышленности, где те же результаты порождаются отчасти другими причинами.
Уничтожить этот новый порочный круг, это постоянно возобновляющееся противоречие современной промышленности, возможно опять-таки лишь с уничтожением ее капиталистического характера. Только общество, способное установить гармоническое сочетание своих производительных сил по единому общему плану, может позволить промышленности разместиться по всей стране так, как это наиболее удобно для ее развития и сохранения, а также и для развития прочих элементов производства.
Таким образом, уничтожение противоположности между городом и деревней не только возможно, – оно стало прямой необходимостью для самого промышленного производства, как и для производства сельскохозяйственного, и,
сверх того, оно необходимо в интересах общественной гигиены. Только путем слияния города и деревни можно устранить нынешнее отравление воздуха, воды и почвы, и только при этом условии массы городского населения, ныне чахнущие, сумеют добиться такого положения, при котором их экскременты будут использованы в качестве удобрения для выращивания растений, вместо того чтобы порождать болез- ни.
Капиталистическая промышленность уже стала относительно независимой от узких рамок местного производства необходимых ей сырых материалов. Текстильная промышленность перерабатывает преимущественно привозное сырье. Испанская железная руда перерабатывается в Англии и Германии, испанская и южноамериканская медная руда в Англии. Каждый каменноугольный бассейн снабжает промышленность топливом далеко за своими пределами, охватывая все более расширяющуюся с каждым годом область.
На всем европейском побережье паровые машины приводятся в движение английским каменным углем, местами немецкими бельгийским. Общество, освобожденное от пут капиталистического производства, может пойти в этом направлении еще гораздо дальше. Вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу, которая с избытком перевесит труд по перевозке сырья и топлива из более отдаленных пунктов.
Следовательно, уничтожение разрыва между городом и деревней не представляет собой утопию также истой стороны, с которой условием его является возможно более равномерное распределение крупной промышленности по всей стране. Правда, в лице крупных городов цивилизация оставила нам такое наследие, избавиться от которого будет стоить много времени и усилий. Но они должны быть устранены и будут устранены, хотя бы это был очень продолжительный процесс. Какая бы участь ни была суждена германской империи прусской нации, Бисмарк может лечь в могилу с гордым сознанием, что его заветное желание, гибель больших городов, непременно осуществится 217
Энгельс имеет ввиду выступление Бисмарка во второй палате прусского ландтага 20 марта 1852 г. (Бисмарк был депутатом этой палаты с 1849 г. Выражая ненависть прусского юнкерства к большим городам как центрам революционного движения, Бисмарк призывал, в случае нового революционного подъема
Теперь, после всего сказанного, можно оценить по достоинству ребяческое представление г-на Дюринга, будто общество может взять во владение всю совокупность средств производства, не производя коренного переворота в старом способе производства и не устраняя прежде всего старого разделения труда будто задача может считаться решенной, раз только будут приниматься во внимание природные условия и личные способности. При этом, однако, целые массы человеческих существ останутся по-прежнему прикованными к производству одного вида продуктов, целые населения будут заняты водной какой-нибудь отрасли производства, и человечество будет, как и до сих пор, делиться на известное число различным образом искалеченных экономических разновидностей, каковыми являются «тачечники»
и архитекторы. Выходит, что общество в целом должно стать господином средств производства лишь для того, чтобы каждый отдельный член общества оставался рабом своих средств производства, получив только право выбрать, какое
средство производства должно порабощать его. Пусть читатель обратит также внимание на то, как г-н Дюринг объявляет разрыв между городом и деревней неустранимым по самой природе вещей, допуская здесь лишь ничтожный паллиатив в специфически прусских, по своему сочетанию, отраслях производства – винокуренной и свеклосахарной как размещение промышленности по всей стране он ставит в за- стереть их с лица земли
и архитекторы. Выходит, что общество в целом должно стать господином средств производства лишь для того, чтобы каждый отдельный член общества оставался рабом своих средств производства, получив только право выбрать, какое
средство производства должно порабощать его. Пусть читатель обратит также внимание на то, как г-н Дюринг объявляет разрыв между городом и деревней неустранимым по самой природе вещей, допуская здесь лишь ничтожный паллиатив в специфически прусских, по своему сочетанию, отраслях производства – винокуренной и свеклосахарной как размещение промышленности по всей стране он ставит в за- стереть их с лица земли
висимость от каких-то будущих открытий и от вынужденной
необходимости непосредственно связывать промышленное производство с производством сырья – сырья, которое уже теперь потребляется вовсе растущем отдалении от места его производства, – и как он, в заключение, пытается прикрыть свой тыл уверением, что социальные потребности в конце концов приведут все-таки к соединению земледелия с промышленностью, даже вопреки экономическим соображениям, словно этим приносится какая-то экономическая жерт- ва!
Те революционные элементы, которым предстоит устранить старое разделение труда, а вместе сними разрыв между городом и деревней, и произвести переворот во всем производстве, содержатся уже в зачаточном состоянии в условиях производства современной крупной промышленности и встречают препятствие для своего дальнейшего развития лишь в нынешнем капиталистическом способе производства. Но для понимания этого нужно, конечно, иметь несколько более широкий горизонт, чем область действия прусского права, где водка и свекловичный сахар являются решающими продуктами промышленности и где торговые кризисы можно изучать по состоянию книжного рынка.
Для этого надо знать настоящую крупную промышленность,
в ее историческом развитии и ее современном действительном положении, особенно в той стране, которая является ее родиной и единственным местом, где она достигла своего
необходимости непосредственно связывать промышленное производство с производством сырья – сырья, которое уже теперь потребляется вовсе растущем отдалении от места его производства, – и как он, в заключение, пытается прикрыть свой тыл уверением, что социальные потребности в конце концов приведут все-таки к соединению земледелия с промышленностью, даже вопреки экономическим соображениям, словно этим приносится какая-то экономическая жерт- ва!
Те революционные элементы, которым предстоит устранить старое разделение труда, а вместе сними разрыв между городом и деревней, и произвести переворот во всем производстве, содержатся уже в зачаточном состоянии в условиях производства современной крупной промышленности и встречают препятствие для своего дальнейшего развития лишь в нынешнем капиталистическом способе производства. Но для понимания этого нужно, конечно, иметь несколько более широкий горизонт, чем область действия прусского права, где водка и свекловичный сахар являются решающими продуктами промышленности и где торговые кризисы можно изучать по состоянию книжного рынка.
Для этого надо знать настоящую крупную промышленность,
в ее историческом развитии и ее современном действительном положении, особенно в той стране, которая является ее родиной и единственным местом, где она достигла своего
классического развития. И тогда никому не придет в голову опошлять современный научный социализм и низводить его до специфически прусского социализма г-на Дюринга.
IV. Распределение
Мы уже видели выше, что дюринговская политическая экономия сводится к положению капиталистический способ
производства
вполне хороши может быть сохранен, но капиталистический способ распределения – от лукавого, ион должен исчезнуть. Теперь мы убедились, что дюринговский
«социалитет» представляет собой нечто иное, как осуществление этого положения в фантазии. В самом деле, г-н Дю- ринг не находит почти никаких недостатков в способе производства капиталистического общества как таковом, он хочет сохранить старое разделение труда во всех существенных чертах и потому почти ни слова не может сказать о производстве в проектируемой им хозяйственной коммуне. Конечно, производство – это такая область, где мы имеем дело с осязательными фактами, и рациональная фантазия может предоставить здесь полету своей свободной души лишь ничтожный простор, так как опасность осрамиться слишком велика. Другое дело – распределение, которое, по мнению г- на Дюринга, не находится нив какой связи с производством и определяется не производством, а просто актом воли оно как бы самим небом предназначено для того, чтобы служить
ареной для дюринговской социальной алхимии».
Одинаковой для всех обязанности участвовать в производстве соответствует одинаковое право на потребление.
Это одинаковое право на потребление организуется как в масштабе хозяйственной коммуны, таки в масштабе коммуны торговой, охватывающей целый ряд хозяйственных коммун. Здесь труд обменивается на другой труд согласно принципу равной оценки Выполненная работа и то, что дается за нее взамен, представляют здесь действительно равные количества труда. Ипритом это уравнивание человеческих сил сохраняет свое значение независимо оттого, сколько отдельные личности произвели продуктов, больше или меньше, и даже в том случае, когда они случайно ничего не произвели, ибо всякое дело, поскольку оно требует затраты времени и сил, – следовательно, и игру в кегли и прогулку, – можно рассматривать как выполненную работу. Но этот обмен происходит не между отдельными лицами, так как собственником всех средств производства,
а следовательно, и всех продуктов является община этот обмен происходит, с одной стороны, между каждой хозяйственной коммуной и ее отдельными членами, ас другой между различными хозяйственными и торговыми коммунами. Все отдельные хозяйственные коммуны заменят в своих собственных пределах мелкую торговлю вполне планомерным сбытом. Точно также будет организована и оптовая торговля. Система свободного хозяйственного общества остается поэтому громадным меновым учреждением,
мероприятия которого осуществляются при посредстве денежной основы, даваемой благородными металлами. Понимание неизбежной необходимости этого основного свойства отличает нашу схему от всех тех туманных воззрений, которые присущи даже наиболее рациональным формам имеющих ныне хождение социалистических представлений».
В целях этого обмена хозяйственная коммуна, как первый присвоитель общественного продукта, должна устанавливать для каждого рода предметов единую цепу, соответствующую средним издержкам производства. Ту роль, которую играет в настоящее время для определения стоимости и цены так называемая себестоимость производства, будут играть (в социалитете) оценки требующегося количества труда. Эти оценки, согласно принципу, признающему за каждой личностью равные права также ив хозяйственной области, сводятся в конце концов к учету числа участвовавших в работе лиц они будут служить основанием для определения соотношения цен, соответствующего одновременно природным условиям производства и общественному праву реализации. Производство благородных металлов сохранит то руководящее значение для установления стоимости денег, какое оно имеет ив настоящее время Отсюда видно,
что в измененном общественном строе мы не только не утрачиваем, но, напротив, здесь-то впервые находим подлинный принцип определения и меру, действительные в первую очередь для стоимостей, а следовательно, и для тех соотношений, в которых продукты обмениваются друг на друга».
Знаменитая абсолютная стоимость, наконец, реализо- вана.
Но, с другой стороны, коммуна должна будет также предоставить отдельным лицам возможность покупать у нее произведенные продукты, для чего коммуна будет выплачивать каждому своему члену ежедневно, еженедельно или ежемесячно определенную, для всех одинаковую, сумму денег в качестве эквивалента за его труд. Поэтому, сточки зрения социалитета, безразлично, говорить ли о том, что заработная плата должна исчезнуть, или же о том, что она должна стать исключительной формой экономических доходов. Но одинаковые заработные платы и одинаковые цены создают количественное, хотя и некачественное, равенство потребления, и тем самым получает свое экономическое осуществление универсальный принцип справедливости».
Что касается определения уровня этой заработной платы будущего, то об этом г-н Дюринг говорит только, что здесь,
как и во всех других случаях, обменивается равный трудна равный. За шестичасовой труд будут поэтому выплачивать сумму денег, воплощающую в себе тоже шесть часов труда.
Однако универсальный принцип справедливости отнюдь не следует смешивать стой грубой уравнительностью,
которая приводит буржуа в такую ярость против всякого коммунизма, в особенности же против стихийного рабочего коммунизма. Этот принцип далеко не такой уж неумолимый, каким ему хотелось бы казаться.
«Принципиальное равенство прав в экономической области не исключает того, что наряду с удовлетворением требований справедливости будет иметь место еще добровольное выражение особой признательности и почета Общество делает самому себе честь когда отмечает высшие виды деятельности, предоставляя им умеренную прибавку для нужд потребления».
И г-н Дюринг тоже делает самому себе честь, когда, соединяя невинность голубя с мудростью змия, так трогательно заботится об умеренном добавочном потреблении для дю- рингов будущего.
Этим самым, по Дюрингу, окончательно устраняется капиталистический способ распределения. Ибо даже если допустить, что при наличии такого положения вещей кто-ни- будь действительно имел бы в своем распоряжении избыток частных средств, то он не в состоянии будет найти для этого избытка никакого капиталистического применения. Ни отдельная личность, ни группа лиц не станут приобретать этот избыток для целей производства иначе, как путем обмена или покупки, но никогда они не будут вынуждены платить обладателю избытка проценты или прибыль. И поэтому допустимо наследование, соответствующее принципу равен Образы невинного голубя и мудрого змия взяты из Библии (Евангелие от
Матфея, глава 10, стих 16).
Одинаковой для всех обязанности участвовать в производстве соответствует одинаковое право на потребление.
Это одинаковое право на потребление организуется как в масштабе хозяйственной коммуны, таки в масштабе коммуны торговой, охватывающей целый ряд хозяйственных коммун. Здесь труд обменивается на другой труд согласно принципу равной оценки Выполненная работа и то, что дается за нее взамен, представляют здесь действительно равные количества труда. Ипритом это уравнивание человеческих сил сохраняет свое значение независимо оттого, сколько отдельные личности произвели продуктов, больше или меньше, и даже в том случае, когда они случайно ничего не произвели, ибо всякое дело, поскольку оно требует затраты времени и сил, – следовательно, и игру в кегли и прогулку, – можно рассматривать как выполненную работу. Но этот обмен происходит не между отдельными лицами, так как собственником всех средств производства,
а следовательно, и всех продуктов является община этот обмен происходит, с одной стороны, между каждой хозяйственной коммуной и ее отдельными членами, ас другой между различными хозяйственными и торговыми коммунами. Все отдельные хозяйственные коммуны заменят в своих собственных пределах мелкую торговлю вполне планомерным сбытом. Точно также будет организована и оптовая торговля. Система свободного хозяйственного общества остается поэтому громадным меновым учреждением,
мероприятия которого осуществляются при посредстве денежной основы, даваемой благородными металлами. Понимание неизбежной необходимости этого основного свойства отличает нашу схему от всех тех туманных воззрений, которые присущи даже наиболее рациональным формам имеющих ныне хождение социалистических представлений».
В целях этого обмена хозяйственная коммуна, как первый присвоитель общественного продукта, должна устанавливать для каждого рода предметов единую цепу, соответствующую средним издержкам производства. Ту роль, которую играет в настоящее время для определения стоимости и цены так называемая себестоимость производства, будут играть (в социалитете) оценки требующегося количества труда. Эти оценки, согласно принципу, признающему за каждой личностью равные права также ив хозяйственной области, сводятся в конце концов к учету числа участвовавших в работе лиц они будут служить основанием для определения соотношения цен, соответствующего одновременно природным условиям производства и общественному праву реализации. Производство благородных металлов сохранит то руководящее значение для установления стоимости денег, какое оно имеет ив настоящее время Отсюда видно,
что в измененном общественном строе мы не только не утрачиваем, но, напротив, здесь-то впервые находим подлинный принцип определения и меру, действительные в первую очередь для стоимостей, а следовательно, и для тех соотношений, в которых продукты обмениваются друг на друга».
Знаменитая абсолютная стоимость, наконец, реализо- вана.
Но, с другой стороны, коммуна должна будет также предоставить отдельным лицам возможность покупать у нее произведенные продукты, для чего коммуна будет выплачивать каждому своему члену ежедневно, еженедельно или ежемесячно определенную, для всех одинаковую, сумму денег в качестве эквивалента за его труд. Поэтому, сточки зрения социалитета, безразлично, говорить ли о том, что заработная плата должна исчезнуть, или же о том, что она должна стать исключительной формой экономических доходов. Но одинаковые заработные платы и одинаковые цены создают количественное, хотя и некачественное, равенство потребления, и тем самым получает свое экономическое осуществление универсальный принцип справедливости».
Что касается определения уровня этой заработной платы будущего, то об этом г-н Дюринг говорит только, что здесь,
как и во всех других случаях, обменивается равный трудна равный. За шестичасовой труд будут поэтому выплачивать сумму денег, воплощающую в себе тоже шесть часов труда.
Однако универсальный принцип справедливости отнюдь не следует смешивать стой грубой уравнительностью,
которая приводит буржуа в такую ярость против всякого коммунизма, в особенности же против стихийного рабочего коммунизма. Этот принцип далеко не такой уж неумолимый, каким ему хотелось бы казаться.
«Принципиальное равенство прав в экономической области не исключает того, что наряду с удовлетворением требований справедливости будет иметь место еще добровольное выражение особой признательности и почета Общество делает самому себе честь когда отмечает высшие виды деятельности, предоставляя им умеренную прибавку для нужд потребления».
И г-н Дюринг тоже делает самому себе честь, когда, соединяя невинность голубя с мудростью змия, так трогательно заботится об умеренном добавочном потреблении для дю- рингов будущего.
Этим самым, по Дюрингу, окончательно устраняется капиталистический способ распределения. Ибо даже если допустить, что при наличии такого положения вещей кто-ни- будь действительно имел бы в своем распоряжении избыток частных средств, то он не в состоянии будет найти для этого избытка никакого капиталистического применения. Ни отдельная личность, ни группа лиц не станут приобретать этот избыток для целей производства иначе, как путем обмена или покупки, но никогда они не будут вынуждены платить обладателю избытка проценты или прибыль. И поэтому допустимо наследование, соответствующее принципу равен Образы невинного голубя и мудрого змия взяты из Библии (Евангелие от
Матфея, глава 10, стих 16).
ства». Оно неизбежно, ибо известного рода наследование всегда будет необходимым спутником семейного принципа. Право наследования тоже не сможет привести к накоплению больших состояний, ибо образование собственности здесь больше уже не может иметь своей целью создание средств производства и возможности существовать исключительно в качестве рантье».
Таким образом, хозяйственная коммуна как будто благополучно сконструирована. Посмотрим теперь, как она хозяй- ствует.
Мы предполагаем, что все проекты г-на Дюринга полностью осуществлены мы заранее предполагаем, следовательно, что хозяйственная коммуна выплачивает каждому своему члену за его ежедневный шестичасовой труд денежную сумму, в которой воплощены тоже шесть часов труда, скажем марок. Равным образом мы предполагаем, что цены точно соответствуют стоимостям, те, при наших предпосылках, заключают в себе только затраты на сырье, изнашивание машин, потребление средств труда и выплаченную заработную плату. Хозяйственная коммуна, состоящая из ста работающих членов, производит в таком случае ежедневно товаров на 1200 марок, а в год, состоящий из 300 рабочих дней, – на 360 000 марок, и такую же сумму она выплачивает своим членам, из которых каждый делает, что ему угодно, со своей долей в 12 марок вдень, или 3600 марок в год.
В конце года, как и через сто лет, коммуна будет не богаче, чем в самом начале. В течение всего этого времени она не будет даже в состоянии предоставлять гну Дюрингу умеренную прибавку для нужд потребления, если она не хочет затронуть для этого фонд своих средств производства. Накопление совершенно забыто. Хуже того так как накопление является общественной необходимостью, а сохранение денег дает удобную для накопления форму, то организация хозяйственной коммуны прямо призывает ее членов к частному накоплению и тем самым – к разрушению самой коммуны.
Как избежать этого разлада в природе хозяйственной коммуны Она могла бы искать выхода в излюбленном г-ном
Дюрингом обложении данью, в надбавке к цене, и продавать свою годовую продукцию вместо 360 000 марок за 480 000. Но так как все остальные хозяйственные коммуны находятся в том же самом положении и потому должны были бы сделать тоже самое, то каждой из них, при обмене с другой, пришлось бы платить такую же сумму дани, какую она кладет в свой карман, и, таким образом, подать ложилась бы только на ее собственных членов.
Или же коммуна решит это дело гораздо проще, а именно шестичасовой труд каждого члена коммуны она будет оплачивать продуктом не шестичасового труда, а меньшего количества часов, скажем – всего только четырех часов, т. е.
вместо 12 марок будет платить ежедневно только 8 марок,
оставляя при этом цены товаров на прежней высоте. В этом случае коммуна прямо и открыто делает то, что она в предыдущем случае пыталась делать скрыто и окольным путем она ежегодно накапливает открытую Марксом прибавочную стоимость в размере 120 000 марок, оплачивая чисто капиталистическим способом труд своих членов ниже произведенной ими стоимости и расценивая в тоже время по полной стоимости товары, которые они могут приобретать только у нее.
Таким образом, хозяйственная коммуна только в том случае сможет образовать резервный фонд, если она разоблачит себя как облагороженную truck system
219
на самой широкой коммунистической основе.
Итак, одно из двух либо хозяйственная коммуна обменивает равный трудна равный, и тогда неона, а только частные лица в состоянии накопить у себя фонд для поддержания и расширения производства, либо же она образует такой фонд, но тогда она не обменивает равный трудна равный».
Так обстоит дело с содержанием обмена в хозяйственной коммуне. А как обстоит дело сего формой Обмен осуществляется посредством металлических денег, и г-н Дю- ринг немало кичится «всемирно-историческим значением»
этого усовершенствования. Нов обмене между коммуной и ее членами эти деньги отнюдь не являются деньгами, они отнюдь не функционируют в качестве денег. Они служат всего лишь рабочими квитанциями, или, говоря словами Марк Truck system называется в Англии хорошо известная также в Германии система, при которой фабриканты сами являются владельцами лавок и заставляют своих рабочих приобретать нужные им товары в этих лавках
Таким образом, хозяйственная коммуна как будто благополучно сконструирована. Посмотрим теперь, как она хозяй- ствует.
Мы предполагаем, что все проекты г-на Дюринга полностью осуществлены мы заранее предполагаем, следовательно, что хозяйственная коммуна выплачивает каждому своему члену за его ежедневный шестичасовой труд денежную сумму, в которой воплощены тоже шесть часов труда, скажем марок. Равным образом мы предполагаем, что цены точно соответствуют стоимостям, те, при наших предпосылках, заключают в себе только затраты на сырье, изнашивание машин, потребление средств труда и выплаченную заработную плату. Хозяйственная коммуна, состоящая из ста работающих членов, производит в таком случае ежедневно товаров на 1200 марок, а в год, состоящий из 300 рабочих дней, – на 360 000 марок, и такую же сумму она выплачивает своим членам, из которых каждый делает, что ему угодно, со своей долей в 12 марок вдень, или 3600 марок в год.
В конце года, как и через сто лет, коммуна будет не богаче, чем в самом начале. В течение всего этого времени она не будет даже в состоянии предоставлять гну Дюрингу умеренную прибавку для нужд потребления, если она не хочет затронуть для этого фонд своих средств производства. Накопление совершенно забыто. Хуже того так как накопление является общественной необходимостью, а сохранение денег дает удобную для накопления форму, то организация хозяйственной коммуны прямо призывает ее членов к частному накоплению и тем самым – к разрушению самой коммуны.
Как избежать этого разлада в природе хозяйственной коммуны Она могла бы искать выхода в излюбленном г-ном
Дюрингом обложении данью, в надбавке к цене, и продавать свою годовую продукцию вместо 360 000 марок за 480 000. Но так как все остальные хозяйственные коммуны находятся в том же самом положении и потому должны были бы сделать тоже самое, то каждой из них, при обмене с другой, пришлось бы платить такую же сумму дани, какую она кладет в свой карман, и, таким образом, подать ложилась бы только на ее собственных членов.
Или же коммуна решит это дело гораздо проще, а именно шестичасовой труд каждого члена коммуны она будет оплачивать продуктом не шестичасового труда, а меньшего количества часов, скажем – всего только четырех часов, т. е.
вместо 12 марок будет платить ежедневно только 8 марок,
оставляя при этом цены товаров на прежней высоте. В этом случае коммуна прямо и открыто делает то, что она в предыдущем случае пыталась делать скрыто и окольным путем она ежегодно накапливает открытую Марксом прибавочную стоимость в размере 120 000 марок, оплачивая чисто капиталистическим способом труд своих членов ниже произведенной ими стоимости и расценивая в тоже время по полной стоимости товары, которые они могут приобретать только у нее.
Таким образом, хозяйственная коммуна только в том случае сможет образовать резервный фонд, если она разоблачит себя как облагороженную truck system
219
на самой широкой коммунистической основе.
Итак, одно из двух либо хозяйственная коммуна обменивает равный трудна равный, и тогда неона, а только частные лица в состоянии накопить у себя фонд для поддержания и расширения производства, либо же она образует такой фонд, но тогда она не обменивает равный трудна равный».
Так обстоит дело с содержанием обмена в хозяйственной коммуне. А как обстоит дело сего формой Обмен осуществляется посредством металлических денег, и г-н Дю- ринг немало кичится «всемирно-историческим значением»
этого усовершенствования. Нов обмене между коммуной и ее членами эти деньги отнюдь не являются деньгами, они отнюдь не функционируют в качестве денег. Они служат всего лишь рабочими квитанциями, или, говоря словами Марк Truck system называется в Англии хорошо известная также в Германии система, при которой фабриканты сами являются владельцами лавок и заставляют своих рабочих приобретать нужные им товары в этих лавках
са, они лишь констатируют индивидуальную долю участия производителя в общем труде и долю его индивидуальных притязаний на предназначенную для потребления часть общего продукта ив этой своей функции имеют с деньгами также мало общего, как, скажем, театральный билет. Они могут поэтому быть заменены каким угодно знаком, и Вейт- линг, например, заменяет их расчетной книжкой, где на одной стороне отмечаются рабочие часы, а на другой – получаемые за них предметы потребления. Одним словом, в обмене между хозяйственной коммуной и ее членами деньги функционируют просто как оуэновские рабочие деньги»,
единицей которых служит час труда, – этот фантом, на который с таким презрением взирает г-н Дюринг и который он сам, однако, вынужден ввести в свое хозяйство будущего. Будет ли марка, обозначающая количество выполненных
«производственных обязанностей и приобретенных за это
«прав на потребление, клочком бумаги, жетоном или золотой монетой, – это для данной цели совершенно безразлично. Но для других целей это далеко небезразлично, как бу-
220
Расчетная книжка (Kommerzbuch) описывается в книге В. Вейтлинга
«Гарантии гармонии и свободы, отдел II, гл. 10 (W. Weitling. «Garantien der
Harmonie und Freiheit». Vivis, 1842, S. 153 ff.). Согласно утопическому плану
Вейтлинга, в будущем обществе каждый трудоспособный человек обязан работать некоторое определенное количество часов вдень, получая за это необходимые для жизни продукты. Сверх этого времени каждый работающий имеет право отработать еще несколько дополнительных, коммерческих часов и получить за них предметы роскоши. Эти дополнительно отработанные часы и полученные за них продукты учитываются в расчетной книжке
единицей которых служит час труда, – этот фантом, на который с таким презрением взирает г-н Дюринг и который он сам, однако, вынужден ввести в свое хозяйство будущего. Будет ли марка, обозначающая количество выполненных
«производственных обязанностей и приобретенных за это
«прав на потребление, клочком бумаги, жетоном или золотой монетой, – это для данной цели совершенно безразлично. Но для других целей это далеко небезразлично, как бу-
220
Расчетная книжка (Kommerzbuch) описывается в книге В. Вейтлинга
«Гарантии гармонии и свободы, отдел II, гл. 10 (W. Weitling. «Garantien der
Harmonie und Freiheit». Vivis, 1842, S. 153 ff.). Согласно утопическому плану
Вейтлинга, в будущем обществе каждый трудоспособный человек обязан работать некоторое определенное количество часов вдень, получая за это необходимые для жизни продукты. Сверх этого времени каждый работающий имеет право отработать еще несколько дополнительных, коммерческих часов и получить за них предметы роскоши. Эти дополнительно отработанные часы и полученные за них продукты учитываются в расчетной книжке
дет показано ниже.
