Файл: Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник).pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.12.2023
Просмотров: 159
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
всякое
увеличение количества благородных металлов сих обесценением. Стало быть, Юм рассуждает именно так, как это изображает Маркс (К критике, стр. 141). Мы еще вернемся мимоходом к этому пункту, но сначала обратимся к D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
303–304.
Турский ливр (livre tournois) – счетная денежная единица во Франции (получил название по г. Туру с 1740 г. был равен 1 франку в 1795 г. заменен франком ства, сырые материалы и т. д, которые требуются для возмещения оборотного капитала, стало быть, в том числе и для поддержания жизни всех непосредственно занятых в земледелии лиц, изымаются in natura
177
из совокупного урожая и расходуются для нового сельскохозяйственного производства. Так как предполагаются, как уже было сказано выше, постоянные цены и простое воспроизводство в однажды установленном масштабе, то денежная стоимость этой заранее изымаемой из валового продукта части равна двум миллиардам ливров. Следовательно, эта часть не вступает в общее обращение, ибо, как уже было замечено, из таблицы исключено обращение, происходящее в пределах каждого отдельного класса, а не между различными классами.
По возмещении оборотного капитала из валового продукта остается избыток в три миллиарда, из которых два заключаются в жизненных средствах, а один – в сырых материалах. Но рента, которую фермеры должны платить земельным собственникам, составляет только две трети этой суммы, равные двум миллиардам. Почему только эти два миллиарда фигурируют под рубрикой чистого продукта, или
«чистого дохода, мы скоро увидим.
Но кроме сельскохозяйственного воспроизводства в целом, стоимостью в пять миллиардов, из которых три миллиарда вступают в общее обращение, в руках фермеров находятся еще до начала движения, изображенного в табли-
177
В натуральной форме. – Ред
Дирек-
тория
(состояла из пяти директоров, один из которых ежегодно переизбирался руководящий орган исполнительной власти во Франции, учрежденный в соответствии с конституцией 1795 г, принятой после падения в 1794 г. революционной диктатуры якобинцев существовала до государственного бонапартистского переворота 1799 года поддерживала режим террора против демократических сил и защищала интересы крупной буржуазии
Equitable Labour Exchange Bazaars (Базары для справедливого обмена продуктов труда) были основаны кооперативными обществами рабочих в различных городах Англии первый такой базар был основан Робертом Оуэном в Лондоне в сентябре 1832 г. и просуществовал до середины 1834 года Попытку организовать меновой банк Прудон предпринял вовремя революции годов. Его Banque du peuple (Народный банк) был основан в
Париже 31 января 1849 года. Банк просуществовал около двух месяцев, да и то лишь на бумаге он потерпел крах раньше, чем начал регулярно функционировать, ив начале апреля был закрыт
III. Производство
После всего сказанного читатель не удивится, если мы ему сообщим, что изложение основных черт социализма, данное в предыдущей главе, получилось отнюдь не в духе г-на Дю- ринга. Наоборот. Г-н Дюринг должен швырнуть его в бездну всего отверженного, ко всем прочим ублюдкам исторической и логической фантастики, к диким концепциям, путаными туманным представлениями т. д. Ведь для него социализм отнюдь не есть необходимый результат исторического развития и тем более не результат грубо материальных экономических условий современности, направленных исключительно на достижение целей насыщения желудка. У него дело поставлено куда более основательно. Его социализм является окончательной истиной в последней инстанции он представляет собой естественную систему общества, он коренится в универсальном принципе справедливости, и если он все-таки вынужден принимать во внимание существующее, созданное предыдущей грешной историей, положение вещей в целях его улучшения, тов этом надо видеть скорее несчастье для чистого принципа справедливости. Г-н Дюринг создает свой социализм, как и все прочее, при помощи своих пресловутых двух мужей. Вместо того чтобы играть, как до сих пор, роли господина и слуги, эти две марионетки на сей раз разыгрывают для разнообразия
увеличение количества благородных металлов сих обесценением. Стало быть, Юм рассуждает именно так, как это изображает Маркс (К критике, стр. 141). Мы еще вернемся мимоходом к этому пункту, но сначала обратимся к D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
303–304.
очерку Юма О проценте».
Направленную прямо против Локка аргументацию Юма,
что процент регулируется не массой наличных денег, а нормой прибыли, и прочие его рассуждения о причинах, определяющих высокую или низкую ставку процента, – все это,
в гораздо более точной, но менее остроумной форме, можно найти водной работе, появившейся в 1750 г, теза два года до юмовского очерка Опыт о причинах, определяющих естественную норму процента где рассматриваются взгляды сэра У. Петти и г-на Локка поэтому вопросу. Автор ее Дж. Масси, разносторонний писатель, которого много читали, как это видно из английской литературы того времени.
Трактовка процентной ставки у Адама Смита стоит ближе к
Масси, чем к Юму. Оба, и Масси и Юм, ничего не знают и ничего не говорят о природе самой прибыли, играющей у них обоих определяющую роль.
«Вообще», – поучает г-н Дюринг, – к оценке Юма подходили большей частью с совершенно предвзятым мнением,
приписывая ему идеи, которых он совершенно не разделял».
И сам г-н Дюринг дает нам не один яркий пример подобного «подхода».
Так, например, очерк Юма о проценте начинается следующими словами:
«Ничто не считается более надежным показателем процветания какого-нибудь народа, чем низкая ставка процента,
и это правильно хотя я полагаю, что причина этого явления
Направленную прямо против Локка аргументацию Юма,
что процент регулируется не массой наличных денег, а нормой прибыли, и прочие его рассуждения о причинах, определяющих высокую или низкую ставку процента, – все это,
в гораздо более точной, но менее остроумной форме, можно найти водной работе, появившейся в 1750 г, теза два года до юмовского очерка Опыт о причинах, определяющих естественную норму процента где рассматриваются взгляды сэра У. Петти и г-на Локка поэтому вопросу. Автор ее Дж. Масси, разносторонний писатель, которого много читали, как это видно из английской литературы того времени.
Трактовка процентной ставки у Адама Смита стоит ближе к
Масси, чем к Юму. Оба, и Масси и Юм, ничего не знают и ничего не говорят о природе самой прибыли, играющей у них обоих определяющую роль.
«Вообще», – поучает г-н Дюринг, – к оценке Юма подходили большей частью с совершенно предвзятым мнением,
приписывая ему идеи, которых он совершенно не разделял».
И сам г-н Дюринг дает нам не один яркий пример подобного «подхода».
Так, например, очерк Юма о проценте начинается следующими словами:
«Ничто не считается более надежным показателем процветания какого-нибудь народа, чем низкая ставка процента,
и это правильно хотя я полагаю, что причина этого явления
несколько иная, чем обыкновенно принято думать»
163
Итак, впервой же фразе Юм приводит взгляд, что низкая ставка процента есть самый надежный показатель процветания данного народа, рассматривая этот взгляд как общее место, ставшее в его время уже тривиальным. Ив самом деле,
со времени Чайлда у этой идеи было в распоряжении целых сто лет, чтобы стать ходячей. У г-на Дюринга, напротив,
мы читаем:
«Из взглядов Юма наставку процента следует главным
образом подчеркнуть ту идею что ставка процента является истинным барометром состояний (каких) и что низкая ставка его является почти безошибочным признаком процветания данного народа (стр. Кто здесь обнаруживает предвзятость и кто попал впросак Некто иной, как г-н Дюринг.
Между прочим, наш критический историограф выражает наивное удивление по поводу того, что Юм, высказав некоторую удачную идею, даже не называет себя ее автором. С
г-ном Дюрингом ничего подобного не случилось бы.
Мы видели, что Юм смешивает всякое увеличение количества благородных металлов стем увеличением его, которое сопровождается их обесценением, революцией в их собственной стоимости, а следовательно – в мере стоимости товаров. Это смешение было у Юма неизбежно, так как он совершенно не понимал функции благородных металлов как
меры стоимости Они не мог понимать ее, так как абсолютно ничего не знало самой стоимости. Самое слово стоимость фигурирует, быть может, один только разв его очерках, а именно в том месте, где он неудачно «поправляет»
ошибочный взгляд Локка, будто благородные металлы имеют только воображаемую стоимость, и говорит, что они имеют главным образом фиктивную стоимость»
164
Юм стоит в этом вопросе значительно ниже не только Пет- ти, но и некоторых своих английских современников. Туже отсталость он обнаруживает и тогда, когда все еще продолжает на старый лад прославлять купца как основную пружину производства, – точка зрения, от которой уже задолго до этого отказался Петти. Что же касается уверения г-на Дюринга, будто Юм занимался в своих очерках главными хозяйственными отношениями, то достаточно сравнить эти очерки хотя бы с произведением Кантильона, которое цитирует Адам Смит (появилось в свет, как и очерки
Юма, в 1752 г, но спустя много лет после смерти автора)
165
,
чтобы поразиться тому, насколько узок кругозор юмовских
164
D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
314.
165
У Маркса неточность первое издание книги Р. Кантильона Опыт о природе торговли вообще вышло в свет не в 1752, а в 1755 г, как это указывает сам Маркс в I томе Капитала (см. настоящее издание, т. 23, стр. 566). А. Смит упоминает книгу Кантильона в I томе Исследования о природе и причинах богатства народов
163
Итак, впервой же фразе Юм приводит взгляд, что низкая ставка процента есть самый надежный показатель процветания данного народа, рассматривая этот взгляд как общее место, ставшее в его время уже тривиальным. Ив самом деле,
со времени Чайлда у этой идеи было в распоряжении целых сто лет, чтобы стать ходячей. У г-на Дюринга, напротив,
мы читаем:
«Из взглядов Юма наставку процента следует главным
образом подчеркнуть ту идею что ставка процента является истинным барометром состояний (каких) и что низкая ставка его является почти безошибочным признаком процветания данного народа (стр. Кто здесь обнаруживает предвзятость и кто попал впросак Некто иной, как г-н Дюринг.
Между прочим, наш критический историограф выражает наивное удивление по поводу того, что Юм, высказав некоторую удачную идею, даже не называет себя ее автором. С
г-ном Дюрингом ничего подобного не случилось бы.
Мы видели, что Юм смешивает всякое увеличение количества благородных металлов стем увеличением его, которое сопровождается их обесценением, революцией в их собственной стоимости, а следовательно – в мере стоимости товаров. Это смешение было у Юма неизбежно, так как он совершенно не понимал функции благородных металлов как
меры стоимости Они не мог понимать ее, так как абсолютно ничего не знало самой стоимости. Самое слово стоимость фигурирует, быть может, один только разв его очерках, а именно в том месте, где он неудачно «поправляет»
ошибочный взгляд Локка, будто благородные металлы имеют только воображаемую стоимость, и говорит, что они имеют главным образом фиктивную стоимость»
164
Юм стоит в этом вопросе значительно ниже не только Пет- ти, но и некоторых своих английских современников. Туже отсталость он обнаруживает и тогда, когда все еще продолжает на старый лад прославлять купца как основную пружину производства, – точка зрения, от которой уже задолго до этого отказался Петти. Что же касается уверения г-на Дюринга, будто Юм занимался в своих очерках главными хозяйственными отношениями, то достаточно сравнить эти очерки хотя бы с произведением Кантильона, которое цитирует Адам Смит (появилось в свет, как и очерки
Юма, в 1752 г, но спустя много лет после смерти автора)
165
,
чтобы поразиться тому, насколько узок кругозор юмовских
164
D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
314.
165
У Маркса неточность первое издание книги Р. Кантильона Опыт о природе торговли вообще вышло в свет не в 1752, а в 1755 г, как это указывает сам Маркс в I томе Капитала (см. настоящее издание, т. 23, стр. 566). А. Смит упоминает книгу Кантильона в I томе Исследования о природе и причинах богатства народов
экономических работ. Как сказано, Юм, несмотря на патент,
выданный ему гном Дюрингом, остается ив области политической экономии почтенной величиной, но здесь он менее всего может быть признан оригинальным исследователем, а тем более – мыслителем, составившим эпоху в науке. Влияние его экономических очерков на тогдашние образованные круги объясняется не только их превосходной формой изложения, нов еще гораздо большей степени тем,
что они являлись прогрессивно-оптимистическим дифирамбом расцветавшим тогда промышленности и торговле, другими словами, были прославлением быстро развивавшегося тогда в Англии капиталистического общества, у которого они, естественно, должны были встретить «одобрение».
Здесь достаточно будет краткого указания. Каждому известно, какую ожесточенную борьбу вела английская народная масса как раз во времена Юма против системы косвенных налогов, которая планомерно проводилась пресловутым Робертом Уолполом для облегчения налогового обложения земельных собственников и вообще богатых людей. И вот мы читаем в очерке О налогах («Of Taxes»), где Юм полемизирует против своего, всегда передним витающего авторитета не называя его по имени, – Вандерлинта, самого ярого противника косвенных налогов и самого решительного поборника обложения земельной собственности:
«Они» (те. налоги на предметы потребления) должны действительно быть уж очень высоки и очень неразумно установлены, если рабочий не в состоянии платить их даже при усиленном прилежании и бережливости, не повышая
при этом цены своего труда»
166
Так и кажется, что слышишь здесь самого Роберта Уолпо- ла, особенно если присовокупить к этому то место из очерка
«О государственном кредите, где по поводу трудности обложения государственных кредиторов говорится следующее:
«Уменьшение их дохода в этом случае не было бы замаскировано так, как это происходит при обложении тем или иным видом акциза или таможенных пошлин»
167
Как этого и следовало ожидать от шотландца, преклонение Юма перед буржуазным стяжательством отнюдь не было чисто платоническим. Далеко не богач по происхождению,
он дошел до весьма солидного годового дохода, исчисляемого тысячами фунтов, – факт, который у г-на Дюринга, так как дело идет в данном случае не о Петти, выражен в следующей деликатной форме:
«Благодаря разумной частной экономии Юм, на основе очень незначительных средств, достиг такого положения,
при котором не имел надобности писать в угоду кому-либо».
Г-н Дюринг говорит дальше о Юме:
«Он никогда не делал ни малейших уступок влиянию пар D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
367.
167
D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
379.
выданный ему гном Дюрингом, остается ив области политической экономии почтенной величиной, но здесь он менее всего может быть признан оригинальным исследователем, а тем более – мыслителем, составившим эпоху в науке. Влияние его экономических очерков на тогдашние образованные круги объясняется не только их превосходной формой изложения, нов еще гораздо большей степени тем,
что они являлись прогрессивно-оптимистическим дифирамбом расцветавшим тогда промышленности и торговле, другими словами, были прославлением быстро развивавшегося тогда в Англии капиталистического общества, у которого они, естественно, должны были встретить «одобрение».
Здесь достаточно будет краткого указания. Каждому известно, какую ожесточенную борьбу вела английская народная масса как раз во времена Юма против системы косвенных налогов, которая планомерно проводилась пресловутым Робертом Уолполом для облегчения налогового обложения земельных собственников и вообще богатых людей. И вот мы читаем в очерке О налогах («Of Taxes»), где Юм полемизирует против своего, всегда передним витающего авторитета не называя его по имени, – Вандерлинта, самого ярого противника косвенных налогов и самого решительного поборника обложения земельной собственности:
«Они» (те. налоги на предметы потребления) должны действительно быть уж очень высоки и очень неразумно установлены, если рабочий не в состоянии платить их даже при усиленном прилежании и бережливости, не повышая
при этом цены своего труда»
166
Так и кажется, что слышишь здесь самого Роберта Уолпо- ла, особенно если присовокупить к этому то место из очерка
«О государственном кредите, где по поводу трудности обложения государственных кредиторов говорится следующее:
«Уменьшение их дохода в этом случае не было бы замаскировано так, как это происходит при обложении тем или иным видом акциза или таможенных пошлин»
167
Как этого и следовало ожидать от шотландца, преклонение Юма перед буржуазным стяжательством отнюдь не было чисто платоническим. Далеко не богач по происхождению,
он дошел до весьма солидного годового дохода, исчисляемого тысячами фунтов, – факт, который у г-на Дюринга, так как дело идет в данном случае не о Петти, выражен в следующей деликатной форме:
«Благодаря разумной частной экономии Юм, на основе очень незначительных средств, достиг такого положения,
при котором не имел надобности писать в угоду кому-либо».
Г-н Дюринг говорит дальше о Юме:
«Он никогда не делал ни малейших уступок влиянию пар D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
367.
167
D. Hume. «Essays and treatises on several subjects». Vol. I, London, 1777, p.
379.
тий, государей или университетов».
Хотя действительно неизвестно, чтобы Юм вел когда-ни- будь литературно-компанейские дела с каким-нибудь Ваге- нером»
168
, – однако мы знаем, что он был рьяным приверженцем виговской олигархии, превозносившей церковь и государство, ив награду за эти заслуги получил сначала пост секретаря посольства в Париже, а затем – гораздо более важный и доходный пост помощника статс-секретаря.
«В политическом отношении, – говорит старик Шлос- сер, – «Юм были всегда оставался человеком консервативного и строго монархического образа мыслей. Поэтому приверженцы господствующей церкви не обрушивались на него с таким ожесточением, как на Гиббона»
169
«Этот эгоист Юм, этот лживый историк, – говорит грубо -плебейский Коббет, – ругает английских монахов, называя их откормленными, безбрачными и бессемейными по В 1866 г. Бисмарк через своего советника Г. Вагенера обратился к Дюрин- гу с предложением составить для прусского правительства докладную записку по рабочему вопросу. Дюринг, проповедовавший гармонию между капиталом и трудом, этот заказ выполнил. Однако работа была опубликована без его ведома,
сначала анонимно, а затем – с указанием в качестве автора самого Вагенера. Это дало Дюрингу повод возбудить против Вагенера судебный процесс по обвинению того в нарушении авторского права. В 1868 г. Дюринг этот процесс выиграл. В
самый разгар этой скандальной истории Дюринг выпустил книжку Судьбы моей докладной записки прусскому министерству о социальном вопросе F. С. Schlosser. «Weltgeschichte für das deutsche Volk». Bd. XVII, Frankfurt a. M., 1855, S. 76 (Ф. Х. Шлоссер. Всемирная история для немецкого народа».
Т. XVII, Франкфурт-на-Майне, 1855, стр. 76).
Хотя действительно неизвестно, чтобы Юм вел когда-ни- будь литературно-компанейские дела с каким-нибудь Ваге- нером»
168
, – однако мы знаем, что он был рьяным приверженцем виговской олигархии, превозносившей церковь и государство, ив награду за эти заслуги получил сначала пост секретаря посольства в Париже, а затем – гораздо более важный и доходный пост помощника статс-секретаря.
«В политическом отношении, – говорит старик Шлос- сер, – «Юм были всегда оставался человеком консервативного и строго монархического образа мыслей. Поэтому приверженцы господствующей церкви не обрушивались на него с таким ожесточением, как на Гиббона»
169
«Этот эгоист Юм, этот лживый историк, – говорит грубо -плебейский Коббет, – ругает английских монахов, называя их откормленными, безбрачными и бессемейными по В 1866 г. Бисмарк через своего советника Г. Вагенера обратился к Дюрин- гу с предложением составить для прусского правительства докладную записку по рабочему вопросу. Дюринг, проповедовавший гармонию между капиталом и трудом, этот заказ выполнил. Однако работа была опубликована без его ведома,
сначала анонимно, а затем – с указанием в качестве автора самого Вагенера. Это дало Дюрингу повод возбудить против Вагенера судебный процесс по обвинению того в нарушении авторского права. В 1868 г. Дюринг этот процесс выиграл. В
самый разгар этой скандальной истории Дюринг выпустил книжку Судьбы моей докладной записки прусскому министерству о социальном вопросе F. С. Schlosser. «Weltgeschichte für das deutsche Volk». Bd. XVII, Frankfurt a. M., 1855, S. 76 (Ф. Х. Шлоссер. Всемирная история для немецкого народа».
Т. XVII, Франкфурт-на-Майне, 1855, стр. 76).
прошайками, а между тем сам он никогда не имел ни семьи, ни жены, был огромным толстяком, откормленным в значительной степени на общественные средства, никогда не заслужив этого какой-нибудь действительно общественной службой»
170
А у г-на Дюринга мы читаем, что Юм в практическом отношении к жизни имеет в существенных чертах очень большое преимущество перед таким человеком, как Кант».
Почему, однако, Юму в Критической истории дается столь преувеличенная оценка Да просто потому, что этот
«серьезный и тонкий мыслитель имеет честь представлять в своем лице Дюринга XVIII века. Юм служит гну Дюрингу фактическим доказательством того, что создание целой отрасли науки (политической экономии) было делом более просвещенной философии».
Точно также г-н Дюринг видит в Юме, которого он рассматривает как своего предшественника, наилучшую гарантию того, что вся эта отрасль науки найдет свое ближайшее завершение в том феноменальном муже, который превратил философию, всего лишь более просвещенную, в абсолютно лучезарную философию действительности и у которого,
совсем как у Юма, занятие философией в более тесном смысле сочетается с научными трудами в области вопросов W. Cobbett. «A History of the Protestant «Reformation», in England and
Ireland». London, 1824, §§ 149, 116, 130 (У. Коббет. История протестантской
«реформации» в Англии и Ирландии. Лондон, 1824, §§ 149, 116,130).
170
А у г-на Дюринга мы читаем, что Юм в практическом отношении к жизни имеет в существенных чертах очень большое преимущество перед таким человеком, как Кант».
Почему, однако, Юму в Критической истории дается столь преувеличенная оценка Да просто потому, что этот
«серьезный и тонкий мыслитель имеет честь представлять в своем лице Дюринга XVIII века. Юм служит гну Дюрингу фактическим доказательством того, что создание целой отрасли науки (политической экономии) было делом более просвещенной философии».
Точно также г-н Дюринг видит в Юме, которого он рассматривает как своего предшественника, наилучшую гарантию того, что вся эта отрасль науки найдет свое ближайшее завершение в том феноменальном муже, который превратил философию, всего лишь более просвещенную, в абсолютно лучезарную философию действительности и у которого,
совсем как у Юма, занятие философией в более тесном смысле сочетается с научными трудами в области вопросов W. Cobbett. «A History of the Protestant «Reformation», in England and
Ireland». London, 1824, §§ 149, 116, 130 (У. Коббет. История протестантской
«реформации» в Англии и Ирландии. Лондон, 1824, §§ 149, 116,130).
народного хозяйства – явление до сих пор беспримерное на немецкой почве».
Сообразно с этим, мы видим, что г-н Дюринг раздувает роль – почтенного все-таки как экономиста – Юма и превращает его в экономическую звезду первой величины, значение которой могла игнорировать до сих пор только та же зависть, которая столь упорно замалчивает до сих пори труды г-на Дюринга, имеющие руководящее значение для эпохи».
Как известно, школа физиократов оставила нам в Экономической таблице Кенэ
171
загадку, о которую безрезультатно обломали себе зубы все принимавшиеся за нее до сих пор критики и историки политической экономии. Эта таблица, которая должна была в ясной и наглядной форме выразить представление физиократов о производстве и обращении совокупного богатства страны, осталась довольно-таки темной для следующих поколений экономистов. Г-н Дюринг берется внести свет окончательной истины ив эту область.
«Какой смысл это экономическое отражение отношений производства и распределения имеет у самого Кенэ», – говорит он, – это можно установить лишь в том случае, если предварительно подвергнуть точному исследованию характерные для него руководящие понятия. Такое предварительное исследование тем более необходимо, что до сих пор эти понятия излагались лишь в расплывчатой и неопреде-
171
Экономическая таблица («Tableau economique») Кенэ была впервые опубликована в виде небольшой брошюры в Версале в 1758 году
Сообразно с этим, мы видим, что г-н Дюринг раздувает роль – почтенного все-таки как экономиста – Юма и превращает его в экономическую звезду первой величины, значение которой могла игнорировать до сих пор только та же зависть, которая столь упорно замалчивает до сих пори труды г-на Дюринга, имеющие руководящее значение для эпохи».
Как известно, школа физиократов оставила нам в Экономической таблице Кенэ
171
загадку, о которую безрезультатно обломали себе зубы все принимавшиеся за нее до сих пор критики и историки политической экономии. Эта таблица, которая должна была в ясной и наглядной форме выразить представление физиократов о производстве и обращении совокупного богатства страны, осталась довольно-таки темной для следующих поколений экономистов. Г-н Дюринг берется внести свет окончательной истины ив эту область.
