ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 146
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
<1> Такую формулировку использует, в частности, Р.С. Бевзенко.
В одном из последних комментариев к ст. 390 ГК РФ также отмечено, что "действительность требования, за которую отвечает цедент, означает лишь то, что данное требование возникло и существует" <1>. Такое утверждение вызывает сомнения. Вряд ли можно говорить об ответственности цедента за действительность требования <2>. Ответственность может устанавливаться за правонарушение, состоящее, помимо прочего, в передаче недействительного требования цессионарию. Вместе с тем сам законодатель, вероятно, в целях законодательной экономии, предполагающей использование лаконичных формулировок, опуская те или иные слова и словосочетания, выбрал формулировку "ответственность за недействительность", которая, учитывая вышеизложенное, тем не менее также представляется не вполне точной.
На наш взгляд, п. 1 (впрочем, как и п. 2) ст. 390 ГК РФ говорит о гарантиях цедента. В случае с п. 1 речь идет о гарантии действительности уступленного права требования.
При этом действительность уступаемого права требования гарантируется цедентом не на момент заключения соглашения об уступке, а на момент перехода права <1>. Иными словами, если уступаемое право требования на момент заключения договора о его отчуждении было недействительно, но на момент перехода оказалось действительным, то переход состоится <2>. Дополнительно стоит согласиться с мнением, согласно которому ввиду того, что распорядительная сделка цессии может быть совершена с отлагательным эффектом (срок или условие), переход права, которое на момент уступки у цедента отсутствовало, но по наступлении отлагательного срока или условия появилось, стоит признать состоявшимся <3>. Действительно, такое решение не только не нарушает права цессионария, на защиту которых и направлены нормы об ответственности цедента, но и способствует их реализации наиболее справедливым образом.
б. "Иные" гарантии цедента
Итак, установленная п. 1 ст. 390 ГК РФ гарантия действительности права требования дополнена п. 2, некоторые положения которого в чем-то дублируют п. 1, в связи с чем представляется возможным говорить о широком толковании "недействительности права требования" <1>. Например, это существование уступаемого требования в момент уступки, если только данное требование не является будущим требованием (1) <2>. Если исходить из вышепредложенного понимания недействительности как наличия порока в основании уступаемого права требования, который устраняет саму возможность возникновения субъективных прав <3> (в том числе недействительная сделка), в связи с чем уступаемое право требования не возникло, то из этого следует, что оно отсутствует как объект гражданских прав, а значит, гарантия его существования (или того, что это право возникнет в будущем <4>) уже заложена в п. 1 ст. 390 ГК РФ <5>. При этом следует различать случаи, когда право требования не существовало никогда вследствие порока в его основании (недействительное право) и когда право требования возникло, но было прекращено до момента уступки исполнением <6> или иным законным способом <7>. Между тем обе эти ситуации представляются родственными: недействительность уступленного права требования является частным случаем отсутствия предмета уступки (в обоих случаях в конечном итоге на момент перехода права уступаемое право требования не существует) <8>.
<1> Полагаем, что широкое толкование ст. 390 ГК РФ и в предыдущей ее редакции позволяло охватывать все перечисленные в п. 2 случаи. Например, в судебных решениях встречается следующая фраза: "Договор цессии, предметом которого является недействительное, в том числе несуществующее требование (. Таким образом, на наш взгляд, утверждение о том, что п. 2 устанавливает гарантии от "скрытых недостатков как у сделки цессии, так и у передаваемого требования", не вполне точно, имея в виду (помимо того, что вряд ли можно применять категорию скрытого недостатка к идеальному требованию, которое не материализовано в мире вещей) также, что недействительность права требования, как было показано выше, уже предполагает наличие "скрытого" недостатка основания уступки права.
<2> Интересно, что еще в 2002 г. договор цессии при отсутствии уступаемого права требования у цедента на момент его заключения квалифицировался судами в качестве ничтожной сделки по ст. 382 ГК РФ (Ср. с практикой 2006 г.: по общему правилу договор цессии, предметом которого является недействительное, в том числе несуществующее требование, не относится к ничтожным, а влечет наступление иных последствий, установленных законом. В частности, автором обращается внимание на различие уступки права требования, которое возникнет в будущем, и права требования, например, на выполнение работ или получение иных предоставлений, которые должны быть выполнены или получены в будущем (последнее не является уступкой будущего права требования).
<4> Возможность уступки будущих требований, т.е. требований, которые еще не возникли (в отличие от несозревших требований, не являющихся будущими), также была закреплена в ходе реформы гражданского законодательства.
<5> "...указание на то, что уступаемое требование существует в момент уступки, очевидно, означает, что оно действительно" (Байбак В.В. Указ. соч. С. 606).
