Файл: Практикум по орфографии и пунктуации 031000. 62 филология Форма подготовки Очная.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.12.2023
Просмотров: 2746
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ДИСЦИПЛИНЫ
Задание 98. Перепишите, расставляя пропущенные знаки препинания.
4. Знаки препинания при обособленных уточняющих, пояснительных,
присоединительных и ограничительно-выделительных членах предложения
Задание 147. Напишите текст под диктовку, объясните пунктуацию при сочинительных союзах.
невой щит страны, это и лесная глухомань, это и стремительный порельсовый ход из года в год растущей индустриальной мощи, это и девчонка у станка во время войны, и — просто — заря над плесом, и — просто — слово, в котором так щедро сказывается этот родниковый край. И всё неразъединимо, все одухотворено.
Обладая каким-то удивительным, почти осязаемым зрением, сердце художника проникает в предмет, говорит о нем изнутри, из самой его сердцевины. Мысль, как правило, растворена во всей ткани стиха, естественна, как соль в крови.
А какое жизнелюбие, какой жизнестойкий характер, какая содержательная внутренняя биография современника раскрывается от строки к строке, от страницы к странице! А какой кристально чистый язык, какое богатство интонаций, какое любвеобильное и вместе с тем гневное сердце! И главное: все, о чем пишет поэт, удостоверено лично пережитым. А какая музыка стиха?
Нежный-нежный — не жжется, не колется, —
Из конца окоема в конец
голубым-голубо колоколится
за околицей лен-долгунец.
Что-то есть безмятежно-безбрежное
в этой нежности летнего льна.
Ничего тут волна перемежная
Ни взмутить, ни смутить не вольна.
Так покойно и голубо-зелено
Это поле в зеленой глуши —
словно роздых никем не измеренной
и отходчивой русской души.
Эта музыка дается только очарованной душе, на перетоке осязаемого и слышимого.
Однако лирическая волна поэзии Семакина значительно шире и пространнее Уральского края — родины поэта. Волна эта, не спадая и не теряя своего глубинного тепла, охватывает многие горизонты родной страны, касается времен ее давней и недавней истории и, несмотря на всю свою масштабность, не идет поверх главного — жизни человека, а значит, и жизни народа.
При чтении этой книги то и дело ловишь себя на том, что испытываешь несколько стеснительное, щемяще-радостное чувство сопереживания, и уже одно это чувство, вызываемое стихами Семакина, — признак истинной поэзии.
(По Е. Исаеву).
10.
Сейчас, в грибную пору, в Подмосковье вам может встретиться старичок, похожий на сказочных берендеев. На восьмом десятке люди больше всего ценят печку или завалинку возле дома — этот
же продолжает ходить по земле. Видом он, конечно, стар, но, если вам случится заговорить или даже встретиться с берендеем глазами, вы поверите: бывают люди, до края лет хранящие чудесный огонь, называемый молодостью. В берестяном лукошке у встречного — полным-полно. Не удивляйтесь: вы встретились с грибником, равному которому, может, и не было на лесных землях. Старик разговорчив, и, если вам удастся присесть рядом с ним где-нибудь на поваленном дереве, вы увидите, что он знает все о грибах.
Иногда, забыв слушателя, старик начинает что-то искать в рюкзаке, в карманах, находит, наконец, измятый листок бумаги и пишет витиеватым старинным почерком. А то появится на свет записная книжка с девизом «У путешественника нет памяти», которая на протяжении шестидесяти лет беспрерывно наполнялась лесной мудростью.
Дмитрий Павлович Зуев знает не только идущие по кругу закономерности, но, как истинный наблюдатель, помнит все природные аномалии: июльские морозы, вишню, цветущую в апреле, февральскую метель с громом и молнией.
Если вам очень повезет, на прилавке в каком-нибудь маленьком магазинчике вы еще можете встретить книжку «Времена года», которую Леонид Леонов назвал «окном, распахнутым прямо в чащу подмосковного леса». Для горожанина, неизбежно тоскующего о потере лесов и полей, - это праздник, пришедший в дом.
Семя его талантливой книжки было заложено в детстве: школьное сочинение о природе двенадцатилетнего Дмитрия Зуева в 1900 году послали на Парижскую всемирную выставку.
Первый хлеб этот человек заработал учительством, потом стал
конторщиком, бухгалтером в Петербурге, потом репортером газет.