«Какой смысл это экономическое отражение отношений производства и распределения имеет у самого Кенэ», – говорит он, – это можно установить лишь в том случае, если предварительно подвергнуть точному исследованию характерные для него руководящие понятия. Такое предварительное исследование тем более необходимо, что до сих пор эти понятия излагались лишь в расплывчатой и неопреде-
171
Экономическая таблица («Tableau economique») Кенэ была впервые опубликована в виде небольшой брошюры в Версале в 1758 году
ленной форме, и даже у Адама Смита нельзя распознать их существенных черт».
С этим традиционным легковесным изложением г-н
Дюринг берется покончить раз навсегда. И вот он издевается над читателем на протяжении целых пяти страниц, где всякого рода напыщенные обороты, постоянные повторения и преднамеренный беспорядок должны скрыть тот прискорбный факт, что о руководящих понятиях Кенэ г-н Дюринг едва в состоянии сообщить нам столько, сколько сообщают
«самые ходячие компилятивные учебники, против которых он так неустанно предостерегает своих читателей. Одной из сомнительнейших сторон этой вводной части является то,
что уже и здесь г-н Дюринг начинает обнюхивать известную нам пока лишь по названию таблицу, а затем предается всякого рода размышлениям, – например, относительно различия между затратой и результатом. Если этого различия
«нельзя найти в готовом виде в идее Кенэ», то г-н Дюринг даст нам зато блистательный образчик такого различия, как только он после своей растянутой вводной затраты перейдет к своему удивительно куцему результату, к разъяснению самой таблицы. Итак, приведем сейчас все, ипритом буквально все что он счел за благо сообщить нам о таблице
Кенэ.
В затрате г-н Дюринг говорит:
«Ему» (Кенэ) казалось чем-то само собой разумеющимся, что доход (г-н Дюринг только что говорило чистом продукте) надо рассматривать и трактовать как денежную стоимость Он связал свои размышления (!) сразу же с денежными стоимостями,
которые предположил как результат продажи всех сельскохозяйственных продуктов при переходе их из первых рук. Таким образом (!), он оперирует в столбцах своей таблицы несколькими миллиардами (т. е.
денежными стоимостями).
Итак, мы трижды узнаём, что Кенэ оперирует в таблице
«денежными стоимостями» сельскохозяйственных продуктов, включая сюда денежную стоимость чистого продукта, или чистого дохода. Далее, мы читаем у г-на Дюринга:
«Если бы Кенэ пошел по пути действительно естественного способа рассмотрения и оставил в стороне не только благородные металлы и количество денег, но и денежные стоимости Но Кенэ оперирует одними только суммами стоимости и заранее мыслил себе (!) чистый продукт как денежную стоимость».
Итак, в четвертый и пятый разв таблице мы имеем дело только с денежными стоимостями!
«Он» (Кенэ) получил его (чистый продукт, вычтя издержки и думая (!) главным образом (изложение хотя и нетрадиционное, но зато тем более легковесное) о той стоимости, которая достается земельному собственнику в качестве ренты».
Мы всё еще топчемся на месте, но вот сейчас двинемся вперед
С этим традиционным легковесным изложением г-н
Дюринг берется покончить раз навсегда. И вот он издевается над читателем на протяжении целых пяти страниц, где всякого рода напыщенные обороты, постоянные повторения и преднамеренный беспорядок должны скрыть тот прискорбный факт, что о руководящих понятиях Кенэ г-н Дюринг едва в состоянии сообщить нам столько, сколько сообщают
«самые ходячие компилятивные учебники, против которых он так неустанно предостерегает своих читателей. Одной из сомнительнейших сторон этой вводной части является то,
что уже и здесь г-н Дюринг начинает обнюхивать известную нам пока лишь по названию таблицу, а затем предается всякого рода размышлениям, – например, относительно различия между затратой и результатом. Если этого различия
«нельзя найти в готовом виде в идее Кенэ», то г-н Дюринг даст нам зато блистательный образчик такого различия, как только он после своей растянутой вводной затраты перейдет к своему удивительно куцему результату, к разъяснению самой таблицы. Итак, приведем сейчас все, ипритом буквально все что он счел за благо сообщить нам о таблице
Кенэ.
В затрате г-н Дюринг говорит:
«Ему» (Кенэ) казалось чем-то само собой разумеющимся, что доход (г-н Дюринг только что говорило чистом продукте) надо рассматривать и трактовать как денежную стоимость Он связал свои размышления (!) сразу же с денежными стоимостями,
которые предположил как результат продажи всех сельскохозяйственных продуктов при переходе их из первых рук. Таким образом (!), он оперирует в столбцах своей таблицы несколькими миллиардами (т. е.
денежными стоимостями).
Итак, мы трижды узнаём, что Кенэ оперирует в таблице
«денежными стоимостями» сельскохозяйственных продуктов, включая сюда денежную стоимость чистого продукта, или чистого дохода. Далее, мы читаем у г-на Дюринга:
«Если бы Кенэ пошел по пути действительно естественного способа рассмотрения и оставил в стороне не только благородные металлы и количество денег, но и денежные стоимости Но Кенэ оперирует одними только суммами стоимости и заранее мыслил себе (!) чистый продукт как денежную стоимость».
Итак, в четвертый и пятый разв таблице мы имеем дело только с денежными стоимостями!
«Он» (Кенэ) получил его (чистый продукт, вычтя издержки и думая (!) главным образом (изложение хотя и нетрадиционное, но зато тем более легковесное) о той стоимости, которая достается земельному собственнику в качестве ренты».
Мы всё еще топчемся на месте, но вот сейчас двинемся вперед
С другой стороны, однако же еще (это однако же еще»
настоящий перл) чистый продукт тоже вступает как натуральный предмет в обращение и становится таким образом элементом, который должен служить для содержания класса, именуемого бесплодным. Здесь можно тотчас (заметить путаницу, возникающую оттого, что водном случае ход мысли определяется денежной стоимостью, а в другом самой вещью».
Вообще всякое товарное обращение страдает, по-видимо- му, той путаницей, что товары вступают в него одновременно и как натуральный предмет, и как денежная стоимость. Номы всё еще вертимся вокруг да около денежных стоимостей», ибо «Кенэ хочет избежать двойного счета народнохозяйственного дохода».
Заметим, с разрешения г-на Дюринга: в написанном самим Кенэ Анализе Экономической таблицы после формулы таблицы фигурируют различные роды продуктов как
«натуральные предметы, а выше, в самой таблице – их денежные стоимости. Кенэ даже предложил потом своему подручному, аббату Бодо, внести натуральные предметы рядом
с их денежными стоимостями прямо в самоё таблицу 172
Quesnay. «Analyse du Tableau economique». Эта работа была впервые напечатана в 1766 г. в журнале физиократов «Journal de l’agriculture, du commerce et des finances» (Журнал земледелия, торговли и финансов. Маркс пользовался этой работой в издании Э. Дэра: «Physiocrates». Premiere partie, Paris, 1846
(«Физиократы». Часть первая, Париж, 1846).
173
Маркс имеет ввиду последний параграф работы L'abbe Baudeau.
настоящий перл) чистый продукт тоже вступает как натуральный предмет в обращение и становится таким образом элементом, который должен служить для содержания класса, именуемого бесплодным. Здесь можно тотчас (заметить путаницу, возникающую оттого, что водном случае ход мысли определяется денежной стоимостью, а в другом самой вещью».
Вообще всякое товарное обращение страдает, по-видимо- му, той путаницей, что товары вступают в него одновременно и как натуральный предмет, и как денежная стоимость. Номы всё еще вертимся вокруг да около денежных стоимостей», ибо «Кенэ хочет избежать двойного счета народнохозяйственного дохода».
Заметим, с разрешения г-на Дюринга: в написанном самим Кенэ Анализе Экономической таблицы после формулы таблицы фигурируют различные роды продуктов как
«натуральные предметы, а выше, в самой таблице – их денежные стоимости. Кенэ даже предложил потом своему подручному, аббату Бодо, внести натуральные предметы рядом
с их денежными стоимостями прямо в самоё таблицу 172
Quesnay. «Analyse du Tableau economique». Эта работа была впервые напечатана в 1766 г. в журнале физиократов «Journal de l’agriculture, du commerce et des finances» (Журнал земледелия, торговли и финансов. Маркс пользовался этой работой в издании Э. Дэра: «Physiocrates». Premiere partie, Paris, 1846
(«Физиократы». Часть первая, Париж, 1846).
173
Маркс имеет ввиду последний параграф работы L'abbe Baudeau.
После стольких затрат следует, наконец, «результат».
Слушайте и удивляйтесь:
«Однако непоследовательность (относительно роли, которую Кенэ отводит земельным собственникам) «тотчас
становится ясной, как только мы задаем вопрос что же происходит в народнохозяйственном кругообороте с чистым
продуктом, присвоенным в качестве ренты Здесь для способа представления физиократов и для экономической таблицы возможны были лишь доходящая до мистицизма путаница и произвол».
Конец – делу венец. Итак, г-н Дюринг не знает, что же происходит в народнохозяйственном кругообороте (изображаемом таблицей) с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты. Таблица для него – квадратура круга».
Он, по собственному признанию, не понимает азбуки физио- кратии. После всего хождения вокруг да около, после всего толчения воды в ступе, прыжков вкривь и вкось, арле- кинад, эпизодических вставок, отступлений, повторений и умопомрачительных вывертов, которые должны были только подготовить нас к грандиозному разъяснению того, какой смысл имеет таблица у самого Кенэ», в заключение – стыдливое признание г-на Дюринга, что он сам этого не знает.
Стряхнув с себя, наконец, эту гнетущую тайну, эту Гора du Tableau economique» (Аббат Бодо. Объяснение Экономической таблицы. Эта работа была впервые напечатана в 1767 г. в журнале физиокра- тов «Ephemerides du Citoyen» (Календарь гражданина. См. издание Э. Дэра:
«Physiocrates». Deuxieme partie, Paris, 1846, p. 864–867.
Слушайте и удивляйтесь:
«Однако непоследовательность (относительно роли, которую Кенэ отводит земельным собственникам) «тотчас
становится ясной, как только мы задаем вопрос что же происходит в народнохозяйственном кругообороте с чистым
продуктом, присвоенным в качестве ренты Здесь для способа представления физиократов и для экономической таблицы возможны были лишь доходящая до мистицизма путаница и произвол».
Конец – делу венец. Итак, г-н Дюринг не знает, что же происходит в народнохозяйственном кругообороте (изображаемом таблицей) с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты. Таблица для него – квадратура круга».
Он, по собственному признанию, не понимает азбуки физио- кратии. После всего хождения вокруг да около, после всего толчения воды в ступе, прыжков вкривь и вкось, арле- кинад, эпизодических вставок, отступлений, повторений и умопомрачительных вывертов, которые должны были только подготовить нас к грандиозному разъяснению того, какой смысл имеет таблица у самого Кенэ», в заключение – стыдливое признание г-на Дюринга, что он сам этого не знает.
Стряхнув с себя, наконец, эту гнетущую тайну, эту Гора du Tableau economique» (Аббат Бодо. Объяснение Экономической таблицы. Эта работа была впервые напечатана в 1767 г. в журнале физиокра- тов «Ephemerides du Citoyen» (Календарь гражданина. См. издание Э. Дэра:
«Physiocrates». Deuxieme partie, Paris, 1846, p. 864–867.
циеву черную заботу, сидевшую у него за спиной вовремя рейда по физиократической стране, наш серьезный и тонкий мыслитель снова бодро трубит:
«Линии, которые Кенэ проводит туда и сюда в своей довольно простой (!), впрочем, таблице (этих линий все- го-навсего пять) и которые должны изображать обращение чистого продукта, наводят на подозрение, не скрыта ли в этих причудливых соединениях столбцов какая-нибудь математическая фантастика они напоминают о том, что Кенэ занимался проблемой квадратуры круга, и т. д.
Так как эти линии, несмотря на свою простоту, остаются, по собственному признанию г-на Дюринга, непонятными для него, то он обязательно должен, воспользовавшись и здесь своим излюбленным приемом, взять их под подозрение И теперь он может спокойно прикончить неприятную для него таблицу:
«Рассмотрев учение о чистом продукте с этой сомнитель-
нейшей стороны и т. д.
Именно свое вынужденное признание, что он ничего не смыслит в Экономической таблице и что ему непонятна та роль, которую играет фигурирующий там чистый продукт г-н Дюринг называет «сомнительнейшей стороной в учении о чистом продукте Вот, поистине, юмор отчаяния!
Для того чтобы наши читатели не остались, однако, в том Черная Забота (atra Cura) – выражение из оды Горация. См. Гораций,
«Оды», книга третья, ода I.
«Линии, которые Кенэ проводит туда и сюда в своей довольно простой (!), впрочем, таблице (этих линий все- го-навсего пять) и которые должны изображать обращение чистого продукта, наводят на подозрение, не скрыта ли в этих причудливых соединениях столбцов какая-нибудь математическая фантастика они напоминают о том, что Кенэ занимался проблемой квадратуры круга, и т. д.
Так как эти линии, несмотря на свою простоту, остаются, по собственному признанию г-на Дюринга, непонятными для него, то он обязательно должен, воспользовавшись и здесь своим излюбленным приемом, взять их под подозрение И теперь он может спокойно прикончить неприятную для него таблицу:
«Рассмотрев учение о чистом продукте с этой сомнитель-
нейшей стороны и т. д.
Именно свое вынужденное признание, что он ничего не смыслит в Экономической таблице и что ему непонятна та роль, которую играет фигурирующий там чистый продукт г-н Дюринг называет «сомнительнейшей стороной в учении о чистом продукте Вот, поистине, юмор отчаяния!
Для того чтобы наши читатели не остались, однако, в том Черная Забота (atra Cura) – выражение из оды Горация. См. Гораций,
«Оды», книга третья, ода I.
же ужасающем неведении насчет таблицы Кенэ, в каком по необходимости пребывают люди, черпающие свою экономическую мудрость из первых рук от г-на Дюринга, мы заметим вкратце следующее
175
Как известно, общество делится у физиократов натри класса 1) производительный, те. действительно занятый в земледелии класс – фермеры и сельскохозяйственные рабочие производительными они именуются потому, что их труд дает избыток – ренту 2) класс, присваивающий этот избыток в этот класс входят земельные собственники и зависимая от них челядь, государь и вообще оплачиваемые государством чиновники и, наконец, церковь в ее особой роли присвоителя десятины краткости ради мы в дальнейшем будем обозначать первый класс просто как фермеров, авто- рой – как земельных собственников 3) промышленный,
или стерильный (бесплодный) класс, – бесплодный потому,
что с физиократической точки зрения он прибавляет к сырью, которое ему доставляет производительный класс, лишь столько стоимости, сколько он потребляет в виде жизненных средств, доставляемых ему тем же классом. Таблица Ке- нэ имеет своей задачей наглядно изобразить, каким образом совокупный годовой продукт какой-нибудь страны (фактически Франции) циркулирует между этими тремя классами и как он служит для годового воспроизводства.
Первая предпосылка таблицы заключается в предположе-
175
См. схему (формулу) Экономической таблицы Ф. Кенэ. – Ред
175
Как известно, общество делится у физиократов натри класса 1) производительный, те. действительно занятый в земледелии класс – фермеры и сельскохозяйственные рабочие производительными они именуются потому, что их труд дает избыток – ренту 2) класс, присваивающий этот избыток в этот класс входят земельные собственники и зависимая от них челядь, государь и вообще оплачиваемые государством чиновники и, наконец, церковь в ее особой роли присвоителя десятины краткости ради мы в дальнейшем будем обозначать первый класс просто как фермеров, авто- рой – как земельных собственников 3) промышленный,
или стерильный (бесплодный) класс, – бесплодный потому,
что с физиократической точки зрения он прибавляет к сырью, которое ему доставляет производительный класс, лишь столько стоимости, сколько он потребляет в виде жизненных средств, доставляемых ему тем же классом. Таблица Ке- нэ имеет своей задачей наглядно изобразить, каким образом совокупный годовой продукт какой-нибудь страны (фактически Франции) циркулирует между этими тремя классами и как он служит для годового воспроизводства.
Первая предпосылка таблицы заключается в предположе-
175
См. схему (формулу) Экономической таблицы Ф. Кенэ. – Ред
нии, что повсеместно введена арендная система, а вместе с ней и крупное земледелие в том значении, какое имели эти слова во времена Кенэ; причем образцом для Кенэ являются Нормандия, Пикардия, Иль-де-Франс и некоторые другие французские провинции. Фермер выступает поэтому как действительный руководитель земледелия, он представляет в таблице весь производительный (земледельческий)
класс и выплачивает земельному собственнику ренту деньгами. Всей совокупности фермеров приписывается основной капитал, или инвентарь, в десять миллиардов ливров,
на которые приходится одна пятая часть, или два миллиарда, оборотного капитала, подлежащего возмещению ежегодно расчет, для которого послужили мерилом опять-таки наилучшие фермы упомянутых провинций.
Дальнейшие предпосылки таковы 1) простоты ради, цены предполагаются постоянными, а воспроизводство простым) исключается всякое обращение, происходящее целиком в пределах одного класса, и принимается в расчет только обращение между различными классами 3) все покупки и, соответственно, все продажи, имеющие место в течение производственного года между каждыми двумя из трех классов,
складываются в единую совокупную сумму. Наконец, следует помнить, что во времена Кенэ во Франции, как в большей или меньшей степени во всей Европе, собственная домашняя промышленность крестьянской семьи доставляла ей зна- чительнейшую часть тех необходимых для жизни продуктов
класс и выплачивает земельному собственнику ренту деньгами. Всей совокупности фермеров приписывается основной капитал, или инвентарь, в десять миллиардов ливров,
на которые приходится одна пятая часть, или два миллиарда, оборотного капитала, подлежащего возмещению ежегодно расчет, для которого послужили мерилом опять-таки наилучшие фермы упомянутых провинций.
Дальнейшие предпосылки таковы 1) простоты ради, цены предполагаются постоянными, а воспроизводство простым) исключается всякое обращение, происходящее целиком в пределах одного класса, и принимается в расчет только обращение между различными классами 3) все покупки и, соответственно, все продажи, имеющие место в течение производственного года между каждыми двумя из трех классов,
складываются в единую совокупную сумму. Наконец, следует помнить, что во времена Кенэ во Франции, как в большей или меньшей степени во всей Европе, собственная домашняя промышленность крестьянской семьи доставляла ей зна- чительнейшую часть тех необходимых для жизни продуктов
которые не принадлежат к разряду предметов питания по- этому-то домашняя промышленность предполагается здесь как сама собой разумеющаяся принадлежность земледелия.
Исходным пунктом таблицы является совокупный урожай, валовой продукт земледелия за 12 месяцев, фигурирующий поэтому сразу жена самом верхнем месте таблицы, или воспроизводство в целом какой-нибудь страны, в данном случае Франции. Величина стоимости этого валового продукта определяется в соответствии со средними ценами произведений почвы у торговых наций. Она составляет пять миллиардов ливров – сумму, которая при возможных тогда статистических расчетах приблизительно выражала денежную стоимость валового сельскохозяйственного продукта Франции. Как раз это обстоятельство, а не что-либо иное,
является причиной того, что Кенэ в своей таблице оперирует несколькими миллиардами турских ливров – именно пятью миллиардами, – а не пятью турскими ливрами
176
Весь валовой продукт, стоимостью в пять миллиардов, находится, таким образом, в руках производительного класса,
т. е. прежде всего фермеров, которые произвели его путем израсходования годового оборотного капитала в два миллиарда, соответствующего основному капиталу в десять миллиардов. Сельскохозяйственные продукты, жизненные сред
Исходным пунктом таблицы является совокупный урожай, валовой продукт земледелия за 12 месяцев, фигурирующий поэтому сразу жена самом верхнем месте таблицы, или воспроизводство в целом какой-нибудь страны, в данном случае Франции. Величина стоимости этого валового продукта определяется в соответствии со средними ценами произведений почвы у торговых наций. Она составляет пять миллиардов ливров – сумму, которая при возможных тогда статистических расчетах приблизительно выражала денежную стоимость валового сельскохозяйственного продукта Франции. Как раз это обстоятельство, а не что-либо иное,
является причиной того, что Кенэ в своей таблице оперирует несколькими миллиардами турских ливров – именно пятью миллиардами, – а не пятью турскими ливрами
176
Весь валовой продукт, стоимостью в пять миллиардов, находится, таким образом, в руках производительного класса,
т. е. прежде всего фермеров, которые произвели его путем израсходования годового оборотного капитала в два миллиарда, соответствующего основному капиталу в десять миллиардов. Сельскохозяйственные продукты, жизненные сред
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 42
Турский ливр (livre tournois) – счетная денежная единица во Франции (получил название по г. Туру с 1740 г. был равен 1 франку в 1795 г. заменен франком ства, сырые материалы и т. д, которые требуются для возмещения оборотного капитала, стало быть, в том числе и для поддержания жизни всех непосредственно занятых в земледелии лиц, изымаются in natura
177
из совокупного урожая и расходуются для нового сельскохозяйственного производства. Так как предполагаются, как уже было сказано выше, постоянные цены и простое воспроизводство в однажды установленном масштабе, то денежная стоимость этой заранее изымаемой из валового продукта части равна двум миллиардам ливров. Следовательно, эта часть не вступает в общее обращение, ибо, как уже было замечено, из таблицы исключено обращение, происходящее в пределах каждого отдельного класса, а не между различными классами.
По возмещении оборотного капитала из валового продукта остается избыток в три миллиарда, из которых два заключаются в жизненных средствах, а один – в сырых материалах. Но рента, которую фермеры должны платить земельным собственникам, составляет только две трети этой суммы, равные двум миллиардам. Почему только эти два миллиарда фигурируют под рубрикой чистого продукта, или
«чистого дохода, мы скоро увидим.
Но кроме сельскохозяйственного воспроизводства в целом, стоимостью в пять миллиардов, из которых три миллиарда вступают в общее обращение, в руках фермеров находятся еще до начала движения, изображенного в табли-
177
В натуральной форме. – Ред
це, – все сбережения [ «pecule»] нации, два миллиарда наличных денег. Сними дело обстоит следующим образом.
Так как исходным пунктом таблицы является совокупный урожай, то он образует вместе стем конечный пункт истекшего хозяйственного года, – скажем, 1758 года, – после которого начинается новый хозяйственный год. В течение этого нового, 1759 года та часть валового продукта, которая предназначена для обращения, распределяется путем целого ряда отдельных платежей, покупок и продаж среди двух других классов. Эти следующие друг за другом, раздробленные и растягивающиеся на целый год движения суммируются, однако как это безусловно необходимо было для таблицы, в немногие характерные акты, каждый из которых охватывает целый год сразу. Таким образом, в конце 1758 года к классу фермеров притекают обратно те деньги, которые он уплатил землевладельцам в качестве ренты за 1757 год (как это происходит, покажет сама таблица, а именно – сумма в два миллиарда, так что класс фермеров может снова пустить ее в обращение в 1759 году. Так как эта сумма, по замечанию Кенэ, значительно больше той, какая для всего обращения страны (Франции) требуется в реальной действительности, где платежи всегда дробятся и производятся многократно, небольшими суммами, – то два миллиарда ливров, находящиеся в руках фермеров, представляют всю сумму денег,
обращающихся среди нации.
Класс загребающих ренту земельных собственников в
Так как исходным пунктом таблицы является совокупный урожай, то он образует вместе стем конечный пункт истекшего хозяйственного года, – скажем, 1758 года, – после которого начинается новый хозяйственный год. В течение этого нового, 1759 года та часть валового продукта, которая предназначена для обращения, распределяется путем целого ряда отдельных платежей, покупок и продаж среди двух других классов. Эти следующие друг за другом, раздробленные и растягивающиеся на целый год движения суммируются, однако как это безусловно необходимо было для таблицы, в немногие характерные акты, каждый из которых охватывает целый год сразу. Таким образом, в конце 1758 года к классу фермеров притекают обратно те деньги, которые он уплатил землевладельцам в качестве ренты за 1757 год (как это происходит, покажет сама таблица, а именно – сумма в два миллиарда, так что класс фермеров может снова пустить ее в обращение в 1759 году. Так как эта сумма, по замечанию Кенэ, значительно больше той, какая для всего обращения страны (Франции) требуется в реальной действительности, где платежи всегда дробятся и производятся многократно, небольшими суммами, – то два миллиарда ливров, находящиеся в руках фермеров, представляют всю сумму денег,
обращающихся среди нации.