Если, таким образом, металлические деньги уже в обмене между хозяйственной коммуной и ее членами функционируют не в качестве денег, а как замаскированные трудовые марки, то еще менее они осуществляют свою функцию денег при обмене между различными хозяйственными коммунами. Здесь, если допустить предпосылки г-на Дюринга,
металлические деньги совершенно излишни. Действительно, тут было бы совершенно достаточно простой бухгалтерии, которая гораздо проще обслуживает обмен продуктов известного количества труда на продукты такого же количества труда, если она ведет счет при помощи естественного мерила труда – времени и рабочего часа как его единицы, чем в том случае, когда она предварительно переводит рабочие часы на деньги. Обмен является здесь в действительности чисто натуральным обменом все превышения требований легко и просто выравниваются путем переводов на другие коммуны. Если же какая-нибудь коммуна действительно оказалась бы в дефиците по отношению к другим коммунам,
то все имеющееся во вселенной золото, сколько бы его ни провозглашали деньгами по самой природе своей, не в состоянии избавить эту коммуну от необходимости покрытия дефицита путем увеличения собственного труда, если только она не желает впасть в долговую зависимость от других коммун. Впрочем, пусть читатель все время не упускает из виду, что мы здесь отнюдь не занимаемся конструированием
Если, таким образом, металлические деньги уже в обмене между хозяйственной коммуной и ее членами функционируют не в качестве денег, а как замаскированные трудовые марки, то еще менее они осуществляют свою функцию денег при обмене между различными хозяйственными коммунами. Здесь, если допустить предпосылки г-на Дюринга,
металлические деньги совершенно излишни. Действительно, тут было бы совершенно достаточно простой бухгалтерии, которая гораздо проще обслуживает обмен продуктов известного количества труда на продукты такого же количества труда, если она ведет счет при помощи естественного мерила труда – времени и рабочего часа как его единицы, чем в том случае, когда она предварительно переводит рабочие часы на деньги. Обмен является здесь в действительности чисто натуральным обменом все превышения требований легко и просто выравниваются путем переводов на другие коммуны. Если же какая-нибудь коммуна действительно оказалась бы в дефиците по отношению к другим коммунам,
то все имеющееся во вселенной золото, сколько бы его ни провозглашали деньгами по самой природе своей, не в состоянии избавить эту коммуну от необходимости покрытия дефицита путем увеличения собственного труда, если только она не желает впасть в долговую зависимость от других коммун. Впрочем, пусть читатель все время не упускает из виду, что мы здесь отнюдь не занимаемся конструированием
будущего. Мы просто принимаем условно предположения г- на Дюринга и только делаем неизбежно вытекающие из них выводы.
Итак, золото, которое по самой природе своей является деньгами, не может осуществить эту свою природную функцию нив обмене между хозяйственной коммуной и ее членами, нив обмене между различными коммунами. Тем не менее г-н Дюринг предписывает золоту выполнение этой функции ив «социалитете». При таком положении дела приходится искать для нее другой сферы деятельности. И такая сфера действительно существует. Хотя г-н Дюринг и дает каждому право на количественно равное потребление»,
но он никого не может принудить к этому. Наоборот, он гордится тем, что в созданном им мире каждый может делать со своими деньгами все, что ему угодно. Он не может, следовательно, помешать тому, чтобы одни откладывали себе деньжонки, между тем как другие не в состоянии будут свести концы с концами на свой заработок. Он делает такой исход даже неизбежным, открыто признавая вправе наследования общую собственность семьи, откуда вытекает далее обязанность родителей содержать детей. Но этим в количественно равном потреблении пробивается огромная брешь.
Холостяк великолепно и весело живет на свой ежедневный заработок в восемь или двенадцать марок, тогда как вдовец с восемью несовершеннолетними детьми может лишь скудно прожить на такой заработок. С другой стороны, коммуна
Итак, золото, которое по самой природе своей является деньгами, не может осуществить эту свою природную функцию нив обмене между хозяйственной коммуной и ее членами, нив обмене между различными коммунами. Тем не менее г-н Дюринг предписывает золоту выполнение этой функции ив «социалитете». При таком положении дела приходится искать для нее другой сферы деятельности. И такая сфера действительно существует. Хотя г-н Дюринг и дает каждому право на количественно равное потребление»,
но он никого не может принудить к этому. Наоборот, он гордится тем, что в созданном им мире каждый может делать со своими деньгами все, что ему угодно. Он не может, следовательно, помешать тому, чтобы одни откладывали себе деньжонки, между тем как другие не в состоянии будут свести концы с концами на свой заработок. Он делает такой исход даже неизбежным, открыто признавая вправе наследования общую собственность семьи, откуда вытекает далее обязанность родителей содержать детей. Но этим в количественно равном потреблении пробивается огромная брешь.
Холостяк великолепно и весело живет на свой ежедневный заработок в восемь или двенадцать марок, тогда как вдовец с восемью несовершеннолетними детьми может лишь скудно прожить на такой заработок. С другой стороны, коммуна
принимая без оговорок в уплату всякие деньги, тем самым допускает возможность, что эти деньги были приобретены несобственным трудом, а каким-либо иным путем. Non Она не знает их происхождения. Нов таком случае имеются все условия для того, чтобы металлические деньги, игравшие до сих пор только роль трудовой марки, начали действительно выполнять функцию денег. Налицо оказывается возможность и мотив, с одной стороны, для образования сокровищ, с другой – для возникновения задолженности. Нуждающийся занимает у того, кто копит деньги. Полученные взаймы деньги, принимаемые коммуной в уплату за жизненные средства, становятся опять тем, чем они являются в современном обществе, – общественным воплощением человеческого труда, действительной мерой труда, всеобщим средством обращения. Все законы и административные нормы»
в мире также бессильны изменить это, как не могут они изменить таблицу умножения или химический состав воды. Атак как собиратель сокровищ имеет возможность заставить нуждающегося платить проценты, то вместе с металлическими деньгами, функционирующими в качестве настоящих денег, восстанавливается также и ростовщичество.
До сих пор мы рассматривали только те последствия,
которые порождаются сохранением металлических денег вне пахнет, те. деньги не пахнут) – эти слова были сказаны римским императором Веспасианом (69–79 гг.) своему сыну, который порицал егоза введение специального налога на уборные
в мире также бессильны изменить это, как не могут они изменить таблицу умножения или химический состав воды. Атак как собиратель сокровищ имеет возможность заставить нуждающегося платить проценты, то вместе с металлическими деньгами, функционирующими в качестве настоящих денег, восстанавливается также и ростовщичество.
До сих пор мы рассматривали только те последствия,
которые порождаются сохранением металлических денег вне пахнет, те. деньги не пахнут) – эти слова были сказаны римским императором Веспасианом (69–79 гг.) своему сыну, который порицал егоза введение специального налога на уборные
сфере действия дюринговской хозяйственной коммуны. Но вне этой сферы остальной грешный мир спокойно продолжает пока что жить по старинке. На мировом рынке золото и серебро остаются мировыми деньгами всеобщим покупательными платежным средством, абсолютным общественным воплощением богатства. А вместе с этой ролью благородного металла возникает для отдельных членов хозяйственной коммуны новый мотив к образованию сокровищ, к обогащению, к ростовщичеству, – мотив, толкающий на то,
чтобы свободно и независимо лавировать как по отношению к коммуне, таки за ее рубежом, реализуя на мировом рынке накопленное частное богатство. Ростовщики превращаются в торговцев средствами обращения, в банкиров, в господ, владеющих средствами обращения и мировыми деньгами, а следовательно, в господ, захвативших в свои руки производство и самые средства производства, хотя бы эти последние еще много лет продолжали фигурировать номинально как собственность хозяйственной и торговой коммуны.
Но тем самым эти превратившиеся в банкиров собиратели сокровищ и ростовщики становятся также господами самой хозяйственной и торговой коммуны. «Социалитет» г-на Дю- ринга в самом деле весьма существенно отличается от туманных представлений других социалистов. Он не преследует никакой другой цели, кроме возрождения крупных финансистов под их контролем и для их кошельков коммуна будет самоотверженно изнурять себя работой, – если она вообще когда-нибудь возникнет и будет существовать. Единственным для нее спасением могло бы явиться лишь то, что собиратели сокровищ предпочтут, быть может, при помощи своих мировых денег немедля ни минуты сбежать из ком- муны.
При господствующем в Германии основательном незнакомстве со старыми социалистическими учениями, ка- кой-нибудь невинный юноша может задать вопрос, немо- гут ли, например, и оуэновские трудовые марки дать повод к подобному же злоупотреблению. Хотя мы и не обязаны здесь выяснять значение этих трудовых марок, все же – для сравнения дюринговского всеобъемлющего схематизма с
«грубыми, тусклыми и скудными идеями Оуэна – мы считаем уместным заметить следующее. Во-первых, для такого злоупотребления оуэновскими трудовыми марками было бы необходимо предварительное превращение их в действительные деньги, между тем как г-н Дюринг предполагает ввести действительные деньги, но хочет запретить им функционировать иначе, чем в качестве простых трудовых марок. В
первом случае имело бы место действительное злоупотребление, во втором же случае прокладывает себе путь имманентная, независящая от человеческой воли природа денег деньги добиваются здесь свойственного им нормального употребления наперекор тому злоупотреблению, которое г-н
Дюринг хочет навязать им в силу своего собственного непонимания природы денег. Во-вторых, трудовые марки представляют собой у Оуэна лишь переходную форму к полной общности общественных ресурсов и свободному пользованию ими и, самое большее, преследуют еще побочную цель сделать коммунизм более приемлемым для британской публики. Поэтому если бы какое-нибудь злоупотребление заставило оуэновское общество отменить трудовые марки, тотем самым это общество сделало бы шаг вперед в направлении к своей цели и поднялось бы на более высокую ступень развития. Наоборот, стоит дюринговской хозяйственной коммуне отменить деньги, иона тотчас теряет свое «всемирно-исто- рическое значение, лишается наиболее оригинальной своей прелести, перестает быть дюринговской хозяйственной коммуной и опускается до уровня тех туманных представлений,
над которыми г-н Дюринг поднял ее с такими тяжелыми усилиями рациональной фантазии
222
Откуда же возникают все эти странные блуждания и шатания, на которые обречена хозяйственная коммуна г-на Дю- ринга Они возникают просто благодаря туману, окутывающему в голове г-на Дюринга понятия стоимости и денег и заставляющему его в конце концов стремиться к открытию стоимости труда. Но так как в Германии г-н Дюринг отнюдь не имеет монополии на подобные туманные представления,
а, наоборот, имеет в этом отношении много конкурентов, то Заметим мимоходом гну Дюрингу совершенно неизвестна та роль, которую трудовые марки играют в оуэновском коммунистическом обществе. Он знает об этих марках – из книги Сарганта – лишь постольку, поскольку они фигурируют в естественно неудавшихся мы заставим себя на минуту заняться распутыванием того клубка который он здесь смастерил.
Единственная стоимость, которую знает политическая экономия, есть стоимость товаров. Что такое товары Это продукты, произведенные в обществе более или менее обособленных частных производителей, те. прежде всего частные продукты. Но эти частные продукты только тогда становятся товарами, когда они производятся не для собственного потребления, а для потребления другими людьми,
стало быть, для общественного потребления они вступают в общественное потребление путем обмена. Частные производители находятся, таким образом, в общественной связи между собой, образуют общество. Поэтому их продукты, хотя и являются частными продуктами каждого в отдельности,
являются в тоже время, ноне намеренно и как бы против воли производителей, также и общественными продуктами.
В чем же состоит общественный характер этих частных продуктов Очевидно, в двух свойствах во-первых, в том, что все они удовлетворяют какую-нибудь человеческую потребность, имеют потребительную стоимость не только для производителя, но и для других людей и, во-вторых, в том,
что они, хотя и являются продуктами самых разнообразных видов частного труда, являются одновременно и продуктами человеческого труда вообще, общечеловеческого труда.
Поскольку они обладают потребительной стоимостью также и для других людей, постольку они могут вообще вступать
чтобы свободно и независимо лавировать как по отношению к коммуне, таки за ее рубежом, реализуя на мировом рынке накопленное частное богатство. Ростовщики превращаются в торговцев средствами обращения, в банкиров, в господ, владеющих средствами обращения и мировыми деньгами, а следовательно, в господ, захвативших в свои руки производство и самые средства производства, хотя бы эти последние еще много лет продолжали фигурировать номинально как собственность хозяйственной и торговой коммуны.
Но тем самым эти превратившиеся в банкиров собиратели сокровищ и ростовщики становятся также господами самой хозяйственной и торговой коммуны. «Социалитет» г-на Дю- ринга в самом деле весьма существенно отличается от туманных представлений других социалистов. Он не преследует никакой другой цели, кроме возрождения крупных финансистов под их контролем и для их кошельков коммуна будет самоотверженно изнурять себя работой, – если она вообще когда-нибудь возникнет и будет существовать. Единственным для нее спасением могло бы явиться лишь то, что собиратели сокровищ предпочтут, быть может, при помощи своих мировых денег немедля ни минуты сбежать из ком- муны.
При господствующем в Германии основательном незнакомстве со старыми социалистическими учениями, ка- кой-нибудь невинный юноша может задать вопрос, немо- гут ли, например, и оуэновские трудовые марки дать повод к подобному же злоупотреблению. Хотя мы и не обязаны здесь выяснять значение этих трудовых марок, все же – для сравнения дюринговского всеобъемлющего схематизма с
«грубыми, тусклыми и скудными идеями Оуэна – мы считаем уместным заметить следующее. Во-первых, для такого злоупотребления оуэновскими трудовыми марками было бы необходимо предварительное превращение их в действительные деньги, между тем как г-н Дюринг предполагает ввести действительные деньги, но хочет запретить им функционировать иначе, чем в качестве простых трудовых марок. В
первом случае имело бы место действительное злоупотребление, во втором же случае прокладывает себе путь имманентная, независящая от человеческой воли природа денег деньги добиваются здесь свойственного им нормального употребления наперекор тому злоупотреблению, которое г-н
Дюринг хочет навязать им в силу своего собственного непонимания природы денег. Во-вторых, трудовые марки представляют собой у Оуэна лишь переходную форму к полной общности общественных ресурсов и свободному пользованию ими и, самое большее, преследуют еще побочную цель сделать коммунизм более приемлемым для британской публики. Поэтому если бы какое-нибудь злоупотребление заставило оуэновское общество отменить трудовые марки, тотем самым это общество сделало бы шаг вперед в направлении к своей цели и поднялось бы на более высокую ступень развития. Наоборот, стоит дюринговской хозяйственной коммуне отменить деньги, иона тотчас теряет свое «всемирно-исто- рическое значение, лишается наиболее оригинальной своей прелести, перестает быть дюринговской хозяйственной коммуной и опускается до уровня тех туманных представлений,
над которыми г-н Дюринг поднял ее с такими тяжелыми усилиями рациональной фантазии
222
Откуда же возникают все эти странные блуждания и шатания, на которые обречена хозяйственная коммуна г-на Дю- ринга Они возникают просто благодаря туману, окутывающему в голове г-на Дюринга понятия стоимости и денег и заставляющему его в конце концов стремиться к открытию стоимости труда. Но так как в Германии г-н Дюринг отнюдь не имеет монополии на подобные туманные представления,
а, наоборот, имеет в этом отношении много конкурентов, то Заметим мимоходом гну Дюрингу совершенно неизвестна та роль, которую трудовые марки играют в оуэновском коммунистическом обществе. Он знает об этих марках – из книги Сарганта – лишь постольку, поскольку они фигурируют в естественно неудавшихся мы заставим себя на минуту заняться распутыванием того клубка который он здесь смастерил.
Единственная стоимость, которую знает политическая экономия, есть стоимость товаров. Что такое товары Это продукты, произведенные в обществе более или менее обособленных частных производителей, те. прежде всего частные продукты. Но эти частные продукты только тогда становятся товарами, когда они производятся не для собственного потребления, а для потребления другими людьми,
стало быть, для общественного потребления они вступают в общественное потребление путем обмена. Частные производители находятся, таким образом, в общественной связи между собой, образуют общество. Поэтому их продукты, хотя и являются частными продуктами каждого в отдельности,
являются в тоже время, ноне намеренно и как бы против воли производителей, также и общественными продуктами.
В чем же состоит общественный характер этих частных продуктов Очевидно, в двух свойствах во-первых, в том, что все они удовлетворяют какую-нибудь человеческую потребность, имеют потребительную стоимость не только для производителя, но и для других людей и, во-вторых, в том,
что они, хотя и являются продуктами самых разнообразных видов частного труда, являются одновременно и продуктами человеческого труда вообще, общечеловеческого труда.
Поскольку они обладают потребительной стоимостью также и для других людей, постольку они могут вообще вступать
в обмен поскольку же в них заключен общечеловеческий труд, простая затрата человеческой рабочей силы, постольку они в процессе обмена могут быть сравниваемы друг с другом, признаваемы равными или неравными, сообразно заключающемуся в каждом из них количеству этого труда.
В двух одинаковых частных продуктах, при одинаковых общественных условиях, может заключаться неодинаковое количество частного труда, но всегда лишь одинаковое количество общечеловеческого труда. Неискусный кузнец может сделать только пять подков в то время, в которое искусный сделает десять. Но общество не превращает в стоимость случайную неискусность отдельной личности общечеловеческим трудом оно признаёт только труд, обладающий нормальной для данного времени средней степенью искусности.
Одна из пяти подков первого кузнеца представляет поэтому в обмене небольшую стоимость, чем одна из произведенных зато же рабочее время десяти подков второго. Частный труд содержит в себе общечеловеческий труд лишь постольку, поскольку этот частный труд оказывается общественно необходимым.
Таким образом, когда я говорю, что какой-нибудь товар имеет определенную стоимость, то я этим утверждаю 1) что он представляет собой общественно-полезный продукт что он произведен частным лицом за частный счет 3) что,
будучи продуктом частного труда, он является одновременно, как бы без ведома производителя и независимо от его
В двух одинаковых частных продуктах, при одинаковых общественных условиях, может заключаться неодинаковое количество частного труда, но всегда лишь одинаковое количество общечеловеческого труда. Неискусный кузнец может сделать только пять подков в то время, в которое искусный сделает десять. Но общество не превращает в стоимость случайную неискусность отдельной личности общечеловеческим трудом оно признаёт только труд, обладающий нормальной для данного времени средней степенью искусности.
Одна из пяти подков первого кузнеца представляет поэтому в обмене небольшую стоимость, чем одна из произведенных зато же рабочее время десяти подков второго. Частный труд содержит в себе общечеловеческий труд лишь постольку, поскольку этот частный труд оказывается общественно необходимым.
Таким образом, когда я говорю, что какой-нибудь товар имеет определенную стоимость, то я этим утверждаю 1) что он представляет собой общественно-полезный продукт что он произведен частным лицом за частный счет 3) что,
будучи продуктом частного труда, он является одновременно, как бы без ведома производителя и независимо от его
воли, продуктом общественного труда, притом определенного количества этого труда, устанавливаемого общественным путем, посредством обмена 4) это количество я выражаю не в самом труде, не в таком-то числе рабочих часов, а в
каком-нибудь другом товаре Следовательно, если я говорю,
что эти часы стоят столько же, сколько этот кусок сукна, и что стоимость каждого из обоих предметов равна 50 маркам,
то тем самым я говорю, что в часах, в сукне ив данной сумме денег заключено одинаковое количество общественного труда. Я констатирую, таким образом, что представленное в них общественное рабочее время общественно измерено и признано равным. Но измерено непрямо, не абсолютно, как измеряют рабочее время в других случаях, выражая его в рабочих часах или днях и т. да окольным путем, при помощи обмена, относительно. Поэтому-то я и не могу выразить это определенное количество рабочего времени в рабочих часах, число которых остается мне неизвестным, а могу это сделать тоже только окольным путем, относительно, – в ка- ком-нибудь другом товаре, представляющем одинаковое количество общественного рабочего времени. Часы имеют туже стоимость, что и кусок сукна.
Но товарное производство и товарный обмен, вынуждая покоящееся на них общество прибегать к такому окольному пути, заставляют его вместе стем возможно больше сокращать этот путь. Они выделяют из общей плебейской массы товаров один царственный товар, в котором раз навсегда может выражаться стоимость всех других товаров, – товар, который признаётся непосредственным воплощением общественного труда и потому может непосредственно и безусловно обмениваться на все другие товары этот товар деньги. Деньги в зародыше уже содержатся в понятии стоимости, они представляют собой лишь развившуюся стоимость. Но когда стоимость товаров, в отличие от самих товаров, получает самостоятельное бытие в деньгах, тогда в общество, производящее и обменивающее товары, вступает новый фактор, – фактор с новыми общественными функциями и последствиями. Нам нужно пока лишь констатировать этот факт, не вдаваясь в подробное его рассмотрение.
Политическая экономия товарного производства отнюдь не является единственной наукой, имеющей дело с такими факторами, которые нам известны лишь относительно. В физике мы тоже не знаем, сколько отдельных молекул газа находится в данном объеме его, приданном давлении и температуре. Номы знаем, что, в той мере, в какой закон Бой- ля является правильным, данный объем какого-нибудь газа содержит ровно столько же молекул, сколько и равный ему объем любого другого газа, при одинаковом давлении и одинаковой температуре. Мы можем поэтому сравнивать между собой, по их молекулярному содержанию, самые различные объемы самых различных газов, при самых различных условиях давления и температуры и если мы примем за единицу литр газа при 0 °C и 760 миллиметрах давления, то этой
каком-нибудь другом товаре Следовательно, если я говорю,
что эти часы стоят столько же, сколько этот кусок сукна, и что стоимость каждого из обоих предметов равна 50 маркам,
то тем самым я говорю, что в часах, в сукне ив данной сумме денег заключено одинаковое количество общественного труда. Я констатирую, таким образом, что представленное в них общественное рабочее время общественно измерено и признано равным. Но измерено непрямо, не абсолютно, как измеряют рабочее время в других случаях, выражая его в рабочих часах или днях и т. да окольным путем, при помощи обмена, относительно. Поэтому-то я и не могу выразить это определенное количество рабочего времени в рабочих часах, число которых остается мне неизвестным, а могу это сделать тоже только окольным путем, относительно, – в ка- ком-нибудь другом товаре, представляющем одинаковое количество общественного рабочего времени. Часы имеют туже стоимость, что и кусок сукна.
Но товарное производство и товарный обмен, вынуждая покоящееся на них общество прибегать к такому окольному пути, заставляют его вместе стем возможно больше сокращать этот путь. Они выделяют из общей плебейской массы товаров один царственный товар, в котором раз навсегда может выражаться стоимость всех других товаров, – товар, который признаётся непосредственным воплощением общественного труда и потому может непосредственно и безусловно обмениваться на все другие товары этот товар деньги. Деньги в зародыше уже содержатся в понятии стоимости, они представляют собой лишь развившуюся стоимость. Но когда стоимость товаров, в отличие от самих товаров, получает самостоятельное бытие в деньгах, тогда в общество, производящее и обменивающее товары, вступает новый фактор, – фактор с новыми общественными функциями и последствиями. Нам нужно пока лишь констатировать этот факт, не вдаваясь в подробное его рассмотрение.
Политическая экономия товарного производства отнюдь не является единственной наукой, имеющей дело с такими факторами, которые нам известны лишь относительно. В физике мы тоже не знаем, сколько отдельных молекул газа находится в данном объеме его, приданном давлении и температуре. Номы знаем, что, в той мере, в какой закон Бой- ля является правильным, данный объем какого-нибудь газа содержит ровно столько же молекул, сколько и равный ему объем любого другого газа, при одинаковом давлении и одинаковой температуре. Мы можем поэтому сравнивать между собой, по их молекулярному содержанию, самые различные объемы самых различных газов, при самых различных условиях давления и температуры и если мы примем за единицу литр газа при 0 °C и 760 миллиметрах давления, то этой
единицей мы и можем измерять указанное молекулярное содержание В химии, равным образом, нам неизвестны абсолютные атомные веса отдельных элементов. Номы знаем их относительные веса, так как знаем их взаимные отношения.
Поэтому, подобно тому как товарное производство и изучающая его политическая экономия получают относительное выражение для неизвестных им количеств труда, заключающихся в отдельных товарах, путем сравнения этих товаров по их относительному трудовому содержанию, – таки химия находит относительное выражение для величины неизвестных ей атомных весов, сравнивая отдельные элементы по их атомному весу и выражая атомный вес одного элемента в кратном или дробном числе другого (серы, кислорода,
водорода). И подобно тому как товарное производство возводит золото в ранг абсолютного товара, всеобщего эквивалента остальных товаров, меры всех стоимостей, точно также химия возводит водород в химический денежный товар,
принимая его атомный вес равным единице и сводя атомные веса всех остальных элементов к водороду, выражая их кратным числом его атомного веса.
Однако товарное производство – вовсе не единственная форма общественного производства. В древнеиндийской общине ив южнославянской задруге продукты не превращаются в товары. Члены общины объединены для производства непосредственно общественной связью, труд распределяется согласно обычаю и потребностями таким же образом распределяются продукты, поскольку они идут на потребление.
Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере внутри общины, а значит и превращение их в стоимостей.
Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществленной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфически полезный характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающееся в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем. Общество может просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине,
в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратных метрах сукна определенного качества. Итак как количества труда, заключающиеся в продуктах, в данном случае известны людям прямо и абсолютно, то обществу не может прийти в голову также и впредь выражать их посредством всего лишь относительной, шаткой и недостаточной меры, хотя и бывшей раньше неизбежной за неимением лучшего средства те. выражать их в третьем продукте, а не в их естественной, адекватной, абсолютной мере, какой является время Точно также и химия не стала бы выражать атомные
Поэтому, подобно тому как товарное производство и изучающая его политическая экономия получают относительное выражение для неизвестных им количеств труда, заключающихся в отдельных товарах, путем сравнения этих товаров по их относительному трудовому содержанию, – таки химия находит относительное выражение для величины неизвестных ей атомных весов, сравнивая отдельные элементы по их атомному весу и выражая атомный вес одного элемента в кратном или дробном числе другого (серы, кислорода,
водорода). И подобно тому как товарное производство возводит золото в ранг абсолютного товара, всеобщего эквивалента остальных товаров, меры всех стоимостей, точно также химия возводит водород в химический денежный товар,
принимая его атомный вес равным единице и сводя атомные веса всех остальных элементов к водороду, выражая их кратным числом его атомного веса.
Однако товарное производство – вовсе не единственная форма общественного производства. В древнеиндийской общине ив южнославянской задруге продукты не превращаются в товары. Члены общины объединены для производства непосредственно общественной связью, труд распределяется согласно обычаю и потребностями таким же образом распределяются продукты, поскольку они идут на потребление.
Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере внутри общины, а значит и превращение их в стоимостей.
Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществленной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфически полезный характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающееся в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем. Общество может просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине,
в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратных метрах сукна определенного качества. Итак как количества труда, заключающиеся в продуктах, в данном случае известны людям прямо и абсолютно, то обществу не может прийти в голову также и впредь выражать их посредством всего лишь относительной, шаткой и недостаточной меры, хотя и бывшей раньше неизбежной за неимением лучшего средства те. выражать их в третьем продукте, а не в их естественной, адекватной, абсолютной мере, какой является время Точно также и химия не стала бы выражать атомные
веса разных элементов окольным путем, в их отношении к атому водорода, в том случае, если бы она умела выражать атомные веса абсолютно, в их адекватной мере, а именно – в действительном весе, в биллионных или квадрильонных частях грамма. Следовательно, при указанных выше условиях,
общество также не станет приписывать продуктам какие-ли- бо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метров сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепыми бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу рабочих часов. Разумеется, ив этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счете взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной стоимости 223
Что вышеупомянутое взвешивание полезного эффекта и трудовой затраты при решении вопроса о производстве представляет собой все, что остается в коммунистическом обществе от такого понятия политической экономии, как стоимость, это я высказал уже в 1844 г. («Deutsch-Franzosische Jahrbucher», стр. 95)//
Энгельс ссылается на свою статью Наброски к критике политической экономии, опубликованную в журнале «Deutsch-Franzosische Jahrbucher».//«Deutsch-
общество также не станет приписывать продуктам какие-ли- бо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метров сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепыми бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу рабочих часов. Разумеется, ив этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счете взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной стоимости 223
Что вышеупомянутое взвешивание полезного эффекта и трудовой затраты при решении вопроса о производстве представляет собой все, что остается в коммунистическом обществе от такого понятия политической экономии, как стоимость, это я высказал уже в 1844 г. («Deutsch-Franzosische Jahrbucher», стр. 95)//
Энгельс ссылается на свою статью Наброски к критике политической экономии, опубликованную в журнале «Deutsch-Franzosische Jahrbucher».//«Deutsch-
Понятие стоимости является наиболее общими потому всеобъемлющим выражением экономических условий товарного производства. В понятии стоимости содержатся поэтому в зародыше не только деньги, но и все более развитые формы товарного производства и товарного обмена. То обстоятельство, что стоимость есть выражение общественного труда, заключающегося в частных продуктах, уже содержит в себе возможность количественного различия между общественным трудом и заключающимся в том же продукте частным трудом. Поэтому если какой-нибудь частный производитель продолжает производить старым способом, в то время как общественный способ производства ушел вперед, то указанное различие становится для него весьма чувствительным. Тоже происходит, когда совокупность частных производителей какого-нибудь рода товаров производит его в количестве, превосходящем общественную потребность. В
том обстоятельстве, что стоимость товара может быть выражена только в каком-нибудь другом товаре и может быть реализована только в обменена него, содержится возмож-
Franzosische Jahrbucher»
(«Немецко-французский ежегодник) издавался в Париже под редакцией К. Маркса и А. Руге на немецком языке. Вышел в свет только первый, двойной выпуск в феврале 1844 года. В нем были опубликованы произведения К. Маркса К еврейскому вопросу и К критике гегелевской философии права. Введение, а также произведения Ф. Энгельса: Наброски к критике политической экономии и Положение Англии. Томас Карлейль. Прошлое и настоящее. Эти работы знаменуют окончательный переход Маркса и Энгельса к материализму и коммунизму. Главной причиной прекращения выхода журнала были принципиальные разногласия Маркса с буржуазным радикалом Руге.
том обстоятельстве, что стоимость товара может быть выражена только в каком-нибудь другом товаре и может быть реализована только в обменена него, содержится возмож-
Franzosische Jahrbucher»
(«Немецко-французский ежегодник) издавался в Париже под редакцией К. Маркса и А. Руге на немецком языке. Вышел в свет только первый, двойной выпуск в феврале 1844 года. В нем были опубликованы произведения К. Маркса К еврейскому вопросу и К критике гегелевской философии права. Введение, а также произведения Ф. Энгельса: Наброски к критике политической экономии и Положение Англии. Томас Карлейль. Прошлое и настоящее. Эти работы знаменуют окончательный переход Маркса и Энгельса к материализму и коммунизму. Главной причиной прекращения выхода журнала были принципиальные разногласия Маркса с буржуазным радикалом Руге.
ность того, что обмен вообще не состоится, или же, что в обмене не будет реализована действительная стоимость. Наконец, когда на рынке выступает специфический товар – рабочая сила, то ее стоимость определяется, как и стоимость всякого другого товара, общественно необходимым для ее производства рабочим временем. Поэтому в форме стоимости продуктов уже содержится в зародыше вся капиталистическая форма производства, противоположность между капиталистами и наемными рабочими, промышленная резервная армия, кризисы. Желать уничтожения капиталистической формы производства при помощи установления истинной стоимости – это тоже самое, что стремиться к уничтожению католицизма путем избрания истинного папы или пытаться создать такое общество, где производители будут, наконец, господствовать над своим продуктом, путем последовательного проведения в жизнь экономической категории, являющейся наиболее широко охватывающим выражением того факта, что производители порабощены своим собственным продуктом.
Раз товаропроизводящее общество развило форму стоимости, присущую товарам как таковым, в форму денег, то многое из того, что в стоимости еще скрыто в виде зародышей, прорывается наружу. Ближайшими наиболее существенным результатом является то, что товарная форма приобретает всеобъемлющий характер. Даже тем предметам,
которые раньше производились непосредственно для собственного потребления, деньги навязывают товарную форму и вовлекают их в обмен. Тем самым товарная форма и деньги проникают во внутрихозяйственную жизнь общин,
связанных непосредственно общественным производством;
они рвут общинные связи одну за другой и разлагают общину на множество частных производителей. Сначала деньги, как это можно наблюдать в Индии, ставят на место совместной обработки земли индивидуальное возделывание ее;
затем они, путем окончательного раздела пахотной земли,
уничтожают общую собственность на поля, которая все еще проявлялась в повторявшихся время от времени переделах
(окончательный раздел пахотной земли наблюдается, например, в подворных общинах на Мозеле, ион уже начинается также ив русской общине деньги приводят, наконец,
к такому же разделу остававшихся еще в общем владении лесов и выгонов. Какие бы другие причины, коренящиеся в развитии производства, ни участвовали в этом процессе См. в мемуарах Наполеона Семнадцать замечаний на работу под названием Рассуждение о военном искусстве, изданную в Париже в 1816 г, замечание е Кавалерия. Опубликовано в книге «Memoires pour servir a l'histoire de
France, sous Napoleon, ecrits a Sainte Helene, par les generaux qui out partage sa captivite, et publies sur les manuscrits entierement corriges de la main de Napoleon».
Tome premier, ecrit par le general comte de Mon-tholon. Paris, 1823, p. 202 (Мемуары, освещающие историю Франции вовремя правления Наполеона, составленные на острове Святой Елены генералами, которые разделили с Наполеоном его участь пленника, и опубликованные по рукописям, полностью выправленным рукой Наполеона. Том первый, составленный генералом графом де Монтоло- ном. Париж, 1823, стр. 262).//Энгельс использовал это высказывание из мемуаров Наполеона и своей статье Кавалерия
Раз товаропроизводящее общество развило форму стоимости, присущую товарам как таковым, в форму денег, то многое из того, что в стоимости еще скрыто в виде зародышей, прорывается наружу. Ближайшими наиболее существенным результатом является то, что товарная форма приобретает всеобъемлющий характер. Даже тем предметам,
которые раньше производились непосредственно для собственного потребления, деньги навязывают товарную форму и вовлекают их в обмен. Тем самым товарная форма и деньги проникают во внутрихозяйственную жизнь общин,
связанных непосредственно общественным производством;
они рвут общинные связи одну за другой и разлагают общину на множество частных производителей. Сначала деньги, как это можно наблюдать в Индии, ставят на место совместной обработки земли индивидуальное возделывание ее;
затем они, путем окончательного раздела пахотной земли,
уничтожают общую собственность на поля, которая все еще проявлялась в повторявшихся время от времени переделах
(окончательный раздел пахотной земли наблюдается, например, в подворных общинах на Мозеле, ион уже начинается также ив русской общине деньги приводят, наконец,
к такому же разделу остававшихся еще в общем владении лесов и выгонов. Какие бы другие причины, коренящиеся в развитии производства, ни участвовали в этом процессе См. в мемуарах Наполеона Семнадцать замечаний на работу под названием Рассуждение о военном искусстве, изданную в Париже в 1816 г, замечание е Кавалерия. Опубликовано в книге «Memoires pour servir a l'histoire de
France, sous Napoleon, ecrits a Sainte Helene, par les generaux qui out partage sa captivite, et publies sur les manuscrits entierement corriges de la main de Napoleon».
Tome premier, ecrit par le general comte de Mon-tholon. Paris, 1823, p. 202 (Мемуары, освещающие историю Франции вовремя правления Наполеона, составленные на острове Святой Елены генералами, которые разделили с Наполеоном его участь пленника, и опубликованные по рукописям, полностью выправленным рукой Наполеона. Том первый, составленный генералом графом де Монтоло- ном. Париж, 1823, стр. 262).//Энгельс использовал это высказывание из мемуаров Наполеона и своей статье Кавалерия
все же деньги остаются наиболее могущественным орудием их воздействия на общины. Истой же естественной необходимостью деньги, наперекор всем законами административным нормам, должны были бы разложить дюринговскую хозяйственную коммуну, если бы она когда-нибудь осуще- ствилась.
Мы уже видели выше (Политическая экономия, гл. что говорить о стоимости труда – значит впадать во внутреннее противоречие. Так как труд, при известных общественных отношениях, производит не только продукты, но и стоимости, а эти стоимости измеряются трудом, то труд также не может иметь особую стоимость, как тяжесть, в качестве таковой, не может иметь особый весили теплота – особую температуру. Но характерной особенностью всякого социального путаника, мудрствующего насчет истинной стоимости»,
является утверждение, что в современном обществе рабочий получает неполную стоимость своего труда и что социализм призван исправить это положение вещей. Для этого нужно было бы, конечно, прежде всего установить, что такое стоимость труда а эту последнюю ищут, пытаясь измерять труд не его адекватной мерой – временем, а его продуктом. Рабочий, с этой точки зрения, должен получать полный трудовой доход. Не только продукт труда, но и самый труд должен непосредственно обмениваться на продукт час труда – на продукт другого часа труда. Но тут сразу же возникает вызывающая большие сомнения загвоздка. Выходит, что распределяется весь продукт Важнейшая прогрессивная функция общества, накопление, отнимается у общества и передается в руки отдельных лиц, на их произвол. Отдельные лица могут делать со своими доходами все, что угодно, общество же, в лучшем случае, остается столь же богатым или бедным, каким оно было. Получается, что накопленные в прошлом средства производства были централизованы в руках общества лишь для того, чтобы в будущем все накопляемые средства производства снова раздробились, оказались в руках отдельных лиц. Так эта концепция попадает в вопиющее противоречие со своими собственными предпосылками и приходит к чистому абсурду.
Живой труд – деятельная рабочая сила – обменивается на продукт труда. В таком случае он является товаром, также как и тот продукт, на который он обменивается. А если так, то стоимость этой рабочей силы определяется вовсе не ее продуктом, а воплощенным в ней общественным трудом следовательно, согласно современному закону заработной платы.
Вот этого-то и не должно быть, говорят нам. Живой труд рабочая сила – должен обмениваться на его полный продукт. Это значит, что он должен обмениваться не по своей
стоимости,
а по своей потребительной стоимости выходит, что закон стоимости действителен для всех других товаров, но по отношению к рабочей силе он должен быть отменен. Такова та, сама себя уничтожающая, путаница, которая скрывается за концепцией стоимости труда».
«Обмен труда на труд, согласно принципу равной оценки, поскольку это выражение г-на Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости – основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы капиталистического производства. Он прокладывает себе путь в современном обществе таким способом, каким только и могут прокладывать себе путь экономические законы в обществе частных производителей, те. как слепо действующий закон природы, заключенный в самих вещах и отношениях и независящий от воли и стремлений производителей. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без его отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического производства, действие которого как рази породило эти отрицательные стороны. Подобно Прудону, он хочет уничтожить действительные следствия закона стоимости при помощи фантастических.
Но как бы гордо ни выступал наш странствующий рыцарь,
наш современный Дон-Кихот на своем благородном Роси- нанте, универсальном принципе справедливости, отправляясь в сопровождении своего бравого Санчо Пансы, Абра- хама Энса, в поход для завоевания шлема Мамбрина – стоимости труда, – мы все-таки сильно опасаемся, что домой он не привезет ничего, кроме знаменитого старого таза для бритья. Государство, семья, воспитание
В двух последних главах мы почти исчерпали экономическое содержание новой социалитарной организации г-на
Дюринга. Самое большее, к этому следовало бы еще добавить, что универсальная широта исторического кругозора»
отнюдь не мешает гну Дюрингу соблюдать свои специальные интересы, даже помимо известного уже нам умеренного добавочного потребления. Так как в социалитете продолжает существовать старое разделение труда, то хозяйственной коммуне предстоит считаться, кроме архитекторов и тачеч-
225
Приключение, связанное с завоеванием волшебного шлема Мамбрина, который оказался обыкновенным тазом для бритья, – описывается в романе Сер- вантеса Дон Кихот», часть первая, гл. А. Энс – автор пасквиля, направленного против Маркса и Энгельса и написанного по поводу первых глав Ан- ти-Дюринга», опубликованных в газете «Vorwarts» в январе – феврале 1877 г.
(см. Указатель цитируемой и упоминаемой литературы
Мы уже видели выше (Политическая экономия, гл. что говорить о стоимости труда – значит впадать во внутреннее противоречие. Так как труд, при известных общественных отношениях, производит не только продукты, но и стоимости, а эти стоимости измеряются трудом, то труд также не может иметь особую стоимость, как тяжесть, в качестве таковой, не может иметь особый весили теплота – особую температуру. Но характерной особенностью всякого социального путаника, мудрствующего насчет истинной стоимости»,
является утверждение, что в современном обществе рабочий получает неполную стоимость своего труда и что социализм призван исправить это положение вещей. Для этого нужно было бы, конечно, прежде всего установить, что такое стоимость труда а эту последнюю ищут, пытаясь измерять труд не его адекватной мерой – временем, а его продуктом. Рабочий, с этой точки зрения, должен получать полный трудовой доход. Не только продукт труда, но и самый труд должен непосредственно обмениваться на продукт час труда – на продукт другого часа труда. Но тут сразу же возникает вызывающая большие сомнения загвоздка. Выходит, что распределяется весь продукт Важнейшая прогрессивная функция общества, накопление, отнимается у общества и передается в руки отдельных лиц, на их произвол. Отдельные лица могут делать со своими доходами все, что угодно, общество же, в лучшем случае, остается столь же богатым или бедным, каким оно было. Получается, что накопленные в прошлом средства производства были централизованы в руках общества лишь для того, чтобы в будущем все накопляемые средства производства снова раздробились, оказались в руках отдельных лиц. Так эта концепция попадает в вопиющее противоречие со своими собственными предпосылками и приходит к чистому абсурду.
Живой труд – деятельная рабочая сила – обменивается на продукт труда. В таком случае он является товаром, также как и тот продукт, на который он обменивается. А если так, то стоимость этой рабочей силы определяется вовсе не ее продуктом, а воплощенным в ней общественным трудом следовательно, согласно современному закону заработной платы.
Вот этого-то и не должно быть, говорят нам. Живой труд рабочая сила – должен обмениваться на его полный продукт. Это значит, что он должен обмениваться не по своей
стоимости,
а по своей потребительной стоимости выходит, что закон стоимости действителен для всех других товаров, но по отношению к рабочей силе он должен быть отменен. Такова та, сама себя уничтожающая, путаница, которая скрывается за концепцией стоимости труда».
«Обмен труда на труд, согласно принципу равной оценки, поскольку это выражение г-на Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости – основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы капиталистического производства. Он прокладывает себе путь в современном обществе таким способом, каким только и могут прокладывать себе путь экономические законы в обществе частных производителей, те. как слепо действующий закон природы, заключенный в самих вещах и отношениях и независящий от воли и стремлений производителей. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без его отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического производства, действие которого как рази породило эти отрицательные стороны. Подобно Прудону, он хочет уничтожить действительные следствия закона стоимости при помощи фантастических.
Но как бы гордо ни выступал наш странствующий рыцарь,
наш современный Дон-Кихот на своем благородном Роси- нанте, универсальном принципе справедливости, отправляясь в сопровождении своего бравого Санчо Пансы, Абра- хама Энса, в поход для завоевания шлема Мамбрина – стоимости труда, – мы все-таки сильно опасаемся, что домой он не привезет ничего, кроме знаменитого старого таза для бритья. Государство, семья, воспитание
В двух последних главах мы почти исчерпали экономическое содержание новой социалитарной организации г-на
Дюринга. Самое большее, к этому следовало бы еще добавить, что универсальная широта исторического кругозора»
отнюдь не мешает гну Дюрингу соблюдать свои специальные интересы, даже помимо известного уже нам умеренного добавочного потребления. Так как в социалитете продолжает существовать старое разделение труда, то хозяйственной коммуне предстоит считаться, кроме архитекторов и тачеч-
225
Приключение, связанное с завоеванием волшебного шлема Мамбрина, который оказался обыкновенным тазом для бритья, – описывается в романе Сер- вантеса Дон Кихот», часть первая, гл. А. Энс – автор пасквиля, направленного против Маркса и Энгельса и написанного по поводу первых глав Ан- ти-Дюринга», опубликованных в газете «Vorwarts» в январе – феврале 1877 г.
(см. Указатель цитируемой и упоминаемой литературы
ников, также и с профессиональными литераторами, причем возникает вопрос, как в таком случае поступить с авторским правом. Вопрос этот занимает г-на Дюринга больше, чем ка- кой-либо другой. Всюду читателю мозолит глаза авторское право, – например, при упоминании о Луи Блане и Прудоне;
затем на протяжении целых девяти страниц Курса о нем идут подробнейшие рассуждения. Наконец, в таинственной форме вознаграждения за труд, – причем ни слова него- ворится, будет ли здесь иметь место умеренное добавочное потребление или не будет, – оно благополучно прибывает втихую пристань социалитета. Глава о положении блох в естественной системе общества была бы в такой же мере уместна и, во всяком случае, менее скучна.
Относительно государственного строя будущего обстоятельные предписания дает дюринговский Курс философии. В этом вопросе Руссо, хотя они единственный значительный предшественник г-на Дюринга, все же заложил основание недостаточно глубоко его более глубокий преемник основательно исправляет этот недостаток, усердно разбавляя Руссо водой и подбавляя сюда столь же жиденькую нищенскую похлебку из отбросов гегелевской философии права. Основу дюринговского государства будущего образует суверенитет индивида этот суверенитет индивида не должен подавляться господством большинства, а должен здесь впервые достигнуть своего апогея. Как это произойдет Очень просто
затем на протяжении целых девяти страниц Курса о нем идут подробнейшие рассуждения. Наконец, в таинственной форме вознаграждения за труд, – причем ни слова него- ворится, будет ли здесь иметь место умеренное добавочное потребление или не будет, – оно благополучно прибывает втихую пристань социалитета. Глава о положении блох в естественной системе общества была бы в такой же мере уместна и, во всяком случае, менее скучна.
Относительно государственного строя будущего обстоятельные предписания дает дюринговский Курс философии. В этом вопросе Руссо, хотя они единственный значительный предшественник г-на Дюринга, все же заложил основание недостаточно глубоко его более глубокий преемник основательно исправляет этот недостаток, усердно разбавляя Руссо водой и подбавляя сюда столь же жиденькую нищенскую похлебку из отбросов гегелевской философии права. Основу дюринговского государства будущего образует суверенитет индивида этот суверенитет индивида не должен подавляться господством большинства, а должен здесь впервые достигнуть своего апогея. Как это произойдет Очень просто
Если предположить наличие соглашения каждого с каждым во всех направлениях и если эти соглашения имеют своей целью взаимопомощь против несправедливых обид, – тов этом случае укрепляется только та сила, которая необходима для поддержания права, и никакое право не выводится из простого перевеса массы над отдельной личностью или большинства над меньшинством».
Вот с какой легкостью фокусничество философии действительности перескакивает через самые непроходимые препятствия, а если читатель скажет, что он ничего отсюда не извлек, то г-н Дюринг ответит ему, что нельзя так легко относиться к делу, ибо малейшая ошибка в понимании роли коллективной воли повела бык уничтожению суверенитета индивида, а этот суверенитет и есть именно то, что служит единственной основой для выведения действительных прав».
Г-н Дюринг, издеваясь над своей публикой, обращается с ней именно так, как она того заслуживает. Он мог бы даже быть еще бесцеремоннее: студиозы, слушающие курс философии действительности, наверное не заметили бы этого.
Суверенитет индивида заключается, погну Дюрингу,
преимущественно в том, что отдельная личность абсолютным образом подчинена государственному принуждению»,
но это принуждение находит себе оправдание лишь постольку, поскольку оно действительно служит естественной справедливости. Для этой цели будут существовать законодательство и судебная власть, которые, однако, должны оставаться в руках всего коллектива, а затем – оборонительный союз, проявляющийся в совместной службе в рядах войска или в составе какого-либо исполнительного органа, предназначенного для обеспечения внутренней безопасности следовательно, будут существовать и армия, и полиция, и жандармы. Г-н Дюринг уже не раз показал себя бравым пруссаком здесь же он доказывает, что имеет полное право быть поставленным рядом стем образцовым пруссаком, который, по словам блаженной памяти министра фон
Рохова, носит своего жандарма в груди. Но эта жандармерия будущего не так опасна, как нынешние держиморды. Чтобы она ни учиняла над суверенным индивидом, у последнего всегда будет одно утешение:
«Справедливость или несправедливость, которую он,
смотря по обстоятельствам, встретит со стороны свободного общества, никогда не может быть хуже того, что принесло бы с собой также и естественное состояние»!
И затем, заставив нас еще раз споткнуться о свое неизбежное авторское право, г-н Дюринг заверяет нас, что в его новом мире будет существовать, само собой разумеется, вполне свободная и всем доступная адвокатура».
«Изобретенное ныне свободное общество становится все более разношерстным. Архитекторы, тачечники, литераторы, жандармы, а тут еще и адвокаты Это солидное и критическое царство мысли ужасно похоже на различные небесные царства различных религий, где верующий всегда встречает вновь в преображенном виде все то, что услаждало его земную жизнь. А г-н Дюринг принадлежит ведь к такому государству, в котором всякий может спасаться на свой манер. Чего женам больше желать?
Что желательно нам, – это, впрочем, в данном случае безразлично. Речь идет о том, что желательно гну Дюрингу. А
между ними Фридрихом II существует то различие, что в дюринговском государстве будущего отнюдь не всякий может спасаться на свой манер. В конституции этого государства будущего значится:
«В свободном обществе не должно быть никакого культа,
ибо
каждый из его членов стоит выше первобытного детского представления о том, что позади природы или над ней обитают такие существа, на которые можно воздействовать жертвами или молитвами. Правильно понятая социалитарная система должна поэтому упразднить все аксессуары духовного колдовства и, следовательно, все существенные элементы культа».
Религия воспрещается.
Но ведь всякая религия является нечем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – от Выражение из резолюции прусского короля Фридриха II от 22 июля 1740 г.
на запрос министра Бранда и президента консистории Рейхенбаха относительно допустимости того, чтобы в протестантском прусском государстве существовали католические школы
Вот с какой легкостью фокусничество философии действительности перескакивает через самые непроходимые препятствия, а если читатель скажет, что он ничего отсюда не извлек, то г-н Дюринг ответит ему, что нельзя так легко относиться к делу, ибо малейшая ошибка в понимании роли коллективной воли повела бык уничтожению суверенитета индивида, а этот суверенитет и есть именно то, что служит единственной основой для выведения действительных прав».
Г-н Дюринг, издеваясь над своей публикой, обращается с ней именно так, как она того заслуживает. Он мог бы даже быть еще бесцеремоннее: студиозы, слушающие курс философии действительности, наверное не заметили бы этого.
Суверенитет индивида заключается, погну Дюрингу,
преимущественно в том, что отдельная личность абсолютным образом подчинена государственному принуждению»,
но это принуждение находит себе оправдание лишь постольку, поскольку оно действительно служит естественной справедливости. Для этой цели будут существовать законодательство и судебная власть, которые, однако, должны оставаться в руках всего коллектива, а затем – оборонительный союз, проявляющийся в совместной службе в рядах войска или в составе какого-либо исполнительного органа, предназначенного для обеспечения внутренней безопасности следовательно, будут существовать и армия, и полиция, и жандармы. Г-н Дюринг уже не раз показал себя бравым пруссаком здесь же он доказывает, что имеет полное право быть поставленным рядом стем образцовым пруссаком, который, по словам блаженной памяти министра фон
Рохова, носит своего жандарма в груди. Но эта жандармерия будущего не так опасна, как нынешние держиморды. Чтобы она ни учиняла над суверенным индивидом, у последнего всегда будет одно утешение:
«Справедливость или несправедливость, которую он,
смотря по обстоятельствам, встретит со стороны свободного общества, никогда не может быть хуже того, что принесло бы с собой также и естественное состояние»!
И затем, заставив нас еще раз споткнуться о свое неизбежное авторское право, г-н Дюринг заверяет нас, что в его новом мире будет существовать, само собой разумеется, вполне свободная и всем доступная адвокатура».
«Изобретенное ныне свободное общество становится все более разношерстным. Архитекторы, тачечники, литераторы, жандармы, а тут еще и адвокаты Это солидное и критическое царство мысли ужасно похоже на различные небесные царства различных религий, где верующий всегда встречает вновь в преображенном виде все то, что услаждало его земную жизнь. А г-н Дюринг принадлежит ведь к такому государству, в котором всякий может спасаться на свой манер. Чего женам больше желать?
Что желательно нам, – это, впрочем, в данном случае безразлично. Речь идет о том, что желательно гну Дюрингу. А
между ними Фридрихом II существует то различие, что в дюринговском государстве будущего отнюдь не всякий может спасаться на свой манер. В конституции этого государства будущего значится:
«В свободном обществе не должно быть никакого культа,
ибо
каждый из его членов стоит выше первобытного детского представления о том, что позади природы или над ней обитают такие существа, на которые можно воздействовать жертвами или молитвами. Правильно понятая социалитарная система должна поэтому упразднить все аксессуары духовного колдовства и, следовательно, все существенные элементы культа».
Религия воспрещается.
Но ведь всякая религия является нечем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – от Выражение из резолюции прусского короля Фридриха II от 22 июля 1740 г.