Лес победил газетчика: человек редко стал появляться в городе.
«Лесного человека» заметили: в юности на литературных вечерах Зуев встречался с Иваном Буниным, был близок с Пришвиным,
Новиковым-Прибоем и Ставским. (Из периодики)
11.
В одном из живописных районов Москвы, на площади Коммуны, сооружено новое красивое здание Центрального музея Вооруженных Сил СССР. У входа в него, словно маяк, возвышается стройное тело боевой ракеты, нацеленной в небо, — символ могущества современной Советской Армии, а рядом — стальная Входишь в вестибюль, и перед глазами возникает высеченный из
белого мрамора бюст В. И. Ленина, а справа и слева от него на мозаичном панно, искусно выполненном из цветной смальты, — фигуры рабочих, крестьян, ученых, воинов. Эта монументальная композиция символизирует идею единения советского народа вокруг своего вождя — организатора Коммунистической партии, социалистического государства и Советских Вооруженных Сил.
В новом музее отображена героическая история Советской Армии и Военно-Морского Флота. Его бесценные фонды, насчитывающие до полумиллиона экспонатов, его богатейшая экспозиция из уникальных реликвий и исторических документов — подлинная сокровищница боевой славы нашего героического народа. Новое четырехэтажное здание музея в общей сложности имеет площадь 9000 квадратных метров.
Многие экспонаты — бронепоезд, принимавший участие в боях гражданской и Великой Отечественной войн, артиллерийские системы, образцы различной военно-морской техники — размещены на прилегающих к зданию музея площадках. В новом здании музея располагаются также кинолекторий на триста мест, выставочные залы, библиотека, специальные помещения для знаменного фонда, хранилищ исторических документов, справочных и фото- картотек, фотолаборатория и т. д.
В двадцати пяти просторных, светлых залах музея много нового, интересного, поучительного.
Вот тревожное, горькое лето 1941 года — первые дни Великой Отечественной войны. Кусок стены Брестской крепости с выцарапанной штыком надписью: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина»; обломки сбитого под Москвой фашистского бомбардировщика; номер «Правды» с напечатанным на ее страницах выступлением по радио Председателя Государственного комитета обороны И. В. Сталина.
Сотни и сотни экспонатов… Нельзя не волноваться, глядя на огромное фотопанно ноябрьского парада 1941 года: мимо Ленинского Мавзолея полки идут на фронт. Смешанная с осколками и пулями, пропитанная кровью защитников Сталинграда священная земля с Мамаева кургана.
Дорогой ценой достался завоеванный советскими людьми мир.
Сегодня, в канун праздника Победы, состоится торжественное
открытие нового музея, и каждый, кто ни побывает в нем, обогатит
себя всем увиденным и преисполнится гордости за свою великую
Родину. (Из газет)
12.
Когда юноша или девушка оканчивает школу и поступает в вуз, то, естественно, возникает ощущение преодоления важного рубежа. Но зачастую качественный скачок оказывается лишь предполагаемым: школярское отношение к занятиям в вузе — обычное явление. И оно соответственно будет так или иначе проявляться в психологии, сознании и квалификации молодого специалиста.
Поводом для этих размышлений, далеко не исчерпывающих затронутую проблему, а местами, возможно, и спорных, является тот факт, что отнюдь не всякий наш молодой медик задумывается над сущностью своей жизни и работы и не всегда представляет, к чему следует стремиться. Опыт же свидетельствует: профессиональная подготовка молодого специалиста зависит не только от вуза, где он учится, и от условий учреждения, где он работает, но и от того, насколько своевременно и правильно удается осознать ему стоящие перед ним задачи.
Неинтеллигентный врач — явление противоестественное, хотя и очень нередкое. Стремление понять всю сложность жизни и скромное свое положение члена общества, живущего на благо общества, а не за его счет, является, по-моему, одним из качеств интеллигентного человека. Как это утверждение ни банально, но каждый врач должен любить людей и обладать высокоразвитым чувством, которое хорошо определяется почти вышедшим ныне из обихода словом «милосердие».
Определенный хирургический стереотип рождается обычно в пору хирургической молодости, следовательно, неверный первичный подход к делу накладывает явственный отпечаток на всю дальнейшую деятельность хирурга. Здесь возникает известная аналогия со школьниками: ребята, лишенные усидчивости или честолюбия, прячась за снобистскую формулу «Стану я зубрить», остаются троечниками. Многие из них, привыкнув к небрежности, безответственности, объяснению своих неудач объективными причинами, на всю жизнь остаются посредственными работниками, то есть людьми с психологией троечника. В итоге — тривиальная истина: труд рождает характер.