Класс загребающих ренту земельных собственников в
первую очередь выступает, как это при случае происходит еще и ныне, в роли получателя платежей. Согласно предположению Кенэ, земельные собственники в тесном смысле слова получают только четыре седьмых двухмиллиардной ренты, две же седьмых поступают правительству, а одна седьмая – получателям церковной десятины. Во времена Ке- нэ церковь была самым крупным земельным собственником во Франции и получала сверх того десятину со всей прочей земельной собственности.
Оборотный капитал (avances annuelles
178
), расходуемый
«бесплодным» классом в продолжение всего года, состоит из сырья, стоимостью в один миллиард, – только из сырья, ибо орудия, машины и т. д. относятся к числу изделий самого этого класса. Разнообразные роли, которые играют подобные изделия в промышленном производстве бесплодного класса, также не принимаются в расчет таблицей, как не принимается в расчет товарное и денежное обращение, происходящее исключительно в пределах этого класса. Вознаграждение за тот труд, посредством которого бесплодный класс превращает сырье в промышленные товары, равняется стоимости жизненных средств, получаемых бесплодным классом частью непосредственно от производительного класса,
частью косвенным путем, через земельных собственников.
Хотя бесплодный класс сам распадается на капиталистов и наемных рабочих, однако он, согласно основному воззрению Ежегодные авансы. – Ред
Кенэ, находится как один совокупный класс в наемном услужении у производительного класса и земельных собственников. Вся промышленная продукция, а следовательно, и все ее обращение, распределяющееся наследующий за урожаем год, тоже суммируется водно целое. Предполагается поэтому, что вначале изображаемого в таблице движения продукт годового товарного производства бесплодного класса находится полностью в его руках, – предполагается, следовательно, что весь его оборотный капитал, те. сырой материал стоимостью в один миллиард, превращен в товары стоимостью в два миллиарда, из которых половина представляет цену жизненных средств, потребленных в период этого превращения.
Здесь можно было бы возразить но ведь бесплодный класс потребляет для своих собственных домашних нужд также и промышленные изделия, – где же они фигурируют, развесь продукт бесплодного класса переходит путем обращения к другим классам На это мы получаем ответ бесплодный класс не только потребляет сам часть своих собственных товаров, но старается еще удержать у себя сверх того возможно большее количество их. Он продает поэтому пускаемые им в обращение товары выше действительной стоимости и должен это делать, так как мы учитываем эти товары по совокупной стоимости производства всех их, вместе взятых. Это обстоятельство не вносит, однако, никаких изменений в положения таблицы, ибо остальные два класса могут получить промышленные товары, только уплатив стоимость
Оборотный капитал (avances annuelles
178
), расходуемый
«бесплодным» классом в продолжение всего года, состоит из сырья, стоимостью в один миллиард, – только из сырья, ибо орудия, машины и т. д. относятся к числу изделий самого этого класса. Разнообразные роли, которые играют подобные изделия в промышленном производстве бесплодного класса, также не принимаются в расчет таблицей, как не принимается в расчет товарное и денежное обращение, происходящее исключительно в пределах этого класса. Вознаграждение за тот труд, посредством которого бесплодный класс превращает сырье в промышленные товары, равняется стоимости жизненных средств, получаемых бесплодным классом частью непосредственно от производительного класса,
частью косвенным путем, через земельных собственников.
Хотя бесплодный класс сам распадается на капиталистов и наемных рабочих, однако он, согласно основному воззрению Ежегодные авансы. – Ред
Кенэ, находится как один совокупный класс в наемном услужении у производительного класса и земельных собственников. Вся промышленная продукция, а следовательно, и все ее обращение, распределяющееся наследующий за урожаем год, тоже суммируется водно целое. Предполагается поэтому, что вначале изображаемого в таблице движения продукт годового товарного производства бесплодного класса находится полностью в его руках, – предполагается, следовательно, что весь его оборотный капитал, те. сырой материал стоимостью в один миллиард, превращен в товары стоимостью в два миллиарда, из которых половина представляет цену жизненных средств, потребленных в период этого превращения.
Здесь можно было бы возразить но ведь бесплодный класс потребляет для своих собственных домашних нужд также и промышленные изделия, – где же они фигурируют, развесь продукт бесплодного класса переходит путем обращения к другим классам На это мы получаем ответ бесплодный класс не только потребляет сам часть своих собственных товаров, но старается еще удержать у себя сверх того возможно большее количество их. Он продает поэтому пускаемые им в обращение товары выше действительной стоимости и должен это делать, так как мы учитываем эти товары по совокупной стоимости производства всех их, вместе взятых. Это обстоятельство не вносит, однако, никаких изменений в положения таблицы, ибо остальные два класса могут получить промышленные товары, только уплатив стоимость
их совокупного производства.
Итак, мы знаем теперь экономическое положение трех различных классов вначале движения, изображаемого таб- лицей.
Производительный класс, возместив в натуре свой оборотный капитал, располагает еще валовым сельскохозяйственным продуктом стоимостью в три миллиарда и двумя миллиардами денег. Класс земельных собственников фигурирует пока еще только со своим притязанием на ренту в два миллиарда, которую он должен получить от производительного класса. Бесплодный класс располагает на два миллиарда промышленными товарами. Обращение, совершающееся только между двумя из этих трех классов, именуется у физиократов неполным обращение, совершающееся между всеми тремя классами, называется полным.
Теперь перейдем к самой экономической таблице.
Первое
(неполное) обращение Фермеры платят земельным собственникам деньгами причитающуюся им ренту в два миллиарда ливров, ничего не получая взамен. На один из этих миллиардов земельные собственники покупают жизненные средства у фермеров, к которым притекает, таким образом, обратно половина денег, израсходованных ими на уплату ренты.
В своем Анализе Экономической таблицы Кенэ него- ворит больше ни о государстве, получающем две седьмых,
ни о церкви, получающей одну седьмую земельной ренты
Итак, мы знаем теперь экономическое положение трех различных классов вначале движения, изображаемого таб- лицей.
Производительный класс, возместив в натуре свой оборотный капитал, располагает еще валовым сельскохозяйственным продуктом стоимостью в три миллиарда и двумя миллиардами денег. Класс земельных собственников фигурирует пока еще только со своим притязанием на ренту в два миллиарда, которую он должен получить от производительного класса. Бесплодный класс располагает на два миллиарда промышленными товарами. Обращение, совершающееся только между двумя из этих трех классов, именуется у физиократов неполным обращение, совершающееся между всеми тремя классами, называется полным.
Теперь перейдем к самой экономической таблице.
Первое
(неполное) обращение Фермеры платят земельным собственникам деньгами причитающуюся им ренту в два миллиарда ливров, ничего не получая взамен. На один из этих миллиардов земельные собственники покупают жизненные средства у фермеров, к которым притекает, таким образом, обратно половина денег, израсходованных ими на уплату ренты.
В своем Анализе Экономической таблицы Кенэ него- ворит больше ни о государстве, получающем две седьмых,
ни о церкви, получающей одну седьмую земельной ренты
так каких общественные роли общеизвестны. Относительно земельных собственников в тесном смысле слова он замечает, что их расходы, куда входят также расходы всей их челяди, по крайней мере в большей своей части представляют собой бесплодные расходы, за исключением той небольшой доли, которая затрачивается на поддержание и улучшение их имений и на поднятие культуры последних. Но настоящая функция земельных собственников, согласно естественному праву, и заключается, по мнению Кенэ, именно в заботе о хорошем управлении ив производстве затратна поддержание их вотчин, или, как это разъясняется дальше,
в avances foncieres, те. в затратах для подготовки почвы и снабжения ферм всем необходимым инвентарем, что позволяет фермеру употреблять весь свой капитал исключительно наведение действительного сельскохозяйственного про- изводства.
Второе
(полное) обращение На второй миллиард денег,
который находится еще в их руках, земельные собственники покупают промышленные товары у бесплодного класса,
а этот последний при помощи вырученных таким путем денег приобретает у фермеров жизненные средства на такую же сумму.
Третье
(неполное) обращение Фермеры покупают у бесплодного класса на один миллиард денег соответствующее количество промышленных товаров значительная часть «Physiocrates». Premiere partie, Paris, 1846, p. 68.
в avances foncieres, те. в затратах для подготовки почвы и снабжения ферм всем необходимым инвентарем, что позволяет фермеру употреблять весь свой капитал исключительно наведение действительного сельскохозяйственного про- изводства.
Второе
(полное) обращение На второй миллиард денег,
который находится еще в их руках, земельные собственники покупают промышленные товары у бесплодного класса,
а этот последний при помощи вырученных таким путем денег приобретает у фермеров жизненные средства на такую же сумму.
Третье
(неполное) обращение Фермеры покупают у бесплодного класса на один миллиард денег соответствующее количество промышленных товаров значительная часть «Physiocrates». Premiere partie, Paris, 1846, p. 68.
этих товаров состоит из земледельческих орудий и других необходимых для сельского хозяйства средств производства,
Бесплодный класс возвращает фермерам те же деньги, покупая на один миллиард сырье для возмещения своего собственного оборотного капитала. Таким образом, к фермерам вернулись обратно израсходованные ими на уплату ренты два миллиарда денег, и расчет готов. Этим разрешается также великая загадка Что же происходит в хозяйственном кругообороте с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты?»
Мы видели выше, что в самом начале процесса в руках производительного класса имеется избыток в три миллиарда. Из него были уплачены земельным собственникам, как чистый продукт в виде ренты, только два миллиарда. Третий миллиард избытка образует процент навесь основной капитал фермеров, следовательно на десять миллиардов – десять процентов. Этот процент они получают, – заметим это, – не из обращения он находится в их руках in natura, и они только реализуют его при посредстве обращения, превращая его этим путем в промышленные товары равной стоимости.
Без этого процента фермер, этот главный агент земледелия, не авансировал бы ему своего основного капитала.
Уже с этой точки зрения присвоение фермером той доли сельскохозяйственного прибавочного дохода которая представляет процент, является, помысли физиократов, столь же необходимым условием воспроизводства, как и сам фермерский класс и эту составную часть нельзя, следовательно, причислять к категории национального чистого продукта, или чистого дохода последний характеризуется именно тем, что он может быть потреблен, нисколько не считаясь с непосредственными нуждами национального воспроизводства. Между тем указанный миллиардный фонд служит, согласно Кенэ, большей частью для необходимого в течение года ремонта и частичных обновлений основного капитала,
далее – как резервный фонд против несчастных случаев, наконец, в меру возможности, – для увеличения основного и оборотного капитала, равно как для улучшения почвы и расширения обрабатываемых земель.
Весь процесс, конечно, довольно прост. В обращение были брошены фермерами – два миллиарда деньгами для уплаты ренты и натри миллиарда продуктов, из них две трети жизненные средства и одна треть – сырье бесплодным классом – промышленные товары на два миллиарда. Из жизненных средств стоимостью в два миллиарда одна половина потребляется классом земельных собственников со всеми его придатками, другая бесплодным классом в оплату его труда. Сырье на один миллиард возмещает оборотный капитал того же класса. Из находящихся в обращении промышленных товаров на сумму в два миллиарда одна половина достается земельным собственникам, другая – фермерам, для которых она является лишь превращенной формой процента на их основной капитал, – процента, получаемого ими непосредственно из сельскохозяйственного воспроизводства. Деньги же, которые фермер пустил в обращение,
уплатив ренту, притекают к нему обратно благодаря продаже его продуктов, и, таким образом, тот же кругооборот может быть проделан вновь в следующем хозяйственном году.
А теперь пусть читатель восхищается действительно критическим изложением г-на Дюринга, столь бесконечно превосходящим традиционное легковесное изложение».
После того как он пять раз подряд с таинственным видом указывал нам на сомнения, возбуждаемые тем, что Кенэ оперирует в таблице одними денежными стоимостями, – что вдобавок оказалось неправдой, – он приходит в конце концов к выводу, что стоит ему задать вопрос, что же происходит в народнохозяйственном кругообороте с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты, и для экономической таблицы возможны лишь доходящая до мистицизма путаница и произвол. Мы видели, что таблица, – это столь же простое, сколько и гениальное для своего времени изображение годового процесса воспроизводства, опосредствуемо- го обращением, – очень точно отвечает на вопрос, что происходит с этим чистым продуктом в народнохозяйственном кругообороте. Таким образом, мистицизм вместе с путаницей и произволом остаются опять-таки исключительно достоянием г-на Дюринга как «сомнительнейшая сторона и единственный чистый продукт его физиократиче- ских исследований
Бесплодный класс возвращает фермерам те же деньги, покупая на один миллиард сырье для возмещения своего собственного оборотного капитала. Таким образом, к фермерам вернулись обратно израсходованные ими на уплату ренты два миллиарда денег, и расчет готов. Этим разрешается также великая загадка Что же происходит в хозяйственном кругообороте с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты?»
Мы видели выше, что в самом начале процесса в руках производительного класса имеется избыток в три миллиарда. Из него были уплачены земельным собственникам, как чистый продукт в виде ренты, только два миллиарда. Третий миллиард избытка образует процент навесь основной капитал фермеров, следовательно на десять миллиардов – десять процентов. Этот процент они получают, – заметим это, – не из обращения он находится в их руках in natura, и они только реализуют его при посредстве обращения, превращая его этим путем в промышленные товары равной стоимости.
Без этого процента фермер, этот главный агент земледелия, не авансировал бы ему своего основного капитала.
Уже с этой точки зрения присвоение фермером той доли сельскохозяйственного прибавочного дохода которая представляет процент, является, помысли физиократов, столь же необходимым условием воспроизводства, как и сам фермерский класс и эту составную часть нельзя, следовательно, причислять к категории национального чистого продукта, или чистого дохода последний характеризуется именно тем, что он может быть потреблен, нисколько не считаясь с непосредственными нуждами национального воспроизводства. Между тем указанный миллиардный фонд служит, согласно Кенэ, большей частью для необходимого в течение года ремонта и частичных обновлений основного капитала,
далее – как резервный фонд против несчастных случаев, наконец, в меру возможности, – для увеличения основного и оборотного капитала, равно как для улучшения почвы и расширения обрабатываемых земель.
Весь процесс, конечно, довольно прост. В обращение были брошены фермерами – два миллиарда деньгами для уплаты ренты и натри миллиарда продуктов, из них две трети жизненные средства и одна треть – сырье бесплодным классом – промышленные товары на два миллиарда. Из жизненных средств стоимостью в два миллиарда одна половина потребляется классом земельных собственников со всеми его придатками, другая бесплодным классом в оплату его труда. Сырье на один миллиард возмещает оборотный капитал того же класса. Из находящихся в обращении промышленных товаров на сумму в два миллиарда одна половина достается земельным собственникам, другая – фермерам, для которых она является лишь превращенной формой процента на их основной капитал, – процента, получаемого ими непосредственно из сельскохозяйственного воспроизводства. Деньги же, которые фермер пустил в обращение,
уплатив ренту, притекают к нему обратно благодаря продаже его продуктов, и, таким образом, тот же кругооборот может быть проделан вновь в следующем хозяйственном году.
А теперь пусть читатель восхищается действительно критическим изложением г-на Дюринга, столь бесконечно превосходящим традиционное легковесное изложение».
После того как он пять раз подряд с таинственным видом указывал нам на сомнения, возбуждаемые тем, что Кенэ оперирует в таблице одними денежными стоимостями, – что вдобавок оказалось неправдой, – он приходит в конце концов к выводу, что стоит ему задать вопрос, что же происходит в народнохозяйственном кругообороте с чистым продуктом, присвоенным в качестве ренты, и для экономической таблицы возможны лишь доходящая до мистицизма путаница и произвол. Мы видели, что таблица, – это столь же простое, сколько и гениальное для своего времени изображение годового процесса воспроизводства, опосредствуемо- го обращением, – очень точно отвечает на вопрос, что происходит с этим чистым продуктом в народнохозяйственном кругообороте. Таким образом, мистицизм вместе с путаницей и произволом остаются опять-таки исключительно достоянием г-на Дюринга как «сомнительнейшая сторона и единственный чистый продукт его физиократиче- ских исследований
С исторической ролью физиократов г-н Дюринг знаком не лучше, чем сих теорией.
«Вместе с Тюрго», – поучает он, – «физиократия пришла во Франции и практически, и теоретически к своему концу».
То, что Мирабо по своим экономическим воззрениям был по существу физиократом; то, что он был первым авторитетом по экономическим вопросам в Учредительном собрании года то, что это собрание в своих экономических реформах перевело значительную часть физиократических положений из теории в практику ив частности, обложило высоким налогом земельную ренту, этот чистый продукт, который без даваемой взамен этого работы присваивают землевладельцы все это не существует для некоего Дюрин- га.
Подобно тому как г-н Дюринг, одним размашистым росчерком пера зачеркнув период с 1691 по 1752 г, устранил с пути всех предшественников Юма, – так он другим росчерком пера устранил сэра Джемса Стюарта, занимающего место между Юмом и Адамом Смитом. О его большом сочинении, которое, не говоря уже о его значении для истории науки, прочно обогатило область политической экономии
180
,
мы не находим в предприятии г-на Дюринга ни единого звука. Зато г-н Дюринг награждает Стюарта самым крепким Речь идет о книге J. Steuart. «An Inquiry into the Principles of Political
Oeconomy». In two volumes. London, 1767 (Дж. Стюарт. Исследование о началах политической экономии. В двух томах. Лондон, 1767).
«Вместе с Тюрго», – поучает он, – «физиократия пришла во Франции и практически, и теоретически к своему концу».
То, что Мирабо по своим экономическим воззрениям был по существу физиократом; то, что он был первым авторитетом по экономическим вопросам в Учредительном собрании года то, что это собрание в своих экономических реформах перевело значительную часть физиократических положений из теории в практику ив частности, обложило высоким налогом земельную ренту, этот чистый продукт, который без даваемой взамен этого работы присваивают землевладельцы все это не существует для некоего Дюрин- га.
Подобно тому как г-н Дюринг, одним размашистым росчерком пера зачеркнув период с 1691 по 1752 г, устранил с пути всех предшественников Юма, – так он другим росчерком пера устранил сэра Джемса Стюарта, занимающего место между Юмом и Адамом Смитом. О его большом сочинении, которое, не говоря уже о его значении для истории науки, прочно обогатило область политической экономии
180
,
мы не находим в предприятии г-на Дюринга ни единого звука. Зато г-н Дюринг награждает Стюарта самым крепким Речь идет о книге J. Steuart. «An Inquiry into the Principles of Political
Oeconomy». In two volumes. London, 1767 (Дж. Стюарт. Исследование о началах политической экономии. В двух томах. Лондон, 1767).
бранным словом, какое только имеется в его лексиконе, – он говорит, что Стюарт был во времена Адама Смита профессором К сожалению, это подозрение – чистая выдумка. В
действительности Стюарт был крупным шотландским землевладельцем. Будучи изгнан из Великобритании за предполагаемое участие в заговоре в пользу Стюартов, он благодаря своему продолжительному пребыванию на континенте, где он много путешествовал, близко познакомился с экономическими условиями различных стран.
Схема (формула) Экономической таблицы Ф. Кенэ (из
работы Кенэ Анализ Экономической таблицы»)
Коротко говоря согласно Критической истории, значение всех прежних экономистов сводится либо к тому, что их учение представляет как бы зачатки более глубоких,
«руководящих» основоположений г-на Дюринга, либо кто- му, что они своей негодностью только и оттеняют настоящим образом его превосходство. Но все же ив экономической науке существует несколько героев, дающих не только зачатки для более глубокого основоположения, но и
«теоремы», из которых это основоположение, согласно предписанию дюринговской натурфилософии, не «развивается»,
а прямо-таки «компонируется». К ним относятся несравненно выдающаяся величина – Лист который на потребу немецких фабрикантов раздул в более мощные слова более тонкие меркантилистские учения некоего Ферье и других затем Кэри, обнаруживающий откровенную суть своей мудрости в следующей фразе:
«Система Рикардо – это система раздора Она имеет тенденцию порождать вражду между классами Его книга настоящее руководство для демагога, стремящегося к власти посредством аграрных реформ, войны и грабежа наконец, напоследок, Конфуций лондонского Сити – Маклеод.
Вот почему люди, которые теперь или в ближайшем обо НС (Г. Ч. Кэри. Прошлое, настоящее и будущее. Филадельфия, 1848, стр. 74–
75).
182
В немецких изданиях «Анти-Дюринга» вместо слова «Confucius», которое стоит в рукописи Х главы, написанной Марксом, напечатано созвучное слово (путаник. – Ред
действительности Стюарт был крупным шотландским землевладельцем. Будучи изгнан из Великобритании за предполагаемое участие в заговоре в пользу Стюартов, он благодаря своему продолжительному пребыванию на континенте, где он много путешествовал, близко познакомился с экономическими условиями различных стран.
Схема (формула) Экономической таблицы Ф. Кенэ (из
работы Кенэ Анализ Экономической таблицы»)
Коротко говоря согласно Критической истории, значение всех прежних экономистов сводится либо к тому, что их учение представляет как бы зачатки более глубоких,
«руководящих» основоположений г-на Дюринга, либо кто- му, что они своей негодностью только и оттеняют настоящим образом его превосходство. Но все же ив экономической науке существует несколько героев, дающих не только зачатки для более глубокого основоположения, но и
«теоремы», из которых это основоположение, согласно предписанию дюринговской натурфилософии, не «развивается»,
а прямо-таки «компонируется». К ним относятся несравненно выдающаяся величина – Лист который на потребу немецких фабрикантов раздул в более мощные слова более тонкие меркантилистские учения некоего Ферье и других затем Кэри, обнаруживающий откровенную суть своей мудрости в следующей фразе:
«Система Рикардо – это система раздора Она имеет тенденцию порождать вражду между классами Его книга настоящее руководство для демагога, стремящегося к власти посредством аграрных реформ, войны и грабежа наконец, напоследок, Конфуций лондонского Сити – Маклеод.
Вот почему люди, которые теперь или в ближайшем обо НС (Г. Ч. Кэри. Прошлое, настоящее и будущее. Филадельфия, 1848, стр. 74–
75).
182
В немецких изданиях «Анти-Дюринга» вместо слова «Confucius», которое стоит в рукописи Х главы, написанной Марксом, напечатано созвучное слово (путаник. – Ред
зримом будущем захотели бы изучать историю политической экономии, поступят все же гораздо благоразумнее, если они познакомятся с водянистыми произведениями, с плоскими мыслишками и жиденькой нищенской похлебкой самых ходячих компилятивных учебников, чем если они положатся на историографию в высоком стиле г-на Дюринга.
Что же в конце концов получается в результате нашего анализа дюринговской самобытной системы политической экономии Единственный результат состоит в том, что после всех больших слови еще более грандиозных обещаний мы оказались обманутыми также, как ив «философии».
В теории стоимости – этом пробном камне для определения достоинства экономических систем – дело свелось к тому, что под стоимостью г-н Дюринг понимает пять совершенно различных вещей, находящихся в кричащем противоречии друг к другу, и, следовательно, в лучшем случае, не знает сам, чего хочет. Возвещенные с такой помпой естественные законы всякого хозяйства оказались общеизвестными и часто даже неправильно формулированными банальностями худшего сорта. Единственное объяснение экономических фактов, которое нам преподносит эта самобытная система, состоит в том, что они являются результатом насилия фраза, которой филистер всех наций утешает себя в течение тысячелетий во всех своих злоключениях и после которой мы знаем ровно столько же, сколько знали до нее. Вместо того чтобы исследовать происхождение и последствия этого насилия, г-н Дюринг предлагает нам, чтобы мыс благодарностью успокоились на одном слове «насилие»
как конечной, последней причине и окончательном объяснении всех экономических явлений. Вынужденный дать дальнейшие разъяснения относительно капиталистической эксплуатации труда, он сначала изображает ее в общем виде как основанную на обложении данью и на надбавке к цене, усваивая себе здесь полностью прудоновскую концепцию устанавливаемого заранее начисления (prelevement), чтобы затем, переходя от общего к частному, объяснять туже эксплуатацию при помощи Марксовой теории прибавочного труда,
прибавочного продукта и прибавочной стоимости. Он ухитряется, таким образом, благополучно примирить два прямо противоречащих друг другу воззрения, единым духом списывая и то, и другое. И подобно тому, как он не находил в своей философии достаточно грубых выражений для того самого Гегеля, идеями которого он пользуется, неизменно разжижая и опошляя их, таки в Критической истории разнузданная клевета на Маркса служит лишь для прикрытия того факта, что все сколько-нибудь рациональное, содержащееся в Курсе по вопросу о капитале и труде, составляет тоже разжиженный и опошленный – плагиату Маркса.
