Файл: Сборник по материалам xvii международной научнопрактической конференции г. Белгород, 31 августа 2016 г. 2.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.12.2023
Просмотров: 325
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
24 относится к Мальте и Павлу I). Все это было вполне характерно и для других империй того времени.
Кроме того, в результате многочисленных исследований последнего десятилетия существенно расширились в целом представления о российском правительственном, эволюционном конституционализме, его вариативности, способности абсорбировать различные идеи, гибкости и приспособляемости
(хотя, разумеется, в определенных пределах), что позволяет их соотнести с описываемым ниже опытом.
Поэтому, в частности, приведенная выше оценка роли болгарского опыта как проявления «двуличия самодержавия» представляется перенесени- ем современных представлений на прошлое, что также свидетельствует о необходимости дальнейшей проработки темы.
Интересные материалы и оценки, относящиеся к подготовке и приня- тию Тырновской конституции, содержатся не только в прямо посвященных ей публикациях. Поскольку принятие Тырновской конституции явилось ре- зультатом внешнеполитической деятельности России, важные для понимания целей и содержания конституционного регулирования аспекты содержатся в работах о внешней политике России по отношению к Болгарии и в целом в регионе, о Сан-Стефанском договоре, а также о роли российской дипломатии в конституционном процессе (например, 13, с. 57-66; 14, с. 37-39 и др.). Эти работы в принципе позволяют четче определить границы вариативности рос- сийского правительственного конституционализма XIX века, а также осо- бенности его «экспортного» варианта. В полной мере эта работа еще не про- ведена.
Особенностью конституционного процесса в Болгарии является актив- ное участие в нем болгарской православной церкви (3, с. 131-139; 9, с. 63-73).
Как известно, положение о том, что традиционная религия в Болгарии – во- сточно-православное вероисповедание, включенное в ст. 13 действующей
Конституции Болгарии 1991 г. является выражением признания заслуг церк- ви в объединении Болгарии. Истоки этого процесса включают и участие в тырновском конституционном процессе.
Анализ специфики отношений политических элит России и Болгарии и внутри Болгарии, который проводят современные политологи, дополняет конституционную картину (23, с. 136-142) новыми красками.
Большой неиспользованный ресурс именно для конституционно- правовых исследований содержится в биографиях и воспоминаниях участни- ков конституционного процесса и исследованиях, посвященных их жизнен- ному пути (7, 12, 11, 24). Хотя имеется интересная публикация о вкладе рос- сийских юристов в создание Тырновской конституции (8, с. 61-67), но в силу ее небольшого объема (статья), она не исчерпывает проблематику.
Каждое из приведенных выше направлений исследований высвечивает конституционный процесс по-своему, в определяемом целью исследования ракурсе интерпретирует архивные материалы и данные исторической науки.
Комплексное исследование конституционного процесса как такового, прове- денное в контексте развития российского конституционализма и важное для
25 оценки рол последнего в мировых конституционных процессах, к сожале- нию, отсутствует. Специалисты по конституционному праву в своем боль- шинстве пока рассматривают подготовку российскими специалистами и
Тырновской конституции скорее как парадокс, хотя некоторые ученые и предлагают рассматривать этот и другие конституционные акты, дарованные
Россией (1; 4, с. 60). Российской науке конституционного права еще предсто- ит полностью абсорбировать эту материю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16
Список литературы
1. Андреева Г.Н. Об истоках российского конституционализма и месте России в мировых конституционных процессах// Lex Russica. М., 2016. №3. С. 22-34.
2. Баламезов С. Нашата конституция и нашиятъ парламентаризмъ. Ч. I. Търновска- та конституция. История на первоначальный текст от 1879 г. София, 1919. 254 с.
3. Бондарева В.В. Тырновская конституция 1879 г. и болгарский экзархат// Синер- гетика образования. 2006. №6. С. 131-139.
4. Васильев Н.В. Тырновская конституция в контексте правительственного консти- туционализма в России в 60-е – начале 80-х годов XIX века// Славянские диалоги на гра- нице Европы и Азии. Историческая память: арена войны «национальных историй» или основа для диалога и взаимопонимания. – Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2010.