на запрос министра Бранда и президента консистории Рейхенбаха относительно допустимости того, чтобы в протестантском прусском государстве существовали католические школы
ражением, в котором земные силы принимают форму неземных. Вначале истории объектами этого отражения являются прежде всего силы природы, которые при дальнейшей эволюции проходят у различных народов через самые разнообразные и пестрые олицетворения. Этот первоначальный процесс прослежен при помощи сравнительной мифологии – по крайней мере у индоевропейских народов – до его первого проявления в индийских ведах, а в дальнейшем своем развитии он детально исследован у индусов, персов, греков, римлян, германцев и, насколько хватает материала, также у кельтов, литовцев и славян. Но вскоре, наряду с силами природы, вступают в действие также и общественные силы, – силы,
которые противостоят человеку в качестве столь же чуждых и первоначально столь же необъяснимых для него, как и силы природы, и подобно последним господствуют над ним стой же кажущейся естественной необходимостью. Фантастические образы, в которых первоначально отражались только таинственные силы природы, приобретают теперь также и общественные атрибуты и становятся представителями исторических сил. На дальнейшей ступени развития вся со Этот двойственный характер, который впоследствии приобрели образы богов, был причиной возникшей впоследствии путаницы в мифологиях, – причиной, которую проглядела сравнительная мифология, продолжающая односторонне видеть в богах только отражение сил природы. Так, у некоторых германских племен бог войны обозначается по-древнескандинавски Тир, по-древневерхне- немецки Цио, что соответствует, следовательно, греческому Зевсу, латинскому
Юпитеру (Юпитер вместо – «Диупитер»); у других он называется Эр, Эор, соответствуя, таким образом, греческому Аресу, латинскому Марсу
которые противостоят человеку в качестве столь же чуждых и первоначально столь же необъяснимых для него, как и силы природы, и подобно последним господствуют над ним стой же кажущейся естественной необходимостью. Фантастические образы, в которых первоначально отражались только таинственные силы природы, приобретают теперь также и общественные атрибуты и становятся представителями исторических сил. На дальнейшей ступени развития вся со Этот двойственный характер, который впоследствии приобрели образы богов, был причиной возникшей впоследствии путаницы в мифологиях, – причиной, которую проглядела сравнительная мифология, продолжающая односторонне видеть в богах только отражение сил природы. Так, у некоторых германских племен бог войны обозначается по-древнескандинавски Тир, по-древневерхне- немецки Цио, что соответствует, следовательно, греческому Зевсу, латинскому
Юпитеру (Юпитер вместо – «Диупитер»); у других он называется Эр, Эор, соответствуя, таким образом, греческому Аресу, латинскому Марсу
вокупность природных и общественных атрибутов множества богов переносится на одного всемогущего бога, который, в свою очередь, является лишь отражением абстрактного человека. Так возник монотеизм, который исторически был последним продуктом греческой вульгарной философии более поздней эпохи и нашел свое уже готовое воплощение в иудейском, исключительно национальном боге Ягве. В
этой удобной для использования и ко всему приспособляющейся форме религия может продолжать свое существование как непосредственная, те. эмоциональная форма отношения людей к господствующим над ними чуждым силам,
природным и общественным, до тех пор, пока люди фактически находятся под властью этих сил. Номы уже неоднократно видели, что в современном буржуазном обществе над людьми господствуют, как какая-то чуждая сила, ими же самими созданные экономические отношения, ими же самими произведенные средства производства. Фактическая основа религиозного отражения действительности продолжает, следовательно, существовать, а вместе с этой основой продолжает существовать и ее отражение в религии. И хотя буржуазная политическая экономия и дает некоторое понимание причинной связи этого господства чуждых сил, но дело от этого ничуть не меняется. Буржуазная политическая экономия не в состоянии ни предотвратить кризисы вообще, ни уберечь отдельного капиталиста от убытков, от безнадежных долгов и банкротства, ни избавить отдельного рабочего от
этой удобной для использования и ко всему приспособляющейся форме религия может продолжать свое существование как непосредственная, те. эмоциональная форма отношения людей к господствующим над ними чуждым силам,
природным и общественным, до тех пор, пока люди фактически находятся под властью этих сил. Номы уже неоднократно видели, что в современном буржуазном обществе над людьми господствуют, как какая-то чуждая сила, ими же самими созданные экономические отношения, ими же самими произведенные средства производства. Фактическая основа религиозного отражения действительности продолжает, следовательно, существовать, а вместе с этой основой продолжает существовать и ее отражение в религии. И хотя буржуазная политическая экономия и дает некоторое понимание причинной связи этого господства чуждых сил, но дело от этого ничуть не меняется. Буржуазная политическая экономия не в состоянии ни предотвратить кризисы вообще, ни уберечь отдельного капиталиста от убытков, от безнадежных долгов и банкротства, ни избавить отдельного рабочего от
безработицы и нищеты. До сих пор еще входу поговорка:
человек предполагает, а бог (те. господство чуждых человеку сил капиталистического способа производства) располагает. Одного только познания, даже если оно идет дальше и глубже познания буржуазной политической экономии,
недостаточно для того, чтобы подчинить общественные силы господству общества. Для этого необходимо прежде всего общественное действие И когда это действие будет совершено, когда общество, взяв во владение всю совокупность средств производства и планомерно управляя ими, освободит этим путем себя и всех своих членов оттого рабства,
в котором ныне их держат ими же самими произведенные,
но противостоящие им, в качестве непреодолимой чуждой силы, средства производства, когда, следовательно, человек будет не только предполагать, но и располагать, – лишь тогда исчезнет последняя чуждая сила, которая до сих пор еще отражается в религии, а вместе стем исчезнет и само религиозное отражение, по той простой причине, что тогда уже нечего будет отражать.
Но г-н Дюринг не расположен ждать, пока религия умрет своей естественной смертью. Он поступает основательнее.
Он перебисмаркивает самого Бисмарка: он декретирует еще более строгие майские законы не только против католи-
228
Майские законы – под таким названием вошли в историю четыре закона,
которые по инициативе Бисмарка прусский министр культов Фальк провел через рейхстаг 11–14 мая 1873 года. Эти законы, устанавливавшие строгий контроль государства над деятельностью католической церкви, представляли собой куль
человек предполагает, а бог (те. господство чуждых человеку сил капиталистического способа производства) располагает. Одного только познания, даже если оно идет дальше и глубже познания буржуазной политической экономии,
недостаточно для того, чтобы подчинить общественные силы господству общества. Для этого необходимо прежде всего общественное действие И когда это действие будет совершено, когда общество, взяв во владение всю совокупность средств производства и планомерно управляя ими, освободит этим путем себя и всех своих членов оттого рабства,
в котором ныне их держат ими же самими произведенные,
но противостоящие им, в качестве непреодолимой чуждой силы, средства производства, когда, следовательно, человек будет не только предполагать, но и располагать, – лишь тогда исчезнет последняя чуждая сила, которая до сих пор еще отражается в религии, а вместе стем исчезнет и само религиозное отражение, по той простой причине, что тогда уже нечего будет отражать.
Но г-н Дюринг не расположен ждать, пока религия умрет своей естественной смертью. Он поступает основательнее.
Он перебисмаркивает самого Бисмарка: он декретирует еще более строгие майские законы не только против католи-
228
Майские законы – под таким названием вошли в историю четыре закона,
которые по инициативе Бисмарка прусский министр культов Фальк провел через рейхстаг 11–14 мая 1873 года. Эти законы, устанавливавшие строгий контроль государства над деятельностью католической церкви, представляли собой куль
цизма, но и против всякой религии вообще он натравливает своих жандармов будущего на религию и помогает ей, таким образом, увенчать себя ореолом мученичества и тем самым продлить свое существование. Куда мы ни посмотрим – везде специфически прусский социализм.
После того как г-н Дюринг таким образом благополучно уничтожил религию, человек, опирающийся только на самого себя и природу и созревший до понимания своих коллективных сил, может смело двинуться вперед по всем тем путям, которые открывает передним ход вещей и его собственное существо».
Рассмотрим же для разнообразия тот ход вещей, следуя которому опирающийся на самого себя человек может, под руководством г-на Дюринга, смело двинуться вперед.
Первый момент входе вещей, благодаря которому человек становится опорой самому себе, это – его рождение. Потом, на время своего естественного несовершеннолетия, он остается на попечении естественной воспитательницы детей, те. матери. Этот период может простираться, как в минационный пункт так называемой борьбы за культуру («культуркампф»).
Они явились наиболее значительным звеном в целой серии законодательных мероприятий, которые в 1872–1875 гг. Бисмарк проводил против католического духовенства как главной опоры партии центра, представлявшей интересы сепаратистов Южной и Юго-Западной Германии. Полицейские преследования вызвали ожесточенное сопротивление католиков и создали им ореол мученичества.
В 1880–1887 гг. с целью объединения всех сил реакции для борьбы против рабочего движения правительство Бисмарка было вынуждено сначала смягчить, а затем и отменить почти все антикатолические законы
После того как г-н Дюринг таким образом благополучно уничтожил религию, человек, опирающийся только на самого себя и природу и созревший до понимания своих коллективных сил, может смело двинуться вперед по всем тем путям, которые открывает передним ход вещей и его собственное существо».
Рассмотрим же для разнообразия тот ход вещей, следуя которому опирающийся на самого себя человек может, под руководством г-на Дюринга, смело двинуться вперед.
Первый момент входе вещей, благодаря которому человек становится опорой самому себе, это – его рождение. Потом, на время своего естественного несовершеннолетия, он остается на попечении естественной воспитательницы детей, те. матери. Этот период может простираться, как в минационный пункт так называемой борьбы за культуру («культуркампф»).
Они явились наиболее значительным звеном в целой серии законодательных мероприятий, которые в 1872–1875 гг. Бисмарк проводил против католического духовенства как главной опоры партии центра, представлявшей интересы сепаратистов Южной и Юго-Западной Германии. Полицейские преследования вызвали ожесточенное сопротивление католиков и создали им ореол мученичества.
В 1880–1887 гг. с целью объединения всех сил реакции для борьбы против рабочего движения правительство Бисмарка было вынуждено сначала смягчить, а затем и отменить почти все антикатолические законы
древнем римском праве, до возмужалости, те. приблизительно до 14 лет. Только в тех случаях, когда невоспитанные мальчики старшего возраста будут недостаточно почитать авторитет матери, – отцовское вмешательство, в особенности же общественные воспитательные меры должны обезвредить этот недостаток. Возмужав, ребенок поступает под
«естественную опеку отца, если только таковой имеется налицо ипритом отцовство не оспаривается в противном случае община назначает опекуна.
Подобно тому как г-н Дюринг считает возможным, как мы это видели выше, заменить капиталистический способ производства общественным, не преобразуя самого производства точно также он воображает, что можно оторвать современную буржуазную семью от всей ее экономической основы, не изменяя тем самым всей формы семьи. Эта форма представляется ему до такой степени неизменной, что он даже делает древнее римское право, хотя ив несколько облагороженном виде, руководящим началом для семейных отношений на вечные времена, представляя себе семью только как оставляющую наследство, те. как владеющую собственностью единицу. В этом вопросе утописты стоят неизмеримо выше г-на Дюринга. Для них, вместе с установлением свободного объединения людей в общество и превращением частной домашней работы в общественную промышленность, непосредственно дано также и обобществление воспитания юношества, а вместе стем действительно свободные взаимоотношения членов семьи. Далее, уже Маркс установил (Капитал, стр. 515 и сл.), что
«крупная промышленность, отводя решающую роль в общественно организованном процессе производства вне сферы домашнего очага женщинам, подростками детям обоего пола, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между полами».
«Каждый социал-реформаторский фантазер, – говорит г-н Дюринг, – естественно имеет наготове соответствующую его новой социальной жизни педагогику».
С этой точки зрения сам г-н Дюринг представляется настоящим монстром среди социал-реформаторских фантазеров. Школе будущего он уделяет по меньшей мере столько же внимания, сколько и авторскому праву, а это кое-что да значит. У него имеется окончательно разработанный план школ и университетов не только для всего обозримого будущего, но и для переходного периода. Ограничимся, однако, лишь обзором того, что предполагается давать юношеству обоего пола в окончательном социалитете последней инстанции.
Всеобщая народная школа дает своим ученикам все, что само по себе и принципиально может обладать привлекательностью для человека, следовательно, в особенности основы и главные достижения всех наук, касающихся понимания мира и жизни. Там прежде всего будут обучать математике, притом так, что будет полностью пройден круг
«естественную опеку отца, если только таковой имеется налицо ипритом отцовство не оспаривается в противном случае община назначает опекуна.
Подобно тому как г-н Дюринг считает возможным, как мы это видели выше, заменить капиталистический способ производства общественным, не преобразуя самого производства точно также он воображает, что можно оторвать современную буржуазную семью от всей ее экономической основы, не изменяя тем самым всей формы семьи. Эта форма представляется ему до такой степени неизменной, что он даже делает древнее римское право, хотя ив несколько облагороженном виде, руководящим началом для семейных отношений на вечные времена, представляя себе семью только как оставляющую наследство, те. как владеющую собственностью единицу. В этом вопросе утописты стоят неизмеримо выше г-на Дюринга. Для них, вместе с установлением свободного объединения людей в общество и превращением частной домашней работы в общественную промышленность, непосредственно дано также и обобществление воспитания юношества, а вместе стем действительно свободные взаимоотношения членов семьи. Далее, уже Маркс установил (Капитал, стр. 515 и сл.), что
«крупная промышленность, отводя решающую роль в общественно организованном процессе производства вне сферы домашнего очага женщинам, подростками детям обоего пола, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между полами».
«Каждый социал-реформаторский фантазер, – говорит г-н Дюринг, – естественно имеет наготове соответствующую его новой социальной жизни педагогику».
С этой точки зрения сам г-н Дюринг представляется настоящим монстром среди социал-реформаторских фантазеров. Школе будущего он уделяет по меньшей мере столько же внимания, сколько и авторскому праву, а это кое-что да значит. У него имеется окончательно разработанный план школ и университетов не только для всего обозримого будущего, но и для переходного периода. Ограничимся, однако, лишь обзором того, что предполагается давать юношеству обоего пола в окончательном социалитете последней инстанции.
Всеобщая народная школа дает своим ученикам все, что само по себе и принципиально может обладать привлекательностью для человека, следовательно, в особенности основы и главные достижения всех наук, касающихся понимания мира и жизни. Там прежде всего будут обучать математике, притом так, что будет полностью пройден круг
всех принципиальных понятий и приемов, начиная с простого счета и сложения и кончая интегральным исчислением.
Это не значит, однако, что в этой школе действительно будут дифференцировать и интегрировать. Совсем напротив:
там будут преподаваться совершенно новые элементы математики, взятой в целом, – элементы, содержащие в зародыше как обыкновенную элементарную, таки высшую математику. Хотя г-н Дюринг и уверяет, что содержание учебников»
этой школы будущего схематически уже вырисовывается в своих главных чертах перед его глазами, однако ему до сих пор не удалось, к сожалению, открыть эти элементы математики, взятой в целом, а то, чего он не в состоянии сделать, следует, в самом деле, ожидать только от свободных и возросших сил нового общественного строя».
Но если плоды математики будущего пока что еще очень зелены, то астрономия, механика и физика будущего не представят трудностей, они составят ядро всего школьного обучения, тогда как ботаника и зоология, которые,
несмотря на все свои теории, всё еще носят преимущественно описательный характер, будут служить больше для легкой, занимательной беседы».
Так говорится в Курсе философии, стр. 417. Г-н Дю- ринги до сегодня знает только преимущественно описательную ботанику и зоологию. Вся органическая морфология, охватывающая собой сравнительную анатомию, эмбриологию и палеонтологию органического мира, незнакома ему
Это не значит, однако, что в этой школе действительно будут дифференцировать и интегрировать. Совсем напротив:
там будут преподаваться совершенно новые элементы математики, взятой в целом, – элементы, содержащие в зародыше как обыкновенную элементарную, таки высшую математику. Хотя г-н Дюринг и уверяет, что содержание учебников»
этой школы будущего схематически уже вырисовывается в своих главных чертах перед его глазами, однако ему до сих пор не удалось, к сожалению, открыть эти элементы математики, взятой в целом, а то, чего он не в состоянии сделать, следует, в самом деле, ожидать только от свободных и возросших сил нового общественного строя».
Но если плоды математики будущего пока что еще очень зелены, то астрономия, механика и физика будущего не представят трудностей, они составят ядро всего школьного обучения, тогда как ботаника и зоология, которые,
несмотря на все свои теории, всё еще носят преимущественно описательный характер, будут служить больше для легкой, занимательной беседы».
Так говорится в Курсе философии, стр. 417. Г-н Дю- ринги до сегодня знает только преимущественно описательную ботанику и зоологию. Вся органическая морфология, охватывающая собой сравнительную анатомию, эмбриологию и палеонтологию органического мира, незнакома ему
даже по названию. В то время как за его спиной в области биологии почти десятками возникают совершенно новые науки, его детское сердце все еще черпает «высокосовремен- ные образовательные элементы естественнонаучного способа мышления из Естественной истории для детей Раф- фа и дарует эту конституцию органического мира также всему обозримому будущему. О существовании химии он, по своему обыкновению, и здесь совершенно забывает.
Что касается эстетической стороны воспитания, тов этой области г-н Дюринг намерен все создать заново. Вся прежняя поэзия для этого не годится. Там, где запрещена всякая религия, – там, само собой разумеется, не может быть терпима в школе обычная у прежних поэтов мифологическая и прочая религиозная стряпня. Равным образом заслуживает осуждения и поэтический мистицизм, к которому, например, был сильно склонен Гёте». Таким образом, гну Дюрин- гу придется самому дать нам те поэтические шедевры, которые соответствуют более высоким запросам примиренной с рассудком фантазии, и нарисовать тот подлинный идеал,
который означает завершение мира. Пусть он только не медлит. Хозяйственная коммуна сможет завоевать мир лишь в том случае, если она двинется в поход примиренным с рассудком беглым шагом александрийского стиха.
Филологией подрастающего гражданина будущего небу- дут особенно донимать.
«Мертвые языки совершенно отпадают а изучение живых иностранных языков останется как нечто второстепенное. Только там, где сношения между народами выражаются в передвижениях самих народных масс, иностранные языки должны быть сделаны, в меру надобности, легкодоступными каждому. Для достижения действительно образовательного результата при изучении языков должна служить своего рода всеобщая грамматика, в особенности же материя и форма родного языка».
Национальная ограниченность современных людей все еще слишком космополитична для г-на Дюринга. Он хочет уничтожить и те два рычага, которые в современном мире дают хотя бы некоторую возможность стать выше ограниченной национальной точки зрения. Он хочет упразднить знание древних языков, открывающее, по крайней мере для получивших классическое образование людей различных национальностей, общий им, более широкий горизонт. Одновременно с этим он хочет упразднить также и знание новых языков, при помощи которого люди различных наций только и могут объясняться друг с другом и знакомиться с тем,
что происходит за их собственным рубежом. Зато грамматика родного языка должна стать предметом основательной зубрежки. Но ведь материя и форма родного языкаста- новятся понятными лишь тогда, когда прослеживается его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно,
если не уделять внимания, во-первых, его собственным отмершим формами, во-вторых, родственным живыми мертвым языкам. Таким образом, мы здесь снова попадаем в запретную область. Но раз г-н Дюринг вычеркивает из своего учебного плана всю современную историческую грамматику, то для обучения языку у него остается только старомодная, препарированная в стиле старой классической филологии, техническая грамматика со всей ее казуистикой и произвольностью, обусловленными отсутствием исторического фундамента. Ненависть к старой филологии приводит его к тому, что самый скверный продукт ее он возводит в ранг
«центрального пункта действительно образовательного изучения языков. Ясно, что мы имеем дело с филологом, никогда ничего не слыхавшим об историческом языкознании, которое за последние 60 лет получило такое мощное и плодотворное развитие, – и поэтому-то г-н Дюринг ищет в высокой степени современные образовательные элементы изучения языков не у Боппа, Гримма и Дица, ау блаженной памяти Хейзе и Беккера.
Но и после всей этой выучки молодой гражданин будущего далеко еще не может опереться на самого себя. Для этого нужно заложить более глубокое основание при помощи усвоения последних философских основ. Но такое углубление не представляет собой гигантской задачи – с тех пор как г-н Дюринг проложил в этой области широкий путь. В самом деле, если немногие положения строгого знания, которыми может похвалиться всеобщая схематика бытия, очистить отложных схоластических завитушек и если
Что касается эстетической стороны воспитания, тов этой области г-н Дюринг намерен все создать заново. Вся прежняя поэзия для этого не годится. Там, где запрещена всякая религия, – там, само собой разумеется, не может быть терпима в школе обычная у прежних поэтов мифологическая и прочая религиозная стряпня. Равным образом заслуживает осуждения и поэтический мистицизм, к которому, например, был сильно склонен Гёте». Таким образом, гну Дюрин- гу придется самому дать нам те поэтические шедевры, которые соответствуют более высоким запросам примиренной с рассудком фантазии, и нарисовать тот подлинный идеал,
который означает завершение мира. Пусть он только не медлит. Хозяйственная коммуна сможет завоевать мир лишь в том случае, если она двинется в поход примиренным с рассудком беглым шагом александрийского стиха.
Филологией подрастающего гражданина будущего небу- дут особенно донимать.
«Мертвые языки совершенно отпадают а изучение живых иностранных языков останется как нечто второстепенное. Только там, где сношения между народами выражаются в передвижениях самих народных масс, иностранные языки должны быть сделаны, в меру надобности, легкодоступными каждому. Для достижения действительно образовательного результата при изучении языков должна служить своего рода всеобщая грамматика, в особенности же материя и форма родного языка».
Национальная ограниченность современных людей все еще слишком космополитична для г-на Дюринга. Он хочет уничтожить и те два рычага, которые в современном мире дают хотя бы некоторую возможность стать выше ограниченной национальной точки зрения. Он хочет упразднить знание древних языков, открывающее, по крайней мере для получивших классическое образование людей различных национальностей, общий им, более широкий горизонт. Одновременно с этим он хочет упразднить также и знание новых языков, при помощи которого люди различных наций только и могут объясняться друг с другом и знакомиться с тем,
что происходит за их собственным рубежом. Зато грамматика родного языка должна стать предметом основательной зубрежки. Но ведь материя и форма родного языкаста- новятся понятными лишь тогда, когда прослеживается его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно,
если не уделять внимания, во-первых, его собственным отмершим формами, во-вторых, родственным живыми мертвым языкам. Таким образом, мы здесь снова попадаем в запретную область. Но раз г-н Дюринг вычеркивает из своего учебного плана всю современную историческую грамматику, то для обучения языку у него остается только старомодная, препарированная в стиле старой классической филологии, техническая грамматика со всей ее казуистикой и произвольностью, обусловленными отсутствием исторического фундамента. Ненависть к старой филологии приводит его к тому, что самый скверный продукт ее он возводит в ранг
«центрального пункта действительно образовательного изучения языков. Ясно, что мы имеем дело с филологом, никогда ничего не слыхавшим об историческом языкознании, которое за последние 60 лет получило такое мощное и плодотворное развитие, – и поэтому-то г-н Дюринг ищет в высокой степени современные образовательные элементы изучения языков не у Боппа, Гримма и Дица, ау блаженной памяти Хейзе и Беккера.
Но и после всей этой выучки молодой гражданин будущего далеко еще не может опереться на самого себя. Для этого нужно заложить более глубокое основание при помощи усвоения последних философских основ. Но такое углубление не представляет собой гигантской задачи – с тех пор как г-н Дюринг проложил в этой области широкий путь. В самом деле, если немногие положения строгого знания, которыми может похвалиться всеобщая схематика бытия, очистить отложных схоластических завитушек и если
решиться везде признавать значение только за действительностью, удостоверенной гном Дюрингом, то элементарная философия станет вполне доступной и для юношества будущего. Напомним о тех крайне простых приемах, посредством которых мы доставили понятиям бесконечности и их критике доселе неведомую значимость, – и тогда нет решительно никакого основания, почему бы элементы универсального понимания пространства и времени, столь просто построенные благодаря современному углублению и заострению почему бы эти элементы не могли, наконец, перейти в разряд подготовительных знаний Наиболее коренные идеи г-на Дюринга не должны играть второстепенной роли в универсальной образовательной систематике нового общества. Равное самому себе состояние материи и сосчитанная бесчисленность призваны, напротив, не только поставить человека на ноги, но и заставить его уразуметь собственными силами, что так называемый абсолют находится у него
под ногами».
Народная школа будущего, как видит читатель, представляет собой нечто иное, как немного «облагороженную»
прусскую гимназию. В этой школе греческий языки латынь заменены несколько большим количеством чистой и прикладной математики, в особенности же элементами философии действительности, а преподавание немецкого языка низведено опять до блаженной памяти Беккера, другими словами – приблизительно до уровня начальной школы
под ногами».
Народная школа будущего, как видит читатель, представляет собой нечто иное, как немного «облагороженную»
прусскую гимназию. В этой школе греческий языки латынь заменены несколько большим количеством чистой и прикладной математики, в особенности же элементами философии действительности, а преподавание немецкого языка низведено опять до блаженной памяти Беккера, другими словами – приблизительно до уровня начальной школы
Действительно, нет решительно никакого основания, почему бы знания г-на Дюринга, оказавшиеся после нашего рассмотрения крайне школьническими во всех затронутых им областях, или, лучше сказать, почему бы то, что вообще остается от них после предварительной основательной
«чистки», не могло, наконец, перейти целиком и полностью в разряд подготовительных знаний, поскольку знания г-на
Дюринга никогда и не возвышались над этим уровнем. Конечно, г-н Дюринг слышал краем уха, что в социалистическом обществе труд и воспитание будут соединены и таким путем подрастающим поколениям будет обеспечено разностороннее техническое образование, как и практическая основа для научного воспитания поэтому также и этот пункт он использует на свой обычный лад для социалитета. Но так как в сфере производства, погну Дюрингу, прежнее разделение труда в существенных чертах, как мы видели, преспокойно продолжает существовать, то у этого технического школьного образования отнимается всякое позднейшее практическое применение, отнимается всякое значение для самого производства, – техническое образование преследует исключительно школьную цель оно должно заменить собой гимнастику, о которой наш радикальный новатор и слышать не хочет. Вот почему г-н Дюринг и может дать нам по этой части лишь две-три банальные фразы, вроде следующей Юноши, как и старики, должны работать в серьезном смысле этого слова
«чистки», не могло, наконец, перейти целиком и полностью в разряд подготовительных знаний, поскольку знания г-на
Дюринга никогда и не возвышались над этим уровнем. Конечно, г-н Дюринг слышал краем уха, что в социалистическом обществе труд и воспитание будут соединены и таким путем подрастающим поколениям будет обеспечено разностороннее техническое образование, как и практическая основа для научного воспитания поэтому также и этот пункт он использует на свой обычный лад для социалитета. Но так как в сфере производства, погну Дюрингу, прежнее разделение труда в существенных чертах, как мы видели, преспокойно продолжает существовать, то у этого технического школьного образования отнимается всякое позднейшее практическое применение, отнимается всякое значение для самого производства, – техническое образование преследует исключительно школьную цель оно должно заменить собой гимнастику, о которой наш радикальный новатор и слышать не хочет. Вот почему г-н Дюринг и может дать нам по этой части лишь две-три банальные фразы, вроде следующей Юноши, как и старики, должны работать в серьезном смысле этого слова
Поистине жалкое впечатление производит это беспомощное и бессодержательное переливание из пустого в порожнее, когда сравниваешь его стем местом Капитала (стр, где Маркс развивает положение, что из фабричной системы, как можно проследить в деталях у Роберта
Оуэна, вырос зародыш воспитания эпохи будущего, когда для всех детей свыше известного возраста производительный труд будет соединяться с обучением и гимнастикой не только как одно из средств для увеличения общественного производства, но и как единственное средство для производства всесторонне развитых людей».
Оставим в стороне университет будущего, где философия действительности будет служить ядром всего знания и где рядом с медицинским факультетом будет процветать также и юридический оставим в стороне также специальные учебные заведения, о которых мы узнаём лишь то, что они предназначаются только для двух-трех дисциплин. Предположим, что юный гражданин будущего по окончании всех школьных курсов настолько может опереться на самого себя, что в состоянии заняться приисканием себе жены. Какой ход вещей открывает ему здесь г-н Дюринг?
«Ввиду важности размножения для укрепления, искоренения и смешения качеств, и даже для их творческого развития, надо искать последние корни человеческого или бесчеловечного в значительной мере в половом общении и подборе и сверх того еще в заботе об обеспечении или предупреждении определенного результата рождений. Суд над дикостью и тупостью, господствующими в этой области, приходится практически предоставить позднейшей эпохе. Однако даже при существующем гнете предрассудков можно растолковать людям, что удавшееся или неудавшееся природе или человеческой предусмотрительности качество новорожденных гораздо важнее их многочисленности. Уроды истреблялись, правда, вовсе времена и при всяком правовом строено лестница, ведущая от нормального до уродства, связанного с потерей человеческого образа, имеет много ступеней…
Если принимаются меры против появления на свет человека, который оказался бы только плохим созданием, то это,
очевидно, приносит только пользу».