Не развивая подробно мысли, которые хорошо сформулированы в специальной литературе, посвященной научной работе, отметим
лишь, что объективно существуют определенные черты, необходимые научному работнику: любознательность, настойчивость, инициатива, уверенность, привычка к думанию, склонность к сопоставлению фактов, умение отказаться от очевидной и удобной мысли, стремление любую гипотезу подвергнуть проверке с позитивных и негативных позиций и многое другое. Все эти черты следует в себе культивировать и развивать. Только тогда, в результате упорного труда, выкристаллизовывается основное качество ученого, которое в старину формулировали как «умение в невероятном увидеть вероятное, а в вероятном увидеть невероятное», или, другими словами, воспитывается оригинальность мышления. (По С. Далецкому)
13.
На противоположном конце площади, причудливый, как из сновидения, возвышается химерически невероятный храм Василия Блаженного. Вы смотрите будто на внешне реальную вещь и спрашиваете себя, не фантастический ли это мираж, не причудливо ли расцвеченный солнцем воздушный замок, который вот-вот от движения воздуха изменит свой вид или вовсе исчезнет. Вне всяких сомнений, это самое своеобразное сооружение в мире: оно не напоминает ничего из того, что вы видели ранее, и не примыкает ни к какому стилю — перед вами как будто гигантский звездчатый коралл, колоссальная кристаллизация, сталактитовый грот, перевернутый вверх дном.
Представьте себе на некоей высокой площадке, выделенной окружающим пустым пространством, самое причудливое, самое несвязное, самое чудесное нагромождение будочек, келий, лесенок, ведущих на внешнюю сторону, галерей с аркадами, неожиданных углублений и выступов, несимметрично расположенных портиков, часовен, стоящих рядом друг с другом, окон, пробитых как бы случайно и неописуемых форм, — это словно сделанный изнутри рельеф, как будто архитектор, сидя в центре своего детища, сотворил знание способом чеканки. С крыши храма, которую можно принять за индусскую, китайскую или тибетскую пагоду, вздымается лес колоколен самого необычного вкуса и неожиданной фантазии, подобных которым не сыщешь. Посередине — более массивная трех, четырехэтажная колокольня, увенчанная фонарем, над которым высится перевернутый луковицеобразный золотой купол с православным крестом на вершине. Другие колокольни, меньших разме
Обладая каким-то удивительным, почти осязаемым зрением, сердце художника проникает в предмет, говорит о нем изнутри, из самой его сердцевины. Мысль, как правило, растворена во всей ткани стиха, естественна, как соль в крови.
А какое жизнелюбие, какой жизнестойкий характер, какая содержательная внутренняя биография современника раскрывается от строки к строке, от страницы к странице! А какой кристально чистый язык, какое богатство интонаций, какое любвеобильное и вместе с тем гневное сердце! И главное: все, о чем пишет поэт, удостоверено лично пережитым. А какая музыка стиха?
Нежный-нежный — не жжется, не колется, —
Из конца окоема в конец
голубым-голубо колоколится
за околицей лен-долгунец.
Что-то есть безмятежно-безбрежное
в этой нежности летнего льна.
Ничего тут волна перемежная
Ни взмутить, ни смутить не вольна.
Так покойно и голубо-зелено
Это поле в зеленой глуши —
словно роздых никем не измеренной
и отходчивой русской души.
Эта музыка дается только очарованной душе, на перетоке осязаемого и слышимого.
Однако лирическая волна поэзии Семакина значительно шире и пространнее Уральского края — родины поэта. Волна эта, не спадая и не теряя своего глубинного тепла, охватывает многие горизонты родной страны, касается времен ее давней и недавней истории и, несмотря на всю свою масштабность, не идет поверх главного — жизни человека, а значит, и жизни народа.
При чтении этой книги то и дело ловишь себя на том, что испытываешь несколько стеснительное, щемяще-радостное чувство сопереживания, и уже одно это чувство, вызываемое стихами Семакина, — признак истинной поэзии.
(По Е. Исаеву).
10.