С. 59-62.
5. Васильев Н.Е. Русский проект органического устава государственного устрой- ства болгарского княжества и его дальнейшие изменения// Юридический вестник. СПб.,
1887. Т. 25. №7. С. 315-380.
6. Владыкин Л. История на Търновската конституция. София, 1936. 283 с.
7. Волконский Н.А. Биография генерал-адьютанта, генерала от кавалерии, князя
Александра Михайловича Дондукова-Корсакова. Тифлис: Тип. Гл. упр. главнач. гражд. ч.
На Кавказе, 1883. 38 c.
8. Графский В.Г. Тырновская конституция 1979 г.: участие русских юристов в под- готовке первой болгарской Конституции// Государство и право. М., 1999. №11. С. 61-67.
9. Григорьев Д.В. К вопросу взаимоотношений между болгарской православной церковью и государством (конец XIX- начало XX вв.) // Известия Уфимского научного центра. 2015. №2. С. 63-73.
10. Гримм Э. История и идейные основы проекта Органического устава, внесенно- го в тырновское учредительное собрание 1879 г. // Годишник на Софийския университет.
III юридический факультет. Т. XVII. София, 1920-1921. С. 326-374.
11. Дондуков-Корсаков М.А. Мои воспоминания. В 2 т. СПб.: тип. М.М. Стасюле- вича, 1902-1903. T. 1 – 175 c.; T.2 – 66 c.
12. Дринов М. Записка о деятельности временного русского управления в Болга- рии, читанная по поручению императорского российского комиссара князя Александра
Михайловича Дондукова-Корсакова, в Болгарском народном собрании, 14 марта, профес- сором Дриновым. Търново: тип. Л.Каравелова и Н.К.Жейнова при Нар. Събр., 1879. 17 c.
13. Евдокимова А.В. Российская политика в Болгарии в конце 70-х гг. XIX в. после завершения русско-турецкой войны // Научные труды Сев.-Зап. института управления.
2011. Т.2. №2. С. 57-66.
14. Каднева М.А. Политика России в отношении Болгарии в последней четверти
XIX века // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия: об- щественные науки. 2007. №3. С. 37-39.
15. Коротких М.Г. История создания Тырновской Конституции 1879 г.
(К 100-летию первой болгарской Конституции) // Известия высших учебных заведений.
Правоведение. СПб., 1979. №2. С. 55-61.
16. Коротких М.Г. Разработка и принятие Тырновской конституции 1879 г. Воро- неж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1978. 63 с.
26 17. Коротких М.Г Россия и конституционное строительство в Болгарии. 1878-1879 гг.
Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1982. 126 с.
18. Козьменко И.В. Петербургский проект Тырновской конституции// // Историче- ский архив. М.; Л., 1949. C. 184-324.
19. Красняков Н.И. Конвергенция имперских институтов публичной власти в Рос- сии // Инновационное развитие юридической науки как фактор укрепления российской государственности: материалы конференции. Новосибирск, 25-26 октября 2012 г. Новоси- бирск, 2013. С. 254-264.
20. Лялин Л. «Болгарский казус» двуличного самодержавия// Электронное перио- дическое издание LEGAL REPORT. URL: https://legal.report/autor/bolgarski-kasus- dvulichnoga-samoderzhaviya (дата обращения 15.06.2016)
21. Манолова М. Създавано на Търновската Конституция. София, 1980. 288 с.
22. Медушевский А. Демократия и авторитаризм. Российский конституционализм в сравнительной перспективе. Москва- Берлин: Direct Media, 2015. 656 с.
23. Плотникова А.В. Специфика взаимодействия российской и болгарской полити- ческой элит в процессе создания государственности в Болгарии в конце 1870 гг. // Управ- ленческое консультирование. М., 2013. №5 (53). С. 136-142.
24. Плященко Т.Е. Политические и исторические взгляды А.Д.Градовского: дисс.
… канд. ист. наук. Воронеж, 2004. 302 с.