В Курсе невежество автора доходит до того, что вначале истории культурных народов он ставит крупного землевладельца, ни словом не обмолвившись относительно общности земельной собственности родовых и сельских общин
Что же в конце концов получается в результате нашего анализа дюринговской самобытной системы политической экономии Единственный результат состоит в том, что после всех больших слови еще более грандиозных обещаний мы оказались обманутыми также, как ив «философии».
В теории стоимости – этом пробном камне для определения достоинства экономических систем – дело свелось к тому, что под стоимостью г-н Дюринг понимает пять совершенно различных вещей, находящихся в кричащем противоречии друг к другу, и, следовательно, в лучшем случае, не знает сам, чего хочет. Возвещенные с такой помпой естественные законы всякого хозяйства оказались общеизвестными и часто даже неправильно формулированными банальностями худшего сорта. Единственное объяснение экономических фактов, которое нам преподносит эта самобытная система, состоит в том, что они являются результатом насилия фраза, которой филистер всех наций утешает себя в течение тысячелетий во всех своих злоключениях и после которой мы знаем ровно столько же, сколько знали до нее. Вместо того чтобы исследовать происхождение и последствия этого насилия, г-н Дюринг предлагает нам, чтобы мыс благодарностью успокоились на одном слове «насилие»
как конечной, последней причине и окончательном объяснении всех экономических явлений. Вынужденный дать дальнейшие разъяснения относительно капиталистической эксплуатации труда, он сначала изображает ее в общем виде как основанную на обложении данью и на надбавке к цене, усваивая себе здесь полностью прудоновскую концепцию устанавливаемого заранее начисления (prelevement), чтобы затем, переходя от общего к частному, объяснять туже эксплуатацию при помощи Марксовой теории прибавочного труда,
прибавочного продукта и прибавочной стоимости. Он ухитряется, таким образом, благополучно примирить два прямо противоречащих друг другу воззрения, единым духом списывая и то, и другое. И подобно тому, как он не находил в своей философии достаточно грубых выражений для того самого Гегеля, идеями которого он пользуется, неизменно разжижая и опошляя их, таки в Критической истории разнузданная клевета на Маркса служит лишь для прикрытия того факта, что все сколько-нибудь рациональное, содержащееся в Курсе по вопросу о капитале и труде, составляет тоже разжиженный и опошленный – плагиату Маркса.
В Курсе невежество автора доходит до того, что вначале истории культурных народов он ставит крупного землевладельца, ни словом не обмолвившись относительно общности земельной собственности родовых и сельских общин
являющейся в действительности исходным пунктом всей истории. Это невежество почти непостижимо в наши дни. Но оно, пожалуй, еще превзойдено тем невежеством, которое в Критической истории немало кичится собой как универсальной широтой исторического кругозора и для иллюстрации которого мы привели лишь несколько ужасающих примеров. Одним словом вначале – колоссальная «затрата»
самовосхваления, крикливой базарной рекламы, обещаний,
превосходящих одно другое, а затем результат – круглый нуль
самовосхваления, крикливой базарной рекламы, обещаний,
превосходящих одно другое, а затем результат – круглый нуль
Отдел третий. Социализм. Исторический очерк
Мы видели во Введении, каким образом подготовлявшие революцию французские философы XVIII века апеллировали к разуму как к единственному судье над всем существующим. Они требовали установления разумного государства, разумного общества, требовали безжалостного устранения всего того, что противоречит вечному разуму.
Мы видели также, что этот вечный разум был в действительности лишь идеализированным рассудком среднего бюргера, как разв то время развивавшегося в буржуа. И вот, когда французская революция воплотила в действительность это общество разума и это государство разума, тоновые учреждения оказались, при всей своей рациональности по срав-
183
Ср. Философия I (Энгельс имеет ввиду начало I главы Введения (см.
стр. 16–17). Первоначально, в газете «Vorwarts» первые 14 глав «Анти-Дюринга»
были опубликованы под общим названием Переворот в философии, произведенный господином Евгением Дюрингом». Начиная с первого отдельного издания книги первые 2 главы были выделены в общее Введение ко всему произведению, а следующие 12 глав составили первый отдел Философия. При этом нумерация глав не изменилась она осталась единой для введения и первого отдела. Подстрочная ссылка на главу I отдела Философия была дана Энгельсом уже при публикации текста «Анти-Дюринга» в газете и сохранилась без изменений во всех отдельных прижизненных изданиях книги
Мы видели во Введении, каким образом подготовлявшие революцию французские философы XVIII века апеллировали к разуму как к единственному судье над всем существующим. Они требовали установления разумного государства, разумного общества, требовали безжалостного устранения всего того, что противоречит вечному разуму.
Мы видели также, что этот вечный разум был в действительности лишь идеализированным рассудком среднего бюргера, как разв то время развивавшегося в буржуа. И вот, когда французская революция воплотила в действительность это общество разума и это государство разума, тоновые учреждения оказались, при всей своей рациональности по срав-
183
Ср. Философия I (Энгельс имеет ввиду начало I главы Введения (см.
стр. 16–17). Первоначально, в газете «Vorwarts» первые 14 глав «Анти-Дюринга»
были опубликованы под общим названием Переворот в философии, произведенный господином Евгением Дюрингом». Начиная с первого отдельного издания книги первые 2 главы были выделены в общее Введение ко всему произведению, а следующие 12 глав составили первый отдел Философия. При этом нумерация глав не изменилась она осталась единой для введения и первого отдела. Подстрочная ссылка на главу I отдела Философия была дана Энгельсом уже при публикации текста «Анти-Дюринга» в газете и сохранилась без изменений во всех отдельных прижизненных изданиях книги
нению с прежним строем, отнюдь не абсолютно разумными. Государство разума потерпело полное крушение. Общественный договор Руссо нашел свое осуществление вовремя террора, от которого изверившаяся в своей политической способности буржуазия искала спасения сперва в подкупности Директории, а в конце концов под крылом наполеоновского деспотизма. Обещанный вечный мир превратился в бесконечную вереницу завоевательных войн. Не более посчастливилось и обществу разума. Противоположность между богатыми и бедными, вместо того чтобы разрешиться во всеобщем благоденствии, еще более обострилась вследствие устранения цеховых и иных привилегий, служивших как бы мостом над этой противоположностью, а также вследствие устранения церковной благотворительности, несколько смягчавшей ее. Быстрое развитие промышленности на капиталистической основе сделало бедность и страдания трудящихся масс необходимым условием существования общества. Количество преступлений возрастало с каждым годом.
Если феодальные пороки, прежде бесстыдно выставлявшие Время террора – период революционно-демократической диктатуры якобинцев (июнь 1793 – июль 1794 г, когда в ответ на контрреволюционный террор жирондистов и роялистов якобинцы применили террор революционный.//
Если феодальные пороки, прежде бесстыдно выставлявшие Время террора – период революционно-демократической диктатуры якобинцев (июнь 1793 – июль 1794 г, когда в ответ на контрреволюционный террор жирондистов и роялистов якобинцы применили террор революционный.//
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 42
Дирек-
тория
(состояла из пяти директоров, один из которых ежегодно переизбирался руководящий орган исполнительной власти во Франции, учрежденный в соответствии с конституцией 1795 г, принятой после падения в 1794 г. революционной диктатуры якобинцев существовала до государственного бонапартистского переворота 1799 года поддерживала режим террора против демократических сил и защищала интересы крупной буржуазии
ся напоказ, были хотя и не уничтожены, но все же отодвинуты пока на задний план, – тотем пышнее расцвели на их месте буржуазные пороки, которым раньше предавались только тайком. Торговля все более и более превращалась в мошенничество. Братство, провозглашенное в революционном девизе, нашло свое осуществление в плутнях ив зависти, порождаемых конкурентной борьбой. Место насильственного угнетения занял подкупа вместо меча главнейшим рычагом общественной власти стали деньги. Право первой ночи перешло от феодалов к буржуа-фабрикантам. Проституция выросла до неслыханных размеров. Самый брак остался, как и прежде, признанной законом формой проституции, ее официальным прикрытием, дополняясь к тому же многочисленными нарушениями супружеской верности. Одним словом, установленные победой разума общественные и политические учреждения оказались злой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на блестящие обещания просветителей. Недоставало еще только людей, способных констатировать это разочарование, и эти люди явились на рубеже нового столетия. В 1802 г. вышли Женевские письма Сен-Симона; в 1808 г. появилось первое произведение Фурье, хотя основа его теории была заложена еще в 1799 году 1 января 1800 г. Роберт Оуэн взял на себя управ Имеется ввиду лозунг французской буржуазной революции конца века Свобода. Равенство. Братство
ление Нью-Ланарком
186
Но в это время капиталистический способ производства, а вместе сними противоположность между буржуазией и пролетариатом были еще очень неразвиты. Крупная промышленность, только что возникшая в Англии, во Франции была еще неизвестна. А между тем лишь крупная промышленность развивает, с одной стороны, конфликты, делающие принудительной необходимостью переворот в способе производства конфликты не только между созданными этой крупной промышленностью классами, но и между порожденными ею производительными силами и формами обмена ас другой стороны, эта крупная промышленность как разв гигантском развитии производительных сил дает также и средства для разрешения этих конфликтов. Если, следо-
186
«Lettres d'un habitant de Geneve a ses contemporains» (Письма женевского обитателя к современникам) – первое произведение Сен-Симона; оно было написано в Женеве в 1802 г, опубликовано анонимно и без указания места и времени издания в Париже в 1803 году. При работе над «Анти-Дюрингом» Энгельс пользовался изданием G. Hubbard. «Saint-Simon. Sa vie et ses travaux. Suivi de fragments des plus celebres ecrits de Saint-Simon». Paris, 1857 (Г. Юббар. «Сен-Си- мон. Его жизнь и труды. С приложением отрывков из наиболее знаменитых сочинений Сен-Симона». Париж, 1857). В этом издании есть неточности в датировке отдельных произведений Сен-Симона.//Первым большим произведением Фурье была его книга «Theorie des quatre mouvements et des destinees generales» (Теория четырех движений и всеобщих судеб, написанная впервые годы XIX в.
и изданная анонимно в Лионе в 1808 г. (на титульном листе как место издания, вероятно по цензурным соображениям, был указан Лейпциг).//Нью-Ланарк
(New Lanark) – хлопкопрядильная фабрика близ шотландского города Ланарка,
основанная в 1784 гс небольшим поселком при ней
186
Но в это время капиталистический способ производства, а вместе сними противоположность между буржуазией и пролетариатом были еще очень неразвиты. Крупная промышленность, только что возникшая в Англии, во Франции была еще неизвестна. А между тем лишь крупная промышленность развивает, с одной стороны, конфликты, делающие принудительной необходимостью переворот в способе производства конфликты не только между созданными этой крупной промышленностью классами, но и между порожденными ею производительными силами и формами обмена ас другой стороны, эта крупная промышленность как разв гигантском развитии производительных сил дает также и средства для разрешения этих конфликтов. Если, следо-
186
«Lettres d'un habitant de Geneve a ses contemporains» (Письма женевского обитателя к современникам) – первое произведение Сен-Симона; оно было написано в Женеве в 1802 г, опубликовано анонимно и без указания места и времени издания в Париже в 1803 году. При работе над «Анти-Дюрингом» Энгельс пользовался изданием G. Hubbard. «Saint-Simon. Sa vie et ses travaux. Suivi de fragments des plus celebres ecrits de Saint-Simon». Paris, 1857 (Г. Юббар. «Сен-Си- мон. Его жизнь и труды. С приложением отрывков из наиболее знаменитых сочинений Сен-Симона». Париж, 1857). В этом издании есть неточности в датировке отдельных произведений Сен-Симона.//Первым большим произведением Фурье была его книга «Theorie des quatre mouvements et des destinees generales» (Теория четырех движений и всеобщих судеб, написанная впервые годы XIX в.
и изданная анонимно в Лионе в 1808 г. (на титульном листе как место издания, вероятно по цензурным соображениям, был указан Лейпциг).//Нью-Ланарк
(New Lanark) – хлопкопрядильная фабрика близ шотландского города Ланарка,
основанная в 1784 гс небольшим поселком при ней
вательно, около 1800 г. конфликты, возникающие из нового общественного порядка, еще только зарождались, то еще гораздо менее развиты были тогда средства для их разрешения. Хотя вовремя террора неимущие массы Парижа захватили на одно мгновение власть, но этим они доказали только всю невозможность господства этих масс при тогдашних отношениях. Пролетариат, едва только выделившийся из общей массы неимущих в качестве зародыша нового класса, еще совершенно неспособный к самостоятельному политическому действию, казался лишь угнетенным, страдающим сословием, помощь которому в лучшем случае, при его неспособности помочь самому себе, могла быть оказана извне, сверху.
Это историческое положение определило взгляды и основателей социализма. Незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории. Решение общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономических отношениях,
приходилось выдумывать из головы. Общественный строй являл одни лишь недостатки их устранение было задачей мыслящего разума. Требовалось изобрести новую, более совершенную систему общественного устройства и навязать ее существующему обществу извне, посредством пропаганды,
а по возможности и примерами показательных опытов. Эти новые социальные системы заранее были обречены на то,
чтобы оставаться утопиями, и чем больше разрабатывались
Это историческое положение определило взгляды и основателей социализма. Незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории. Решение общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономических отношениях,
приходилось выдумывать из головы. Общественный строй являл одни лишь недостатки их устранение было задачей мыслящего разума. Требовалось изобрести новую, более совершенную систему общественного устройства и навязать ее существующему обществу извне, посредством пропаганды,
а по возможности и примерами показательных опытов. Эти новые социальные системы заранее были обречены на то,
чтобы оставаться утопиями, и чем больше разрабатывались
они в подробностях, тем дальше они должны были уноситься в область чистой фантазии.
Установив это, мы не будем задерживаться больше ними- нуты на этой стороне вопроса, ныне целиком принадлежащей прошлому. Предоставим литературным лавочникам a la
187
Дюринг самодовольно перетряхивать эти, в настоящее время кажущиеся только забавными, фантазии и любоваться трезвостью своего собственного образа мыслей по сравнению с подобным сумасбродством. Нас гораздо больше радуют прорывающиеся на каждом шагу сквозь фантастический покров зародыши гениальных идей и гениальные мысли, которых не видят эти филистеры.
Уже в Женевских письмах Сен-Симон выдвигает положение, что все люди должны работать».
В том же произведении он уже отмечает, что господство террора во Франции было господством неимущих масс.
«Посмотрите», – восклицает он, обращаясь к последним что произошло во Франции, когда там господствовали ваши товарищи они создали голод»
188
Но понять, что французская революция была классовой борьбой между дворянством, буржуазией и неимущими, это в 1802 г. было в высшей степени гениальным открытием Вроде. – Ред Энгельс цитирует второе письмо из произведения Сен-Симона Письма женевского обитателя к современникам. В издании Юббара эти места находятся на стр. 143 и 135.
Установив это, мы не будем задерживаться больше ними- нуты на этой стороне вопроса, ныне целиком принадлежащей прошлому. Предоставим литературным лавочникам a la
187
Дюринг самодовольно перетряхивать эти, в настоящее время кажущиеся только забавными, фантазии и любоваться трезвостью своего собственного образа мыслей по сравнению с подобным сумасбродством. Нас гораздо больше радуют прорывающиеся на каждом шагу сквозь фантастический покров зародыши гениальных идей и гениальные мысли, которых не видят эти филистеры.
Уже в Женевских письмах Сен-Симон выдвигает положение, что все люди должны работать».
В том же произведении он уже отмечает, что господство террора во Франции было господством неимущих масс.
«Посмотрите», – восклицает он, обращаясь к последним что произошло во Франции, когда там господствовали ваши товарищи они создали голод»
188
Но понять, что французская революция была классовой борьбой между дворянством, буржуазией и неимущими, это в 1802 г. было в высшей степени гениальным открытием Вроде. – Ред Энгельс цитирует второе письмо из произведения Сен-Симона Письма женевского обитателя к современникам. В издании Юббара эти места находятся на стр. 143 и 135.
В 1816 г. Сен-Симон объявляет политику наукой о производстве и предсказывает полнейшее поглощение политики экономикой. Если здесь понимание того, что экономическое положение есть основа политических учреждений, выражено лишь в зародышевой форме, зато совершенно ясно высказана та мысль, что политическое управление людьми должно превратиться в распоряжение вещами ив руководство процессами производства, те. мысль об отмене государства, о чем так много шумели в последнее время. С таким же превосходством над своими современниками Сен-Симон заявляет в 1814 г, – тотчас по вступлении союзников в Парижа затем в 1815 г, вовремя войны Ста дней, что союз Франции с Англией и во вторую очередь этих двух стран с Германией представляет единственную гарантию мирного развития и процветания Европы. Чтобы в 1815 г. пропове-
189
Энгельс имеет ввиду отрывок из Писем А. Сен-Симона к американцу (письмо восьмое. Эти письма были опубликованы в сборнике Н. Saint-
Simon. «L'Industrie, ou Discussions politiques, morales et philosophiques, dans l'interet de tous les homines livres a des travaux utiles et independans». T. II, Paris,
1817 (А. Сен-Симон. Промышленность, или Политические, моральные и философские рассуждения в интересах всех людей, посвятивших себя полезными самостоятельным трудам. Т. II, Париж, 1817). В издании Юббара этот отрывок находится на стр. 155–157.
190
Энгельс имеет ввиду две написанные Сен-Симоном совместно сего учеником О. Тьерри работы «De la reorganisation de la societe europeenne, ou De la necessite et des moyens de rassembler les peuples de l'Europe en un seul corps politique, en conservant a chacun son independance nationale» (О реорганизации европейского общества, или О необходимости и средствах соединения народов
Европы в единое политическое тело при сохранении за каждым из них его наци
189
Энгельс имеет ввиду отрывок из Писем А. Сен-Симона к американцу (письмо восьмое. Эти письма были опубликованы в сборнике Н. Saint-
Simon. «L'Industrie, ou Discussions politiques, morales et philosophiques, dans l'interet de tous les homines livres a des travaux utiles et independans». T. II, Paris,
1817 (А. Сен-Симон. Промышленность, или Политические, моральные и философские рассуждения в интересах всех людей, посвятивших себя полезными самостоятельным трудам. Т. II, Париж, 1817). В издании Юббара этот отрывок находится на стр. 155–157.
190
Энгельс имеет ввиду две написанные Сен-Симоном совместно сего учеником О. Тьерри работы «De la reorganisation de la societe europeenne, ou De la necessite et des moyens de rassembler les peuples de l'Europe en un seul corps politique, en conservant a chacun son independance nationale» (О реорганизации европейского общества, или О необходимости и средствах соединения народов
Европы в единое политическое тело при сохранении за каждым из них его наци
довать французам союз с победителями при Ватерлоо, требовалось во всяком случае несколько больше мужества, чем для того, чтобы объявить кляузную войну немецким профессорам Если у Сен-Симона мы встречаем гениальную широту взгляда, вследствие чего его воззрения содержат в зародыше почти все нестрого экономические мысли позднейших социалистов, то у Фурье мы находим критику существующего общественного строя, в которой чисто французское остроумие сочетается с большой глубиной анализа. Он ловит на ональной независимости) и «Opinion sur les mesures a prendre contre la coalition de 1815» (Мнение о мерах, которые следует предпринять против коалиции года обе брошюры были изданы в Париже, первая – в октябре 1814, а вторая в 1815 году. В издании Юббара отрывки из первой работы находятся на стр, а содержание обеих брошюр излагается на стр. Союзные армии стран-участниц шестой антифранцузской коалиции (России, Австрии, Англии,
Пруссии и других государств) вступили в Париж 31 марта 1814 года. Империя
Наполеона пала, асам Наполеон после отречения был вынужден отправиться в изгнание на остров Эльбу. Во Франции произошла первая реставрация монархии Бурбонов.//Сто дней – период кратковременного восстановления империи
Наполеона, продолжавшийся с момента возвращения его из ссылки с острова
Эльбы в Париж 20 марта 1815 г. до его вторичного отречения 22 июня того же года после поражения при Ватерлоо При Ватерлоо (Бельгия) 18 июня 1815 г. армия Наполеона была разбита англо-голландскими войсками под командованием Веллингтона и прусской армией под командованием Блюхера. Сражение сыграло решающую роль в кампании г, предопределив окончательную победу седьмой антифранцузской коалиции (Англии, России, Австрии, Пруссии, Швеции, Испании и других государств) и падение империи Наполеона.//О «кляузной войне Дюринга с немецкими профессорами см. примечание. Подчеркивания в цитате принадлежат Эн- гельсу.]
Пруссии и других государств) вступили в Париж 31 марта 1814 года. Империя
Наполеона пала, асам Наполеон после отречения был вынужден отправиться в изгнание на остров Эльбу. Во Франции произошла первая реставрация монархии Бурбонов.//Сто дней – период кратковременного восстановления империи
Наполеона, продолжавшийся с момента возвращения его из ссылки с острова
Эльбы в Париж 20 марта 1815 г. до его вторичного отречения 22 июня того же года после поражения при Ватерлоо При Ватерлоо (Бельгия) 18 июня 1815 г. армия Наполеона была разбита англо-голландскими войсками под командованием Веллингтона и прусской армией под командованием Блюхера. Сражение сыграло решающую роль в кампании г, предопределив окончательную победу седьмой антифранцузской коалиции (Англии, России, Австрии, Пруссии, Швеции, Испании и других государств) и падение империи Наполеона.//О «кляузной войне Дюринга с немецкими профессорами см. примечание. Подчеркивания в цитате принадлежат Эн- гельсу.]
слове буржуазию, ее вдохновенных пророков дореволюционного времени и ее подкупленных льстецов, выступивших после революции. Он беспощадно вскрывает все материальное и моральное убожество буржуазного мира и сопоставляет его с заманчивыми обещаниями просветителей об установлении такого общества, где будет господствовать только разум, такой цивилизации, которая принесет счастье всем, – сих заявлениями о способности человека к безграничному совершенствованию он разоблачает пустоту напыщенной фразы современных ему буржуазных идеологов, показывая, какая жалкая действительность соответствует их громким словами осыпает едкими сарказмами полнейший провал этой фразеологии. Фурье – не только критик всегда жизнерадостный по своей натуре, он становится сатириком, и даже одним из величайших сатириков всех времен. Меткими, насмешливыми словами рисует он распустившиеся пышным цветом спекулятивные плутни и мелкоторгашеский дух, овладевший с закатом революции всей тогдашней французской коммерческой деятельностью. С еще большим мастерством он критикует буржуазную форму отношений между полами и положение женщины в буржуазном обществе. Ему первому принадлежит мысль, что в каждом данном обществе степень эмансипации женщины есть естественное мерило общей эмансипации. Но ярче всего проявилось величие Фурье в его по Эта мысль была развита уже впервой книге Фурье Теория четырех движений, где, в частности, содержится следующее общее положение Социальный
нимании истории общества. Весь предшествующий ход ее он разделяет на четыре ступени развития дикость, патриархат,
варварство и цивилизация последняя совпадает у него с так называемым ныне буржуазным обществом, ион показывает, что строй цивилизации придает сложную, двусмысленную, двуличную, лицемерную форму существования всякому пороку, который варварство практиковало в простом виде, что цивилизация движется в порочном кругу, в противоречиях, которые она постоянно вновь порождает и которых она не может преодолеть, так что она всегда достигает результатов, противоположных тем, к которым, искренне или притворно, она стремится. Таким образом, например,
прогресс и изменения периода происходят в соответствии с прогрессом женщин к свободе, а упадок социального порядка происходит в соответствии с уменьшением свободы женщин. Фурье резюмирует это положение в формуле Расширение прав женщин есть основной принцип всякого социального прогресса (Ch.
Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 195–196).
193
Ср. Ch. Fourier. «Theorie de l'unite universelle», vol. I et IV; Oeuvres completes,
t. II, Paris, 1843, p. 78–79, et t. V, Paris, 1841, p. 213–214 (Ш. Фурье. Теория всемирного единства, тт. I и IV; Полное собрание сочинений, т. II, Париж, стр. 78–79, и т. V, Париж, 1841, стр. О порочном круге, в котором движется строй цивилизации, см. Ch. Fourier. «Le Nouveau Monde indus- triel et societaire, ou Invention du procede d'industrie attrayante et naturelle distribuee en series passionnees»; Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 27–46, 390 (Ш.
Фурье. Новый хозяйственный и социетарный мирили Открытие способа привлекательного и природосообразного труда, распределенного в сериях по страсти Полное собрание сочинений, т. VI, Париж, 1845, стр. 27–46, 390). Первое издание работы вышло в Париже в 1829 году. Ср. также Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 202.