Точно также в другом месте говорится:
«Философское размышление без труда поймет право не родившегося еще мира на возможно лучшую композицию…
Зачатие и, пожалуй, еще и рождение дают повод для применения в этом отношении предупредительных мера в исключительных случаях – также и мер для устранения негодного И далее:
«Греческое искусство, в идеализированной форме изображающее человека в мраморе, не в силах будет сохранить прежнее историческое значение, когда люди возьмутся за менее художественную, и поэтому гораздо более важную для жизненной судьбы миллионов, задачу – усовершенствовать
Оуэна, вырос зародыш воспитания эпохи будущего, когда для всех детей свыше известного возраста производительный труд будет соединяться с обучением и гимнастикой не только как одно из средств для увеличения общественного производства, но и как единственное средство для производства всесторонне развитых людей».
Оставим в стороне университет будущего, где философия действительности будет служить ядром всего знания и где рядом с медицинским факультетом будет процветать также и юридический оставим в стороне также специальные учебные заведения, о которых мы узнаём лишь то, что они предназначаются только для двух-трех дисциплин. Предположим, что юный гражданин будущего по окончании всех школьных курсов настолько может опереться на самого себя, что в состоянии заняться приисканием себе жены. Какой ход вещей открывает ему здесь г-н Дюринг?
«Ввиду важности размножения для укрепления, искоренения и смешения качеств, и даже для их творческого развития, надо искать последние корни человеческого или бесчеловечного в значительной мере в половом общении и подборе и сверх того еще в заботе об обеспечении или предупреждении определенного результата рождений. Суд над дикостью и тупостью, господствующими в этой области, приходится практически предоставить позднейшей эпохе. Однако даже при существующем гнете предрассудков можно растолковать людям, что удавшееся или неудавшееся природе или человеческой предусмотрительности качество новорожденных гораздо важнее их многочисленности. Уроды истреблялись, правда, вовсе времена и при всяком правовом строено лестница, ведущая от нормального до уродства, связанного с потерей человеческого образа, имеет много ступеней…
Если принимаются меры против появления на свет человека, который оказался бы только плохим созданием, то это,
очевидно, приносит только пользу».
Точно также в другом месте говорится:
«Философское размышление без труда поймет право не родившегося еще мира на возможно лучшую композицию…
Зачатие и, пожалуй, еще и рождение дают повод для применения в этом отношении предупредительных мера в исключительных случаях – также и мер для устранения негодного И далее:
«Греческое искусство, в идеализированной форме изображающее человека в мраморе, не в силах будет сохранить прежнее историческое значение, когда люди возьмутся за менее художественную, и поэтому гораздо более важную для жизненной судьбы миллионов, задачу – усовершенствовать
созидание человека из плоти и крови. Этот род искусства не является просто работой над камнем, и его эстетика состоит не в созерцании мертвых форм и т. д.
Наш молодой гражданин будущего падает с облаков. Что при вступлении в брак дело идет не о простом искусстве работы над камнем и не о созерцании мертвых форм, это он знал, конечно, и без г-на Дюринга; но ведь последний обещал ему, что он может свободно шествовать по всем путям,
открываемым передним ходом вещей и его собственным существом, чтобы найти сочувствующее женское сердце вместе с принадлежащим ему телом. Нив коем случае, – гремит теперь ему в ответ более глубокая и более строгая мораль. Речь идет прежде всего о том, чтобы сбросить с себя дикость и тупость, господствующие в области полового общения и подбора, и принять во внимание право вновь рождающегося мира на возможно лучшую композицию. В
этот торжественный момент перед нашим молодым гражданином стоит задача – усовершенствовать созидание человека из плоти и крови, стать, так сказать, Фидием по этой части. Как приступить к делу – Приведенные таинственные заявления г-на Дюринга не дают ему на этот счет ни малейшего наставления, хотя г-н Дюринг сам говорит, что это искусство. Быть может, г-н Дюринг уже имеет схематически перед глазами руководство к этому искусству, вроде,
например, тех, образцы которых – в запечатанных конвертах циркулируют теперь в изрядном количестве в немецкой книжной торговле. – В самом деле, мы здесь находимся уже не в царстве социалитета, а скорее в царстве Волшебной флейты, стой лишь разницей, что веселый франкмасонский поп Зарастро едва ли может назваться даже жрецом второго класса в сравнении с нашим, более глубокими более строгим моралистом. Испытания, которым Зарастро подверг влюбленную парочку своих адептов, являются поистине детской забавой в сравнении стем грозным осмотром,
который г-н Дюринг навязывает обоим своим суверенным индивидам, прежде чем позволить им вступить в состояние
«нравственного и свободного брака. Ведь всегда может случиться, что хотя наш опирающийся на самого себя Тами- но будущего и стоит обеими ногами на так называемом абсолюте, но одна из его ног отступает на одну-две ступеньки от нормы, так что злые языки называют его колченогим. Не исключена также возможность того, что его дражайшая Пами- на будущего не совсем ровно стоит на упомянутом абсолюте вследствие небольшого отклонения в сторону правого плеча, каковое отклонение людская зависть называет даже легким горбиком. Что делать тогда Воспретит ли им наш более глубокий и более строгий Зарастро практиковать искусство созидания совершенного человека из плоти и крови, приме Волшебная флейта – последняя опера Моцарта, написанная им на либретто Э. Шиканедера; она была сочинена и поставлена в 1791 году в ней нашли отражение идеи масонов, к которым принадлежали и автор либретто и сам Моцарт. Упоминаемые далее в тексте Зарастро, Тамино и Памина – главные действующие лица этой оперы
Наш молодой гражданин будущего падает с облаков. Что при вступлении в брак дело идет не о простом искусстве работы над камнем и не о созерцании мертвых форм, это он знал, конечно, и без г-на Дюринга; но ведь последний обещал ему, что он может свободно шествовать по всем путям,
открываемым передним ходом вещей и его собственным существом, чтобы найти сочувствующее женское сердце вместе с принадлежащим ему телом. Нив коем случае, – гремит теперь ему в ответ более глубокая и более строгая мораль. Речь идет прежде всего о том, чтобы сбросить с себя дикость и тупость, господствующие в области полового общения и подбора, и принять во внимание право вновь рождающегося мира на возможно лучшую композицию. В
этот торжественный момент перед нашим молодым гражданином стоит задача – усовершенствовать созидание человека из плоти и крови, стать, так сказать, Фидием по этой части. Как приступить к делу – Приведенные таинственные заявления г-на Дюринга не дают ему на этот счет ни малейшего наставления, хотя г-н Дюринг сам говорит, что это искусство. Быть может, г-н Дюринг уже имеет схематически перед глазами руководство к этому искусству, вроде,
например, тех, образцы которых – в запечатанных конвертах циркулируют теперь в изрядном количестве в немецкой книжной торговле. – В самом деле, мы здесь находимся уже не в царстве социалитета, а скорее в царстве Волшебной флейты, стой лишь разницей, что веселый франкмасонский поп Зарастро едва ли может назваться даже жрецом второго класса в сравнении с нашим, более глубокими более строгим моралистом. Испытания, которым Зарастро подверг влюбленную парочку своих адептов, являются поистине детской забавой в сравнении стем грозным осмотром,
который г-н Дюринг навязывает обоим своим суверенным индивидам, прежде чем позволить им вступить в состояние
«нравственного и свободного брака. Ведь всегда может случиться, что хотя наш опирающийся на самого себя Тами- но будущего и стоит обеими ногами на так называемом абсолюте, но одна из его ног отступает на одну-две ступеньки от нормы, так что злые языки называют его колченогим. Не исключена также возможность того, что его дражайшая Пами- на будущего не совсем ровно стоит на упомянутом абсолюте вследствие небольшого отклонения в сторону правого плеча, каковое отклонение людская зависть называет даже легким горбиком. Что делать тогда Воспретит ли им наш более глубокий и более строгий Зарастро практиковать искусство созидания совершенного человека из плоти и крови, приме Волшебная флейта – последняя опера Моцарта, написанная им на либретто Э. Шиканедера; она была сочинена и поставлена в 1791 году в ней нашли отражение идеи масонов, к которым принадлежали и автор либретто и сам Моцарт. Упоминаемые далее в тексте Зарастро, Тамино и Памина – главные действующие лица этой оперы
нит ли он к ним свои предупредительные меры приза- чатии» или свое устранение негодного при «рождении»?
Можно ставить десять против одного, что дело примет другой оборот влюбленная парочка, покинув Зарастро-Дюрин- га, отправится к чиновнику, заведующему регистрацией бра- ков.
Постойте! – восклицает г-н Дюринг. – Вы меня не поняли.
Дайте мне высказаться.
При наличии более высоких, истинно-человеческих побудительных мотивов для благотворных половых связей…
человечески облагороженная форма полового возбуждения,
высшая ступень которого проявляется в виде страстной
любви,
представляет в своей двухсторонности наилучшую гарантию благополучного, также и по своим плодам, супружества Из гармонических самих по себе отношений получается и плод с гармоническими чертами – ведь это только результат второго порядка. Отсюда опять-таки следует, что всякое принуждение должно действовать вредным образом»
и т. д.
Тем самым все кончается наилучшим образом в наилучшем из социалитетов. Колченогий и горбатенькая страстно любят друг друга, а потому в своей двухсторонности представляют наилучшую гарантию для гармонического результата второго порядка все идет, как в романе они любят друг друга и вступают в брак. Вся более глубокая и более строгая мораль оказывается, по обыкновению, гармонической болтовней.
Каких вообще благородных взглядов держится г-н Дю- ринг относительно женского пола, – это видно из следующего его обвинения против современного общества:
«В обществе, основанном на угнетении и продаже человека человеку, проституция признается само собой разумеющимся дополнением к принудительному браку, созданным в пользу мужчин, и то обстоятельство, что ничего подобного
не может существовать для женщин представляет собой весьма понятный, нов тоже время чрезвычайно многозначительный факт».
Ни за что на свете я не согласился бы получить такую благодарность, какая выпадет на долю г-на Дюринга со стороны женщин за этот комплимент. Кроме того, разве гну Дюрингу совершенно неизвестен не столь уж редкий теперь вид дохода – стипендии от женщин их любовникам Ведь г-н Дюринг сам был когда-то ре- ферендарием
230
и живет он в Берлине, где уже в мои времена, те лет тому назад, Referendarius, – чтобы не говорить о лейтенантах, – довольно часто рифмовался с Референдарий (докладчик) – в Германии низший чиновник, преимущественно юрист, проходящий подготовительную службу в качестве практиканта при суде или государственном учреждении должность референдария часто не оплачивалась
Можно ставить десять против одного, что дело примет другой оборот влюбленная парочка, покинув Зарастро-Дюрин- га, отправится к чиновнику, заведующему регистрацией бра- ков.
Постойте! – восклицает г-н Дюринг. – Вы меня не поняли.
Дайте мне высказаться.
При наличии более высоких, истинно-человеческих побудительных мотивов для благотворных половых связей…
человечески облагороженная форма полового возбуждения,
высшая ступень которого проявляется в виде страстной
любви,
представляет в своей двухсторонности наилучшую гарантию благополучного, также и по своим плодам, супружества Из гармонических самих по себе отношений получается и плод с гармоническими чертами – ведь это только результат второго порядка. Отсюда опять-таки следует, что всякое принуждение должно действовать вредным образом»
и т. д.
Тем самым все кончается наилучшим образом в наилучшем из социалитетов. Колченогий и горбатенькая страстно любят друг друга, а потому в своей двухсторонности представляют наилучшую гарантию для гармонического результата второго порядка все идет, как в романе они любят друг друга и вступают в брак. Вся более глубокая и более строгая мораль оказывается, по обыкновению, гармонической болтовней.
Каких вообще благородных взглядов держится г-н Дю- ринг относительно женского пола, – это видно из следующего его обвинения против современного общества:
«В обществе, основанном на угнетении и продаже человека человеку, проституция признается само собой разумеющимся дополнением к принудительному браку, созданным в пользу мужчин, и то обстоятельство, что ничего подобного
не может существовать для женщин представляет собой весьма понятный, нов тоже время чрезвычайно многозначительный факт».
Ни за что на свете я не согласился бы получить такую благодарность, какая выпадет на долю г-на Дюринга со стороны женщин за этот комплимент. Кроме того, разве гну Дюрингу совершенно неизвестен не столь уж редкий теперь вид дохода – стипендии от женщин их любовникам Ведь г-н Дюринг сам был когда-то ре- ферендарием
230
и живет он в Берлине, где уже в мои времена, те лет тому назад, Referendarius, – чтобы не говорить о лейтенантах, – довольно часто рифмовался с Референдарий (докладчик) – в Германии низший чиновник, преимущественно юрист, проходящий подготовительную службу в качестве практиканта при суде или государственном учреждении должность референдария часто не оплачивалась
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 42
* * Да будет нам позволено в примирительно-веселом духе распроститься с нашей темой, которая сплошь и рядом должна была казаться довольно сухой и скучной. Пока нам приходилось разбирать отдельные вопросы, наш приговор был связан объективными, неоспоримыми фактами в соответствии с этими фактами приговор довольно часто по необходимости был резкий и даже жестокий. Теперь, когда философия, политическая экономия и социалитет лежат уже позади и перед нами раскрылся общий облик писателя, о котором нам раньше приходилось судить по отдельным его взглядам теперь на первое место могут выступить соображения,
касающиеся его как человека теперь мы можем позволить себе объяснить многие, непонятные иначе, научные заблуждения и самомнение автора его личными качествами и резюмировать свое общее суждение огне Дюринге словами:
невменяемость как результат мании величия
231
Диалектика природы – одно из главных произведений Ф. Энгельса;
в нем дано диалектико-материалистическое обобщение важнейших достижений естественных наук середины XIX века, осуществлено дальнейшее развитие материалистической диалектики и подвергнуты критике метафизические и идеалистические концепции в естествознании.//«Диалектика природы явилась итогом многолетних фундаментальных занятий Энгельса естественными науками. Первоначально результаты своих исследований Энгельс намеревался изложить в форме полемического произведения, направленного против вульгарного материалиста Л. Бюхнера. Этот план относится приблизительно к январю 1873 г. Позднее Энгельс пришел к мысли о необходимости поставить перед собой более всеобъемлющую задачу. Грандиозный замысел
«Диалектики природы изложен в письме, которое 30 мая 1873 г. Энгельс из
Лондона послал Марксу в Манчестер. Маркс показал это письмо выдающемуся естествоиспытателю К. Шорлеммеру. Рукопись письма содержит пометки
Шорлеммера, в которых он полностью одобряет основные идеи замысла
Энгельса. В последующие годы Энгельс проделал огромную работу по намеченному плану, однако в полной мере осуществить свой замысел ему не удалось.//Материалы, относящиеся к Диалектике природы, были написаны в период с 1873 по 1886 год. За это время Энгельс проштудировал обширную литературу по важнейшим вопросам естествознания и написал 10 более или менее готовых статей и глав и больше 170 заметок и фрагментов.//В работе
Энгельса над Диалектикой природы выделяются два главных периода от замысла этого произведения до начала работы над «Анти-Дюрингом» (май – май 1876 г) и от окончания работы над «Анти-Дюрингом» до смерти Маркса (июль 1878 – март 1883 г. В первый период Энгельс занимался преимущественно собиранием материала, написал большую часть фрагментов и Введение. Во второй период Энгельс разработал конкретный план будущего произведения, написал значительную часть фрагментов и почти все главы. После смерти Маркса Энгельс, всецело поглощенный работой по завершению публикации Капитала и по руководству международным рабочим движением, вынужден был фактически прекратить работу над своим произведением. Диалектика природы осталась незаконченной.//Материалы
«Диалектики природы дошли до нас в виде четырех связок, по которым Энгельс незадолго до своей смерти распределил все статьи и заметки, относящиеся к этому произведению. Этим связкам Энгельс дал следующие заголовки Диалектика и естествознание, 2) Исследование природы и диалектика, Диалектика природы и 4) Математика и естествознание. Разное. Из этих четырех связок только две (вторая и третья) имеют составленные Энгельсом оглавления, перечисляющие содержащиеся в связке материалы. Благодаря этим оглавлениям мы точно знаем, какие материалы Энгельс отнес ко второй и третьей связками в какой последовательности он их расположил в этих связках.
Что же касается первой и четвертой связок, то у нас нет уверенности в том,
что отдельные листки лежат в них именно там, куда их положил Энгельс.//
Первая связка (Диалектика и естествознание) состоит из двух частей 1) из заметок, написанных на 11-ти пронумерованных Энгельсом двойных листах,
каждый из которых имеет заголовок Диалектика природы эти заметки,
отделенные друг от друга разделительными линейками, относятся к периоду гг. и написаны хронологически в той последовательности, в которой они расположены на нумерованных листах рукописи 2) из 20 ненумерованных листов, каждый из которых содержит одну более длинную или несколько более коротких заметок, отделенных друг от друга разделительными линейками лишь очень немногие из этих заметок содержат данные, позволяющие определить время их написания.//Вторая связка (Исследование природы и диалектика»)
содержит три больших заметки О прообразах математического бесконечного в действительном мире, О механическом понимании природы и О не- гелиевской неспособности познавать бесконечное Старое предисловие к
«Анти-Дюрингу». О диалектике, статью Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека и большой фрагмент Опущенное из «Фейербаха»». Из составленного Энгельсом оглавления этой связки видно, что первоначально в нее входили еще две статьи Основные формы движения и Естествознание в мире духов. Но затем Энгельс зачеркнул в оглавлении второй связки названия этих двух статей и перенес их в третью связку, куда он поместил наиболее отделанные составные части своего незаконченного труда.//Третья связка (Диалектика природы) содержит шесть наиболее обработанных статей:
«Основные формы движения, Мера движения. – Работа, «Электричество»,
«Естествознание в мире духов, Введение и Приливное трение».//Четвертая связка (Математика и естествознание. Разное) состоит из двух незаконченных глав Диалектика и Теплота 18 ненумерованных листов, каждый из которых содержит одну более длинную или несколько более коротких заметок,
отделенных друг от друга разделительными линейками нескольких листков с математическими вычислениями. Среди заметок четвертой связки находятся два наброска плана Диалектики природы. Даты написания заметок этой связки можно установить только в самых редких случаях.//Подробные указатели содержания связок и хронологии написания глав и фрагментов Диалектики природы даны в конце настоящего тома.//Ознакомление с содержанием четырех связок Диалектики природы показывает, что Энгельс включил в них, кроме глав и предварительных набросков, написанных специально для
«Диалектики природы, еще несколько таких рукописей, которые первоначально для нее не предназначались. Таковы Старое предисловие к «Анти-Дюрингу»,
два Примечания к «Анти-Дюрингу» (О прообразах математического бесконечного в действительном мире и О механическом понимании природы, Опущенное из «Фейербаха»», Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека и Естествознание в мире духов».//В настоящее издание Диалектики природы включено все то, что содержится в четырех связках Энгельса, за исключением страничек с отрывочными математическими вычислениями, не сопровождаемыми пояснительным текстом, и следующих заметок, которые по своему содержанию явно не относятся к Диалектике природы 1) первоначальный набросок Введения к «Анти-Дюрингу» (о современном социализме, 2) отрывок о рабстве, 3) выписки из книги Ш.
Фурье Новый хозяйственный и социетарный мир (эти три заметки относятся к подготовительным работам к «Анти-Дюрингу») и 4) маленькая записка с замечанием Энгельса об отрицательном отношении немецкого химика Ф. Паули к трудовой теории стоимости.//Взятая в этих пределах, Диалектика природы»
состоит из 10 статей и глав, 169 заметок и фрагментов и 2 набросков плана всего из 181 составной части.//Весь этот материал расположен в настоящем издании тематически, в соответствии с основными линиями плана Энгельса, как они намечены в двух дошедших до нас набросках плана Диалектики природы».
Оба наброска даются в самом начале Диалектики природы. Один из них более подробный и охватывающий весь труд Энгельса – написан, судя по всему, в августе 1878 года другой – охватывающий только часть всего труда написан примерно в 1880 году. Наличный материал Диалектики природы»,
над которой Энгельс работал с перерывами на протяжении целых 13 лет (1873–
1886 гг.), не вполне совпадает с намеченными пунктами общего плана, и поэтому буквальное проведение схемы плана 1878 г. во всех деталях невозможно.
Однако основное содержание рукописи и основные линии плана Диалектики природы друг другу вполне соответствуют. Поэтому наброски плана и положены в основу расположения материала. При этом проведено намеченное самим Энгельсом (при группировке по связкам) разграничение между более или менее отделанными главами, с одной стороны, и подготовительными заметками – с другой. Таким образом получается разделение всей книги на две части 1) статьи и главы и 2) заметки и фрагменты. В каждой из этих двух частей материал расположен по одной и той же руководящей схеме согласно основным линиям плана Энгельса.//Эти основные линии плана
Энгельса намечают такую последовательность частей а) историческое введение,
б) общие вопросы материалистической диалектики, в) классификация наук, г)
соображения о диалектическом содержании отдельных наук, д) рассмотрение некоторых актуальных методологических проблем естествознания, е) переход к общественным наукам. Предпоследняя часть осталась у Энгельса почти не разработанной.//Основные линии плана определяют следующее расположение статей и глав Диалектики природы, составляющих первую половину книги://1)
Введение (написано в 1875–1876 гг.);//2) Старое предисловие к «Анти-
Дюрингу». О диалектике (май – июнь 1878 г) Естествознание в мире духов
(начало 1878 г) Диалектика (конец 1879 г) Основные формы движения гг.);//6) Мера движения. – Работа (1880–1881 гг.);//7) Приливное трение (1880–1881 гг.);//8) Теплота (апрель 1881 – ноябрь 1882 г.);//9)
Электричество (1882 г) Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека (июнь 1876 г.).//В отношении всех этих статей и глав тематический порядок в основном совпадает с хронологическим. Исключение составляет статья о Роли труда, которая образует переход от естественных наук к наукам общественным. Статья Естествознание в мире духов в набросках плана Энгельса не упомянута совершенно. По всей вероятности, Энгельс первоначально предполагал напечатать ее отдельно в каком-нибудь журнале и только впоследствии включил ее в состав Диалектики природы. Здесь она поставлена в разделе статей и глав на е место, так как она,
подобно двум предыдущим, имеет общеметодологическое значение и по своей основной идее (необходимость теоретического мышления для эмпирического естествознания) довольно тесно примыкает к Старому предисловию к
«Анти-Дюрингу»».//Что касается черновых набросков, заметок и фрагментов,
которые составляют вторую половину книги, то сопоставление наличного материала с набросками плана Энгельса приводит к распределению этого материала последующим рубрикам) Из истории науки) Естествознание и философия) Диалектика) Формы движения материи. Классификация наук) Математика) Механика и астрономия) Физика) Химия;//9)
Биология.//Если сопоставить эти отделы фрагментов с заголовками десяти статей и глав Диалектики природы, то обнаружится почти полное соответствие между порядком расположения статей и порядком расположения фрагментов.
Первой статье Диалектики природы соответствует й отдел фрагментов.
Второй и третьей статьям соответствует й отдел фрагментов. Четвертой статье соответствует й отдел фрагментов. Пятой статье соответствует й отдел фрагментов. Шестая и седьмая статьи соответствуют 6-му отделу фрагментов.
Восьмая и девятая статьи соответствуют 7-му отделу фрагментов. Десятая статья не имеет соответствующего ей отдела фрагментов.//Внутри отдельных рубрик фрагменты расположены также по тематическому принципу. Сначала даются фрагменты, посвященные более общим вопросам, а затем фрагменты,
относящиеся к более частным вопросам. В отделе Из истории науки»
фрагменты расположены в исторической последовательности от зарождения науку древнейших народов до современников Энгельса. В отделе «Диалектика»
сначала даются заметки, посвященные общим вопросам диалектики и основным законам диалектики, а затем – заметки, относящиеся к так называемой субъективной диалектике. Каждый отдел заканчивается по возможности такими фрагментами, которые служат переходом к следующему отделу.//При жизни
Энгельса материалы, относящиеся к Диалектике природы, не публиковались.
После его смерти были опубликованы две статьи, включенные им в состав
«Диалектики природы Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека – в 1896 г. в журнале «Neue Zeit» и Естествознание в мире духов в 1898 г. в ежегоднике «Illustrirter Neue Welt-Kalender». Полностью Диалектика природы была впервые опубликована в СССР в 1925 г. на немецком языке параллельно с русским переводом (Архив Маркса и Энгельса», книга вторая. Впоследствии книга Энгельса неоднократно переиздавалась. При этом уточнялась расшифровка рукописи, улучшался перевод, совершенствовалась система расположения материала. Важнейшими из этих последующих изданий являются издание на языке оригинала в 1935 г. (Marx-Engels Gesamtausgabe.
F. Engels. «Herrn Eugen Duhrings Umwalzung der Wissenschaft. Dialektik der
Natur». Sonderausgabe. Moskau – Leningrad, 1935) и русское издание 1941 г, по образцу которого были сделаны многочисленные издания в различных странах мира. В настоящем томе расположение материала в Диалектике природы»
воспроизводит то, которое было принято в русском издании 1941 года
Диалектика природы
231
Написано Ф. Энгельсом в основном в 1873–1883 гг., отдельные добавления в 1885–1886 гг.
Впервые полностью опубликовано на немецком и русском
языках в Архиве Маркса и Энгельса», кн. II, Печатается по тексту рукописи
Перевод с немецкого
231
Написано Ф. Энгельсом в основном в 1873–1883 гг., отдельные добавления в 1885–1886 гг.
Впервые полностью опубликовано на немецком и русском
языках в Архиве Маркса и Энгельса», кн. II, Печатается по тексту рукописи
Перевод с немецкого
Набросок общего плана. Историческое введение в естествознании, благодаря его собственному развитию, метафизическая концепция стала невозможной. Ход теоретического развития в Германии со времени
Гегеля (старое предисловие. Возврат к диалектике совершается бессознательно, поэтому противоречиво и медленно. Диалектика как наука о всеобщей связи. Главные законы превращение количества и качества – взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, – развитие путем противоречия, или отрицание отрицания, – спиральная форма развития. Связь наук. Математика, механика, физика, химия,
биология. Сен-Симон (Конт) и Гегель.
232
Этот общий план Диалектики природы составлен после июня 1878 г, так как в нем упоминаются старое предисловие к «Анти-Дюрингу», написанное в мае – июне, и брошюра Э. Геккеля Свободная наука и свободное преподавание, вышедшая в июле 1878 года но этот план составлен дог так как в нем отсутствует всякое указание на такие главы Диалектики природы, как Основные формы движения, Теплота и «Электричество»,
написанные в 1880–1882 годах. Сопоставление содержащегося в пункте этого плана упоминания о немецких буржуазных дарвинистах Э. Геккеле и О.
Шмидте с письмом Энгельса Лаврову от 10 августа 1878 г. дает основание для предположения, что план составлен в августе 1878 года Имеется ввиду Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике
5. Apercus
234
об отдельных науках и их диалектическом содержании) математика диалектические вспомогательные средства и обороты. – Математическое бесконечное имеет место в действительности) механика неба – теперь вся она рассматривается как некоторый процесс – Механика точкой отправления для нее была инерция, являющаяся лишь отрицательным выражением неуничтожимости движения) физика – переходы молекулярных движений друг в друга. Клаузиус и Лошмидт;
4) химия теории, энергия) биология. Дарвинизм. Необходимость и случайность. Границы познания. Дюбуа-Реймон и Негели
235
. – Гельм- гольц, Кант, Юм.