25. Райчевски С. История на Търновската конституция: България се завръща в Ев- ропа. Пловдив: Български бестселлер – Нац. Музей на българската книга и полиграфия,
2009. 128 с.
СТАТУС ИНДИВИДУАЛЬНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ
В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
Баскова А.В.
старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин, канд. юрид. наук, Северо-Западный институт (филиал) Университета имени
О.Е. Кутафина (МГЮА), Россия, г. Вологда
В статье рассматривается проблема установления правового статуса предпринима- теля для лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью в рамках частноправо- вых трансграничных отношений. Проведен анализ ст. 1201 ГК РФ, которая содержит кол- лизионную норму, позволяющую выбрать право страны для определения права занимать- ся предпринимательской деятельностью.
Ключевые слова: предпринимательская деятельность, статус предпринимателя, предприниматели-иностранцы, иностранный элемент, международное частное право, кол- лизионное регулирование.
Международное частное право – это право, которое регулирует частно- правовые отношения, осложненные иностранными элементами. Чаще всего иностранным элементом является субъект, и зачастую этот субъект, вступая в указанные отношения, осуществляет предпринимательскую деятельность.
При этом в случае спора возникает ряд вопросов, касающихся статуса такого лица и его возможности заниматься предпринимательской деятельностью.
Так, в суде рассматривался спор, по которому истец требовал со своего контрагента – иностранного лица – возмещения убытков в соответствии с За-
27 коном РФ «О защите прав потребителей» [1]. Закономерно встал вопрос о характере деятельности, которую осуществлял ответчик, и его правовом ста- тусе, так как применение указанного закона допускается только в том случае, если одна сторона отношений – потребитель, не являющийся предпринима- телем, а вторая сторона – наоборот, лицо, осуществляющее предпринима- тельскую деятельностью [5].
В соответствии с Конституцией РФ каждый (то есть не только гражда- нин РФ, но и иное лицо) имеет право на свободное использование своих спо- собностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной за- коном экономической деятельности [7].
Под предпринимательской деятельностью российский законодатель понимает деятельность, которая является самостоятельной, осуществляется на свой риск, направлена на систематическое получение прибыли от пользо- вания имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом по- рядке [2].
Именно последний признак вызывает определенные затруднения при квалификации трансграничных частноправовых отношений в качестве пред- принимательских, а их участников – в качестве предпринимателей. Дело в том, что не во всех государствах право заниматься предпринимательской де- ятельностью появляется только после регистрации в качестве индивидуаль- ного предпринимателя.
Вообще, в зарубежной практике вместо термина предпринимательская деятельность используется термин «коммерческая деятельность», а вместо термина «предприниматель» используется термин «коммерсант». «Коммер- сантами выступают частнокапиталистические предприниматели – индивиду- альные или коллективные лица. К индивидуальным коммерсантам относятся физические лица, которые будучи собственниками предприятия, действуют как отдельные предприниматели» [4, стр. 163]. При этом признание статуса коммерсанта обычно зависит не от регистрации его в качестве такого, а от других признаков, а именно: а) от вида сделок, которые заключает лицо, как, например, во Франции (см. ст. 1 ФТК); б) от промыслового характера деятель- ности, как, например, в Германии (см. параграфы 1-3 ГТУ); в) от уровня зна- ний и профессионализма, которыми обладает лицо, совершающее сделки (см. ст. 2-104 Единообразного торгового кодекса США) [9]. Хотя, кроме России, есть и другие страны, в которых занятие предпринимательством также зависит от регистрации. Например, в Общих положениях гражданского права Китая установлено, что «под индивидуальными предприятиями промышленности и торговли подразумеваются граждане, занимающиеся деятельностью в сфере промышленности и торговли в пределах, разрешенных законодательством, а также после получения согласно закону разрешения и регистрации» [8].
Таким образом, на практике могут возникнуть ситуации, когда лицо – субъект частноправовых трансграничных отношений – законно осуществляет предпринимательскую деятельность, но при этом не имеет регистрации в ка- честве индивидуального предпринимателя. Такая ситуация будет определен-