Сейчас, в грибную пору, в Подмосковье вам может встретиться старичок, похожий на сказочных берендеев. На восьмом десятке люди больше всего ценят печку или завалинку возле дома — этот
же продолжает ходить по земле. Видом он, конечно, стар, но, если вам случится заговорить или даже встретиться с берендеем глазами, вы поверите: бывают люди, до края лет хранящие чудесный огонь, называемый молодостью. В берестяном лукошке у встречного — полным-полно. Не удивляйтесь: вы встретились с грибником, равному которому, может, и не было на лесных землях. Старик разговорчив, и, если вам удастся присесть рядом с ним где-нибудь на поваленном дереве, вы увидите, что он знает все о грибах.
Иногда, забыв слушателя, старик начинает что-то искать в рюкзаке, в карманах, находит, наконец, измятый листок бумаги и пишет витиеватым старинным почерком. А то появится на свет записная книжка с девизом «У путешественника нет памяти», которая на протяжении шестидесяти лет беспрерывно наполнялась лесной мудростью.
Дмитрий Павлович Зуев знает не только идущие по кругу закономерности, но, как истинный наблюдатель, помнит все природные аномалии: июльские морозы, вишню, цветущую в апреле, февральскую метель с громом и молнией.
Если вам очень повезет, на прилавке в каком-нибудь маленьком магазинчике вы еще можете встретить книжку «Времена года», которую Леонид Леонов назвал «окном, распахнутым прямо в чащу подмосковного леса». Для горожанина, неизбежно тоскующего о потере лесов и полей, - это праздник, пришедший в дом.
Семя его талантливой книжки было заложено в детстве: школьное сочинение о природе двенадцатилетнего Дмитрия Зуева в 1900 году послали на Парижскую всемирную выставку.
Первый хлеб этот человек заработал учительством, потом стал
конторщиком, бухгалтером в Петербурге, потом репортером газет.
Лес победил газетчика: человек редко стал появляться в городе.
«Лесного человека» заметили: в юности на литературных вечерах Зуев встречался с Иваном Буниным, был близок с Пришвиным,
Новиковым-Прибоем и Ставским. (Из периодики)
11.
В одном из живописных районов Москвы, на площади Коммуны, сооружено новое красивое здание Центрального музея Вооруженных Сил СССР. У входа в него, словно маяк, возвышается стройное тело боевой ракеты, нацеленной в небо, — символ могущества современной Советской Армии, а рядом — стальная Входишь в вестибюль, и перед глазами возникает высеченный из
белого мрамора бюст В. И. Ленина, а справа и слева от него на мозаичном панно, искусно выполненном из цветной смальты, — фигуры рабочих, крестьян, ученых, воинов. Эта монументальная композиция символизирует идею единения советского народа вокруг своего вождя — организатора Коммунистической партии, социалистического государства и Советских Вооруженных Сил.
В новом музее отображена героическая история Советской Армии и Военно-Морского Флота. Его бесценные фонды, насчитывающие до полумиллиона экспонатов, его богатейшая экспозиция из уникальных реликвий и исторических документов — подлинная сокровищница боевой славы нашего героического народа. Новое четырехэтажное здание музея в общей сложности имеет площадь 9000 квадратных метров.
Многие экспонаты — бронепоезд, принимавший участие в боях гражданской и Великой Отечественной войн, артиллерийские системы, образцы различной военно-морской техники — размещены на прилегающих к зданию музея площадках. В новом здании музея располагаются также кинолекторий на триста мест, выставочные залы, библиотека, специальные помещения для знаменного фонда, хранилищ исторических документов, справочных и фото- картотек, фотолаборатория и т. д.
В двадцати пяти просторных, светлых залах музея много нового, интересного, поучительного.
Вот тревожное, горькое лето 1941 года — первые дни Великой Отечественной войны. Кусок стены Брестской крепости с выцарапанной штыком надписью: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина»; обломки сбитого под Москвой фашистского бомбардировщика; номер «Правды» с напечатанным на ее страницах выступлением по радио Председателя Государственного комитета обороны И. В. Сталина.
Сотни и сотни экспонатов… Нельзя не волноваться, глядя на огромное фотопанно ноябрьского парада 1941 года: мимо Ленинского Мавзолея полки идут на фронт. Смешанная с осколками и пулями, пропитанная кровью защитников Сталинграда священная земля с Мамаева кургана.
Дорогой ценой достался завоеванный советскими людьми мир.