7. Механическая теория. Геккель
236 234
Соображения, заметки. – Ред Имеются ввиду) доклад Э. Дюбуа-Реймона О границах познания природы, сделанный в Лейпциге 14 августа 1872 г. нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей первое издание этого доклада вышло в Лейпциге в году 2) доклад К. Негели Границы естественнонаучного познания, сделанный в Мюнхене 20 сентября 1877 г. нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей доклад был опубликован в приложении к Бюллетеню съезда Имеются ввиду механистические взгляды сторонников естественнонаучного материализма, одним из типичных представителей которого был Э. Гек- кель. Ср. заметку О механическом понимании природы (настоящий том,
стр. 566–570).
8. Душа пластидулы – Геккель и Негели
237 9. Наука и преподавание – Вирхов
238 10. Клеточное государство – Вирхов
239 11. Дарвинистская политика и дарвинистское учение об обществе – Геккель и Шмидт
240
. Дифференциация человека Пластидулами Э. Геккель называл мельчайшие частицы живой плазмы каждая из которых, по его учению, представляет собой белковую молекулу весьма сложного строения и обладает некоторой элементарной «душой».//Вопрос о
«душе пластидулы», о наличии зародышей сознания в элементарных живых телах, о соотношении сознания и его материального субстрата явился предметом дискуссии на состоявшемся в Мюнхене в сентябре 1877 гм съезде немецких естествоиспытателей и врачей, где этой проблеме было уделено значительное внимание в выступлениях Э. Геккеля, К. Негели и Р. Вирхова (на пленарных заседаниях 18, 20 и 22 сентября. Защите своих взглядов поэтому вопросу от нападок Вирхова Геккель посвятил специальную главу своей брошюры Свободная наука и свободное преподавание Энгельс имеет ввиду доклад Р. Вирхова Свобода науки в современном государстве (см. примечание 6. В этом докладе Вирхов предлагал ограничить свободу преподавания науки. Против Вирхова выступил Э. Геккель, опубликовавший брошюру Свободная наука и свободное преподавание О вирховской концепции животного индивида как федерации клеточных государств В июле – августе 1878 г. Энгельс предполагал подвергнуть критике выступления буржуазных дарвинистов против социализма. Поводом послужило сообщение о том, что О. Шмидт выступит с докладом Об отношении дарвинизма к социал-демократии» нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей в Касселе в сентябре 1878 года. Это сообщение Энгельс прочитал в журнале от 18 июля 1878 г. (т. XVIII, № 455, стр. 316). После съезда доклад Шмидта был опубликован в виде брошюры (О. Schmidt. «Darwinismus und
Socialdemocratie». Bonn, 1878). Около 10 августа 1878 г. Энгельс получил брошюру Э. Геккеля Свободная наука и свободное преподавание (Ев которой Геккель пытался
Гегеля (старое предисловие. Возврат к диалектике совершается бессознательно, поэтому противоречиво и медленно. Диалектика как наука о всеобщей связи. Главные законы превращение количества и качества – взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, – развитие путем противоречия, или отрицание отрицания, – спиральная форма развития. Связь наук. Математика, механика, физика, химия,
биология. Сен-Симон (Конт) и Гегель.
232
Этот общий план Диалектики природы составлен после июня 1878 г, так как в нем упоминаются старое предисловие к «Анти-Дюрингу», написанное в мае – июне, и брошюра Э. Геккеля Свободная наука и свободное преподавание, вышедшая в июле 1878 года но этот план составлен дог так как в нем отсутствует всякое указание на такие главы Диалектики природы, как Основные формы движения, Теплота и «Электричество»,
написанные в 1880–1882 годах. Сопоставление содержащегося в пункте этого плана упоминания о немецких буржуазных дарвинистах Э. Геккеле и О.
Шмидте с письмом Энгельса Лаврову от 10 августа 1878 г. дает основание для предположения, что план составлен в августе 1878 года Имеется ввиду Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике
5. Apercus
234
об отдельных науках и их диалектическом содержании) математика диалектические вспомогательные средства и обороты. – Математическое бесконечное имеет место в действительности) механика неба – теперь вся она рассматривается как некоторый процесс – Механика точкой отправления для нее была инерция, являющаяся лишь отрицательным выражением неуничтожимости движения) физика – переходы молекулярных движений друг в друга. Клаузиус и Лошмидт;
4) химия теории, энергия) биология. Дарвинизм. Необходимость и случайность. Границы познания. Дюбуа-Реймон и Негели
235
. – Гельм- гольц, Кант, Юм.
7. Механическая теория. Геккель
236 234
Соображения, заметки. – Ред Имеются ввиду) доклад Э. Дюбуа-Реймона О границах познания природы, сделанный в Лейпциге 14 августа 1872 г. нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей первое издание этого доклада вышло в Лейпциге в году 2) доклад К. Негели Границы естественнонаучного познания, сделанный в Мюнхене 20 сентября 1877 г. нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей доклад был опубликован в приложении к Бюллетеню съезда Имеются ввиду механистические взгляды сторонников естественнонаучного материализма, одним из типичных представителей которого был Э. Гек- кель. Ср. заметку О механическом понимании природы (настоящий том,
стр. 566–570).
8. Душа пластидулы – Геккель и Негели
237 9. Наука и преподавание – Вирхов
238 10. Клеточное государство – Вирхов
239 11. Дарвинистская политика и дарвинистское учение об обществе – Геккель и Шмидт
240
. Дифференциация человека Пластидулами Э. Геккель называл мельчайшие частицы живой плазмы каждая из которых, по его учению, представляет собой белковую молекулу весьма сложного строения и обладает некоторой элементарной «душой».//Вопрос о
«душе пластидулы», о наличии зародышей сознания в элементарных живых телах, о соотношении сознания и его материального субстрата явился предметом дискуссии на состоявшемся в Мюнхене в сентябре 1877 гм съезде немецких естествоиспытателей и врачей, где этой проблеме было уделено значительное внимание в выступлениях Э. Геккеля, К. Негели и Р. Вирхова (на пленарных заседаниях 18, 20 и 22 сентября. Защите своих взглядов поэтому вопросу от нападок Вирхова Геккель посвятил специальную главу своей брошюры Свободная наука и свободное преподавание Энгельс имеет ввиду доклад Р. Вирхова Свобода науки в современном государстве (см. примечание 6. В этом докладе Вирхов предлагал ограничить свободу преподавания науки. Против Вирхова выступил Э. Геккель, опубликовавший брошюру Свободная наука и свободное преподавание О вирховской концепции животного индивида как федерации клеточных государств В июле – августе 1878 г. Энгельс предполагал подвергнуть критике выступления буржуазных дарвинистов против социализма. Поводом послужило сообщение о том, что О. Шмидт выступит с докладом Об отношении дарвинизма к социал-демократии» нам съезде немецких естествоиспытателей и врачей в Касселе в сентябре 1878 года. Это сообщение Энгельс прочитал в журнале от 18 июля 1878 г. (т. XVIII, № 455, стр. 316). После съезда доклад Шмидта был опубликован в виде брошюры (О. Schmidt. «Darwinismus und
Socialdemocratie». Bonn, 1878). Около 10 августа 1878 г. Энгельс получил брошюру Э. Геккеля Свободная наука и свободное преподавание (Ев которой Геккель пытался
благодаря труду. [Arbeit] – Применение политической экономии к естествознанию. Понятие работы [ «Arbeit»] у
Гельмгольца (Популярные доклады, вып. снять с дарвинизма упрек за его связь с социалистическим движением и приводил также высказывания Шмидта. В своих письмах Шмидту от 19 июля и Лав- рову от 10 августа 1878 г. Энгельс выразил намерение дать ответ на эти выступления (Г. Гельмгольц. «Научно-популярные доклады. Выпуск второй, Брауншвейг, 1871). О физическом понятии работы Гельмгольц говорит главным образом в своей лекции 1862 г. О сохранении силы (стр. указанной книги. Категорию работы Энгельс рассматривает в главе Мера движения. – Работа
Гельмгольца (Популярные доклады, вып. снять с дарвинизма упрек за его связь с социалистическим движением и приводил также высказывания Шмидта. В своих письмах Шмидту от 19 июля и Лав- рову от 10 августа 1878 г. Энгельс выразил намерение дать ответ на эти выступления (Г. Гельмгольц. «Научно-популярные доклады. Выпуск второй, Брауншвейг, 1871). О физическом понятии работы Гельмгольц говорит главным образом в своей лекции 1862 г. О сохранении силы (стр. указанной книги. Категорию работы Энгельс рассматривает в главе Мера движения. – Работа
Набросок частичного плана. Движение вообще. Притяжение и отталкивание. Перенесение движения. Применение здесь закона сохранения энергии. Отталкивание+ притяжение – Приток отталкивания = энергии. Тяжесть – небесные тела – земная механика. Физика. Теплота. Электричество. Химия. Резюме) Перед 4: Математика. Бесконечная линия. + и – равны) При рассмотрении астрономии работа, производимая приливной волной. Двоякого рода выкладки у Гельмгольца,
вып. II, стр. 120. Силы у Гельмгольца, вып. II, стр. 190.
242
В своей основной части этот набросок является планом главы
«Основные формы движения. Вместе стем ему соответствует целая группа тематически и хронологически связанных между собой глав Основные формы движения, Мера движения. – Работа, Приливное трение, «Теплота»
и Электричество. Все эти главы написаны в 1880–1882 годах. Набросок частичного плана написан до них, – вероятно, в 1880 году
вып. II, стр. 120. Силы у Гельмгольца, вып. II, стр. 190.
242
В своей основной части этот набросок является планом главы
«Основные формы движения. Вместе стем ему соответствует целая группа тематически и хронологически связанных между собой глав Основные формы движения, Мера движения. – Работа, Приливное трение, «Теплота»
и Электричество. Все эти главы написаны в 1880–1882 годах. Набросок частичного плана написан до них, – вероятно, в 1880 году
Статьи и главы
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 42
Введение
243
Современное исследование природы – единственное, которое привело к научному, систематическому, всестороннему развитию, в противоположность гениальным натурфилософским догадкам древних и весьма важным, но лишь спорадическими по большей части безрезультатно исчезнувшим открытиям арабов, – современное исследование природы, как и вся новая история, ведет свое летосчисление стой В составленном Энгельсом оглавлении третьей связки материалов
«Диалектики природы это Введение называется Старым введением. В
тексте Введения имеются два места, позволяющие определить дату его написания. На стр. 355 Энгельс говорит, что клетка открыта менее сорока лет тому назад. Если принять во внимание, что в письме к Марксу от 14 июля г. Энгельс указывает 1836 г. как приблизительную дату открытия клетки,
то можно прийти к выводу, что Введение написано до 1876 года. С другой стороны, на стр. 357 Энгельс пишет, что только примерно лет десять как стало известно, что совершенно бесструктурный белок выполняет все существенные функции жизни, имея ввиду монеры – простейшие организмы, которые
Э. Геккель впервые описал в своей книге Общая морфология организмов»,
изданной в 1866 г. (см. примечание 52). Отсюда можно сделать вывод,
что Введение написано примерно в 1876 году. Первоначальный набросок
«Введения» (см. настоящий том, стр. 508–510) был сделан в конце 1874 года.
Из сопоставления всех указанных фактов следует, что Введение можно датировать 1875 или 1876 годом. Возможно, что первая часть Введения была написана в 1875, а вторая часть – впервой половине 1876 года
великой эпохи, которую мы, немцы, называем, по приключившемуся снами тогда национальному несчастью, Реформацией, французы – Ренессансом, а итальянцы – Чинквечен- то и содержание которой не исчерпывается ни одним из этих наименований. Это – эпоха, начинающаяся со второй половины XV века. Королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянства и создала крупные, в сущности основанные на национальности, монархии,
в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество ив то время как горожане и дворянство еще продолжали между собой драку,
немецкая Крестьянская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только восставшие крестьяне, – в этом уже не было ничего нового но за ними показались предшественники современного пролетариата с красным знаменем в руках истребованием общности имущества на устах. В спасенных при падении
Византии рукописях, в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир греческая древность перед ее светлыми образами исчезли призраки средневековья в Италии наступил невиданный расцвет искусства, который явился как бы отблеском классической древности и которого никогда уже больше неуда- валось достигнуть. В Италии, Франции, Германии возникла новая, первая современная литература. Англия и Испания Буквально пятисотые годы, те. шестнадцатое столетие. – Ред
в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество ив то время как горожане и дворянство еще продолжали между собой драку,
немецкая Крестьянская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только восставшие крестьяне, – в этом уже не было ничего нового но за ними показались предшественники современного пролетариата с красным знаменем в руках истребованием общности имущества на устах. В спасенных при падении
Византии рукописях, в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир греческая древность перед ее светлыми образами исчезли призраки средневековья в Италии наступил невиданный расцвет искусства, который явился как бы отблеском классической древности и которого никогда уже больше неуда- валось достигнуть. В Италии, Франции, Германии возникла новая, первая современная литература. Англия и Испания Буквально пятисотые годы, те. шестнадцатое столетие. – Ред
пережили вскоре вслед за этим классическую эпоху своей литературы. Рамки старого orbis terrarum
245
были разбиты;
только теперь, собственно, была открыта земля и были заложены основы для позднейшей мировой торговли и для перехода ремесла в мануфактуру, которая, в свою очередь, послужила исходным пунктом для современной крупной промышленности. Духовная диктатура церкви была сломлена;
германские народы в своем большинстве прямо сбросили ее и приняли протестантизм, между тем как у романских народов стало все более и более укореняться перешедшее от арабов и питавшееся новооткрытой греческой философией жизнерадостное свободомыслие, подготовившее материализм века.
Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии,
были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-огра- ниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества. Леонардо да Винчи был не толь Буквально круг земель так назывался у древних римлян мир, Земля. – Редко великим живописцем, но и великим математиком, механиком и инженером, которому обязаны важными открытиями самые разнообразные отрасли физики. Альбрехт Дюрер был живописцем, гравером, скульптором, архитектором и,
кроме того, изобрел систему фортификации, содержавшую в себе некоторые идеи, которые много позднее были вновь подхвачены Монталамбером и новейшим немецким учением о фортификации. Макиавелли был государственным деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым достойным упоминания военным писателем нового времени. Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал Марсельезой XVI века. Герои того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающее, создающее однобокость, влияние которого мы так часто наблюдаем у их преемников. Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и теми другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми. Кабинетные ученые явля-
246
Энгельс имеет ввиду хорал Лютера «Ein' feste Burg ist unser Gott» (Господь наш истинный оплот. Марсельезой Реформации называет эту песнь Г. Гей- не в своей работе К истории религии и философии в Германии, книга вторая
245
были разбиты;
только теперь, собственно, была открыта земля и были заложены основы для позднейшей мировой торговли и для перехода ремесла в мануфактуру, которая, в свою очередь, послужила исходным пунктом для современной крупной промышленности. Духовная диктатура церкви была сломлена;
германские народы в своем большинстве прямо сбросили ее и приняли протестантизм, между тем как у романских народов стало все более и более укореняться перешедшее от арабов и питавшееся новооткрытой греческой философией жизнерадостное свободомыслие, подготовившее материализм века.
Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии,
были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-огра- ниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества. Леонардо да Винчи был не толь Буквально круг земель так назывался у древних римлян мир, Земля. – Редко великим живописцем, но и великим математиком, механиком и инженером, которому обязаны важными открытиями самые разнообразные отрасли физики. Альбрехт Дюрер был живописцем, гравером, скульптором, архитектором и,
кроме того, изобрел систему фортификации, содержавшую в себе некоторые идеи, которые много позднее были вновь подхвачены Монталамбером и новейшим немецким учением о фортификации. Макиавелли был государственным деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым достойным упоминания военным писателем нового времени. Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал Марсельезой XVI века. Герои того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающее, создающее однобокость, влияние которого мы так часто наблюдаем у их преемников. Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и теми другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми. Кабинетные ученые явля-
246
Энгельс имеет ввиду хорал Лютера «Ein' feste Burg ist unser Gott» (Господь наш истинный оплот. Марсельезой Реформации называет эту песнь Г. Гей- не в своей работе К истории религии и философии в Германии, книга вторая
лись тогда исключением это или люди второго и третьего ранга, или благоразумные филистеры, не желающие обжечь себе пальцы.
И исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции, будучи само насквозь революционно ведь оно должно было еще завоевать себе право на существование. Вместе с великими итальянцами, от которых ведет свое летосчисление новая философия, оно дало своих мучеников для костров и темниц инквизиции. И характерно, что протестанты перещеголяли католиков в преследовании свободного изучения природы. Кальвин сжег Сервета,
когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения,
и при этом заставил жарить его живым два часа инквизиция по крайней мере удовольствовалась тем, что просто сожгла
Джордано Бруно.
Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости и как бы повторило лютеров- ское сожжение папской буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил – хотя и робко итак сказать, лишь на смертном одре – вызов церковному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии, хотя выяснение между ними отдельных взаимных претензий затяну Экземпляр своей только что напечатанной книги «De revolutionibus orbium coelestium» (Об обращении небесных кругов, в которой излагалась гелиоцентрическая система мира, Коперник получил вдень своей смерти – 24 мая (стар.
стиль) 1543 года
И исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции, будучи само насквозь революционно ведь оно должно было еще завоевать себе право на существование. Вместе с великими итальянцами, от которых ведет свое летосчисление новая философия, оно дало своих мучеников для костров и темниц инквизиции. И характерно, что протестанты перещеголяли католиков в преследовании свободного изучения природы. Кальвин сжег Сервета,
когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения,
и при этом заставил жарить его живым два часа инквизиция по крайней мере удовольствовалась тем, что просто сожгла
Джордано Бруно.
Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости и как бы повторило лютеров- ское сожжение папской буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил – хотя и робко итак сказать, лишь на смертном одре – вызов церковному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии, хотя выяснение между ними отдельных взаимных претензий затяну Экземпляр своей только что напечатанной книги «De revolutionibus orbium coelestium» (Об обращении небесных кругов, в которой излагалась гелиоцентрическая система мира, Коперник получил вдень своей смерти – 24 мая (стар.
стиль) 1543 года
лось до наших дней ив иных головах далеко еще не завершилось даже и теперь. Нос этого времени пошло гигантскими шагами также и развитие наук, которое усиливалось, если можно так выразиться, пропорционально квадрату расстояния (во времени) от своего исходного пункта. Словно нужно было доказать миру, что отныне для высшего продукта органической материи, для человеческого духа, имеет силу закон движения, обратный закону движения неорганической материи.
Главная работа в начавшемся теперь первом периоде развития естествознания заключалась в том, чтобы справиться с имевшимся налицо материалом. В большинстве областей приходилось начинать с самых азов. От древности в наследство остались Эвклид и солнечная система Птолемея, отара- бов – десятичная система счисления, начала алгебры, современное начертание цифр и алхимия, – христианское средневековье не оставило ничего. При таком положении вещей было неизбежным, что первое место заняло элементарнейшее естествознание – механика земных и небесных тела наряду с ней, на службе у нее, открытие и усовершенствование математических методов. Здесь были совершены великие дела. В конце этого периода, отмеченном именами Ньютона и Линнея, мы видим, что эти отрасли науки получили известное завершение. В основных чертах установлены были важнейшие математические методы аналитическая геометрия главным образом Декартом, логарифмы – Непером,
Главная работа в начавшемся теперь первом периоде развития естествознания заключалась в том, чтобы справиться с имевшимся налицо материалом. В большинстве областей приходилось начинать с самых азов. От древности в наследство остались Эвклид и солнечная система Птолемея, отара- бов – десятичная система счисления, начала алгебры, современное начертание цифр и алхимия, – христианское средневековье не оставило ничего. При таком положении вещей было неизбежным, что первое место заняло элементарнейшее естествознание – механика земных и небесных тела наряду с ней, на службе у нее, открытие и усовершенствование математических методов. Здесь были совершены великие дела. В конце этого периода, отмеченном именами Ньютона и Линнея, мы видим, что эти отрасли науки получили известное завершение. В основных чертах установлены были важнейшие математические методы аналитическая геометрия главным образом Декартом, логарифмы – Непером,
дифференциальное и интегральное исчисление – Лейбницем и, быть может, Ньютоном. Тоже самое можно сказать оме- ханике твердых тел, главные законы которой были выяснены раз навсегда. Наконец, в астрономии Солнечной системы
Кеплер открыл законы движения планета Ньютон сформулировал их под углом зрения общих законов движения материи. Остальные отрасли естествознания были далеки даже от такого предварительного завершения. Механика жидких и газообразных тел была в более значительной степени разработана лишь к концу указанного периода. Физика в собственном смысле слова, если не считать оптики, достигшей исключительных успехов благодаря практическим потребностям астрономии, еще не вышла за пределы самых первых,
начальных ступеней развития. Химия только что освободилась от алхимии посредством флогистонной теории. Гео-
248
Пометка на полях «Торричелли в связи с регулированием альпийских горных потоков. – Ред Согласно господствовавшим в химии XVIII в. взглядам, считалось, что процесс горения обусловлен наличием в телах, способных к горению, особого вещества флогистона, который выделяется из таких тел вовремя горения. Поскольку, однако, было известно, что при прокаливании металлов на воздухе их вес увеличивается, – сторонники флогистонной теории пытались приписать флогистону физически бессмысленный, отрицательный вес. Несостоятельность этой теории показал выдающийся французский химик А. Л. Лавуазье, который дал правильное объяснение процесса горения как реакции соединения горящего вещества с кислородом. О той положительной роли, которую в свое время сыграла теория флогистона, Энгельс говорит в конце Старого предисловия к Ан- ти-Дюрингу». Подробно о теории флогистона Энгельс говорит в предисловии ко тому Капитала
Кеплер открыл законы движения планета Ньютон сформулировал их под углом зрения общих законов движения материи. Остальные отрасли естествознания были далеки даже от такого предварительного завершения. Механика жидких и газообразных тел была в более значительной степени разработана лишь к концу указанного периода. Физика в собственном смысле слова, если не считать оптики, достигшей исключительных успехов благодаря практическим потребностям астрономии, еще не вышла за пределы самых первых,
начальных ступеней развития. Химия только что освободилась от алхимии посредством флогистонной теории. Гео-
248
Пометка на полях «Торричелли в связи с регулированием альпийских горных потоков. – Ред Согласно господствовавшим в химии XVIII в. взглядам, считалось, что процесс горения обусловлен наличием в телах, способных к горению, особого вещества флогистона, который выделяется из таких тел вовремя горения. Поскольку, однако, было известно, что при прокаливании металлов на воздухе их вес увеличивается, – сторонники флогистонной теории пытались приписать флогистону физически бессмысленный, отрицательный вес. Несостоятельность этой теории показал выдающийся французский химик А. Л. Лавуазье, который дал правильное объяснение процесса горения как реакции соединения горящего вещества с кислородом. О той положительной роли, которую в свое время сыграла теория флогистона, Энгельс говорит в конце Старого предисловия к Ан- ти-Дюрингу». Подробно о теории флогистона Энгельс говорит в предисловии ко тому Капитала
логия еще не вышла из зародышевой стадии минералогии, и поэтому палеонтология совсем не могла еще существовать.
Наконец, в области биологии занимались главным образом еще накоплением и первоначальной систематизацией огромного материала, как ботанического и зоологического, таки анатомического и собственно физиологического. О сравнении между собой форм жизни, об изучении их географического распространения, их климатологических и тому подобных условий существования почти еще не могло быть и речи. Здесь только ботаника и зоология достигли приблизительного завершения благодаря Линнею.
Но что особенно характеризует рассматриваемый период,
так это – выработка своеобразного общего мировоззрения;
центром которого является представление об абсолютной
неизменяемости природы Согласно этому взгляду, природа,
каким бы путем она сама ни возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока она существует. Планеты и спутники их, однажды приведенные в движение таинственным первым толчком, продолжали кружиться по предначертанным им эллипсам вовеки веков или, во всяком случае, до скончания всех вещей. Звезды покоились навеки неподвижно на своих местах, удерживая друг друга в этом положении посредством всеобщего тяготения. Земля оставалась от века или со дня своего сотворения (в зависимости от точки зрения) неизменно одинаковой. Теперешние
«пять частей света существовали всегда, имели всегда те же
Наконец, в области биологии занимались главным образом еще накоплением и первоначальной систематизацией огромного материала, как ботанического и зоологического, таки анатомического и собственно физиологического. О сравнении между собой форм жизни, об изучении их географического распространения, их климатологических и тому подобных условий существования почти еще не могло быть и речи. Здесь только ботаника и зоология достигли приблизительного завершения благодаря Линнею.
Но что особенно характеризует рассматриваемый период,
так это – выработка своеобразного общего мировоззрения;
центром которого является представление об абсолютной
неизменяемости природы Согласно этому взгляду, природа,
каким бы путем она сама ни возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока она существует. Планеты и спутники их, однажды приведенные в движение таинственным первым толчком, продолжали кружиться по предначертанным им эллипсам вовеки веков или, во всяком случае, до скончания всех вещей. Звезды покоились навеки неподвижно на своих местах, удерживая друг друга в этом положении посредством всеобщего тяготения. Земля оставалась от века или со дня своего сотворения (в зависимости от точки зрения) неизменно одинаковой. Теперешние
«пять частей света существовали всегда, имели всегда те же
самые горы, долины и реки, тот же климат, туже флору и фауну, если не говорить о том, что изменено или перемещено рукой человека. Виды растений и животных были установлены раз навсегда при своем возникновении, одинаковое всегда порождало одинаковое, и Линней делал уже большую уступку, когда допускал, что местами благодаря скрещиванию, пожалуй, могли возникать новые виды. В противоположность истории человечества, развивающейся во времени, истории природы приписывалось только развертывание в пространстве. В природе отрицали всякое изменение, всякое развитие. Естествознание, столь революционное вначале, вдруг очутилось перед насквозь консервативной природой, в которой все и теперь еще остается таким же, каким оно было изначально, ив которой все должно было оставаться до скончания мира или вовеки веков таким, каким оно было с самого начала.
Насколько высоко естествознание первой половины века поднималось над греческой древностью по объему своих познаний и даже по систематизации материала, настолько же оно уступало ей в смысле идейного овладения этим материалом, в смысле общего воззрения на природу. Для греческих философов мир был по существу чем-то возникшим из хаоса, чем-то развившимся, чем-то ставшим. Для естествоиспытателей рассматриваемого нами периода он был чем- то окостенелым, неизменным, а для большинства чем-то созданным сразу. Наука все еще глубоко увязает в теологии
Насколько высоко естествознание первой половины века поднималось над греческой древностью по объему своих познаний и даже по систематизации материала, настолько же оно уступало ей в смысле идейного овладения этим материалом, в смысле общего воззрения на природу. Для греческих философов мир был по существу чем-то возникшим из хаоса, чем-то развившимся, чем-то ставшим. Для естествоиспытателей рассматриваемого нами периода он был чем- то окостенелым, неизменным, а для большинства чем-то созданным сразу. Наука все еще глубоко увязает в теологии
Она повсюду ищет и находит в качестве последней причины толчок извне, необъяснимый из самой природы. Если притяжение, напыщенно названное Ньютоном всеобщим тяготением, и рассматривается как существенное свойство материи, то где источник непонятной тангенциальной силы, которая впервые только и осуществляет движение планет по орбитам Как возникли бесчисленные виды растений и животных И как, в особенности, возник человек, относительно которого было все же твердо установлено, что он существует не испокон веков На все подобные вопросы естествознание слишком часто отвечало только тем, что объявляло ответственным за все это творца всех вещей. Коперник вначале рассматриваемого нами периода дает отставку теологии Ньютон завершает этот период постулатом божественного первого толчка. Высшая обобщающая мысль, до которой поднялось естествознание рассматриваемого периода, это – мысль о целесообразности установленных в природе порядков, плоская вольфовская телеология, согласно которой кошки были созданы для того, чтобы пожирать мышей,
мыши, чтобы быть пожираемыми кошками, а вся природа,
чтобы доказывать мудрость творца. Нужно признать величайшей заслугой тогдашней философии, что, несмотря на ограниченность современных ей естественнонаучных знаний, она не сбилась столку, что она, начиная от Спинозы и кончая великими французскими материалистами, настойчиво пыталась объяснить мир из него самого, предоставив
мыши, чтобы быть пожираемыми кошками, а вся природа,
чтобы доказывать мудрость творца. Нужно признать величайшей заслугой тогдашней философии, что, несмотря на ограниченность современных ей естественнонаучных знаний, она не сбилась столку, что она, начиная от Спинозы и кончая великими французскими материалистами, настойчиво пыталась объяснить мир из него самого, предоставив
детальное оправдание этого естествознанию будущего.