<6> "...под недействительным требованием понимается как право (требование), которое возникло бы из обязательства при условии действительности сделки, так и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право"
<7> Ср.: "При этом следует расширительно толковать положения ст. 390 ГК РФ: цедент отвечает за недействительность требования, переданного новому кредитору. Данная норма должна охватывать не только случаи, когда данное требование было недействительным (проще говоря, отсутствовало) на момент заключения договора уступки, но и случаи, когда оно прекратилось впоследствии по воле цедента". "Цедент гарантирует цессионарию не только то, что право требования возникло, но и то, что оно не прекращено до момента уступки"
<8> В проекте информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ предлагался такой же подход: "При этом под недействительным правом понимается не только право, возникшее из недействительной сделки, но также и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право" (пункт 1 проекта Обзора) Еще до внесения обсуждаемых изменений в ст. 390 ГК РФ в литературе высказывалось мнение о том, что ответственность первоначального кредитора за недействительность переданного требования должна применяться и в тех случаях, когда цедентом уступлено несуществующее право требования. Здесь же отметим, что встречаются судебные решения о привлечении цедента к ответственности по ст. 390 ГК РФ при неисполнении им обязанности передать право требования, являющееся предметом уступки: "Обязательство цедента по передаче... права требования... не исполнено, и в данном случае она [т.е. цедент] несет ответственность перед цессионарием на основании статьи 390 ГК РФ". На наш взгляд, такое решение является спорным. Как мы видим, в ст. 390 ГК РФ говорится, в частности, об отсутствии по каким-либо причинам предмета уступаемого права требования в момент уступки (если оно не будущее). Данную ситуацию следует отличать от той, при которой уступаемое право требования существует, у него нет никаких "пороков", однако цедент отказывается от его передачи (как и продавец отказывается от передачи продаваемой вещи надлежащего качества и не обремененной какими-либо правами третьих лиц). Забегая вперед, отметим, что в обсуждаемом случае, на наш взгляд, следует применять соответствующие нормы, регулирующие отношения по договору, лежащему в основании уступки права требования, например купли-продажи (об обязанности продавца передать товар). Более того, в первом приведенном нами судебном решении суд делает довольно тонкое замечание: "По смыслу статьи 390 ГК РФ передача недействительного требования рассматривается как нарушение цедентом своих обязательств перед цессионарием, вытекающих из соглашения об уступке права (требования) (выделено нами. - Э.В.)".
Вторая гарантия цедента о его правомочности на совершение уступки (2) является довольно очевидной и должна скорее предполагаться, а не прямо указываться в кодексе, так как гарантия цедента наличия у него права распоряжения предметом уступки представляется естественной в контексте уступки права, как и естественна гарантия любого отчуждателя его управомоченности на отчуждение.
Гарантия того, что уступаемое требование не было уступлено цедентом другому лицу (3) (гарантия от двойной уступки), является, на наш взгляд, одним из частных случаев гарантии существования права, ибо в отсутствие такой гарантии цедент нес бы ответственность за передачу несуществующего блага <1>. Здесь следует сделать оговорку о том, что речь в данном случае идет об отсутствии существования права требования у цедента <2>, но не об отсутствии существования этого права вообще.
2>1>8>7>6>5>4>2>1>8>7>6>5>4>3>2>1>3>2>1>2>1>1>1>3>2>1>1>1>2>2>1>1>2>1>1>3>2>1>1>2>1>2>1>2>2>1>
Таким образом, перечисленные гарантии можно подразделить на два вида:
Гарантия существования уступаемого права на момент его перехода (сюда входят, в частности, гарантия действительности уступаемого права и гарантия его существования, что, как мы могли убедиться, в сущности одно и то же);
Гарантия действительности существующего уступаемого права. Действительность (или действенность) уступаемого требования мы предлагаем понимать широко, а именно как его "чистоту", т.е. отсутствие каких-либо обстоятельств, которые могли бы привести к тому, что цессионарий не получит право вообще (гарантия принадлежности существующего права цеденту, в том числе подразумеваемая возможность распоряжения; гарантия от двойной уступки и, отчасти, гарантия от несовершения действий, которые могут служить основанием для возражений должника против уступаемого права требования) или получит его, но ценность этого права будет снижена или вовсе нивелирована <1> (гарантия от несовершения действий, которые могут служить основанием для возражений должника против уступаемого права требования). Иными словами, под действительностью уступаемого права требования должна пониматься его действенность, возможность его полной реализации и получения удовлетворения <2>. При этом получить удовлетворение можно только из существующего права требования <3>. Следует также помнить о том, что указанные гарантии распространяются и на обеспечение уступленного права требования <4>. Интересно, что взгляд на ответственность цедента сквозь призму гарантии действенности уступаемого права требования поддерживается большинством итальянских исследователей <5>, а также судебной практикой <6>.
<2> Ср. с разъяснением Правительствующего Сената: "Закон, устанавливая подобное правило, предполагает уступку такого обязательства, по которому взыскание может быть осуществлено"
<3> Ср. вышеизложенное с комментарием к Проекту Гражданского уложения: "Прочность приобретения требования обусловливается, во-первых, его действительностью, для которой необходимо, чтобы требование принадлежало лицу, его уступающему, чтобы оно возникло из неопровержимого основания и не было уже погашено, во-вторых, состоятельностью должника" (Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Книга пятая. Обязательства. Том первый. С. 313). Например, в одном из судебных решений суд привлек цедента к ответственности по ст. 390 ГК РФ за передачу недействительного требования при следующих обстоятельствах: физическое лицо оформило ипотеку у банка 1 (Б1) в целях покупки квартиры. Права залогодержателя по ипотеке в силу закона и по обеспеченному ипотекой обязательству были удостоверены закладной, которую Б1 (цедент) продал банку 2 (цессионарий), после чего выяснилось, что право собственности к физическому лицу не перешло, так как последний заключил фиктивный договор купли-продажи с умершим лицом, подделал подписи и печати нотариуса на этом договоре, после чего совершал в отношении спорной квартиры многочисленные сделки купли-продажи, результатом последней из которых было приобретение квартиры им самим с использованием кредитных средств Б1. Учитывая данные обстоятельства, физическое лицо не имело права передавать спорную квартиру в залог.