варварство и цивилизация последняя совпадает у него с так называемым ныне буржуазным обществом, ион показывает, что строй цивилизации придает сложную, двусмысленную, двуличную, лицемерную форму существования всякому пороку, который варварство практиковало в простом виде, что цивилизация движется в порочном кругу, в противоречиях, которые она постоянно вновь порождает и которых она не может преодолеть, так что она всегда достигает результатов, противоположных тем, к которым, искренне или притворно, она стремится. Таким образом, например,
прогресс и изменения периода происходят в соответствии с прогрессом женщин к свободе, а упадок социального порядка происходит в соответствии с уменьшением свободы женщин. Фурье резюмирует это положение в формуле Расширение прав женщин есть основной принцип всякого социального прогресса (Ch.
Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 195–196).
193
Ср. Ch. Fourier. «Theorie de l'unite universelle», vol. I et IV; Oeuvres completes,
t. II, Paris, 1843, p. 78–79, et t. V, Paris, 1841, p. 213–214 (Ш. Фурье. Теория всемирного единства, тт. I и IV; Полное собрание сочинений, т. II, Париж, стр. 78–79, и т. V, Париж, 1841, стр. О порочном круге, в котором движется строй цивилизации, см. Ch. Fourier. «Le Nouveau Monde indus- triel et societaire, ou Invention du procede d'industrie attrayante et naturelle distribuee en series passionnees»; Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 27–46, 390 (Ш.
Фурье. Новый хозяйственный и социетарный мирили Открытие способа привлекательного и природосообразного труда, распределенного в сериях по страсти Полное собрание сочинений, т. VI, Париж, 1845, стр. 27–46, 390). Первое издание работы вышло в Париже в 1829 году. Ср. также Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 202.
в цивилизации бедность рождается из самого изобилия»
194
Фурье, как мы видим, также мастерски владеет диалектикой, как и его современник Гегель. Также диалектически он утверждает, в противовес фразам о способности человека к неограниченному совершенствованию, что каждый исторический фазис имеет не только свою восходящую, но и нисходящую линию, и этот способ понимания он применяет к будущему всего человечества. Подобно тому как Кант ввел в естествознание идею о будущей гибели Земли, так Фурье ввел в понимание истории идею о будущей гибели человече- ства.
В то время как над Францией проносился ураган революции, очистивший страну, в Англии совершался менее шумный, ноне менее грандиозный переворот. Пари новые рабочие машины превратили мануфактуру в современную крупную промышленность и тем самым революционизировали всю основу буржуазного общества. Вялый ход развития времен мануфактуры превратился в настоящий период бури и натискав производстве. Со всевозрастающей быстротой совершалось разделение общества на крупных капиталистов и неимущих пролетариев, а между ними, вместо устойчивого среднего сословия старых времен, влачила теперь шаткое существование изменчивая масса ремесленников имел- ких торговцев, эта наиболее текучая часть населения. Но Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 35.
195
Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 50 et suiv.
194
Фурье, как мы видим, также мастерски владеет диалектикой, как и его современник Гегель. Также диалектически он утверждает, в противовес фразам о способности человека к неограниченному совершенствованию, что каждый исторический фазис имеет не только свою восходящую, но и нисходящую линию, и этот способ понимания он применяет к будущему всего человечества. Подобно тому как Кант ввел в естествознание идею о будущей гибели Земли, так Фурье ввел в понимание истории идею о будущей гибели человече- ства.
В то время как над Францией проносился ураган революции, очистивший страну, в Англии совершался менее шумный, ноне менее грандиозный переворот. Пари новые рабочие машины превратили мануфактуру в современную крупную промышленность и тем самым революционизировали всю основу буржуазного общества. Вялый ход развития времен мануфактуры превратился в настоящий период бури и натискав производстве. Со всевозрастающей быстротой совершалось разделение общества на крупных капиталистов и неимущих пролетариев, а между ними, вместо устойчивого среднего сословия старых времен, влачила теперь шаткое существование изменчивая масса ремесленников имел- ких торговцев, эта наиболее текучая часть населения. Но Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 35.
195
Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. I, Paris, 1841, p. 50 et suiv.
вый способ производства находился еще вначале восходящей линии своего развития он был еще нормальным, единственно возможным приданных условиях способом производства. А между тем он уже тогда породил вопиющие социальные бедствия скопление бездомного населения в трущобах больших городов разрушение всех унаследованных от прошлого связей по происхождению, патриархального уклада, семьи ужасающее удлинение рабочего дня, особенно для женщин и детей массовую деморализацию среди трудящегося класса, внезапно брошенного в совершенно новые условия. И тут выступил в качестве реформатора двадцатидевятилетний фабрикант, человек с детски чистым благородным характером ив тоже время прирожденный руководитель, каких немного. Роберт Оуэн усвоил учение просвети- телей-материалистов о том, что человеческий характер является продуктом, с одной стороны, его природной организации, ас другой – условий, окружающих человека в течение всей жизни, и особенно в период его развития. Большинство собратьев Оуэна по общественному положению видело в промышленной революции только беспорядок и хаос, годные для ловли рыбы в мутной воде и для быстрого обогащения. Оуэн же видел в промышленной революции благоприятный случай для того, чтобы осуществить свою любимую идею и тем самым внести порядок в этот хаос. В Манчестере он, как руководитель фабрики, где работало более 500 рабочих, уже сделал попытку, ипритом успешную, применить
эту идею. С 1800 погон управлял большой бумагопрядильной фабрикой в Нью-Ланарке, в Шотландии, и, будучи компаньоном-директором предприятия, действовал здесь в том же направлении, нос гораздо большей свободой и ста- ким успехом, что вскоре его имя сделалось известным всей
Европе. Население Нью-Ланарка, постепенно возросшее до человек и состоявшее первоначально из крайне смешанных и по большей части сильно деморализованных элементов, он превратил в совершенно образцовую колонию, в которой пьянство, полиция, уголовные суды, тяжбы, попечительство о бедных, надобность в благотворительности стали неизвестными явлениями. Ион достиг этого просто тем,
что поставил людей в условия, более сообразные с человеческим достоинством, ив особенности заботился о хорошем воспитании подрастающего поколения. В Нью-Ланарке были впервые введены школы для детей младшего возраста, придуманные Оуэном. В них принимали детей, начиная с двухлетнего возраста, и дети так хорошо проводили там время,
что их трудно было увести домой. В то время как конкуренты Оуэна заставляли своих рабочих работать до 13–14 часов вдень, в Нью-Ланарке рабочий день продолжался только часов. А когда хлопчатобумажный кризис заставил на четыре месяца прекратить производство, незанятым рабочим продолжали выплачивать полную заработную плату.
И при всем том стоимость предприятия возросла более чем вдвое, и оно все время приносило собственникам обильную
Европе. Население Нью-Ланарка, постепенно возросшее до человек и состоявшее первоначально из крайне смешанных и по большей части сильно деморализованных элементов, он превратил в совершенно образцовую колонию, в которой пьянство, полиция, уголовные суды, тяжбы, попечительство о бедных, надобность в благотворительности стали неизвестными явлениями. Ион достиг этого просто тем,
что поставил людей в условия, более сообразные с человеческим достоинством, ив особенности заботился о хорошем воспитании подрастающего поколения. В Нью-Ланарке были впервые введены школы для детей младшего возраста, придуманные Оуэном. В них принимали детей, начиная с двухлетнего возраста, и дети так хорошо проводили там время,
что их трудно было увести домой. В то время как конкуренты Оуэна заставляли своих рабочих работать до 13–14 часов вдень, в Нью-Ланарке рабочий день продолжался только часов. А когда хлопчатобумажный кризис заставил на четыре месяца прекратить производство, незанятым рабочим продолжали выплачивать полную заработную плату.
И при всем том стоимость предприятия возросла более чем вдвое, и оно все время приносило собственникам обильную
прибыль.
Но все это не удовлетворяло Оуэна. Те условия существования, которые он создал для своих рабочих, еще далеко не соответствовали в его глазах человеческому достоинству.
«Люди эти были моими рабами, – говорил он сравнительно благоприятные условия, в которые он поставил рабочих Нью-Ланарка, были еще далеко недостаточны для всестороннего и рационального развития их характера и ума, не говоря уже о свободной жизнедеятельности.
«А между тем трудящаяся часть этих 2500 человек производила для общества такое количество реального богатства,
для создания которого менее чем полвека тому назад потребовалось бы население в 600 000 человек. Я спрашивал себя куда девается разница между богатством, потребляемым человек, и тем, которое было бы потреблено 600 000
человек?»
Ответ был ясен. Эта разница доставалась владельцам фабрики, которые получали 5 % на вложенный в предприятие капитал и еще сверх того больше 300 000 фунтов стерлингов 000 000 марок) прибыли. В большей еще степени, чем к
Нью-Ланарку, это было применимо ко всем остальным фабрикам Англии.
«Без этого нового богатства, созданного машинами, не было бы возможности вести войны для свержения Наполеона и сохранения аристократических принципов общественного устройства. А между тем эта новая сила была созданием трудящегося класса»
196
Ему поэтому должны принадлежать и плоды ее. Новые могучие производительные силы, служившие до сих пор только обогащению единиц и порабощению масс, представлялись Оуэну основой для общественного преобразования и должны были работать только для общего благосостояния всех в качестве их общей собственности.
На таких чисто деловых началах, как плод, так сказать,
коммерческого подсчета, возник коммунизм Оуэна. Этот свой практический характер он сохранял всегда и везде. Так,
в 1823 г. Оуэн составил проект устранения ирландской нищеты путем создания коммунистических колоний и приложил к нему подробные расчеты необходимого вложения капитала, ежегодных издержек и предполагаемых доходов. А
в своем окончательном плане будущего строя Оуэн разработал все технические подробности с таким знанием дела, что если принять его метод преобразования общества, то очень К этому месту Энгельс в Развитии социализма от утопии к науке дает примечание, в котором указывается источник приведенных на этой странице цитат (P. Оуэн. Революция в умах и практике человеческого рода, или Грядущий переход от неразумия к разумности. Лондон, 1849). Приведенные на предыдущей странице факты биографии Оуэна взяты из того же источника R. Owen. «Report of the proceedings at the several public meetings, held in
Dublin… on the 18th March, 12th April, 19th April and 3rd May». Dublin, 1823 (P.
Оуэн. Отчет о нескольких публичных собраниях, состоявшихся в Дублине марта, 12 и 19 апреля и 3 мая. Дублин, 1823).
Но все это не удовлетворяло Оуэна. Те условия существования, которые он создал для своих рабочих, еще далеко не соответствовали в его глазах человеческому достоинству.
«Люди эти были моими рабами, – говорил он сравнительно благоприятные условия, в которые он поставил рабочих Нью-Ланарка, были еще далеко недостаточны для всестороннего и рационального развития их характера и ума, не говоря уже о свободной жизнедеятельности.
«А между тем трудящаяся часть этих 2500 человек производила для общества такое количество реального богатства,
для создания которого менее чем полвека тому назад потребовалось бы население в 600 000 человек. Я спрашивал себя куда девается разница между богатством, потребляемым человек, и тем, которое было бы потреблено 600 000
человек?»
Ответ был ясен. Эта разница доставалась владельцам фабрики, которые получали 5 % на вложенный в предприятие капитал и еще сверх того больше 300 000 фунтов стерлингов 000 000 марок) прибыли. В большей еще степени, чем к
Нью-Ланарку, это было применимо ко всем остальным фабрикам Англии.
«Без этого нового богатства, созданного машинами, не было бы возможности вести войны для свержения Наполеона и сохранения аристократических принципов общественного устройства. А между тем эта новая сила была созданием трудящегося класса»
196
Ему поэтому должны принадлежать и плоды ее. Новые могучие производительные силы, служившие до сих пор только обогащению единиц и порабощению масс, представлялись Оуэну основой для общественного преобразования и должны были работать только для общего благосостояния всех в качестве их общей собственности.
На таких чисто деловых началах, как плод, так сказать,
коммерческого подсчета, возник коммунизм Оуэна. Этот свой практический характер он сохранял всегда и везде. Так,
в 1823 г. Оуэн составил проект устранения ирландской нищеты путем создания коммунистических колоний и приложил к нему подробные расчеты необходимого вложения капитала, ежегодных издержек и предполагаемых доходов. А
в своем окончательном плане будущего строя Оуэн разработал все технические подробности с таким знанием дела, что если принять его метод преобразования общества, то очень К этому месту Энгельс в Развитии социализма от утопии к науке дает примечание, в котором указывается источник приведенных на этой странице цитат (P. Оуэн. Революция в умах и практике человеческого рода, или Грядущий переход от неразумия к разумности. Лондон, 1849). Приведенные на предыдущей странице факты биографии Оуэна взяты из того же источника R. Owen. «Report of the proceedings at the several public meetings, held in
Dublin… on the 18th March, 12th April, 19th April and 3rd May». Dublin, 1823 (P.
Оуэн. Отчет о нескольких публичных собраниях, состоявшихся в Дублине марта, 12 и 19 апреля и 3 мая. Дублин, 1823).
немного можно возразить против деталей, даже сточки зрения специалиста.
Переход к коммунизму был поворотным пунктом в жизни
Оуэна. Пока он выступал просто как филантроп, он пожинал только богатство, одобрение, почет и славу. Он был популярнейшим человеком в Европе. Его речам благосклонно внимали не только его собратья по общественному положению,
но даже государственные деятели и монархи. Но как только он выступил со своими коммунистическими теориями, дело приняло другой оборот. Путь к преобразованию общества,
по его мнению, преграждали прежде всего три великих препятствия частная собственность, религия и существующая форма брака. Начиная борьбу с этими препятствиями, он знал, что ему предстоит стать отверженным в среде официального общества и лишиться своего общественного положения. Но эти соображения не могли остановить Оуэна, не убавили энергии его бесстрашного нападения. И произошло именно то, что он предвидел. Изгнанный из официального общества, замалчиваемый прессой, обедневший в результате неудачных коммунистических опытов в Америке, в жертву которым он принес все свое состояние, Оуэн обратился прямо к рабочему классу, в среде которого он продолжал свою деятельность еще тридцать лет. Все общественные движения, которые происходили в Англии в интересах рабочего класса, и все их действительные достижения связаны с именем Оуэна. Так, в 1819 г. благодаря его пятилетним усилиям
Переход к коммунизму был поворотным пунктом в жизни
Оуэна. Пока он выступал просто как филантроп, он пожинал только богатство, одобрение, почет и славу. Он был популярнейшим человеком в Европе. Его речам благосклонно внимали не только его собратья по общественному положению,
но даже государственные деятели и монархи. Но как только он выступил со своими коммунистическими теориями, дело приняло другой оборот. Путь к преобразованию общества,
по его мнению, преграждали прежде всего три великих препятствия частная собственность, религия и существующая форма брака. Начиная борьбу с этими препятствиями, он знал, что ему предстоит стать отверженным в среде официального общества и лишиться своего общественного положения. Но эти соображения не могли остановить Оуэна, не убавили энергии его бесстрашного нападения. И произошло именно то, что он предвидел. Изгнанный из официального общества, замалчиваемый прессой, обедневший в результате неудачных коммунистических опытов в Америке, в жертву которым он принес все свое состояние, Оуэн обратился прямо к рабочему классу, в среде которого он продолжал свою деятельность еще тридцать лет. Все общественные движения, которые происходили в Англии в интересах рабочего класса, и все их действительные достижения связаны с именем Оуэна. Так, в 1819 г. благодаря его пятилетним усилиям
был проведен первый закон, ограничивший работу женщин и детей на фабриках. Он был председателем первого конгресса, на котором тред-юнионы всей Англии объединились в один большой всеобщий профессиональный союз. Он же организовал – в качестве мероприятий для перехода к общественному строю, уже вполне коммунистическому, – с одной стороны, кооперативные общества (потребительские и производственные товарищества, которые, по крайней мере, доказали в дальнейшем на практике полную возможность обходиться как без купцов, таки без фабрикантов с другой стороны – рабочие базары, на которых продукты труда обменивались при помощи трудовых бумажных денег, единицей В январе 1815 г. на большом публичном собрании в Глазго Оуэн предложил ряд мер для облегчения положения детей и взрослых рабочих на фабриках.
Билль, внесенный по инициативе Оуэна в июне 1815 г, был принят парламентом в качестве закона лишь в июле 1819 г, да и тов сильно урезанном виде.
Закон, регулировавший трудна хлопчатобумажных фабриках, запрещал работу детей моложе 9 лет, ограничивал 12 часами рабочий день лиц моложе 18 лети устанавливал для всех рабочих два перерыва, на завтраки на обед, общей продолжительностью в полтора часа В октябре 1833 г. в Лондоне под председательством Оуэна состоялся съезд кооперативных обществ и профессиональных союзов, на котором был формально основан Великий национальный объединенный союз производств Великобритании и Ирландии устав союза был принят в феврале 1834 года. По замыслу
Оуэна, этот союз должен был взять в свои руки управление производством и осуществить мирным путем полное преобразование общества. Очень скоро этот утопический план потерпел крушение. Встретив сильное сопротивление со стороны буржуазного общества и государства, союз в августе 1834 г. распался
Билль, внесенный по инициативе Оуэна в июне 1815 г, был принят парламентом в качестве закона лишь в июле 1819 г, да и тов сильно урезанном виде.
Закон, регулировавший трудна хлопчатобумажных фабриках, запрещал работу детей моложе 9 лет, ограничивал 12 часами рабочий день лиц моложе 18 лети устанавливал для всех рабочих два перерыва, на завтраки на обед, общей продолжительностью в полтора часа В октябре 1833 г. в Лондоне под председательством Оуэна состоялся съезд кооперативных обществ и профессиональных союзов, на котором был формально основан Великий национальный объединенный союз производств Великобритании и Ирландии устав союза был принят в феврале 1834 года. По замыслу
Оуэна, этот союз должен был взять в свои руки управление производством и осуществить мирным путем полное преобразование общества. Очень скоро этот утопический план потерпел крушение. Встретив сильное сопротивление со стороны буржуазного общества и государства, союз в августе 1834 г. распался
которых служил час рабочего времени. Эти базары неизбежно должны были потерпеть неудачу, но они вполне предвосхитили значительно более поздний прудоновский меновой банк, от которого они отличались лишь тем, что не возводились в универсальное целительное средство от всех общественных зола предлагались только как один из первых шагов к значительно более радикальному переустройству общества.
Таковы те люди, на которых суверенный г-н Дюринг с высоты своей окончательной истины в последней инстанции взирает стем презрением, образчики которого мы привели во Введении. И это презрение не лишено в известном смысле своего достаточного основания оно, в сущности, имеет своим источником поистине ужасающее невежество относительно сочинений всех трех утопистов. Так, о
Сен-Симоне у г-на Дюринга говорится, что его основная идея была по существу верна, и если оставить в стороне некоторые односторонности, то она и теперь может дать толчок к действительному творчеству
Таковы те люди, на которых суверенный г-н Дюринг с высоты своей окончательной истины в последней инстанции взирает стем презрением, образчики которого мы привели во Введении. И это презрение не лишено в известном смысле своего достаточного основания оно, в сущности, имеет своим источником поистине ужасающее невежество относительно сочинений всех трех утопистов. Так, о
Сен-Симоне у г-на Дюринга говорится, что его основная идея была по существу верна, и если оставить в стороне некоторые односторонности, то она и теперь может дать толчок к действительному творчеству
Equitable Labour Exchange Bazaars (Базары для справедливого обмена продуктов труда) были основаны кооперативными обществами рабочих в различных городах Англии первый такой базар был основан Робертом Оуэном в Лондоне в сентябре 1832 г. и просуществовал до середины 1834 года Попытку организовать меновой банк Прудон предпринял вовремя революции годов. Его Banque du peuple (Народный банк) был основан в
Париже 31 января 1849 года. Банк просуществовал около двух месяцев, да и то лишь на бумаге он потерпел крах раньше, чем начал регулярно функционировать, ив начале апреля был закрыт
Несмотря, однако, на то, что, по-видимому, г-н Дюринг действительно держал в руках некоторые сочинения Сен-Си- мона, мы на протяжении 27 печатных страниц, которые посвящены ему, напрасно искали бы основную идею Сен-
Симона, как прежде напрасно искали ответа на вопрос, какой смысл имеет у самого Кенэ» его экономическая таблица ив конце концов мы должны удовлетвориться фразой,
что над всем кругом идей Сен-Симона господствовали воображение и филантропический аффект с соответствующим ему чрезмерным напряжением фантазии»!
Из произведений Фурье он знает только фантазии о будущем, разрисованные вплоть до романтических деталей,
только им уделяет он внимание, что, разумеется, гораздо важнее для констатирования бесконечного превосходства г-на Дюринга над Фурье, нежели исследование того, как последний мимоходом пытается критиковать действительные отношения. Мимоходом Ведь почти на каждой странице произведений Фурье сверкают искры сатиры и критики, изобличающих убожество столь прославляемой цивилизации. Это все равно, как если бы кто-нибудь сказал, что г- н Дюринг только мимоходом провозглашает г-на Дюрин- га величайшим мыслителем всех времен. Что же касается двенадцати страниц, посвященных Роберту Оуэну, то здесь г-н Дюринг не воспользовался абсолютно никаким другим источником, кроме жалкой биографии филистера Сарган- та, который также был незнаком с важнейшими сочинениями Оуэна – сего сочинениями о браке и о коммунистическом строе. Только поэтому г-н Дюринг осмеливается утверждать, что у Оуэна нельзя предполагать решительного коммунизма. Во всяком случае, если бы г-н Дюринг хотя бы держал в руках Книгу о новом нравственном мире Оуэна,
то он нашел бы в этой книге не только прямую формулировку самого решительного коммунизма, с равной для всех обязанностью труда и равным правом на продукт, – равным соответственно возрасту, как всегда прибавляет Оуэн, – нона- шел бы там и вполне разработанный проект здания для коммунистической общины будущего, с планом, фасадом и видом с высоты птичьего полета. Но если ограничивать непосредственное изучение собственных сочинений представителей социалистического круга идей знакомством с заголовками немногих из этих сочинений или, в лучшем случае,
с… эпиграфами к ним, – как это делает г-н Дюринг, – то ничего не остается, конечно, как только изрекать подобные нелепые и прямо вымышленные утверждения. Оуэн не только проповедовал решительный коммунизм, но он также проводил его на практике в течение пяти лет (в конце 30- хи начале х годов) в колонии Harmony Hall
203
, в Гэмп-
202
W. L. Sargant. «Robert Owen, and his Social Philosophy». London, 1860 (У. Л.
Саргант. Роберт Оуэн и его социальная философия. Лондон, Основными сочинениями Оуэна о браке и о коммунистическом строе являются Брачная система нового нравственного мира (1838), Книга о новом нравственном мире (1836–1844) и Революция в умах и практике человеческого рода (1849).
203
Harmony Hall (Дом гармонии) – название коммунистической колонии, ос
Симона, как прежде напрасно искали ответа на вопрос, какой смысл имеет у самого Кенэ» его экономическая таблица ив конце концов мы должны удовлетвориться фразой,
что над всем кругом идей Сен-Симона господствовали воображение и филантропический аффект с соответствующим ему чрезмерным напряжением фантазии»!
Из произведений Фурье он знает только фантазии о будущем, разрисованные вплоть до романтических деталей,
только им уделяет он внимание, что, разумеется, гораздо важнее для констатирования бесконечного превосходства г-на Дюринга над Фурье, нежели исследование того, как последний мимоходом пытается критиковать действительные отношения. Мимоходом Ведь почти на каждой странице произведений Фурье сверкают искры сатиры и критики, изобличающих убожество столь прославляемой цивилизации. Это все равно, как если бы кто-нибудь сказал, что г- н Дюринг только мимоходом провозглашает г-на Дюрин- га величайшим мыслителем всех времен. Что же касается двенадцати страниц, посвященных Роберту Оуэну, то здесь г-н Дюринг не воспользовался абсолютно никаким другим источником, кроме жалкой биографии филистера Сарган- та, который также был незнаком с важнейшими сочинениями Оуэна – сего сочинениями о браке и о коммунистическом строе. Только поэтому г-н Дюринг осмеливается утверждать, что у Оуэна нельзя предполагать решительного коммунизма. Во всяком случае, если бы г-н Дюринг хотя бы держал в руках Книгу о новом нравственном мире Оуэна,
то он нашел бы в этой книге не только прямую формулировку самого решительного коммунизма, с равной для всех обязанностью труда и равным правом на продукт, – равным соответственно возрасту, как всегда прибавляет Оуэн, – нона- шел бы там и вполне разработанный проект здания для коммунистической общины будущего, с планом, фасадом и видом с высоты птичьего полета. Но если ограничивать непосредственное изучение собственных сочинений представителей социалистического круга идей знакомством с заголовками немногих из этих сочинений или, в лучшем случае,
с… эпиграфами к ним, – как это делает г-н Дюринг, – то ничего не остается, конечно, как только изрекать подобные нелепые и прямо вымышленные утверждения. Оуэн не только проповедовал решительный коммунизм, но он также проводил его на практике в течение пяти лет (в конце 30- хи начале х годов) в колонии Harmony Hall
203
, в Гэмп-
202
W. L. Sargant. «Robert Owen, and his Social Philosophy». London, 1860 (У. Л.
Саргант. Роберт Оуэн и его социальная философия. Лондон, Основными сочинениями Оуэна о браке и о коммунистическом строе являются Брачная система нового нравственного мира (1838), Книга о новом нравственном мире (1836–1844) и Революция в умах и практике человеческого рода (1849).