Сегодня, в канун праздника Победы, состоится торжественное
открытие нового музея, и каждый, кто ни побывает в нем, обогатит
себя всем увиденным и преисполнится гордости за свою великую
Родину. (Из газет)
12.
Когда юноша или девушка оканчивает школу и поступает в вуз, то, естественно, возникает ощущение преодоления важного рубежа. Но зачастую качественный скачок оказывается лишь предполагаемым: школярское отношение к занятиям в вузе — обычное явление. И оно соответственно будет так или иначе проявляться в психологии, сознании и квалификации молодого специалиста.
Поводом для этих размышлений, далеко не исчерпывающих затронутую проблему, а местами, возможно, и спорных, является тот факт, что отнюдь не всякий наш молодой медик задумывается над сущностью своей жизни и работы и не всегда представляет, к чему следует стремиться. Опыт же свидетельствует: профессиональная подготовка молодого специалиста зависит не только от вуза, где он учится, и от условий учреждения, где он работает, но и от того, насколько своевременно и правильно удается осознать ему стоящие перед ним задачи.
Неинтеллигентный врач — явление противоестественное, хотя и очень нередкое. Стремление понять всю сложность жизни и скромное свое положение члена общества, живущего на благо общества, а не за его счет, является, по-моему, одним из качеств интеллигентного человека. Как это утверждение ни банально, но каждый врач должен любить людей и обладать высокоразвитым чувством, которое хорошо определяется почти вышедшим ныне из обихода словом «милосердие».
Определенный хирургический стереотип рождается обычно в пору хирургической молодости, следовательно, неверный первичный подход к делу накладывает явственный отпечаток на всю дальнейшую деятельность хирурга. Здесь возникает известная аналогия со школьниками: ребята, лишенные усидчивости или честолюбия, прячась за снобистскую формулу «Стану я зубрить», остаются троечниками. Многие из них, привыкнув к небрежности, безответственности, объяснению своих неудач объективными причинами, на всю жизнь остаются посредственными работниками, то есть людьми с психологией троечника. В итоге — тривиальная истина: труд рождает характер.
Не развивая подробно мысли, которые хорошо сформулированы в специальной литературе, посвященной научной работе, отметим
лишь, что объективно существуют определенные черты, необходимые научному работнику: любознательность, настойчивость, инициатива, уверенность, привычка к думанию, склонность к сопоставлению фактов, умение отказаться от очевидной и удобной мысли, стремление любую гипотезу подвергнуть проверке с позитивных и негативных позиций и многое другое. Все эти черты следует в себе культивировать и развивать. Только тогда, в результате упорного труда, выкристаллизовывается основное качество ученого, которое в старину формулировали как «умение в невероятном увидеть вероятное, а в вероятном увидеть невероятное», или, другими словами, воспитывается оригинальность мышления. (По С. Далецкому)
13.
На противоположном конце площади, причудливый, как из сновидения, возвышается химерически невероятный храм Василия Блаженного. Вы смотрите будто на внешне реальную вещь и спрашиваете себя, не фантастический ли это мираж, не причудливо ли расцвеченный солнцем воздушный замок, который вот-вот от движения воздуха изменит свой вид или вовсе исчезнет. Вне всяких сомнений, это самое своеобразное сооружение в мире: оно не напоминает ничего из того, что вы видели ранее, и не примыкает ни к какому стилю — перед вами как будто гигантский звездчатый коралл, колоссальная кристаллизация, сталактитовый грот, перевернутый вверх дном.
Представьте себе на некоей высокой площадке, выделенной окружающим пустым пространством, самое причудливое, самое несвязное, самое чудесное нагромождение будочек, келий, лесенок, ведущих на внешнюю сторону, галерей с аркадами, неожиданных углублений и выступов, несимметрично расположенных портиков, часовен, стоящих рядом друг с другом, окон, пробитых как бы случайно и неописуемых форм, — это словно сделанный изнутри рельеф, как будто архитектор, сидя в центре своего детища, сотворил знание способом чеканки. С крыши храма, которую можно принять за индусскую, китайскую или тибетскую пагоду, вздымается лес колоколен самого необычного вкуса и неожиданной фантазии, подобных которым не сыщешь. Посередине — более массивная трех, четырехэтажная колокольня, увенчанная фонарем, над которым высится перевернутый луковицеобразный золотой купол с православным крестом на вершине. Другие колокольни, меньших разме