Я отношу к этому периоду еще и материалистов XVIII века, потому что в их распоряжении не было иного естественнонаучного материала, кроме описанного выше. Составившее эпоху произведение Канта осталось для них тайной, а
Лаплас явился много времени спустя после них. Не забудем,
что, хотя прогресс науки совершенно расшатал это устарелое воззрение на природу, вся первая половина XIX века все еще находилась под его господством и по существу его преподают еще и теперь во всех школах
251
Первая брешь в этом окаменелом воззрении на приро-
250
Пометка на полях Застывший характер старого воззрения на природу создал почву для обобщающего и подытоживающего рассмотрения всего естествознания как единого целого французские энциклопедисты, еще чисто механически одно возле другого – затем водно и тоже время Сен-Симон и немецкая натурфилософия, завершенная Гегелем». – Ред Как непоколебимо мог еще в 1861 г. держаться этих взглядов человек, научные работы которого доставили весьма многоценного материала для преодоления их, показывают следующие классические слова:«Весь механизм нашей солнечной системы направлен, насколько мы в состоянии в него проникнуть, к сохранению существующего, к его продолжительному неизменному существованию. Подобно тому, как ни одно животное, ни одно растение на Земле с самых
древнейших времен не стало совершеннее или вообще не стало другим, подобно
тому, как мы во всех организмах встречаем последовательность ступеней только одну подле другой, а не одну вслед за другой, подобно тому, как наш собственный род со стороны телесной постоянно оставался одними тем же, – точно
так же даже величайшее многообразие существующих водно и тоже время
небесных тел не дает нам права предполагать, что эти формы суть только
различные ступени развития напротив, все созданное одинаково совершенно само по себе (Медлер, Популярная астрономия, Берлин, 1861, изд. е, стр. 316).
Я отношу к этому периоду еще и материалистов XVIII века, потому что в их распоряжении не было иного естественнонаучного материала, кроме описанного выше. Составившее эпоху произведение Канта осталось для них тайной, а
Лаплас явился много времени спустя после них. Не забудем,
что, хотя прогресс науки совершенно расшатал это устарелое воззрение на природу, вся первая половина XIX века все еще находилась под его господством и по существу его преподают еще и теперь во всех школах
251
Первая брешь в этом окаменелом воззрении на приро-
250
Пометка на полях Застывший характер старого воззрения на природу создал почву для обобщающего и подытоживающего рассмотрения всего естествознания как единого целого французские энциклопедисты, еще чисто механически одно возле другого – затем водно и тоже время Сен-Симон и немецкая натурфилософия, завершенная Гегелем». – Ред Как непоколебимо мог еще в 1861 г. держаться этих взглядов человек, научные работы которого доставили весьма многоценного материала для преодоления их, показывают следующие классические слова:«Весь механизм нашей солнечной системы направлен, насколько мы в состоянии в него проникнуть, к сохранению существующего, к его продолжительному неизменному существованию. Подобно тому, как ни одно животное, ни одно растение на Земле с самых
древнейших времен не стало совершеннее или вообще не стало другим, подобно
тому, как мы во всех организмах встречаем последовательность ступеней только одну подле другой, а не одну вслед за другой, подобно тому, как наш собственный род со стороны телесной постоянно оставался одними тем же, – точно
так же даже величайшее многообразие существующих водно и тоже время
небесных тел не дает нам права предполагать, что эти формы суть только
различные ступени развития напротив, все созданное одинаково совершенно само по себе (Медлер, Популярная астрономия, Берлин, 1861, изд. е, стр. 316).
ду была пробита не естествоиспытателем, а философом. В г. появилась Всеобщая естественная история и теория неба Канта Вопрос о первом толчке был устранен Земля и вся солнечная система предстали как нечто ставшее
во времени. Если бы подавляющее большинство естествоиспытателей не ощущало того отвращения к мышлению, которое Ньютон выразил предостережением физика, берегись метафизики – то они должны были бы уже из одного этого гениального открытия Канта извлечь такие выводы, которые избавили бы их от бесконечных блужданий по окольным путями сберегли бы колоссальное количество потраченного в ложном направлении времени и труда. Ведь вот- крытии Канта заключалась отправная точка всего дальнейшего движения вперед. Если Земля была чем-то ставшим,
то чем-то ставшим должны были быть также ее тепереш-
252
Имеется ввиду мысль, высказанная И. Ньютоном в заключении ко второму изданию его основного труда Математические начала натуральной философии, кн. III, Общее поучение. До сих пор, – пишет Ньютон, – я изъяснил небесные явления и приливы наших морей на основании силы тяготения, ноя не указывал причины самого тяготения. Перечислив затем некоторые свойства тяготения, Ньютон продолжает Причину же этих свойств силы тяготения я до сих пор не мог вывести из явлений, гипотез же я не измышляю [hypotheses non Все же, что не выводится из явлений, должно называться гипотезою гипотезам же метафизическим, физическим, механическим, скрытым свойствам,
не место в экспериментальной философии. – В такой философии предложения выводятся из явлений и обобщаются помощию наведения (те. индукции).Имея ввиду это высказывание Ньютона, Гегель в своей Энциклопедии философских наук, § 98, Добавление е, отмечал Ньютон прямо предостерегал физику,
чтобы она не впадала в метафизику
во времени. Если бы подавляющее большинство естествоиспытателей не ощущало того отвращения к мышлению, которое Ньютон выразил предостережением физика, берегись метафизики – то они должны были бы уже из одного этого гениального открытия Канта извлечь такие выводы, которые избавили бы их от бесконечных блужданий по окольным путями сберегли бы колоссальное количество потраченного в ложном направлении времени и труда. Ведь вот- крытии Канта заключалась отправная точка всего дальнейшего движения вперед. Если Земля была чем-то ставшим,
то чем-то ставшим должны были быть также ее тепереш-
252
Имеется ввиду мысль, высказанная И. Ньютоном в заключении ко второму изданию его основного труда Математические начала натуральной философии, кн. III, Общее поучение. До сих пор, – пишет Ньютон, – я изъяснил небесные явления и приливы наших морей на основании силы тяготения, ноя не указывал причины самого тяготения. Перечислив затем некоторые свойства тяготения, Ньютон продолжает Причину же этих свойств силы тяготения я до сих пор не мог вывести из явлений, гипотез же я не измышляю [hypotheses non Все же, что не выводится из явлений, должно называться гипотезою гипотезам же метафизическим, физическим, механическим, скрытым свойствам,
не место в экспериментальной философии. – В такой философии предложения выводятся из явлений и обобщаются помощию наведения (те. индукции).Имея ввиду это высказывание Ньютона, Гегель в своей Энциклопедии философских наук, § 98, Добавление е, отмечал Ньютон прямо предостерегал физику,
чтобы она не впадала в метафизику
нее геологическое, географическое, климатическое состояние, ее растения и животные, иона должна была иметь историю не только в пространстве – в форме расположения одного подле другого, но и во времени – в форме последовательности одного после другого. Если бы стали немедленно и решительно продолжать исследование в этом направлении, то естествознание продвинулось бык настоящему моменту значительно дальше нынешнего его состояния. Но что хорошего могла дать философия Сочинение Канта оставалось без непосредственного результата до тех пор, пока, долгие годы спустя, Лаплас и Гершель не развили его содержание и не обосновали его детальнее, подготовив таким образом постепенно признание небулярной гипотезы. Дальнейшие открытия доставили ей, наконец, победу важнейшими из них были установление собственного движения неподвижных звезд, доказательство существования в мировом пространстве среды, оказывающей сопротивление, установление спектральным анализом химического тождествами- ровой материи и существования таких раскаленных туманных масс, какие предполагал Кант
253
Но позволительно усомниться, скоро ли большинство естествоиспытателей осознало бы противоречие между представлением об изменяемости Земли и учением о неизменности живущих на ней организмов, если бы зарождавше-
253
Пометка на полях Открытое тоже Кантом тормозящее действие приливов на вращение Земли понято только теперь. – Ред
253
Но позволительно усомниться, скоро ли большинство естествоиспытателей осознало бы противоречие между представлением об изменяемости Земли и учением о неизменности живущих на ней организмов, если бы зарождавше-
253
Пометка на полях Открытое тоже Кантом тормозящее действие приливов на вращение Земли понято только теперь. – Ред
муся пониманию того, что природа непросто существует,
а находится в процессе становления и исчезновения не явилась помощь с другой стороны. Возникла геология и обнаружила не только наличность образовавшихся друг после друга и расположенных друг над другом геологических слоев, но и сохранившиеся в этих слоях раковины и скелеты вымерших животных, стволы, листья и плоды несуществующих уже больше растений. Надо было решиться признать, что историю во времени имеет не только Земля, взятая в общем и целом, но и ее теперешняя поверхность и живущие на ней растения и животные. Признавали это сначала довольно-та- ки неохотно. Теория Кювье о претерпеваемых Землей революциях была революционна на словах и реакционна на деле.
На место одного акта божественного творения она ставила целый ряд повторных актов творения и делала из чуда существенный рычаг природы. Лишь Лайель внес здравый смысл в геологию, заменив внезапные, вызванные капризом творца, революции постепенным действием медленного преобразования Земли
254
Теория Лайеля была еще более несовместима с допущением постоянства органических видов, чем все предшествовавшие ей теории. Мысль о постепенном преобразовании Недостаток лайелевского взгляда – по крайней мере в его первоначальной форме – заключался в том, что он считал действующие на Земле силы постоянными постоянными как по качеству, таки по количеству. Для него не существует охлаждения Земли, Земляне развивается в определенном направлении,
она просто изменяется случайным, бессвязным образом
а находится в процессе становления и исчезновения не явилась помощь с другой стороны. Возникла геология и обнаружила не только наличность образовавшихся друг после друга и расположенных друг над другом геологических слоев, но и сохранившиеся в этих слоях раковины и скелеты вымерших животных, стволы, листья и плоды несуществующих уже больше растений. Надо было решиться признать, что историю во времени имеет не только Земля, взятая в общем и целом, но и ее теперешняя поверхность и живущие на ней растения и животные. Признавали это сначала довольно-та- ки неохотно. Теория Кювье о претерпеваемых Землей революциях была революционна на словах и реакционна на деле.
На место одного акта божественного творения она ставила целый ряд повторных актов творения и делала из чуда существенный рычаг природы. Лишь Лайель внес здравый смысл в геологию, заменив внезапные, вызванные капризом творца, революции постепенным действием медленного преобразования Земли
254
Теория Лайеля была еще более несовместима с допущением постоянства органических видов, чем все предшествовавшие ей теории. Мысль о постепенном преобразовании Недостаток лайелевского взгляда – по крайней мере в его первоначальной форме – заключался в том, что он считал действующие на Земле силы постоянными постоянными как по качеству, таки по количеству. Для него не существует охлаждения Земли, Земляне развивается в определенном направлении,
она просто изменяется случайным, бессвязным образом
земной поверхности и всех условий жизни на ней приводила непосредственно к учению о постепенном преобразовании организмов и их приспособлении к изменяющейся среде,
приводила к учению об изменчивости видов. Однако традиция является могучей силой не только в католической церкви, но ив естествознании. Сам Лайель в течение долгих лет не замечал этого противоречия, а его ученики итого менее.
Это можно объяснить только ставшим в то время господствующим в естествознании разделением труда, благодаря которому каждый исследователь более или менее ограничивался своей специальной отраслью знания и лишь немногие сохраняли способность к обозрению целого.
Тем временем физика сделала огромный шаг вперед, результаты которого были почти одновременно резюмированы тремя различными людьми в 1842 году, составившем эпоху в этой отрасли естествознания. Майер в Хейльбронне и Джоуль в Манчестере доказали превращение теплоты в механическую силу и механической силы в теплоту. Установление механического эквивалента теплоты покончило со всеми сомнениями поэтому поводу. В тоже время Гров
255
– непрофессиональный естествоиспытатель, а английский адвокат доказал посредством простой обработки уже достигнутых в При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался книгой У. Р.
Грова «The Correlation of Physical Forces». 3rd ed., London, 1855 (Соотношение физических сил. 3 изд, Лондон, 1855). Первое издание этой книги вышло в
Лондоне в 1846 году. В основу ее положена лекция Грова, прочитанная им в
Лондонском институте в январе 1842 г. и вскоре после этого опубликованная
приводила к учению об изменчивости видов. Однако традиция является могучей силой не только в католической церкви, но ив естествознании. Сам Лайель в течение долгих лет не замечал этого противоречия, а его ученики итого менее.
Это можно объяснить только ставшим в то время господствующим в естествознании разделением труда, благодаря которому каждый исследователь более или менее ограничивался своей специальной отраслью знания и лишь немногие сохраняли способность к обозрению целого.
Тем временем физика сделала огромный шаг вперед, результаты которого были почти одновременно резюмированы тремя различными людьми в 1842 году, составившем эпоху в этой отрасли естествознания. Майер в Хейльбронне и Джоуль в Манчестере доказали превращение теплоты в механическую силу и механической силы в теплоту. Установление механического эквивалента теплоты покончило со всеми сомнениями поэтому поводу. В тоже время Гров
255
– непрофессиональный естествоиспытатель, а английский адвокат доказал посредством простой обработки уже достигнутых в При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался книгой У. Р.
Грова «The Correlation of Physical Forces». 3rd ed., London, 1855 (Соотношение физических сил. 3 изд, Лондон, 1855). Первое издание этой книги вышло в
Лондоне в 1846 году. В основу ее положена лекция Грова, прочитанная им в
Лондонском институте в январе 1842 г. и вскоре после этого опубликованная
физике отдельных результатов, что все так называемые физические силы – механическая сила, теплота, свет, электричество, магнетизм и даже так называемая химическая сила переходят при известных условиях друг в друга без какой бы тони было потери силы, и таким образом доказал еще раз,
путем физического исследования, положение Декарта о том,
что количество имеющегося в мире движения неизменно.
Благодаря этому различные физические силы – эти, так сказать, неизменные виды физики – превратились в различным образом дифференцированные и переходящие по определенным законам друг в друга формы движения материи.
Из науки была устранена случайность наличия такого-то и такого-то количества физических сил, ибо были доказаны их взаимная связь и переходы друг в друга. Физика, как уже ранее астрономия, пришла к такому результату, который с необходимостью указывал на вечный круговорот движущейся материи как на последний вывод науки.
Поразительно быстрое развитие химии со времени Лавуазье и особенно со времени Дальтона разрушало старые представления о природе еще и с другой стороны. Благодаря получению неорганическим путем таких химических соединений, которые до того времени порождались только в живом организме, было доказано, что законы химии имеют туже силу для органических тел, как и для неорганических, и была заполнена значительная часть той якобы навеки непреодолимой пропасти между неорганической и органической
путем физического исследования, положение Декарта о том,
что количество имеющегося в мире движения неизменно.
Благодаря этому различные физические силы – эти, так сказать, неизменные виды физики – превратились в различным образом дифференцированные и переходящие по определенным законам друг в друга формы движения материи.
Из науки была устранена случайность наличия такого-то и такого-то количества физических сил, ибо были доказаны их взаимная связь и переходы друг в друга. Физика, как уже ранее астрономия, пришла к такому результату, который с необходимостью указывал на вечный круговорот движущейся материи как на последний вывод науки.
Поразительно быстрое развитие химии со времени Лавуазье и особенно со времени Дальтона разрушало старые представления о природе еще и с другой стороны. Благодаря получению неорганическим путем таких химических соединений, которые до того времени порождались только в живом организме, было доказано, что законы химии имеют туже силу для органических тел, как и для неорганических, и была заполнена значительная часть той якобы навеки непреодолимой пропасти между неорганической и органической
природой, которую признавал еще Кант.
Наконец, ив области биологического исследования систематически организуемые с середины прошлого века научные путешествия и экспедиции, более точное изучение европейских колоний во всех частях света живущими там специалистами, далее успехи палеонтологии, анатомии и физиологии вообще и особенно со времени систематического применения микроскопа и открытия клетки – все это накопило столько материала, что стало возможными в тоже время необходимым – применение сравнительного метода. С одной стороны, благодаря сравнительной физической географии были установлены условия жизни различных флор и фауна с другой – было произведено сравнение друг с другом различных организмов в отношении их гомологичных органов, ипритом не только в зрелом состоянии, но и на всех ступенях их развития. Чем глубже и точнее велось это исследование, тем больше перед взором исследователя расплывалась охарактеризованная выше застывшая система неизменно установившейся органической природы. Не только все более и более расплывчатыми становились границы между отдельными видами растений и животных, но обнаружились животные, как ланцетники чешуйчатник
257
, которые точно Пометка на полях Эмбриология. – Ред Ланцетник (амфиокс) – небольшое рыбообразное животное, представляющее собой переходную форму от беспозвоночных к позвоночным водится в ряде морей и океанов.//Чешуйчатник (лепидосирен) – животное, принадлежащее к подклассу двоякодышащих рыбу которых имеются и легкие, и жабры водится
Наконец, ив области биологического исследования систематически организуемые с середины прошлого века научные путешествия и экспедиции, более точное изучение европейских колоний во всех частях света живущими там специалистами, далее успехи палеонтологии, анатомии и физиологии вообще и особенно со времени систематического применения микроскопа и открытия клетки – все это накопило столько материала, что стало возможными в тоже время необходимым – применение сравнительного метода. С одной стороны, благодаря сравнительной физической географии были установлены условия жизни различных флор и фауна с другой – было произведено сравнение друг с другом различных организмов в отношении их гомологичных органов, ипритом не только в зрелом состоянии, но и на всех ступенях их развития. Чем глубже и точнее велось это исследование, тем больше перед взором исследователя расплывалась охарактеризованная выше застывшая система неизменно установившейся органической природы. Не только все более и более расплывчатыми становились границы между отдельными видами растений и животных, но обнаружились животные, как ланцетники чешуйчатник
257
, которые точно Пометка на полях Эмбриология. – Ред Ланцетник (амфиокс) – небольшое рыбообразное животное, представляющее собой переходную форму от беспозвоночных к позвоночным водится в ряде морей и океанов.//Чешуйчатник (лепидосирен) – животное, принадлежащее к подклассу двоякодышащих рыбу которых имеются и легкие, и жабры водится
издевались над всей существовавшей до того классификацией и, наконец, были найдены организмы, относительно которых нельзя было даже сказать, принадлежат ли они к животному миру или к растительному. Пробелы палеонтологической летописи все более и более заполнялись, заставляя даже наиболее упорствующих признать поразительный параллелизм, существующий между историей развития органического мира в целом и историей развития отдельного организма, давая, таким образом, ариаднину нить, которая должна была вывести из того лабиринта, в котором, казалось, все более и более запутывались ботаника и зоология.
Характерно, что почти одновременно с нападением Канта научение о вечности Солнечной системы К. Ф. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на теорию постоянства видов,
провозгласив учение об эволюции. Но то, что у него было в Южной Америке Пометка на полях «Рогозуб. Тоже самое археоптерикс и т. д Рогозуб
(цератод)
– двоякодышащая рыба, водится в Австралии.//Археоптерикс – ископаемое позвоночное животное, являющееся одним из древнейших представителей класса птиц и имеющее в тоже время некоторые черты пресмыкающих- ся.//Энгельс использовал здесь книгу ГА. Николсона Руководство по зоологии, первое издание которой вышло в 1870 году. При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался одним из первых изданий, вышедшим не позднее года. Имеющееся в Институте марксизма-ленинизма пятое издание вышло в Эдинбурге и Лондоне в 1878 г. (Н. A. Nicholson. «A Manual of Zoology». 5th ed., Edinburgh and London, 1878). – Ред В 1759 г. К. Ф. Вольф опубликовал свою диссертацию Теория зарождения, в которой он опроверг учение о преформации и научно обосновал теорию эпигенеза.//Преформация – предобразование взросло
Характерно, что почти одновременно с нападением Канта научение о вечности Солнечной системы К. Ф. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на теорию постоянства видов,
провозгласив учение об эволюции. Но то, что у него было в Южной Америке Пометка на полях «Рогозуб. Тоже самое археоптерикс и т. д Рогозуб
(цератод)
– двоякодышащая рыба, водится в Австралии.//Археоптерикс – ископаемое позвоночное животное, являющееся одним из древнейших представителей класса птиц и имеющее в тоже время некоторые черты пресмыкающих- ся.//Энгельс использовал здесь книгу ГА. Николсона Руководство по зоологии, первое издание которой вышло в 1870 году. При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался одним из первых изданий, вышедшим не позднее года. Имеющееся в Институте марксизма-ленинизма пятое издание вышло в Эдинбурге и Лондоне в 1878 г. (Н. A. Nicholson. «A Manual of Zoology». 5th ed., Edinburgh and London, 1878). – Ред В 1759 г. К. Ф. Вольф опубликовал свою диссертацию Теория зарождения, в которой он опроверг учение о преформации и научно обосновал теорию эпигенеза.//Преформация – предобразование взросло
только гениальным предвосхищением, приняло определенную форму у Окена, Ламарка, Бэра и было победоносно проведено в науке ровно сто лет спустя, в 1859 г, Дарвином
260
Почти одновременно было установлено, что протоплазма и клетка, признанные уже раньше последними составными частями в структуре всех организмов, встречаются и как живущие самостоятельно в качестве низших органических форм.
Благодаря этому была доведена до минимума пропасть между органической и неорганической природой и вместе стем было устранено одно из серьезнейших затруднений, стоявших перед учением о происхождении организмов путем развития. Новое воззрение на природу было готово в его основных чертах все застывшее стало текучим, все неподвижное стало подвижным, все то особое, которое считалось вечным,
оказалось преходящим, было доказано, что вся природа движется в вечном потоке и круговороте.
го организма в зародышевой клетке. С метафизической точки зрения сторонников преформизма, господствовавшей среди биологов в XVII и XVIII веках, все части взрослого организма уже имеются в зародыше в свернутом виде, и, таким образом, развитие организма сводится к чисто количественному росту уже существующих органов, а развития в собственном смысле, развития как новообразования (эпигенеза) не происходит. Теория эпигенеза была обоснована и развита рядом крупнейших биологов от Вольфа до Дарвина 24 ноября 1859 г. вышел в свет основной труд Ч. Дарвина О происхождении видов
260
Почти одновременно было установлено, что протоплазма и клетка, признанные уже раньше последними составными частями в структуре всех организмов, встречаются и как живущие самостоятельно в качестве низших органических форм.
Благодаря этому была доведена до минимума пропасть между органической и неорганической природой и вместе стем было устранено одно из серьезнейших затруднений, стоявших перед учением о происхождении организмов путем развития. Новое воззрение на природу было готово в его основных чертах все застывшее стало текучим, все неподвижное стало подвижным, все то особое, которое считалось вечным,
оказалось преходящим, было доказано, что вся природа движется в вечном потоке и круговороте.
го организма в зародышевой клетке. С метафизической точки зрения сторонников преформизма, господствовавшей среди биологов в XVII и XVIII веках, все части взрослого организма уже имеются в зародыше в свернутом виде, и, таким образом, развитие организма сводится к чисто количественному росту уже существующих органов, а развития в собственном смысле, развития как новообразования (эпигенеза) не происходит. Теория эпигенеза была обоснована и развита рядом крупнейших биологов от Вольфа до Дарвина 24 ноября 1859 г. вышел в свет основной труд Ч. Дарвина О происхождении видов
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 42
* * И вот мы снова вернулись к взгляду великих основателей греческой философии о том, что вся природа, начиная от мельчайших частиц ее до величайших тел, начиная от песчинок и кончая солнцами, начиная от протистов и кончая человеком, находится в вечном возникновении и исчезновении, в непрерывном течении, в неустанном движении и изменении. Стой только существенной разницей, что то, что у греков было гениальной догадкой, является у нас результатом строго научного исследования, основанного на опыте,
и поэтому имеет гораздо более определенную и ясную форму. Правда, эмпирическое доказательство этого круговорота еще не совсем свободно от пробелов, но последние незначительны по сравнению стем, что уже твердо установлено;
притом они с каждым годом все более и более заполняются.
И разве это доказательство могло быть без пробелов в тех или иных деталях, если иметь ввиду, что важнейшие отрасли знания – звездная астрономия, химия, геология – насчитывают едва одно столетие, а сравнительный метод в физиологии едва 50 лет существования как науки и что основная форма почти всякого развития жизни – клетка открыта менее сорока лет тому назад 261
В рукописи этот абзац отделен от предыдущего и последующего абзацев горизонтальными чертами и перечеркнут наискось, как это обычно делал Энгельс
* * Из вихреобразно вращающихся раскаленных газообразных туманностей, – законы движения которых, быть может,
будут открыты нами лишь после того, как наблюдения в течение нескольких столетий дадут нам ясное представление о собственном движении звезд, – развились благодаря сжатию и охлаждению бесчисленные солнца и солнечные системы нашего мирового острова, ограниченного самыми крайними звездными кольцами Млечного Пути. Развитие это шло,
очевидно, не повсюду с одинаковой скоростью. Астрономия оказывается все более и более вынужденной признать существование в нашей звездной системе темных, не только планетных, тел, следовательно потухших солнц (Медлер); с другой стороны (согласно Секки) часть газообразных туманных пятен принадлежит, в качестве еще неготовых солнц, к нашей звездной системе, что не исключает того, что другие туманности, как утверждает Медлер, являются далекими самостоятельными мировыми островами, относительную степень развития которых должен установить спектроскоп
262
с теми частями рукописи, которые он использовал в других работах. – Ред Здесь ив дальнейшем Энгельс использует книги J. НИ. Г.
Медлер. Чудесное строение вселенной, или Популярная астрономия. 5 изд.,
Берлин, 1861) и A. Secchi. «Die Sonne». Braunschweig, 1872 (А. Секки. «Солнце».
Брауншвейг, Во второй части Введения Энгельс использовал свои вы
Лаплас показал подробными еще непревзойденным до сих пор образом, как из отдельной туманной массы развивается солнечная система позднейшая наука все более и более подтверждала ход его мыслей.
На образовавшихся таким путем отдельных телах – солнцах, планетах, спутниках – господствует сначала та форма движения материи, которую мы называем теплотой. О химических соединениях элементов не может быть и речи даже при той температуре, которой Солнце обладает еще в настоящее время дальнейшие наблюдения над Солнцем покажут,
насколько при этом теплота превращается в электричество или в магнетизм уже и теперь можно считать почти установленным, что происходящие на Солнце механические движения проистекают исключительно из конфликта теплоты с тя- жестью.
Отдельные тела охлаждаются тем быстрее, чем они меньше. Охлаждаются сперва спутники, астероиды, метеоры, подобно тому как ведь давно уже омертвела и наша Луна. Медленней охлаждаются планеты, медленнее всего – центральное светило.