203
Harmony Hall (Дом гармонии) – название коммунистической колонии, ос
шире, где коммунизм не оставлял желать ничего в смысле решительности. Я лично знал некоторых бывших участников этого образцового коммунистического эксперимента. Но обо всем этом, как и вообще о деятельности Оуэна между и 1850 гг., Саргант абсолютно ничего не знает, а потому и более глубокая историография г-на Дюринга пребывает поэтому вопросу во тьме невежества. Г-н Дюринг говорит об Оуэне, что он был во всех отношениях истинным чудовищем филантропической навязчивости. Но когда тот же г-н Дюринг рассказывает нам о содержании книг, с которыми он едва знаком по заголовками эпиграфам, то мы нив коем случае не вправе говорить, что он представляет собой во всех отношениях истинное чудовище невежественной навязчивости, так как подобная фраза, сказанная нами,
будет ведь названа «руганью».
Утописты, как мы видели, были утопистами потому, что они не могли быть ничем иным в такое время, когда капиталистическое производство было еще так слаборазвито. Они были вынуждены конструировать элементы нового общества из своей головы, ибо в самом старом обществе эти элементы еще не выступали так, чтобы быть для всех очевидными набрасывая свой общий план нового здания, они вынуждены были ограничиваться апелляцией к разуму именно потому,
нованной английскими социалистами-утопистами во главе с Робертом Оуэном в конце 1839 г. в имении Кинвуд (графство Гэмпшир, Англия. Колония просуществовала до 1845 года
будет ведь названа «руганью».
Утописты, как мы видели, были утопистами потому, что они не могли быть ничем иным в такое время, когда капиталистическое производство было еще так слаборазвито. Они были вынуждены конструировать элементы нового общества из своей головы, ибо в самом старом обществе эти элементы еще не выступали так, чтобы быть для всех очевидными набрасывая свой общий план нового здания, они вынуждены были ограничиваться апелляцией к разуму именно потому,
нованной английскими социалистами-утопистами во главе с Робертом Оуэном в конце 1839 г. в имении Кинвуд (графство Гэмпшир, Англия. Колония просуществовала до 1845 года
что не могли еще апеллировать к современной им истории.
Но когда теперь, почти через 80 лет после их выступления,
на сцене появляется г-н Дюринг с претензией вывести руководящую систему нового общественного строя не из наличного, исторически развившегося материала как его необходимый продукта из своей суверенной головы, из своего чреватого окончательными истинами разума, то он, который повсюду чует эпигонов, сам является всего лишь эпигоном утопистов, самоновейшим утопистом.
Великих утопистов он называет социальными алхимиками. Пусть так. Алхимия в свое время была необходима.
Но с тех пор крупная промышленность развила противоречия, дремавшие в капиталистическом способе производства,
в столь вопиющие антагонизмы, что приближающийся крах этого способа производства можно, так сказать, осязать руками, а новые производительные силы могут быть сохранены и развиваемы далее только путем введения нового способа производства, соответствующего их нынешней стадии развития. Указанные противоречия развились в такой степени, что борьба между обоими классами, которые порождены существующим способом производства и постоянно воспроизводятся им со все более обостряющимся антагонизмом,
охватила все цивилизованные страны и усиливается с каждым днем. Поэтому теперь уже достигнуто понимание этих исторических взаимосвязей, понимание условий социального преобразования, ставшего в силу этих взаимосвязей необходимым, а также и понимание обусловленных всем этим основных черт этого преобразования. И если г-н Дюринг фабрикует теперь новый утопический общественный строй не из наличного экономического материала, а извлекает его просто из своего высочайшего черепа, то недостаточно будет просто сказать, что он занимается социальной алхимией».
Нет, он поступает, как тот, кто после открытия и установления законов современной химии вздумал бы воскресить старую алхимию и пожелал бы воспользоваться атомным весом,
молекулярными формулами, валентностью атомов, кристаллографией и спектральным анализом единственно для того,
чтобы открыть философский камень. Очерк теории
Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, составляет основу всякого общественного строя что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе сними разделение общества на классы или сословия, определяется тем, что и как производится, и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена их надо искать не в философии а в экономике соответствующей эпохи. Пробуждающееся понимание того, что существующие общественные установления неразумны и несправедливы, что разумное стало бессмысленным,
благо стало мучением, – является лишь симптомом того,
что в методах производства ив формах обмена незаметно произошли такие изменения, которым уже не соответствует общественный строй, скроенный по старым экономическим условиям. Отсюда вытекает также и то, что средства для устранения обнаруженных зол должны быть тоже налицо в более или менее развитом виде – в самих изменившихся производственных отношениях. Надо не изобретать эти средства из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах производства.
Итак, как же, в связи с этим, обстоит дело с современным социализмом?
Всеми уже, пожалуй, признано, что существующий общественный строй создан господствующим теперь классом буржуазией. Свойственный буржуазии способ производства,
называемый со времени Маркса капиталистическим способом производства, был несовместим с местными и сословными привилегиями, равно как и с взаимными личными узами феодального строя буржуазия разрушила феодальный строй и воздвигла на его развалинах буржуазный общественный строй, царство свободной конкуренции, свободы передвиже-
204
Гёте. «Фауст», часть I, сцена четвертая (Кабинет Фауста»).
Но когда теперь, почти через 80 лет после их выступления,
на сцене появляется г-н Дюринг с претензией вывести руководящую систему нового общественного строя не из наличного, исторически развившегося материала как его необходимый продукта из своей суверенной головы, из своего чреватого окончательными истинами разума, то он, который повсюду чует эпигонов, сам является всего лишь эпигоном утопистов, самоновейшим утопистом.
Великих утопистов он называет социальными алхимиками. Пусть так. Алхимия в свое время была необходима.
Но с тех пор крупная промышленность развила противоречия, дремавшие в капиталистическом способе производства,
в столь вопиющие антагонизмы, что приближающийся крах этого способа производства можно, так сказать, осязать руками, а новые производительные силы могут быть сохранены и развиваемы далее только путем введения нового способа производства, соответствующего их нынешней стадии развития. Указанные противоречия развились в такой степени, что борьба между обоими классами, которые порождены существующим способом производства и постоянно воспроизводятся им со все более обостряющимся антагонизмом,
охватила все цивилизованные страны и усиливается с каждым днем. Поэтому теперь уже достигнуто понимание этих исторических взаимосвязей, понимание условий социального преобразования, ставшего в силу этих взаимосвязей необходимым, а также и понимание обусловленных всем этим основных черт этого преобразования. И если г-н Дюринг фабрикует теперь новый утопический общественный строй не из наличного экономического материала, а извлекает его просто из своего высочайшего черепа, то недостаточно будет просто сказать, что он занимается социальной алхимией».
Нет, он поступает, как тот, кто после открытия и установления законов современной химии вздумал бы воскресить старую алхимию и пожелал бы воспользоваться атомным весом,
молекулярными формулами, валентностью атомов, кристаллографией и спектральным анализом единственно для того,
чтобы открыть философский камень. Очерк теории
Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, составляет основу всякого общественного строя что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе сними разделение общества на классы или сословия, определяется тем, что и как производится, и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена их надо искать не в философии а в экономике соответствующей эпохи. Пробуждающееся понимание того, что существующие общественные установления неразумны и несправедливы, что разумное стало бессмысленным,
благо стало мучением, – является лишь симптомом того,
что в методах производства ив формах обмена незаметно произошли такие изменения, которым уже не соответствует общественный строй, скроенный по старым экономическим условиям. Отсюда вытекает также и то, что средства для устранения обнаруженных зол должны быть тоже налицо в более или менее развитом виде – в самих изменившихся производственных отношениях. Надо не изобретать эти средства из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах производства.
Итак, как же, в связи с этим, обстоит дело с современным социализмом?
Всеми уже, пожалуй, признано, что существующий общественный строй создан господствующим теперь классом буржуазией. Свойственный буржуазии способ производства,
называемый со времени Маркса капиталистическим способом производства, был несовместим с местными и сословными привилегиями, равно как и с взаимными личными узами феодального строя буржуазия разрушила феодальный строй и воздвигла на его развалинах буржуазный общественный строй, царство свободной конкуренции, свободы передвиже-
204
Гёте. «Фауст», часть I, сцена четвертая (Кабинет Фауста»).
ния, равноправия товаровладельцев, – словом, всех буржуазных прелестей. Капиталистический способ производства мог теперь развиваться свободно. C тех пор как пари новые рабочие машины превратили старую мануфактуру в крупную промышленность, созданные под управлением буржуазии производительные силы стали развиваться с неслыханной прежде быстротой ив небывалых размерах. Но точно также, как в свое время мануфактура и усовершенствовавшие- ся под ее влиянием ремесла пришли в конфликт с феодальными оковами цехов, таки крупная промышленность в своем более полном развитии приходит в конфликт с теми узкими рамками, в которые ее втискивает капиталистический способ производства. Новые производительные силы уже переросли буржуазную форму их использования. И этот конфликт между производительными силами и способом производства вовсе не такой конфликт, который возник только в головах людей – подобно конфликту между человеческим первородным грехом и божественной справедливостью, – а существует в действительности, объективно, вне нас, независимо от воли или поведения даже тех людей, деятельностью которых он создан. Современный социализм есть нечто иное, как отражение в мышлении этого фактического конфликта, идеальное отражение его в головах прежде всего того класса, который страдает от него непосредственно, – рабочего класса. В чем же состоит этот конфликт?
До появления капиталистического производства, те в средние века, всюду существовало мелкое производство,
основой которого была частная собственность работников на их средства производства в деревне – земледелие мелких крестьян, свободных или крепостных, в городе – ремесло. Средства труда – земля, земледельческие орудия, мастерские, ремесленные инструменты – были средствами труда отдельных лиц, рассчитанными лишь на единоличное употребление, и, следовательно, по необходимости оставались мелкими, карликовыми, ограниченными. Но потому-то они,
как правило, и принадлежали самому производителю. Сконцентрировать, укрупнить эти раздробленные, мелкие средства производства, превратить их в современные могучие рычаги производства – такова как рази была историческая роль капиталистического способа производства и его носительницы буржуазии. Как она исторически выполнила эту роль, начиная с XV века, на трех различных ступенях производства простой кооперации, мануфактуры и крупной промышленности подробно изображено Марксом в IV отделе Капитала. Но буржуазия, как установил Маркс там жене могла превратить эти ограниченные средства производства в мощные производительные силы, не превращая их из средств производства, применяемых отдельными лицами, в
общественные
средства производства, применяемые лишь
совместно массой людей Вместо самопрялки, ручного ткацкого станка, кузнечного молота появились прядильная машина, механический ткацкий станок, паровой молот вместо отдельной мастерской – фабрика, требующая совместного труда сотен и тысяч рабочих. Подобно средствам производства, и само производство превратилось из ряда разрозненных действий вряд общественных действий, а продукты из продуктов отдельных лиц в продукты общественные.
Пряжа, ткани, металлические товары, выходящие теперь из фабрики заводов, представляют собой продукт совместного труда множества рабочих, через руки которых они должны были последовательно пройти, прежде чем стали готовыми.
Никто в отдельности не может сказать о них Это сделал я,
это мой продукт».
Но там, где основной формой производства является стихийно сложившееся разделение труда в обществе, там это разделение труда неизбежно придает продуктам форму товаров взаимный обмен которых, купля и продажа, дает возможность отдельным производителям удовлетворять свои разнообразные потребности. Таки было в средние века.
Крестьянин, например, продавал ремесленнику земледельческие продукты и покупал у него ремесленные изделия. В
это общество отдельных производителей, товаропроизводителей, и вклинился новый способ производства. Среди стихийно сложившегося, беспланового разделения труда, господствующего во всем обществе, он установил планомерное разделение труда, организованное на каждой отдельной фабрике рядом с производством отдельных производителей появилось общественное производство. Продукты того
До появления капиталистического производства, те в средние века, всюду существовало мелкое производство,
основой которого была частная собственность работников на их средства производства в деревне – земледелие мелких крестьян, свободных или крепостных, в городе – ремесло. Средства труда – земля, земледельческие орудия, мастерские, ремесленные инструменты – были средствами труда отдельных лиц, рассчитанными лишь на единоличное употребление, и, следовательно, по необходимости оставались мелкими, карликовыми, ограниченными. Но потому-то они,
как правило, и принадлежали самому производителю. Сконцентрировать, укрупнить эти раздробленные, мелкие средства производства, превратить их в современные могучие рычаги производства – такова как рази была историческая роль капиталистического способа производства и его носительницы буржуазии. Как она исторически выполнила эту роль, начиная с XV века, на трех различных ступенях производства простой кооперации, мануфактуры и крупной промышленности подробно изображено Марксом в IV отделе Капитала. Но буржуазия, как установил Маркс там жене могла превратить эти ограниченные средства производства в мощные производительные силы, не превращая их из средств производства, применяемых отдельными лицами, в
общественные
средства производства, применяемые лишь
совместно массой людей Вместо самопрялки, ручного ткацкого станка, кузнечного молота появились прядильная машина, механический ткацкий станок, паровой молот вместо отдельной мастерской – фабрика, требующая совместного труда сотен и тысяч рабочих. Подобно средствам производства, и само производство превратилось из ряда разрозненных действий вряд общественных действий, а продукты из продуктов отдельных лиц в продукты общественные.
Пряжа, ткани, металлические товары, выходящие теперь из фабрики заводов, представляют собой продукт совместного труда множества рабочих, через руки которых они должны были последовательно пройти, прежде чем стали готовыми.
Никто в отдельности не может сказать о них Это сделал я,
это мой продукт».
Но там, где основной формой производства является стихийно сложившееся разделение труда в обществе, там это разделение труда неизбежно придает продуктам форму товаров взаимный обмен которых, купля и продажа, дает возможность отдельным производителям удовлетворять свои разнообразные потребности. Таки было в средние века.
Крестьянин, например, продавал ремесленнику земледельческие продукты и покупал у него ремесленные изделия. В
это общество отдельных производителей, товаропроизводителей, и вклинился новый способ производства. Среди стихийно сложившегося, беспланового разделения труда, господствующего во всем обществе, он установил планомерное разделение труда, организованное на каждой отдельной фабрике рядом с производством отдельных производителей появилось общественное производство. Продукты того
и другого продавались на одном и том же рынке, а следовательно, по ценам, по крайней мере, приблизительно одинаковым. Но планомерная организация оказалась могущественнее стихийно сложившегося разделения труда на фабриках,
применявших общественный труд, изготовление продуктов обходилось дешевле, чему разрозненных мелких производителей. Производство отдельных производителей побива- лось водной области за другой, общественное производство революционизировало весь старый способ производства. Однако этот революционный характер общественного производства так мало сознавался, что оно, напротив, вводилось именно ради усиления и расширения товарного производства. Оно возникло в непосредственной связи с определенными, уже до него существовавшими рычагами производства и обмена товаров купеческим капиталом, ремеслом и наемным трудом. Ввиду того что оно само выступало как новая форма товарного производства, свойственные товарному производству формы присвоения сохраняли свою полную силу также и для него.
При той форме товарного производства, которая развивалась в средние века, вопрос о том, кому должен принадлежать продукт труда, не мог даже и возникнуть. Он изготовлялся отдельным производителем обыкновенно из собственного сырья, часто им же самим произведенного, при помощи собственных средств труда и собственными руками или руками семьи. Такому производителю незачем было присваивать себе этот продукт, он принадлежал ему по самому существу дела. Следовательно, право собственности на продукты покоилось на собственном труде Даже там, где пользовались посторонней помощью, она, как правило, играла лишь побочную роль и зачастую вознаграждалась помимо заработной платы еще и иным путем цеховой ученики подмастерье работали не столько ради содержания и платы, сколько ради собственного обучения и подготовки к званию самостоятельного мастера. Но вот началась концентрация средств производства в больших мастерских и ма- нуфактурах, превращение их по сути дела в общественные средства производства. С этими общественными средствами производства и продуктами продолжали, однако, поступать так, как будто они по-прежнему оставались средствами производства и продуктами отдельных лиц. Если до сих пор собственник средств труда присваивал продукт потому,
что это был, как правило, его собственный продукта чужой вспомогательный труд был исключением, то теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукт, хотя последний являлся уже не его продуктом, а исключительно продуктом чужого труда Таким образом, продукты общественного труда стали присваиваться не теми, кто действительно приводил в движение средства производства и действительно был производителем этих продуктов, а капиталистом Средства производства и производство по существу стали общественными. Но они остаются подчиненными той форме присвоения, которая своей предпосылкой имеет частное производство отдельных производителей, когда каждый, следовательно, является владельцем своего продукта и выносит его на рынок. Способ производства подчиняется этой форме присвоения, несмотря на то, что он уничтожает ее предпосылку. В этом противоречии, которое придает новому способу производства его капиталистический характер, уже содержатся в зародыше все коллизии
современности.
И чем полнее становилось господство нового способа производства во всех решающих отраслях производства и во всех экономически господствующих странах,
сводя тем самым производство отдельных производителей к незначительным остаткам, тем резче должна была выступать и несовместимость общественного производства с капиталистическим присвоением.
Первые капиталисты застали, как мы видели, форму наемного труда уже существующей. Но наемный труд существовал лишь в виде исключения, побочного занятия, подсоб-
205
Нет надобности разъяснять здесь, что если форма присвоения и остается прежней, то характер присвоения претерпевает вследствие вышеописанного процесса не меньшую революцию, чем характер производства. Присваиваю ли я продукт своего собственного или продукт чужого труда – это, конечно, два весьма различных вида присвоения. Заметим мимоходом, что наемный труд, в котором уже содержится в зародыше весь капиталистический способ производства, существует с давних времен в единичной, случайной форме он существовал в течение столетий рядом с рабством. Но этот зародыш мог развиться в капиталистический способ производства только тогда, когда были созданы необходимые для этого исторические предпосылки
применявших общественный труд, изготовление продуктов обходилось дешевле, чему разрозненных мелких производителей. Производство отдельных производителей побива- лось водной области за другой, общественное производство революционизировало весь старый способ производства. Однако этот революционный характер общественного производства так мало сознавался, что оно, напротив, вводилось именно ради усиления и расширения товарного производства. Оно возникло в непосредственной связи с определенными, уже до него существовавшими рычагами производства и обмена товаров купеческим капиталом, ремеслом и наемным трудом. Ввиду того что оно само выступало как новая форма товарного производства, свойственные товарному производству формы присвоения сохраняли свою полную силу также и для него.
При той форме товарного производства, которая развивалась в средние века, вопрос о том, кому должен принадлежать продукт труда, не мог даже и возникнуть. Он изготовлялся отдельным производителем обыкновенно из собственного сырья, часто им же самим произведенного, при помощи собственных средств труда и собственными руками или руками семьи. Такому производителю незачем было присваивать себе этот продукт, он принадлежал ему по самому существу дела. Следовательно, право собственности на продукты покоилось на собственном труде Даже там, где пользовались посторонней помощью, она, как правило, играла лишь побочную роль и зачастую вознаграждалась помимо заработной платы еще и иным путем цеховой ученики подмастерье работали не столько ради содержания и платы, сколько ради собственного обучения и подготовки к званию самостоятельного мастера. Но вот началась концентрация средств производства в больших мастерских и ма- нуфактурах, превращение их по сути дела в общественные средства производства. С этими общественными средствами производства и продуктами продолжали, однако, поступать так, как будто они по-прежнему оставались средствами производства и продуктами отдельных лиц. Если до сих пор собственник средств труда присваивал продукт потому,
что это был, как правило, его собственный продукта чужой вспомогательный труд был исключением, то теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукт, хотя последний являлся уже не его продуктом, а исключительно продуктом чужого труда Таким образом, продукты общественного труда стали присваиваться не теми, кто действительно приводил в движение средства производства и действительно был производителем этих продуктов, а капиталистом Средства производства и производство по существу стали общественными. Но они остаются подчиненными той форме присвоения, которая своей предпосылкой имеет частное производство отдельных производителей, когда каждый, следовательно, является владельцем своего продукта и выносит его на рынок. Способ производства подчиняется этой форме присвоения, несмотря на то, что он уничтожает ее предпосылку. В этом противоречии, которое придает новому способу производства его капиталистический характер, уже содержатся в зародыше все коллизии
современности.
И чем полнее становилось господство нового способа производства во всех решающих отраслях производства и во всех экономически господствующих странах,
сводя тем самым производство отдельных производителей к незначительным остаткам, тем резче должна была выступать и несовместимость общественного производства с капиталистическим присвоением.
Первые капиталисты застали, как мы видели, форму наемного труда уже существующей. Но наемный труд существовал лишь в виде исключения, побочного занятия, подсоб-
205
Нет надобности разъяснять здесь, что если форма присвоения и остается прежней, то характер присвоения претерпевает вследствие вышеописанного процесса не меньшую революцию, чем характер производства. Присваиваю ли я продукт своего собственного или продукт чужого труда – это, конечно, два весьма различных вида присвоения. Заметим мимоходом, что наемный труд, в котором уже содержится в зародыше весь капиталистический способ производства, существует с давних времен в единичной, случайной форме он существовал в течение столетий рядом с рабством. Но этот зародыш мог развиться в капиталистический способ производства только тогда, когда были созданы необходимые для этого исторические предпосылки
ного промысла, переходного положения. Земледелец, нанимавшийся время от времени на поденную работу, имел свой собственный клочок земли, который на худой конец и один мог его прокормить. Цеховые уставы заботились о том, чтобы сегодняшний подмастерье завтра становился мастером.
Но все изменилось, как только средства производства превратились в общественные и сконцентрировались в руках капиталистов. Средства производства и продукты мелкого отдельного производителя все более и более обесценивались,
и ему не оставалось ничего иного, как наниматься к капиталисту. Наемный труд, существовавший раньше в виде исключения и подсобного промысла, стал правилом и основной формой всего производства из побочного занятия, каким он был прежде, он превратился теперь в единственную деятельность работника. Работник, нанимающийся время от времени, превратился в пожизненного наемного рабочего.
Масса пожизненных наемных рабочих к тому же чрезвычайно увеличилась благодаря одновременному крушению феодального строя, роспуску свит феодалов, изгнанию крестьян из их усадеб и т. д. Произошел полный разрыв между средствами производства, сконцентрированными в руках капиталистов, с одной стороны, и производителями, лишенными всего, кроме своей рабочей силы, с другой стороны. Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением выступает наружу как антагонизм
между пролетариатом и буржуазией
Но все изменилось, как только средства производства превратились в общественные и сконцентрировались в руках капиталистов. Средства производства и продукты мелкого отдельного производителя все более и более обесценивались,
и ему не оставалось ничего иного, как наниматься к капиталисту. Наемный труд, существовавший раньше в виде исключения и подсобного промысла, стал правилом и основной формой всего производства из побочного занятия, каким он был прежде, он превратился теперь в единственную деятельность работника. Работник, нанимающийся время от времени, превратился в пожизненного наемного рабочего.