Вместе с прогрессирующим охлаждением начинает все более и более выступать на первый план взаимодействие превращающихся друг в друга физических форм движения, пока, наконец, не будет достигнут тот пункт, с которого начинает давать себя знать химическое сродство, когда химиче- писки из этих книг, относящиеся, по-видимому, к январю – февралю 1876 г
На образовавшихся таким путем отдельных телах – солнцах, планетах, спутниках – господствует сначала та форма движения материи, которую мы называем теплотой. О химических соединениях элементов не может быть и речи даже при той температуре, которой Солнце обладает еще в настоящее время дальнейшие наблюдения над Солнцем покажут,
насколько при этом теплота превращается в электричество или в магнетизм уже и теперь можно считать почти установленным, что происходящие на Солнце механические движения проистекают исключительно из конфликта теплоты с тя- жестью.
Отдельные тела охлаждаются тем быстрее, чем они меньше. Охлаждаются сперва спутники, астероиды, метеоры, подобно тому как ведь давно уже омертвела и наша Луна. Медленней охлаждаются планеты, медленнее всего – центральное светило.
Вместе с прогрессирующим охлаждением начинает все более и более выступать на первый план взаимодействие превращающихся друг в друга физических форм движения, пока, наконец, не будет достигнут тот пункт, с которого начинает давать себя знать химическое сродство, когда химиче- писки из этих книг, относящиеся, по-видимому, к январю – февралю 1876 г
ски индифферентные до тех пор элементы химически дифференцируются один за другим, приобретают химические свойства и вступают друг с другом в соединения. Эти соединения все время меняются вместе с понижением температуры, которое влияет различным образом не только на каждый элемент, но и на каждое отдельное соединение элементов,
вместе с зависящим от этого охлаждения переходом части газообразной материи сперва в жидкое, а потомив твердое состояние и вместе с созданными благодаря этому новыми условиями.
Время, когда планета приобретает твердую кору и скопления воды на своей поверхности, совпадает стем временем,
начиная с которого ее собственная теплота отступает все более и более на задний план по сравнению с теплотой, получаемой ею от центрального светила. Ее атмосфера становится ареной метеорологических явлений в современном смысле этого слова, ее поверхность – ареной геологических изменений, при которых вызванные атмосферными осадками отложения приобретают все больший перевес над медленно ослабевающими действиями вовне ее раскаленно-жидкого внутреннего ядра.
Наконец, если температура понизилась до того, что – по крайней мерена каком-нибудь значительном участке поверхности она уже не превышает тех границ, внутри которых является жизнеспособным белок, то, при наличии прочих благоприятных химических предварительных условий
вместе с зависящим от этого охлаждения переходом части газообразной материи сперва в жидкое, а потомив твердое состояние и вместе с созданными благодаря этому новыми условиями.
Время, когда планета приобретает твердую кору и скопления воды на своей поверхности, совпадает стем временем,
начиная с которого ее собственная теплота отступает все более и более на задний план по сравнению с теплотой, получаемой ею от центрального светила. Ее атмосфера становится ареной метеорологических явлений в современном смысле этого слова, ее поверхность – ареной геологических изменений, при которых вызванные атмосферными осадками отложения приобретают все больший перевес над медленно ослабевающими действиями вовне ее раскаленно-жидкого внутреннего ядра.
Наконец, если температура понизилась до того, что – по крайней мерена каком-нибудь значительном участке поверхности она уже не превышает тех границ, внутри которых является жизнеспособным белок, то, при наличии прочих благоприятных химических предварительных условий
образуется живая протоплазма. В чем заключаются эти предварительные условия, мы в настоящее время еще не знаем.
Это неудивительно, так как до сих пор даже еще не установлена химическая формула белка и мы даже еще не знаем, сколько существует химически различных белковых тел,
и так как только примерно лет десять как стало известно,
что совершенно бесструктурный белок выполняет все существенные функции жизни пищеварение, выделение, движение, сокращение, реакцию на раздражения, размножение.
Прошли, вероятно, тысячелетия, пока создались условия,
при которых стал возможен следующий шаг впереди из этого бесформенного белка возникла благодаря образованию ядра и оболочки первая клетка. Но вместе с этой первой клеткой была дана и основа для формообразования всего органического мира. Сперва развились, как мы должны это допустить, судя по всем данным палеонтологической летописи,
бесчисленные виды бесклеточных и клеточных протистов,
из которых до нас дошел единственный Eozoon canadense
263
и из которых одни дифференцировались постепенно впервые растения, а другие – в первых животных. А из первых животных развились, главным образом путем дальнейшей дифференциации, бесчисленные классы, отряды, семейства, роды и виды животных и, наконец, та форма, в которой дости-
263
Eozoon canadense (эозоон канадензе) – ископаемое, найденное в Канаде и рассматривавшееся как остатки древнейших примитивных организмов. В 1878 г.
немецкий зоолог КМ биус опроверг мнение об органическом происхождении этого ископаемого
Это неудивительно, так как до сих пор даже еще не установлена химическая формула белка и мы даже еще не знаем, сколько существует химически различных белковых тел,
и так как только примерно лет десять как стало известно,
что совершенно бесструктурный белок выполняет все существенные функции жизни пищеварение, выделение, движение, сокращение, реакцию на раздражения, размножение.
Прошли, вероятно, тысячелетия, пока создались условия,
при которых стал возможен следующий шаг впереди из этого бесформенного белка возникла благодаря образованию ядра и оболочки первая клетка. Но вместе с этой первой клеткой была дана и основа для формообразования всего органического мира. Сперва развились, как мы должны это допустить, судя по всем данным палеонтологической летописи,
бесчисленные виды бесклеточных и клеточных протистов,
из которых до нас дошел единственный Eozoon canadense
263
и из которых одни дифференцировались постепенно впервые растения, а другие – в первых животных. А из первых животных развились, главным образом путем дальнейшей дифференциации, бесчисленные классы, отряды, семейства, роды и виды животных и, наконец, та форма, в которой дости-
263
Eozoon canadense (эозоон канадензе) – ископаемое, найденное в Канаде и рассматривавшееся как остатки древнейших примитивных организмов. В 1878 г.
немецкий зоолог КМ биус опроверг мнение об органическом происхождении этого ископаемого
гает своего наиболее полного развития нервная система, а именно позвоночные, и опять-таки, наконец, среди них то позвоночное, в котором природа приходит к осознанию самой себя, – человек.
И человек возникает путем дифференциации, и не только индивидуально, – развиваясь из одной-единственной яйцевой клетки до сложнейшего организма, какой только производит природа, – но ив историческом смысле. Когда после тысячелетней борьбы рука, наконец, дифференцировалась от ноги и установилась прямая походка, то человек отделился от обезьяны, и была заложена основа для развития членораздельной речи и для мощного развития мозга, благодаря чему пропасть между человеком и обезьяной стала с тех пор непроходимой. Специализация руки означает появление
орудия,
а орудие означает специфически человеческую деятельность, преобразующее обратное воздействие человека на природу – производство. И животные в более узком смысле слова имеют орудия, но лишь в виде членов своего тела:
муравей, пчела, бобр и животные производят, но их производственное воздействие на окружающую природу является по отношению к этой последней равным нулю. Лишь человеку удалось наложить свою печать на природу он не только переместил различные виды растений и животных, но изменил также внешний вид и климат своего местожительства,
изменил даже самые растения и животных до такой степени, что результаты его деятельности могут исчезнуть лишь
И человек возникает путем дифференциации, и не только индивидуально, – развиваясь из одной-единственной яйцевой клетки до сложнейшего организма, какой только производит природа, – но ив историческом смысле. Когда после тысячелетней борьбы рука, наконец, дифференцировалась от ноги и установилась прямая походка, то человек отделился от обезьяны, и была заложена основа для развития членораздельной речи и для мощного развития мозга, благодаря чему пропасть между человеком и обезьяной стала с тех пор непроходимой. Специализация руки означает появление
орудия,
а орудие означает специфически человеческую деятельность, преобразующее обратное воздействие человека на природу – производство. И животные в более узком смысле слова имеют орудия, но лишь в виде членов своего тела:
муравей, пчела, бобр и животные производят, но их производственное воздействие на окружающую природу является по отношению к этой последней равным нулю. Лишь человеку удалось наложить свою печать на природу он не только переместил различные виды растений и животных, но изменил также внешний вид и климат своего местожительства,
изменил даже самые растения и животных до такой степени, что результаты его деятельности могут исчезнуть лишь
вместе с общим омертвением земного шара. И этого он добился прежде всего и главным образом при посредстве руки.
Даже паровая машина, являющаяся до сих пор самым могущественным его орудием для преобразования природы, в последнем счете, именно как орудие, основывается на деятельности руки. Но вместе с развитием руки шаг за шагом развивалась и голова, возникало сознание – сперва условий отдельных практических полезных результатов, а впоследствии, на основе этого, у народов, находившихся в более благоприятном положении, – понимание законов природы, обусловливающих эти полезные результаты. А вместе с быстрорастущим познанием законов природы росли и средства обратного воздействия на природу при помощи одной только руки люди никогда не создали бы паровой машины, если бы вместе и наряду с рукой и отчасти благодаря ей не развился соответственным образом и мозг человека.
Вместе с человеком мы вступаем в область истории И
животные имеют историю, именно историю своего происхождения и постепенного развития до своего теперешнего состояния. Но они являются пассивными объектами этой истории а поскольку они сами принимают в ней участие, это происходит без их ведома и желания. Люди же, наоборот,
чем больше они удаляются от животных в узком смысле слова, тем в большей мере они делают свою историю сами, сознательно, и тем меньше становится влияние на эту историю непредвиденных последствий, неконтролируемых сил
Даже паровая машина, являющаяся до сих пор самым могущественным его орудием для преобразования природы, в последнем счете, именно как орудие, основывается на деятельности руки. Но вместе с развитием руки шаг за шагом развивалась и голова, возникало сознание – сперва условий отдельных практических полезных результатов, а впоследствии, на основе этого, у народов, находившихся в более благоприятном положении, – понимание законов природы, обусловливающих эти полезные результаты. А вместе с быстрорастущим познанием законов природы росли и средства обратного воздействия на природу при помощи одной только руки люди никогда не создали бы паровой машины, если бы вместе и наряду с рукой и отчасти благодаря ей не развился соответственным образом и мозг человека.
Вместе с человеком мы вступаем в область истории И
животные имеют историю, именно историю своего происхождения и постепенного развития до своего теперешнего состояния. Но они являются пассивными объектами этой истории а поскольку они сами принимают в ней участие, это происходит без их ведома и желания. Люди же, наоборот,
чем больше они удаляются от животных в узком смысле слова, тем в большей мере они делают свою историю сами, сознательно, и тем меньше становится влияние на эту историю непредвиденных последствий, неконтролируемых сил
и тем точнее соответствует исторический результат установленной заранее цели. Но если мы подойдем с этим масштабом к человеческой истории, даже к истории самых развитых народов современности, то мы найдем, что здесь все еще существует огромное несоответствие между поставленными себе целями и достигнутыми результатами, что продолжают преобладать непредвиденные последствия, что неконтролируемые силы гораздо могущественнее, чем силы, приводимые в движение планомерно. И это не может быть иначе до тех пор, пока самая существенная историческая деятельность людей, та деятельность, которая подняла их от животного состояния до человеческого, которая образует материальную основу всех прочих видов их деятельности, – производство, направленное на удовлетворение жизненных потребностей людей, те. в наше время общественное производство особенно подчинена слепой игре не входивших в их намерения воздействий неконтролируемых сил и пока желаемая цель осуществляется здесь лишь в виде исключения,
гораздо же чаще осуществляются прямо противоположные ей результаты. В самых передовых промышленных странах мы укротили силы природы и поставили их на службу человеку благодаря этому мы безмерно увеличили производство, так что теперь ребенок производит больше, чем раньше сотня взрослых людей. Но каковы же следствия этого роста производства Рост чрезмерного труда, рост нищеты масс и каждые десять лет – огромный крах. Дарвин не подозревал
гораздо же чаще осуществляются прямо противоположные ей результаты. В самых передовых промышленных странах мы укротили силы природы и поставили их на службу человеку благодаря этому мы безмерно увеличили производство, так что теперь ребенок производит больше, чем раньше сотня взрослых людей. Но каковы же следствия этого роста производства Рост чрезмерного труда, рост нищеты масс и каждые десять лет – огромный крах. Дарвин не подозревал
какую горькую сатиру он написал на людей, ив особенности на своих земляков, когда он доказал, что свободная конкуренция, борьба за существование, прославляемая экономистами как величайшее историческое достижение, является нормальным состоянием мира животных Лишь сознательная организация общественного производства с планомерным производством и планомерным распределением может поднять людей над прочими животными в общественном отношении точно также, каких в специфически биологическом отношении подняло производство вообще. Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной.
От нее начнет свое летосчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе сними все отрасли их деятельности, ив частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор.
Но все, что возникает, заслуживает гибели. Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, когда истощающаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюсов лед, когда все более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет находить и там необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и Земля – мертвый, остывший шар вроде Лу-
264
Гёте. «Фауст», часть I, сцена третья (Кабинет Фауста»).
От нее начнет свое летосчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе сними все отрасли их деятельности, ив частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор.
Но все, что возникает, заслуживает гибели. Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, когда истощающаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюсов лед, когда все более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет находить и там необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и Земля – мертвый, остывший шар вроде Лу-
264
Гёте. «Фауст», часть I, сцена третья (Кабинет Фауста»).
ны – будет кружить в глубоком мраке по все более коротким орбитам вокруг тоже умершего Солнца, на которое она,
в конце концов, упадет. Одни планеты испытают эту участь раньше, другие позже Земли вместо гармонически расчлененной, светлой, теплой Солнечной системы останется лишь один холодный, мертвый шар, следующий своим одиноким путем в мировом пространстве. И та же судьба, которая постигнет нашу Солнечную систему, должна раньше или позже постигнуть все прочие системы нашего мирового острова, должна постигнуть системы всех прочих бесчисленных мировых островов, даже тех, свет от которых никогда не достигнет Земли, пока еще будет существовать на ней человеческий глаз, способный воспринять его.
Но когда подобная солнечная система завершит свой жизненный путь и подвергнется судьбе всего конечного – смерти, то что будет дальше Будет ли труп Солнца продолжать катиться вечно в виде трупа в беспредельном пространстве,
и все, прежде бесконечно разнообразно дифференцированные, силы природы превратятся навсегда в одну-единствен- ную форму движения – в притяжение?
«Или же, – как спрашивает Секки (стр. 810), – в природе имеются силы, способные вернуть мертвую систему впер- воначальное состояние раскаленной туманности и могущие опять пробудить ее для новой жизни Мы этого не знаем».
Конечно, мы этого не знаем в том смысле, в каком мы знаем, что 2
x
2=4 или что притяжение материи увеличивается и
в конце концов, упадет. Одни планеты испытают эту участь раньше, другие позже Земли вместо гармонически расчлененной, светлой, теплой Солнечной системы останется лишь один холодный, мертвый шар, следующий своим одиноким путем в мировом пространстве. И та же судьба, которая постигнет нашу Солнечную систему, должна раньше или позже постигнуть все прочие системы нашего мирового острова, должна постигнуть системы всех прочих бесчисленных мировых островов, даже тех, свет от которых никогда не достигнет Земли, пока еще будет существовать на ней человеческий глаз, способный воспринять его.
Но когда подобная солнечная система завершит свой жизненный путь и подвергнется судьбе всего конечного – смерти, то что будет дальше Будет ли труп Солнца продолжать катиться вечно в виде трупа в беспредельном пространстве,
и все, прежде бесконечно разнообразно дифференцированные, силы природы превратятся навсегда в одну-единствен- ную форму движения – в притяжение?
«Или же, – как спрашивает Секки (стр. 810), – в природе имеются силы, способные вернуть мертвую систему впер- воначальное состояние раскаленной туманности и могущие опять пробудить ее для новой жизни Мы этого не знаем».
Конечно, мы этого не знаем в том смысле, в каком мы знаем, что 2
x
2=4 или что притяжение материи увеличивается и
уменьшается соответственно квадрату расстояния. Нов теоретическом естествознании, которое свои взгляды на природу насколько возможно объединяет водно гармоническое целое и без которого в наше время не может обойтись даже самый скудоумный эмпирик, нам приходится очень часто оперировать сне вполне известными величинами, и последовательность мысли вовсе времена должна была помогать недостаточным еще знаниям двигаться дальше. Современное естествознание вынуждено было заимствовать у философии положение о неуничтожимости движения без этого положения естествознание теперь не может уже существовать.
Но движение материи – это не одно только грубое механическое движение, не одно только перемещение это – теплота и свет, электрическое и магнитное напряжение, химическое соединение и разложение, жизнь и, наконец, сознание.
Говорить, будто материя за все время своего бесконечного существования имела только один-единственный рази тона одно лишь мгновение по сравнению с вечностью ее существования возможность дифференцировать свое движение и тем самым развернуть все богатство этого движения и что до этого и после этого она навеки ограничена одним простым перемещением, – говорить это значит утверждать, что материя смертна и движение преходяще. Неуничтожимость движения надо понимать не только в количественном, но ив качественном смысле. Материя, чисто механическое перемещение которой хотя и содержит в себе возможность превращения при благоприятных условиях в теплоту, электричество, химическое действие, жизнь, но которая не в состоянии породить из самой себя эти условия, такая материя потерпела определенный ущерб в своем движении Движение,
которое потеряло способность превращаться в свойственные ему различные формы, хотя и обладает еще dynamis
265
, ноне обладает уже energeia
266
и, таким образом, частично уничтожено. Но и то и другое немыслимо.
Одно, во всяком случае, несомненно было время, когда материя нашего мирового острова превратила в теплоту такое огромное количество движения, – мы до сих пор еще не знаем, какого именно рода, – что отсюда могли развиться солнечные системы, принадлежащие по меньшей мере (по Медлеру) к 20 миллионам звезд, – системы, постепенное умирание которых равным образом несомненно. Как произошло это превращение Мы это знаем также мало,
как мало знает патер Секки, превратится ли будущее caput mortuum
267
нашей солнечной системы когда-либо снова в сырье для новых солнечных систем. Но здесь мы вынуждены либо обратиться к помощи творца, либо сделать тот вывод,
что раскаленное сырье для солнечных систем нашего миро Возможностью. – Ред Действительностью. – Ред Буквально мертвая голова в переносном смысле мертвые остатки, отходы после прокаливания, химической реакции и т. д здесь имеется ввиду потухшее
Солнце вместе с упавшими на него лишенными жизни планетами. – Ред
Но движение материи – это не одно только грубое механическое движение, не одно только перемещение это – теплота и свет, электрическое и магнитное напряжение, химическое соединение и разложение, жизнь и, наконец, сознание.
Говорить, будто материя за все время своего бесконечного существования имела только один-единственный рази тона одно лишь мгновение по сравнению с вечностью ее существования возможность дифференцировать свое движение и тем самым развернуть все богатство этого движения и что до этого и после этого она навеки ограничена одним простым перемещением, – говорить это значит утверждать, что материя смертна и движение преходяще. Неуничтожимость движения надо понимать не только в количественном, но ив качественном смысле. Материя, чисто механическое перемещение которой хотя и содержит в себе возможность превращения при благоприятных условиях в теплоту, электричество, химическое действие, жизнь, но которая не в состоянии породить из самой себя эти условия, такая материя потерпела определенный ущерб в своем движении Движение,
которое потеряло способность превращаться в свойственные ему различные формы, хотя и обладает еще dynamis
265
, ноне обладает уже energeia
266
и, таким образом, частично уничтожено. Но и то и другое немыслимо.
Одно, во всяком случае, несомненно было время, когда материя нашего мирового острова превратила в теплоту такое огромное количество движения, – мы до сих пор еще не знаем, какого именно рода, – что отсюда могли развиться солнечные системы, принадлежащие по меньшей мере (по Медлеру) к 20 миллионам звезд, – системы, постепенное умирание которых равным образом несомненно. Как произошло это превращение Мы это знаем также мало,
как мало знает патер Секки, превратится ли будущее caput mortuum
267
нашей солнечной системы когда-либо снова в сырье для новых солнечных систем. Но здесь мы вынуждены либо обратиться к помощи творца, либо сделать тот вывод,
что раскаленное сырье для солнечных систем нашего миро Возможностью. – Ред Действительностью. – Ред Буквально мертвая голова в переносном смысле мертвые остатки, отходы после прокаливания, химической реакции и т. д здесь имеется ввиду потухшее
Солнце вместе с упавшими на него лишенными жизни планетами. – Ред
вого острова возникло естественным путем, путем превращений движения, которые от природы присущи движущейся материи и условия которых должны, следовательно, быть снова воспроизведены материей, хотя бы спустя миллионы и миллионы лет, более или менее случайным образом, нос необходимостью, внутренне присущей также и случаю.
Теперь начинают все более и более признавать возможность подобного превращения. Приходят к убеждению, что конечная участь небесных тел – это упасть друг на друга, и вычисляют даже количество теплоты, которое должно развиться при подобных столкновениях. Внезапное появление новых звезд, столь же внезапное увеличение яркости давно известных звезд, о котором сообщает нам астрономия, легче всего объясняются подобными столкновениями. При этом надо иметь ввиду, что не только наша планетная группа вращается вокруг Солнца, анаше Солнце движется внутри нашего мирового острова, но что и весь наш мировой остров движется в мировом пространстве, находясь во временном относительном равновесии с прочими мировыми островами,
ибо даже относительное равновесие свободно парящих тел может существовать лишь при взаимно обусловленном движении кроме того, некоторые допускают, что температура в мировом пространстве не повсюду одинакова. Наконец, мы знаем, что, за исключением ничтожно малой части, теплота бесчисленных солнц нашего мирового острова исчезает в пространстве, тщетно пытаясь поднять температуру мирового пространства хотя бы на одну миллионную долю градуса Цельсия. Что происходит совсем этим огромным количеством теплоты Погибает ли она навсегда в попытке согреть мировое пространство, перестает ли она практически существовать, сохраняясь лишь теоретически в том факте,
что мировое пространство нагрелось на долю градуса, выражаемую в десятичной дроби, начинающейся десятью или более нулями Это предположение отрицает неуничтожимость движения оно допускает возможность того, что путем последовательного падения небесных тел друг на друга все существующее механическое движение превратится в теплоту,
которая будет излучена в мировое пространство, благодаря чему, несмотря на всю «неуничтожимость силы, прекратилось бы вообще всякое движение. (Между прочим, здесь обнаруживается, как неудачно выражение неуничтожимость силы, вместо выражения неуничтожимость движения) Мы приходим, таким образом, к выводу, что излученная в мировое пространство теплота должна иметь возможность ка- ким-то путем, – путем, установление которого будет когда-то в будущем задачей естествознания, – превратиться в другую форму движения, в которой она может снова сосредоточиться и начать активно функционировать. Тем самым отпадает главная трудность, стоявшая на пути к признанию обратного превращения отживших солнц в раскаленную туманность.
К тому же, вечно повторяющаяся последовательная смена миров в бесконечном времени является только логическим
Теперь начинают все более и более признавать возможность подобного превращения. Приходят к убеждению, что конечная участь небесных тел – это упасть друг на друга, и вычисляют даже количество теплоты, которое должно развиться при подобных столкновениях. Внезапное появление новых звезд, столь же внезапное увеличение яркости давно известных звезд, о котором сообщает нам астрономия, легче всего объясняются подобными столкновениями. При этом надо иметь ввиду, что не только наша планетная группа вращается вокруг Солнца, анаше Солнце движется внутри нашего мирового острова, но что и весь наш мировой остров движется в мировом пространстве, находясь во временном относительном равновесии с прочими мировыми островами,
ибо даже относительное равновесие свободно парящих тел может существовать лишь при взаимно обусловленном движении кроме того, некоторые допускают, что температура в мировом пространстве не повсюду одинакова. Наконец, мы знаем, что, за исключением ничтожно малой части, теплота бесчисленных солнц нашего мирового острова исчезает в пространстве, тщетно пытаясь поднять температуру мирового пространства хотя бы на одну миллионную долю градуса Цельсия. Что происходит совсем этим огромным количеством теплоты Погибает ли она навсегда в попытке согреть мировое пространство, перестает ли она практически существовать, сохраняясь лишь теоретически в том факте,
что мировое пространство нагрелось на долю градуса, выражаемую в десятичной дроби, начинающейся десятью или более нулями Это предположение отрицает неуничтожимость движения оно допускает возможность того, что путем последовательного падения небесных тел друг на друга все существующее механическое движение превратится в теплоту,
которая будет излучена в мировое пространство, благодаря чему, несмотря на всю «неуничтожимость силы, прекратилось бы вообще всякое движение. (Между прочим, здесь обнаруживается, как неудачно выражение неуничтожимость силы, вместо выражения неуничтожимость движения) Мы приходим, таким образом, к выводу, что излученная в мировое пространство теплота должна иметь возможность ка- ким-то путем, – путем, установление которого будет когда-то в будущем задачей естествознания, – превратиться в другую форму движения, в которой она может снова сосредоточиться и начать активно функционировать. Тем самым отпадает главная трудность, стоявшая на пути к признанию обратного превращения отживших солнц в раскаленную туманность.
К тому же, вечно повторяющаяся последовательная смена миров в бесконечном времени является только логическим
дополнением к одновременному сосуществованию бесчисленных миров в бесконечном пространстве положение, принудительную необходимость которого вынужден был признать даже антитеоретический мозг янки Дрейпера
268
Вот вечный круговорот, в котором движется материя, круговорот, который завершает свой путь лишь в такие промежутки времени, для которых наш земной год уже немо- жет служить достаточной единицей измерения круговорот,
в котором время наивысшего развития, время органической жизни и, тем более, время жизни существ, сознающих себя и природу, отмерено столь же скудно, как и то пространство,
в пределах которого существует жизнь и самосознание круговорот, в котором каждая конечная форма существования материи – безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение – одинаково преходяща ив котором ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся материи и законов ее движения и изменения. Но как бы часто и как бы безжалостно ни совершался во времени ив пространстве этот круговорот сколько бы миллионов солнц и земель ни возникало и ни погибало как бы долго ни длилось время, пока в какой-нибудь солнечной системе и только на одной планете не создались условия для органической Множественность миров в бесконечном пространстве приводит к представлению о последовательной смене миров в бесконечном времени (Дрейпер,
«История умственного развития, т. II, стр. 325).
268
Вот вечный круговорот, в котором движется материя, круговорот, который завершает свой путь лишь в такие промежутки времени, для которых наш земной год уже немо- жет служить достаточной единицей измерения круговорот,
в котором время наивысшего развития, время органической жизни и, тем более, время жизни существ, сознающих себя и природу, отмерено столь же скудно, как и то пространство,
в пределах которого существует жизнь и самосознание круговорот, в котором каждая конечная форма существования материи – безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение – одинаково преходяща ив котором ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся материи и законов ее движения и изменения. Но как бы часто и как бы безжалостно ни совершался во времени ив пространстве этот круговорот сколько бы миллионов солнц и земель ни возникало и ни погибало как бы долго ни длилось время, пока в какой-нибудь солнечной системе и только на одной планете не создались условия для органической Множественность миров в бесконечном пространстве приводит к представлению о последовательной смене миров в бесконечном времени (Дрейпер,
«История умственного развития, т. II, стр. 325).
жизни сколько бы бесчисленных органических существ ни должно было раньше возникнуть и погибнуть, прежде чем из их среды разовьются животные со способным к мышлению мозгом, находя на короткий срок пригодные для своей жизни условия, чтобы затем быть тоже истребленными без милосердия, – у насесть уверенность в том, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен и что поэтому стой же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет мыслящий дух, она должна будет его снова породить где- нибудь в другом месте ив другое время.
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 42