Масса пожизненных наемных рабочих к тому же чрезвычайно увеличилась благодаря одновременному крушению феодального строя, роспуску свит феодалов, изгнанию крестьян из их усадеб и т. д. Произошел полный разрыв между средствами производства, сконцентрированными в руках капиталистов, с одной стороны, и производителями, лишенными всего, кроме своей рабочей силы, с другой стороны. Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением выступает наружу как антагонизм
между пролетариатом и буржуазией
Мы видели, что капиталистический способ производства вклинился в общество, состоявшее из товаропроизводителей, отдельных производителей, общественная связь между которыми осуществлялась посредством обмена их продуктов. Но особенность каждого общества, основанного на товарном производстве, заключается в том, что в нем производители теряют власть над своими собственными общественными отношениями. Каждый производит сам по себе, случайно имеющимися у него средствами производства и для своей индивидуальной потребности в обмене. Никто не знает, сколько появится на рынке того продукта, который он производит, ив каком количестве этот продукт вообще может найти потребителей никто не знает, существует ли действительная потребность в производимом им продукте, окупятся ли его издержки производства, да и вообще будет ли его продукт продан. В общественном производстве господствует анархия. Но товарное производство, как и всякая другая форма производства, имеет свои особые, внутренне присущие ему и неотделимые от него законы и эти законы прокладывают себе путь вопреки анархии, в самой этой анархии,
через нее. Эти законы проявляются в единственно сохранившейся форме общественной связи – в обмене – и действуют на отдельных производителей как принудительные законы конкуренции. Они, следовательно, сначала неизвестны даже самим производителями могут быть открыты ими лишь постепенно, путем долгого опыта. Следовательно, они прокладывают себе путь помимо производителей и против производителей, как слепо действующие естественные законы их формы производства. Продукт господствует над производи- телями.
В средневековом обществе, в особенности впервые столетия, производство было направлено, главным образом, на собственное потребление. Оно удовлетворяло по преимуществу только потребности самого производителя и его семьи. Там же, где, как в деревне, существовали отношения личной зависимости, производство удовлетворяло также потребности феодала. Следовательно, здесь не существовало никакого обмена, и продукты не принимали характера товаров. Крестьянская семья производила почти все, в чем она нуждалась орудия и одежду, также как и предметы питания. Производить на продажу она начала только тогда, когда стала производить излишек сверх собственного потребления и уплаты натуральных повинностей феодалу этот излишек, пущенный в общественный обмен, предназначенный для продажи, становился товаром. Городские ремесленники должны были, конечно, уже с самого начала производить для обмена. Но и они добывали большую часть нужных для собственного потребления предметов своим личным трудом:
они имели огороды и небольшие поля, пасли свой скот в общинном лесу, который, кроме того, доставлял им строительный материал и топливо женщины пряли лен, шерсть и т. д.
Производство с целью обмена, товарное производство еще
через нее. Эти законы проявляются в единственно сохранившейся форме общественной связи – в обмене – и действуют на отдельных производителей как принудительные законы конкуренции. Они, следовательно, сначала неизвестны даже самим производителями могут быть открыты ими лишь постепенно, путем долгого опыта. Следовательно, они прокладывают себе путь помимо производителей и против производителей, как слепо действующие естественные законы их формы производства. Продукт господствует над производи- телями.
В средневековом обществе, в особенности впервые столетия, производство было направлено, главным образом, на собственное потребление. Оно удовлетворяло по преимуществу только потребности самого производителя и его семьи. Там же, где, как в деревне, существовали отношения личной зависимости, производство удовлетворяло также потребности феодала. Следовательно, здесь не существовало никакого обмена, и продукты не принимали характера товаров. Крестьянская семья производила почти все, в чем она нуждалась орудия и одежду, также как и предметы питания. Производить на продажу она начала только тогда, когда стала производить излишек сверх собственного потребления и уплаты натуральных повинностей феодалу этот излишек, пущенный в общественный обмен, предназначенный для продажи, становился товаром. Городские ремесленники должны были, конечно, уже с самого начала производить для обмена. Но и они добывали большую часть нужных для собственного потребления предметов своим личным трудом:
они имели огороды и небольшие поля, пасли свой скот в общинном лесу, который, кроме того, доставлял им строительный материал и топливо женщины пряли лен, шерсть и т. д.
Производство с целью обмена, товарное производство еще
только возникало. Отсюда – ограниченность обмена, ограниченность рынка, стабильность способа производства, местная замкнутость по отношению к внешнему миру, местное объединение внутри марка в деревне, цех в городе.
С расширением же товарного производства ив особенности с появлением капиталистического способа производства дремавшие раньше законы товарного производства стали действовать более открыто и властно. Старые связи были расшатаны, былые перегородки разрушены, и производители все более и более превращались в независимых, разрозненных товаропроизводителей. Анархия общественного производства выступила наружу и принимала все более ибо- лее острый характер. А между тем главное орудие, с помощью которого капиталистический способ производства усиливал анархию в общественном производстве, представляло собой прямую противоположность анархии это была растущая организация производства как производства общественного на каждом отдельном производственном предприятии. С помощью этого рычага капиталистический способ производства покончил со старой мирной стабильностью.
Проникая в ту или иную отрасль промышленности, он изгонял из нее старые методы производства. Овладевая ремеслом, он уничтожал старое ремесло. Поле труда стало полем битвы. Великие географические открытия и последо-
206
К этому месту Энгельс в Развитии социализма от утопии к науке дает примечание, отсылающее к его работе Марка
С расширением же товарного производства ив особенности с появлением капиталистического способа производства дремавшие раньше законы товарного производства стали действовать более открыто и властно. Старые связи были расшатаны, былые перегородки разрушены, и производители все более и более превращались в независимых, разрозненных товаропроизводителей. Анархия общественного производства выступила наружу и принимала все более ибо- лее острый характер. А между тем главное орудие, с помощью которого капиталистический способ производства усиливал анархию в общественном производстве, представляло собой прямую противоположность анархии это была растущая организация производства как производства общественного на каждом отдельном производственном предприятии. С помощью этого рычага капиталистический способ производства покончил со старой мирной стабильностью.
Проникая в ту или иную отрасль промышленности, он изгонял из нее старые методы производства. Овладевая ремеслом, он уничтожал старое ремесло. Поле труда стало полем битвы. Великие географические открытия и последо-
206
К этому месту Энгельс в Развитии социализма от утопии к науке дает примечание, отсылающее к его работе Марка
вавшая за ними колонизация увеличили во много раз область сбыта и ускорили превращение ремесла в мануфактуру. Борьба разгоралась уже не только между местными отдельными производителями местные схватки разрослись, в свою очередь, до размеров борьбы между нациями, до торговых войн XVII и XVIII веков. Наконец, крупная промышленность и возникновение мирового рынка сделали эту борьбу всеобщей ив тоже время придали ей неслыханную ожесточенность. В отношениях между отдельными капиталистами, как и между целыми отраслями производства и между целыми странами, вопрос о существовании решается тем, обладают ли они выгодными, естественными или искусственно созданными, условиями производства. Побежденные безжалостно устраняются. Это – дарвиновская борьба за отдельное существование, перенесенная – с удесятеренной яростью – из природы в общество. Естественное состояние животных выступает как венец человеческого развития.
Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением воспроизводится как противоположность между организацией производства на отдельных Имеется ввиду ряд войн XVII и XVIII веков между крупнейшими европейскими государствами за гегемонию в торговле с Индией и Америкой и за захват колониальных рынков. Первоначально основными соперничавшими странами являлись Англия и Голландия (типичными торговыми войнами были англо- голландские войны 1652–1654, 1664–1667 и 1672–1674 гг.), позднее решающая борьба развернулась между Англией и Францией. Победительницей из всех этих войн вышла Англия, в руках которой к концу XVIII века сосредоточилась почти вся мировая торговля
Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением воспроизводится как противоположность между организацией производства на отдельных Имеется ввиду ряд войн XVII и XVIII веков между крупнейшими европейскими государствами за гегемонию в торговле с Индией и Америкой и за захват колониальных рынков. Первоначально основными соперничавшими странами являлись Англия и Голландия (типичными торговыми войнами были англо- голландские войны 1652–1654, 1664–1667 и 1672–1674 гг.), позднее решающая борьба развернулась между Англией и Францией. Победительницей из всех этих войн вышла Англия, в руках которой к концу XVIII века сосредоточилась почти вся мировая торговля
фабриках и анархией производства во всем обществе.
В этих обеих формах проявления противоречия, присущего капиталистическому способу производства в силу его происхождения, безвыходно движется этот способ производства, описывая порочный круг, который открыл в нем уже Фурье. Но Фурье в свое время еще не мог, конечно,
видеть, что этот круг постепенно суживается, что движение производства идет скорее по спирали и, подобно движению планет, должно закончиться столкновением сцен- тром. Движущая сила общественной анархии производства все более и более превращает большинство человечества в пролетариев, а пролетарские массы, в свою очередь, уничтожат в конце концов анархию производства. Та же движущая сила социальной анархии производства превращает возможность бесконечного усовершенствования машин, применяемых в крупной промышленности, в принудительный закон для каждого отдельного промышленного капиталиста, в закон, повелевающий ему беспрерывно совершенствовать свои машины под страхом гибели. Но усовершенствование машин делает излишним определенное количество человеческого труда. Если введение и распространение машин означало вытеснение миллионов работников ручного труда немногими рабочими при машинах, то усовершенствование машин означает вытеснение все большего и большего количества самих рабочих машинного труда ив конечном счете,
образование усиленного предложения рабочих рук, превышающего средний спрос на них со стороны капитала. Масса незанятых рабочих образует настоящую промышленную резервную армию, как я назвал ее еще в 1845 г, поступающую в распоряжение производства, когда оно работает на всех парах, и выбрасываемую на мостовую в результате неизбежно следующего за этим краха эта армия, постоянно висящая свинцовой гирей на ногах рабочего класса в борьбе за существование между ними капиталом, служит регулятором заработной платы, удерживая ее на низком уровне,
соответственно потребности капитала. Таким образом, выходит, что машина, говоря словами Маркса, становится самым мощным боевым средством капитала против рабочего класса, что средство труда постоянно вырывает из рук рабочего жизненные средства и собственный продукт рабочего превращается в орудие его порабощения. Это приводит к тому, что экономия на средствах труда с самого начала является, вместе стем, беспощаднейшим расточением рабочей силы и хищничеством по отношению к нормальным условиям функционирования труда что машина, это сильнейшее средство сокращения рабочего времени, превращается в самое верное средство для того, чтобы обратить всю жизнь рабочего и его семьи в потенциальное рабочее время для увеличения стоимости капитала. Вот почему чрезмерный труд одной части рабочего класса обусловливает полную безрабо-
208
Положение рабочего класса в Англии, стр. 109.
209
Энгельс цитирует здесь I том Капитала
В этих обеих формах проявления противоречия, присущего капиталистическому способу производства в силу его происхождения, безвыходно движется этот способ производства, описывая порочный круг, который открыл в нем уже Фурье. Но Фурье в свое время еще не мог, конечно,
видеть, что этот круг постепенно суживается, что движение производства идет скорее по спирали и, подобно движению планет, должно закончиться столкновением сцен- тром. Движущая сила общественной анархии производства все более и более превращает большинство человечества в пролетариев, а пролетарские массы, в свою очередь, уничтожат в конце концов анархию производства. Та же движущая сила социальной анархии производства превращает возможность бесконечного усовершенствования машин, применяемых в крупной промышленности, в принудительный закон для каждого отдельного промышленного капиталиста, в закон, повелевающий ему беспрерывно совершенствовать свои машины под страхом гибели. Но усовершенствование машин делает излишним определенное количество человеческого труда. Если введение и распространение машин означало вытеснение миллионов работников ручного труда немногими рабочими при машинах, то усовершенствование машин означает вытеснение все большего и большего количества самих рабочих машинного труда ив конечном счете,
образование усиленного предложения рабочих рук, превышающего средний спрос на них со стороны капитала. Масса незанятых рабочих образует настоящую промышленную резервную армию, как я назвал ее еще в 1845 г, поступающую в распоряжение производства, когда оно работает на всех парах, и выбрасываемую на мостовую в результате неизбежно следующего за этим краха эта армия, постоянно висящая свинцовой гирей на ногах рабочего класса в борьбе за существование между ними капиталом, служит регулятором заработной платы, удерживая ее на низком уровне,
соответственно потребности капитала. Таким образом, выходит, что машина, говоря словами Маркса, становится самым мощным боевым средством капитала против рабочего класса, что средство труда постоянно вырывает из рук рабочего жизненные средства и собственный продукт рабочего превращается в орудие его порабощения. Это приводит к тому, что экономия на средствах труда с самого начала является, вместе стем, беспощаднейшим расточением рабочей силы и хищничеством по отношению к нормальным условиям функционирования труда что машина, это сильнейшее средство сокращения рабочего времени, превращается в самое верное средство для того, чтобы обратить всю жизнь рабочего и его семьи в потенциальное рабочее время для увеличения стоимости капитала. Вот почему чрезмерный труд одной части рабочего класса обусловливает полную безрабо-
208
Положение рабочего класса в Англии, стр. 109.
209
Энгельс цитирует здесь I том Капитала
тицу другой его части, а крупная промышленность, по всему свету гоняющаяся за потребителями, ограничивает усе- бя дома потребление рабочих масс голодным минимумом и таким образом подрывает свой собственный внутренний рынок. Закон, поддерживающий относительное перенаселение, или промышленную резервную армию, в равновесии с размерами и энергией накопления капитала, приковывает рабочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковал
Прометея к скале. Он обусловливает накопление нищеты,
соответственное накоплению капитала. Следовательно, накопление богатства на одном полюсе есть в тоже время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе,
т. е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал (Маркс, Капитал, стр. Ждать от капиталистического способа производства иного распределения продуктов имело бы такой же смысл, как требовать, чтобы электроды батареи, оставаясь соединенными с ней, перестали разлагать воду и собирать на положительном полюсе кислорода на отрицательном – водород.
Мы видели, как способность современных машин к усовершенствованию, доведенная до высочайшей степени, превращается, вследствие анархии производства в обществе, в принудительный закон, заставляющий отдельных промышленных капиталистов постоянно улучшать свои машины, постоянно увеличивать их производительную силу. В такой
Прометея к скале. Он обусловливает накопление нищеты,
соответственное накоплению капитала. Следовательно, накопление богатства на одном полюсе есть в тоже время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе,
т. е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал (Маркс, Капитал, стр. Ждать от капиталистического способа производства иного распределения продуктов имело бы такой же смысл, как требовать, чтобы электроды батареи, оставаясь соединенными с ней, перестали разлагать воду и собирать на положительном полюсе кислорода на отрицательном – водород.
Мы видели, как способность современных машин к усовершенствованию, доведенная до высочайшей степени, превращается, вследствие анархии производства в обществе, в принудительный закон, заставляющий отдельных промышленных капиталистов постоянно улучшать свои машины, постоянно увеличивать их производительную силу. В такой
же принудительный закон превращается для них и простая фактическая возможность расширять размеры своего производства. Огромная способность крупной промышленности к расширению, перед которой расширяемость газов оказывается настоящей детской забавой, проявляется теперь в виде
потребности
расширять эту промышленность и качественно, и количественно, – потребности, не считающейся ни с каким противодействием. Это противодействие образуется потреблением, сбытом, рынками для продуктов крупной промышленности. Способность же рынков как к экстенсивному, таки к интенсивному расширению определяется совсем иными законами, действующими с гораздо меньшей энергией. Расширение рынков не может поспевать за расширением производства. Коллизия становится неизбежной, итак как она не в состоянии разрешить конфликт до тех пор, пока не взорвет самый капиталистический способ производства,
то она становится периодической. Капиталистическое производство порождает новый порочный круг».
И действительно, начиная с 1825 г, когда разразился первый общий кризис, весь промышленный и торговый мир,
производство и обмен всех цивилизованных народов вместе сих более или менее варварскими придатками приблизительно разв десять лет сходят с рельсов. В торговле наступает застой, рынки переполняются массой не находящих сбыта продуктов, наличные деньги исчезают из обращения, кредит прекращается, фабрики останавливаются, рабочие лишаются жизненных средств, ибо они произвели эти средства в слишком большом количестве банкротства следуют за банк- ротствами, аукционы сменяются аукционами. Застой длится годами, массы производительных сил и продуктов расточаются и уничтожаются, пока накопившиеся массы товаров поболее или менее сниженным ценам не разойдутся, наконец, и не возобновится постепенно движение производства и обмена. Мало-помалу движение это ускоряется, шаг сменяется рысью, промышленная рысь переходит в галоп, уступающий свое место бешеному карьеру, настоящей скачке с препятствиями, охватывающей промышленность, торговлю,
кредит и спекуляцию, чтобы в конце концов после самых отчаянных скачков снова свалиться в бездну краха. Итак постоянно сызнова. С 1825 г. мы уже пять раз пережили этот круговорот и теперь (в 1877 г) переживаем его в шестой раз.
Характер этих кризисов выражен до такой степени ярко, что
Фурье уловил суть всех этих кризисов, назвав первый из них crise plethorique, кризисом от изобилия
210
В кризисах с неудержимой силой прорывается наружу противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением. Обращение товаров на время прекращается средство обращения – деньги – становится тормозом обращения все законы производства и обращения товаров действуют навыворот. Экономическая коллизия до Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 393–394 (Ш. Фурье.
Полное собрание сочинений, т. VI, Париж, 1845, стр. 393–394).
потребности
расширять эту промышленность и качественно, и количественно, – потребности, не считающейся ни с каким противодействием. Это противодействие образуется потреблением, сбытом, рынками для продуктов крупной промышленности. Способность же рынков как к экстенсивному, таки к интенсивному расширению определяется совсем иными законами, действующими с гораздо меньшей энергией. Расширение рынков не может поспевать за расширением производства. Коллизия становится неизбежной, итак как она не в состоянии разрешить конфликт до тех пор, пока не взорвет самый капиталистический способ производства,
то она становится периодической. Капиталистическое производство порождает новый порочный круг».
И действительно, начиная с 1825 г, когда разразился первый общий кризис, весь промышленный и торговый мир,
производство и обмен всех цивилизованных народов вместе сих более или менее варварскими придатками приблизительно разв десять лет сходят с рельсов. В торговле наступает застой, рынки переполняются массой не находящих сбыта продуктов, наличные деньги исчезают из обращения, кредит прекращается, фабрики останавливаются, рабочие лишаются жизненных средств, ибо они произвели эти средства в слишком большом количестве банкротства следуют за банк- ротствами, аукционы сменяются аукционами. Застой длится годами, массы производительных сил и продуктов расточаются и уничтожаются, пока накопившиеся массы товаров поболее или менее сниженным ценам не разойдутся, наконец, и не возобновится постепенно движение производства и обмена. Мало-помалу движение это ускоряется, шаг сменяется рысью, промышленная рысь переходит в галоп, уступающий свое место бешеному карьеру, настоящей скачке с препятствиями, охватывающей промышленность, торговлю,
кредит и спекуляцию, чтобы в конце концов после самых отчаянных скачков снова свалиться в бездну краха. Итак постоянно сызнова. С 1825 г. мы уже пять раз пережили этот круговорот и теперь (в 1877 г) переживаем его в шестой раз.
Характер этих кризисов выражен до такой степени ярко, что
Фурье уловил суть всех этих кризисов, назвав первый из них crise plethorique, кризисом от изобилия
210
В кризисах с неудержимой силой прорывается наружу противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением. Обращение товаров на время прекращается средство обращения – деньги – становится тормозом обращения все законы производства и обращения товаров действуют навыворот. Экономическая коллизия до Ch. Fourier. Oeuvres completes, t. VI, Paris, 1845, p. 393–394 (Ш. Фурье.
Полное собрание сочинений, т. VI, Париж, 1845, стр. 393–394).
стигает своей высшей точки способ производства восстает
против способа обмена, производительные силы восстают
против способа производства, который они переросли.
Тот факт, что общественная организация производства внутри фабрик достигла такой степени развития, что стала несовместимой с существующей рядом с ней и над ней анархией производства в обществе, – этот факт становится осязательным для самих капиталистов благодаря насильственной концентрации капиталов, совершающейся вовремя кризисов посредством разорения многих крупных и еще большего числа мелких капиталистов. Весь механизм капиталистического способа производства отказывается служить под тяжестью им же самим созданных производительных сил.
Он не может уже превращать в капитал всю массу средств производства они остаются без употребления, а потому вынуждена бездействовать и промышленная резервная армия.
Средства производства, жизненные средства, рабочие, находящиеся в распоряжении капитала, – все элементы производства и общего благосостояния имеются в изобилии. Но
«изобилие становится источником нужды и лишений (Фурье, потому что именно оно-то и препятствует превращению средств производства и жизненных средств в капитал.
Ибо в капиталистическом обществе средства производства не могут вступать в действие иначе, как превратившись сначала в капитал, в средство эксплуатации человеческой рабочей силы. Как призрак, стоит между рабочими, с одной стороны, и средствами производства и жизненными средствами, с другой, необходимость превращения этих средств в капитал. Она одна препятствует соединению вещественных и личных рычагов производства она одна мешает средствам производства действовать, а рабочим – трудиться и жить.
Следовательно, с одной стороны, капиталистический способ производства изобличается в своей собственной неспособности к дальнейшему управлению производительными силами. С другой стороны, сами производительные силы с возрастающей мощью стремятся к уничтожению этого противоречия, к освобождению себя от всего того, что свойственно им в качестве капитала, к фактическому признанию их характера как общественных производительных сил.
Это противодействие мощно возрастающих производительных сил их капиталистическому характеру, эта возрастающая необходимость признания их общественной природы принуждает класс самих капиталистов все чаще и чаще обращаться сними, насколько это вообще возможно при капиталистических отношениях, как с общественными производительными силами. Как периоды промышленной горячки сих безгранично раздутым кредитом, таки самые крахи, разрушающие крупные капиталистические предприятия, приводят к такой форме обобществления больших масс средств производства, какую мы встречаем в различного рода акционерных обществах. Некоторые из этих средств производства и сообщения, как, например, железные дороги, сами по себе до того колоссальны, что они исключают всякую другую форму капиталистической эксплуатации. На известной ступени развития становится недостаточной и эта форма государство как официальный представитель капиталистического общества вынуждено взять на себя руководство указанными средствами производства и сообщения. Эта необходимость превращения в государственную собственность наступает прежде всего для крупных средств сообщения почты Я говорю вынуждено, так как лишь в том случае, когда средства производства или сообщения действительно перерастут управление акционерных обществ, когда их огосударствление станет экономически неизбежным, только тогда даже если его совершит современное государство – оно будет экономическим прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само общество взяло в свое владение все производительные силы. Нов последнее время, с тех пор как
Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился особого рода фальшивый социализм, выродившийся местами в своеобразный вид добровольного лакейства, объявляющий без околичностей социалистическим всякое огосударствление, даже бисмарковское. Если государственная табачная монополия есть социализм, то Наполеон и Меттерних несомненно должны быть занесены в число основателей социализма. Когда бельгийское государство, из самых обыденных политических и финансовых соображений, само взялось за постройку главных железных дорог когда Бисмарк без малейшей экономической необходимости превратил в государственную собственность главнейшие прусские железнодорожные линии просто ради удобства приспособления и использования их в случае войны, для того чтобы вышколить железнодорожных чиновников и сделать из них послушно вотирующее за правительство стадо, а главным образом для того,
чтобы иметь новый, независимый от парламента источник дохода, – то все это нив коем случае не было шагом к социализму, ни прямым, ни косвенным, ни сознательным, ни бессознательным. Иначе должны быть признаны социалистическими учреждениями королевская Seehandlung, королевская фарфоровая мануфактура и даже ротные швальни в армии
против способа обмена, производительные силы восстают
против способа производства, который они переросли.
Тот факт, что общественная организация производства внутри фабрик достигла такой степени развития, что стала несовместимой с существующей рядом с ней и над ней анархией производства в обществе, – этот факт становится осязательным для самих капиталистов благодаря насильственной концентрации капиталов, совершающейся вовремя кризисов посредством разорения многих крупных и еще большего числа мелких капиталистов. Весь механизм капиталистического способа производства отказывается служить под тяжестью им же самим созданных производительных сил.
Он не может уже превращать в капитал всю массу средств производства они остаются без употребления, а потому вынуждена бездействовать и промышленная резервная армия.
Средства производства, жизненные средства, рабочие, находящиеся в распоряжении капитала, – все элементы производства и общего благосостояния имеются в изобилии. Но
«изобилие становится источником нужды и лишений (Фурье, потому что именно оно-то и препятствует превращению средств производства и жизненных средств в капитал.
Ибо в капиталистическом обществе средства производства не могут вступать в действие иначе, как превратившись сначала в капитал, в средство эксплуатации человеческой рабочей силы. Как призрак, стоит между рабочими, с одной стороны, и средствами производства и жизненными средствами, с другой, необходимость превращения этих средств в капитал. Она одна препятствует соединению вещественных и личных рычагов производства она одна мешает средствам производства действовать, а рабочим – трудиться и жить.
Следовательно, с одной стороны, капиталистический способ производства изобличается в своей собственной неспособности к дальнейшему управлению производительными силами. С другой стороны, сами производительные силы с возрастающей мощью стремятся к уничтожению этого противоречия, к освобождению себя от всего того, что свойственно им в качестве капитала, к фактическому признанию их характера как общественных производительных сил.
Это противодействие мощно возрастающих производительных сил их капиталистическому характеру, эта возрастающая необходимость признания их общественной природы принуждает класс самих капиталистов все чаще и чаще обращаться сними, насколько это вообще возможно при капиталистических отношениях, как с общественными производительными силами. Как периоды промышленной горячки сих безгранично раздутым кредитом, таки самые крахи, разрушающие крупные капиталистические предприятия, приводят к такой форме обобществления больших масс средств производства, какую мы встречаем в различного рода акционерных обществах. Некоторые из этих средств производства и сообщения, как, например, железные дороги, сами по себе до того колоссальны, что они исключают всякую другую форму капиталистической эксплуатации. На известной ступени развития становится недостаточной и эта форма государство как официальный представитель капиталистического общества вынуждено взять на себя руководство указанными средствами производства и сообщения. Эта необходимость превращения в государственную собственность наступает прежде всего для крупных средств сообщения почты Я говорю вынуждено, так как лишь в том случае, когда средства производства или сообщения действительно перерастут управление акционерных обществ, когда их огосударствление станет экономически неизбежным, только тогда даже если его совершит современное государство – оно будет экономическим прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само общество взяло в свое владение все производительные силы. Нов последнее время, с тех пор как
Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился особого рода фальшивый социализм, выродившийся местами в своеобразный вид добровольного лакейства, объявляющий без околичностей социалистическим всякое огосударствление, даже бисмарковское. Если государственная табачная монополия есть социализм, то Наполеон и Меттерних несомненно должны быть занесены в число основателей социализма. Когда бельгийское государство, из самых обыденных политических и финансовых соображений, само взялось за постройку главных железных дорог когда Бисмарк без малейшей экономической необходимости превратил в государственную собственность главнейшие прусские железнодорожные линии просто ради удобства приспособления и использования их в случае войны, для того чтобы вышколить железнодорожных чиновников и сделать из них послушно вотирующее за правительство стадо, а главным образом для того,
чтобы иметь новый, независимый от парламента источник дохода, – то все это нив коем случае не было шагом к социализму, ни прямым, ни косвенным, ни сознательным, ни бессознательным. Иначе должны быть признаны социалистическими учреждениями королевская Seehandlung, королевская фарфоровая мануфактура и даже ротные швальни в армии
телеграфа и железных дорог.
Если кризисы выявили неспособность буржуазии к дальнейшему управлению современными производительными силами, то переход крупных производственных предприятий и средств сообщения в руки акционерных обществ ив государственную собственность доказывает ненужность буржуазии для этой цели. Все общественные функции капиталиста выполняются теперь наемными служащими. Для капиталиста не осталось другой общественной деятельности,
кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают другу друга капиталы. Если раньше капиталистический способ производства вытеснял рабочих, то теперь он вытесняет и капиталистов,
правда, пока еще не в промышленную резервную армию, а только в разряд излишнего населения.
Но ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил. Относительно акционерных обществ это совершенно очевидно.
А современное государство опять-таки есть лишь организация, которую создает себе буржуазное общество для охраны общих внешних условий капиталистического способа производства от посягательств как рабочих, таки отдельных капиталистов. Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Нона высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения.
Это разрешение может состоять лишь в том, что общественная природа современных производительных сил будет признана наделе и что, следовательно, способ производства,
присвоения и обмена будет приведен в соответствие с общественным характером средств производства. А это может произойти только таким путем, что общество открыто и не прибегая ник каким окольным путям возьмет в свое владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного. Тем самым общественный характер средств производства и продуктов,
который теперь оборачивается против самих производителей и периодически потрясает способ производства и обмена, прокладывая себе путь только как слепо действующий закон природы, насильственно и разрушительно, – этот общественный характер будет тогда использован производителями с полной сознательностью и превратится из причины расстройств и периодических крахов в сильнейший рычаг самого производства.
Общественные силы, подобно силам природы, действуют слепо, насильственно, разрушительно, пока мы не познали их и не считаемся сними. Но раз мы познали их, поняли их действие, направление и влияние, то только от нас самих зависит подчинять их все более и более нашей воле и сих помощью достигать наших целей. Это в особенности относится к современным могучим производительным силам. Пока мы упорно отказываемся понимать их природу и характера этому пониманию противятся капиталистический способ производства и его защитники, – до тех пор производительные силы действуют вопреки нам, против нас, до тех пор они властвуют над нами, как это подробно показано выше. Но раз понята их природа, они могут превратиться в руках ассоциированных производителей из демонических повелителей в покорных слуг. Здесь та же разница, что между разрушительной силой электричества в грозовой молнии и укрощенным электричеством в телеграфном аппарате и дуговой лампе, та же разница, что между пожаром и огнем, действующим на службе человека. Когда с современными производительными силами станут обращаться сообразно сих познанной, наконец, природой, общественная анархия в производстве заменится общественно-планомерным регулированием производства сообразно потребностям как общества в целом, таки каждого его члена в отдельности. Тогда капиталистический
Если кризисы выявили неспособность буржуазии к дальнейшему управлению современными производительными силами, то переход крупных производственных предприятий и средств сообщения в руки акционерных обществ ив государственную собственность доказывает ненужность буржуазии для этой цели. Все общественные функции капиталиста выполняются теперь наемными служащими. Для капиталиста не осталось другой общественной деятельности,
кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают другу друга капиталы. Если раньше капиталистический способ производства вытеснял рабочих, то теперь он вытесняет и капиталистов,
правда, пока еще не в промышленную резервную армию, а только в разряд излишнего населения.
Но ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил. Относительно акционерных обществ это совершенно очевидно.
А современное государство опять-таки есть лишь организация, которую создает себе буржуазное общество для охраны общих внешних условий капиталистического способа производства от посягательств как рабочих, таки отдельных капиталистов. Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Нона высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения.
Это разрешение может состоять лишь в том, что общественная природа современных производительных сил будет признана наделе и что, следовательно, способ производства,
присвоения и обмена будет приведен в соответствие с общественным характером средств производства. А это может произойти только таким путем, что общество открыто и не прибегая ник каким окольным путям возьмет в свое владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного. Тем самым общественный характер средств производства и продуктов,
который теперь оборачивается против самих производителей и периодически потрясает способ производства и обмена, прокладывая себе путь только как слепо действующий закон природы, насильственно и разрушительно, – этот общественный характер будет тогда использован производителями с полной сознательностью и превратится из причины расстройств и периодических крахов в сильнейший рычаг самого производства.
Общественные силы, подобно силам природы, действуют слепо, насильственно, разрушительно, пока мы не познали их и не считаемся сними. Но раз мы познали их, поняли их действие, направление и влияние, то только от нас самих зависит подчинять их все более и более нашей воле и сих помощью достигать наших целей. Это в особенности относится к современным могучим производительным силам. Пока мы упорно отказываемся понимать их природу и характера этому пониманию противятся капиталистический способ производства и его защитники, – до тех пор производительные силы действуют вопреки нам, против нас, до тех пор они властвуют над нами, как это подробно показано выше. Но раз понята их природа, они могут превратиться в руках ассоциированных производителей из демонических повелителей в покорных слуг. Здесь та же разница, что между разрушительной силой электричества в грозовой молнии и укрощенным электричеством в телеграфном аппарате и дуговой лампе, та же разница, что между пожаром и огнем, действующим на службе человека. Когда с современными производительными силами станут обращаться сообразно сих познанной, наконец, природой, общественная анархия в производстве заменится общественно-планомерным регулированием производства сообразно потребностям как общества в целом, таки каждого его члена в отдельности. Тогда капиталистический
способ присвоения, при котором продукт порабощает сперва производителя, а затем и присвоителя, будет заменен новым способом присвоения продуктов, основанным на самой природе современных средств производства с одной стороны, прямым общественным присвоением продуктов в качестве средств для поддержания и расширения производства,
а с другой – прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению.
Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели вынуждена совершить этот переворот. Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде
всего в государственную собственность Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе стем и государство как государство.
Существовавшему и существующему до сих пор обществу,
которое движется в классовых противоположностях, было необходимо государство, те. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания
а с другой – прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению.
Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели вынуждена совершить этот переворот. Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде
всего в государственную собственность Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе стем и государство как государство.
Существовавшему и существующему до сих пор обществу,
которое движется в классовых противоположностях, было необходимо государство, те. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания
эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производства условиях подавления (рабство, крепостничество или феодальная зависимость, наемный труд. Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество в древности оно было государством рабовладельцев граждан государства, в средние века – феодального дворянства, в наше время – буржуазии. Когда государство нако- нец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, – с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления в государстве. Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества взятие во владение средств производства от имени общества является в тоже время последним самостоятельным актом его как государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда водной области за другой излишними само собой засыпает. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не
«отменяется», оно отмирает На основании этого следует оценивать фразу про свободное народное государство»
212
,
фразу, имевшую до известной поры право на существование в качестве агитационного средства, нов конечном счете научно несостоятельную. На основании этого следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра.
С тех пор как на историческую сцену выступил капиталистический способ производства, взятие обществом всех средств производства в свое владение часто представлялось в виде более или менее туманного идеала будущего как отдельным личностям, таки целым сектам. Но оно стало возможным, стало исторической необходимостью лишь тогда,
когда материальные условия его проведения в жизнь оказались налицо. Как и всякий другой общественный прогресс, оно становится осуществимым не вследствие осознания того, что существование классов противоречит справедливости, равенству и т. дне вследствие простого желания отменить классы, а в силу известных новых экономи-
212
Свободное народное государство было в х годах программным требованием и ходячим лозунгом немецких социал-демократов. Марксистскую критику этого лозунга см. в IV разделе работы Маркса Критика Готской программы»
и в письме Энгельса Бебелю от 18–28 марта 1875 г. См. также работу Ленина
«Государство и революция, гл. I, § 4, игл (Соч, 4 изд, т. 25, стр. 367–
373 и 411–413).
«отменяется», оно отмирает На основании этого следует оценивать фразу про свободное народное государство»
212
,
фразу, имевшую до известной поры право на существование в качестве агитационного средства, нов конечном счете научно несостоятельную. На основании этого следует оценивать также требование так называемых анархистов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра.
С тех пор как на историческую сцену выступил капиталистический способ производства, взятие обществом всех средств производства в свое владение часто представлялось в виде более или менее туманного идеала будущего как отдельным личностям, таки целым сектам. Но оно стало возможным, стало исторической необходимостью лишь тогда,
когда материальные условия его проведения в жизнь оказались налицо. Как и всякий другой общественный прогресс, оно становится осуществимым не вследствие осознания того, что существование классов противоречит справедливости, равенству и т. дне вследствие простого желания отменить классы, а в силу известных новых экономи-
212
Свободное народное государство было в х годах программным требованием и ходячим лозунгом немецких социал-демократов. Марксистскую критику этого лозунга см. в IV разделе работы Маркса Критика Готской программы»
и в письме Энгельса Бебелю от 18–28 марта 1875 г. См. также работу Ленина
«Государство и революция, гл. I, § 4, игл (Соч, 4 изд, т. 25, стр. 367–
373 и 411–413).
ческих условий. Разделение общества на классы – эксплуатирующий и эксплуатируемый, господствующий и угнетенный было неизбежным следствием прежнего незначительного развития производства. Пока совокупный общественный труд дает продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока, следовательно,
труд отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы. Рядом с этим огромным большинством,
исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от непосредственно производительного труда и ведающий такими общими делами общества,
как управление трудом, государственные дела, правосудие,
науки, искусства и т. д. Следовательно, в основе деления на классы лежит закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс.
Но если разделение на классы имеет, таким образом, известное историческое оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при известных общественных условиях. Оно обусловливалось недостаточностью производства и будет уничтожено полным развитием современных производительных сил. И действительно, упразднение общественных классов предполагает достижение такой ступени исторического развития, на которой является анахронизмом, выступает как отжившее не только существование того или другого определенного господствующего класса, но и какого бы тони было господствующего класса вообще, а следовательно, и самое деление на классы. Следовательно, упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, – ас ними и политического господства, монополии образования иду- ховного руководства, – не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень теперь достигнута. Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для нее самой, а ее экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет. При каждом кризисе общество задыхается под тяжестью своих собственных производительных сил и продуктов, которые оно не может использовать, и остается беспомощным перед абсурдным противоречием, когда производители не могут потреблять потому, что недостает потребителей. Свойственная современным средствам производства сила расширения разрывает оковы, наложенные капиталистическим способом производства. Освобождение средств производства от этих оков есть единственное предварительное условие беспрерывного, постоянно ускоряющегося развития производительных сила благодаря этому – и практически безграничного роста самого производства. Но этого недостаточно. Обращение средств производства в общественную собственность устраняет не только существующее теперь искусственное торможение производства, но также и то прямое расточение и уничтожение производительных сил и продуктов, которое в настоящее время является неизбежным спутником производства и достигает своих высших размеров в кризисах. Сверх того, оно сберегает для общества массу средств производства и продуктов путем устранения безумной роскоши и мотовства господствующих теперь классов и их политических представителей. Возможность обеспечить всем членам общества путем общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днем улучшающиеся материальные условия существования,
но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей, – эта возможность достигнута теперь впервые, но теперь она действительно достигнута. (Несколько цифр могут дать приблизительное представление об огромной способности современных средств
производства к расширению даже под капиталистическим
гнетом. По новейшим вычислениям Джиффена
213
, общая Приводимые здесь данные относительно общей суммы всех богатств Великобритании и Ирландии взяты из доклада Р. Джиффена Накопление капитала в
Соединенном королевстве за последнее время, который был прочитан в Статистическом обществе 15 января 1878 г. и напечатан в лондонском «Journal of the
Statistical Society» (Журнале Статистического общества) за март 1878 года
труд отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы. Рядом с этим огромным большинством,
исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от непосредственно производительного труда и ведающий такими общими делами общества,
как управление трудом, государственные дела, правосудие,
науки, искусства и т. д. Следовательно, в основе деления на классы лежит закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс.
Но если разделение на классы имеет, таким образом, известное историческое оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при известных общественных условиях. Оно обусловливалось недостаточностью производства и будет уничтожено полным развитием современных производительных сил. И действительно, упразднение общественных классов предполагает достижение такой ступени исторического развития, на которой является анахронизмом, выступает как отжившее не только существование того или другого определенного господствующего класса, но и какого бы тони было господствующего класса вообще, а следовательно, и самое деление на классы. Следовательно, упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, – ас ними и политического господства, монополии образования иду- ховного руководства, – не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень теперь достигнута. Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для нее самой, а ее экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет. При каждом кризисе общество задыхается под тяжестью своих собственных производительных сил и продуктов, которые оно не может использовать, и остается беспомощным перед абсурдным противоречием, когда производители не могут потреблять потому, что недостает потребителей. Свойственная современным средствам производства сила расширения разрывает оковы, наложенные капиталистическим способом производства. Освобождение средств производства от этих оков есть единственное предварительное условие беспрерывного, постоянно ускоряющегося развития производительных сила благодаря этому – и практически безграничного роста самого производства. Но этого недостаточно. Обращение средств производства в общественную собственность устраняет не только существующее теперь искусственное торможение производства, но также и то прямое расточение и уничтожение производительных сил и продуктов, которое в настоящее время является неизбежным спутником производства и достигает своих высших размеров в кризисах. Сверх того, оно сберегает для общества массу средств производства и продуктов путем устранения безумной роскоши и мотовства господствующих теперь классов и их политических представителей. Возможность обеспечить всем членам общества путем общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днем улучшающиеся материальные условия существования,
но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей, – эта возможность достигнута теперь впервые, но теперь она действительно достигнута. (Несколько цифр могут дать приблизительное представление об огромной способности современных средств
производства к расширению даже под капиталистическим
гнетом. По новейшим вычислениям Джиффена
213
, общая Приводимые здесь данные относительно общей суммы всех богатств Великобритании и Ирландии взяты из доклада Р. Джиффена Накопление капитала в
Соединенном королевстве за последнее время, который был прочитан в Статистическом обществе 15 января 1878 г. и напечатан в лондонском «Journal of the
Statistical Society» (Журнале Статистического общества) за март 1878 года
сумма всех богатств Великобритании и Ирландии составляла круглым числом:
в 1814 г. – 2 200 млн. ф. ст. = 44 млрд. марок «– 6 100 «««= 122 ««
«1875 «– 8 500 «««= 170 Что же касается уничтожения средств производства и
продуктов вовремя кризисов, тона втором конгрессе немецких промышленников (в Берлине, 21 февраля 1878 г было
установлено, что общие убытки одной германской железоделательной промышленности достигли вовремя последнего кризиса 455 млн марок.)
Раз общество возьмет во владение средства производства,
то будет устранено товарное производство, а вместе стем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами сво-
214
Второй конгресс центрального союза немецких промышленников происходил в Берлине 21–22 февраля 1878 года
в 1814 г. – 2 200 млн. ф. ст. = 44 млрд. марок «– 6 100 «««= 122 ««
«1875 «– 8 500 «««= 170 Что же касается уничтожения средств производства и
продуктов вовремя кризисов, тона втором конгрессе немецких промышленников (в Берлине, 21 февраля 1878 г было
установлено, что общие убытки одной германской железоделательной промышленности достигли вовремя последнего кризиса 455 млн марок.)
Раз общество возьмет во владение средства производства,
то будет устранено товарное производство, а вместе стем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами сво-
214
Второй конгресс центрального союза немецких промышленников происходил в Берлине 21–22 февраля 1878 года
его собственного объединения в общество. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству. То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные,
чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей,
поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и всевозрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы.
Совершить этот освобождающий мир подвиг – таково историческое призвание современного пролетариата. Исследовать исторические условия, а вместе стем и самоё природу этого переворота и таким образом выяснить ныне угнетенному классу, призванному совершить этот подвиг, условия и природу его собственного дела – такова задача научного социализма, являющегося теоретическим выражением пролетарского движения
чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей,
поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и всевозрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы.
Совершить этот освобождающий мир подвиг – таково историческое призвание современного пролетариата. Исследовать исторические условия, а вместе стем и самоё природу этого переворота и таким образом выяснить ныне угнетенному классу, призванному совершить этот подвиг, условия и природу его собственного дела – такова задача научного социализма, являющегося теоретическим выражением пролетарского движения
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 42
III. Производство
После всего сказанного читатель не удивится, если мы ему сообщим, что изложение основных черт социализма, данное в предыдущей главе, получилось отнюдь не в духе г-на Дю- ринга. Наоборот. Г-н Дюринг должен швырнуть его в бездну всего отверженного, ко всем прочим ублюдкам исторической и логической фантастики, к диким концепциям, путаными туманным представлениями т. д. Ведь для него социализм отнюдь не есть необходимый результат исторического развития и тем более не результат грубо материальных экономических условий современности, направленных исключительно на достижение целей насыщения желудка. У него дело поставлено куда более основательно. Его социализм является окончательной истиной в последней инстанции он представляет собой естественную систему общества, он коренится в универсальном принципе справедливости, и если он все-таки вынужден принимать во внимание существующее, созданное предыдущей грешной историей, положение вещей в целях его улучшения, тов этом надо видеть скорее несчастье для чистого принципа справедливости. Г-н Дюринг создает свой социализм, как и все прочее, при помощи своих пресловутых двух мужей. Вместо того чтобы играть, как до сих пор, роли господина и слуги, эти две марионетки на сей раз разыгрывают для разнообразия
пьесу о равноправии – и дюринговский социализм готов в своей основе.
Поэтому само собой разумеется, что у г-на Дюринга периодические промышленные кризисы отнюдь не имеют того исторического значения, которое мы должны были признать за ними. Для него кризисы представляют собой лишь случайные отклонения от нормального состояния и служат,
самое большее, поводом к развитию более упорядоченного строя. Обычный способ объяснения кризисов перепроизводством отнюдь не отвечает требованиям его более точного понимания. Впрочем, такое объяснение «применимо,
пожалуй, к особым кризисам в отдельных областях. Таков,
например, случай переполнения книжного рынка изданиями пригодных для массового сбыта сочинении, перепечатка которых внезапно объявляется свободной для всех».
Г-н Дюринг может, конечно, спокойно лечь спать, с отрадным сознанием того, что его бессмертные творения никогда не породят такого всемирного бедствия.
Но при больших кризисах пропасть между запасами товаров и их сбытом становится в конечном счете столь критически широкой не вследствие перепроизводства, а скорее вследствие отставания народного потребления вследствие искусственно созданного недопотребления… вследствие помех естественному росту народной потребности»
(!).
И для этой своей теории кризисов ему даже посчастливилось найти одного последователя.
Но к несчастью, недопотребление масс, ограничение их потребления только тем, что безусловно необходимо для поддержания жизни и продолжения рода, – явление отнюдь не новое. Оно существует с тех пор, как существуют эксплуатирующие и эксплуатируемые классы. Даже в те исторические периоды, когда положение масс было особенно благоприятно, например в Англии XV века, их потребление все- таки было недостаточно. Они далеко не располагали для удовлетворения своих потребностей всем продуктом своего годового труда. Таким образом, недопотребление составляет постоянное историческое явление в течение тысячелетий,
между тем как внезапно проявляющийся вовремя кризисов общий застой в сбыте вследствие перепроизводства стал наблюдаться лишь в последние 50 лет. И нужна вся вуль- гарно-экономическая поверхностность г-на Дюринга, чтобы объяснять новую коллизию не новым явлением перепроизводства, а старым фактом недопотребления, длящимся тысячелетия. Это равносильно тому, как если бы в математике стали объяснять изменение отношения двух величин, постоянной и переменной, не тем, что изменяется переменная, а тем, что постоянная остается неизменной. Недопотребление масс есть необходимое условие всех основанных на эксплуатации форм общества, а следовательно, и капиталистической формы общества но только капиталистическая форма производства доводит дело до кризисов. Недопотребление
Поэтому само собой разумеется, что у г-на Дюринга периодические промышленные кризисы отнюдь не имеют того исторического значения, которое мы должны были признать за ними. Для него кризисы представляют собой лишь случайные отклонения от нормального состояния и служат,
самое большее, поводом к развитию более упорядоченного строя. Обычный способ объяснения кризисов перепроизводством отнюдь не отвечает требованиям его более точного понимания. Впрочем, такое объяснение «применимо,
пожалуй, к особым кризисам в отдельных областях. Таков,
например, случай переполнения книжного рынка изданиями пригодных для массового сбыта сочинении, перепечатка которых внезапно объявляется свободной для всех».
Г-н Дюринг может, конечно, спокойно лечь спать, с отрадным сознанием того, что его бессмертные творения никогда не породят такого всемирного бедствия.
Но при больших кризисах пропасть между запасами товаров и их сбытом становится в конечном счете столь критически широкой не вследствие перепроизводства, а скорее вследствие отставания народного потребления вследствие искусственно созданного недопотребления… вследствие помех естественному росту народной потребности»
(!).
И для этой своей теории кризисов ему даже посчастливилось найти одного последователя.
Но к несчастью, недопотребление масс, ограничение их потребления только тем, что безусловно необходимо для поддержания жизни и продолжения рода, – явление отнюдь не новое. Оно существует с тех пор, как существуют эксплуатирующие и эксплуатируемые классы. Даже в те исторические периоды, когда положение масс было особенно благоприятно, например в Англии XV века, их потребление все- таки было недостаточно. Они далеко не располагали для удовлетворения своих потребностей всем продуктом своего годового труда. Таким образом, недопотребление составляет постоянное историческое явление в течение тысячелетий,
между тем как внезапно проявляющийся вовремя кризисов общий застой в сбыте вследствие перепроизводства стал наблюдаться лишь в последние 50 лет. И нужна вся вуль- гарно-экономическая поверхностность г-на Дюринга, чтобы объяснять новую коллизию не новым явлением перепроизводства, а старым фактом недопотребления, длящимся тысячелетия. Это равносильно тому, как если бы в математике стали объяснять изменение отношения двух величин, постоянной и переменной, не тем, что изменяется переменная, а тем, что постоянная остается неизменной. Недопотребление масс есть необходимое условие всех основанных на эксплуатации форм общества, а следовательно, и капиталистической формы общества но только капиталистическая форма производства доводит дело до кризисов. Недопотребление