ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 147
Скачиваний: 4
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
<3> Между тем А.В. Вошатко, указывая на целесообразность перемещения норм, регулирующих ответственность цедента, в положения о купле-продаже, проводит аналогию ст. 390 ГК РФ со ст. 476 Кодекса (недостатки товара) (см.: Вошатко А.В. Указ. соч. С. 213).
Теперь обратимся к гарантии от юридических недостатков (Rechtsmangel), т.е. к гарантии продавца от эвикции в ее широком понимании <1>: В литературе, посвященной вопросу ответственности продавца в случае эвикции, отмечается, что изъятие вещи у покупателя по договору купли-продажи может произойти в том числе по вине самого продавца, а потому он ответствен перед покупателем за собственные действия (гарантия от собственных действий), что в узком смысле схоже с гарантией от эвикции <2>. Применительно к российскому регулированию широкое понимание гарантии от эвикции можно обосновать, прибегнув к аналогии закона, а именно к положениям ст. 460 - 462 ГК РФ <3>, регулирующих случаи изъятия у покупателя вещи третьим лицом, а также ст. 10 Кодекса, устанавливающей общее правило добросовестного поведения участников гражданского оборота <4>.
Гарантию от эвикции возможно понимать настолько широко, что сюда входят обязанности продавца не допускать фактических нарушений спокойного владения покупателя (например, при продаже предприятия французский законодатель запрещает отчуждателю основывать иное предприятие, способное составить конкуренцию приобретателю, поскольку клиентела является тем, чем ценно продаваемое предприятие). Такая обязанность продавца может быть еще более расширена договором сторон (например, запрет любой коммерческой деятельности) (см.: Церковников М.А. Указ. соч.).
<2> "Так, продавец может способствовать удешевлению проданной вещи, не влияя на ее физические свойства" (Там же). Ср. с положением п. 2 ст. 390 ГК РФ: "Цедент не совершал и не будет совершать никакие действия, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования".
<3> Кстати, ст. 461 ГК РФ применяется и в отношении договора мены (ст. 571 Кодекса), однако практика такого применения закона крайне невелика (см., например: Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 28 марта 2012 г. по делу N А21
Вместе с тем нарушение обязанности продавца перенести право собственности может произойти и до изъятия вещи <1>, когда обнаружилось, что покупатель не стал собственником или имеется неизвестное ему в момент продажи иное право третьего лица <2>. На наш взгляд, такая ситуация ничем не отличается от гарантии цедента относительно существования уступленного права требования и гарантии того, что это
право требования принадлежит цеденту, который вправе им распоряжаться (ведь при нарушении этих гарантий цессионарий не станет собственником уступленного права требования). Между тем такие гарантии являются "нормальным развитием самой гарантии спокойного владения, превращения ее в более совершенный институт" <3>.
Таким образом, гарантия цедента существования и действенности уступленного права требования по своей правовой природе является обязанностью продавца по переносу права собственности на товар в широком смысле. К последнему относится, в частности, гарантия спокойного владения, которая разумно дополняется тем, что продавец гарантирует получение покупателем права на вещь, свободную от прав третьих лиц. "Такое комплексное понимание также логически означает, что продавец, естественно, обязан сам не нарушать спокойное владение покупателя, что уже указывалось в предыдущем параграфе. Иными словами, продавец обязан не вредить покупателю, защищать его от притязаний третьих лиц и возмещать убытки при "проблеме в переданном праве" не только после самой эвикции, но и до нее" <1>.
Дополнительно отметим, что перемещение норм об ответственности цедента из общих положений, регулирующих уступку права требования, в Особенную часть ГК РФ (впрочем, на наш взгляд, достаточно просто убрать ответственность цедента из ст. 390 Кодекса, оставив в ней лишь регулирование иных вопросов уступки права требования, которое сейчас в ней содержится) не только обоснованно с точки зрения правовой природы ответственности цедента, но и вряд ли должно вызвать какие-либо затруднения в применении положений о купле-продаже к праву требования, а в некоторых случаях даже позволит решить уже описанные нами проблемы, которые не могут быть разрешены с помощью действующей редакции ст. 390 ГК РФ. Так, например, указание на осведомленность цессионария относительно недостатков полученного им права требования, отсутствующее в ст. 390 ГК РФ, тем не менее есть в п. 1 ст. 461 Кодекса. Взгляд на ответственность цедента сквозь призму ответственности продавца позволяет с легкостью определить соотношение указанных норм с институтом возмещения потерь, возникших в случае наступления определенных в договоре обстоятельств (indemnity) (ст. 406.1 ГК РФ). Так, возмещение убытков цессионария (покупателя) должно происходить по правилам ГК РФ о договорной ответственности (ст. 393, 461 и др.), в то время как покрывать такие убытки условием о возмещении потерь не только не имеет смысла, но и невозможно ввиду прямого указания ст. 406.1 ГК РФ на неприменение данного института к случаям нарушения договора, за которые российское право предусматривает ответственность по правилам ст. 393 ГК РФ, а условия о возмещении потерь "включаются в договор для покрытия тех убытков, которые не покрываются общими или специальными правилами о договорной ответственности" <1>.
Полагаем, что регулирование ответственности цедента с помощью положений о купле-продаже товаров позволит искоренить, на наш взгляд, совершенно неправильное утверждение о том, что нормы об ответственности цедента не носят императивный характер. Так, например, В.В. Байбак утверждает следующее: "Правило об ответственности цедента за действительность требования не имеет явно выраженный императивный характер. Оно знает исключения, установленные самим законом (см., например, п. 3 ст. 576 ГК РФ, исключающий ответственность за действительность подаренного требования). Но нет принципиальных препятствий и для ограничения или исключения ответственности цедента за действительность требования по соглашению об уступке требования".
Во-первых, полагаем, что никаких установленных законом исключений, на которые ссылается исследователь, из этого правила нет. Нами уже было доказано, что ответственность цедента в силу своей правовой природы в принципе не может быть установлена по безвозмездным договорам. Здесь же отметим, что А.Г. Карапетов и Р.С. Бевзенко также полагают, что обсуждаемая норма не является императивной, ссылаясь на прямо предусмотренную в ней возможность отхода сторон от правила о том, что цедент не отвечает за исполнение должником своего обязательства ("и даже предусмотрена форма такой девиации (посредством поручительства)") <1>. Авторы приходят к выводу, что "телеологическое толкование этой части нормы наводит на мысль, что стороны могут использовать и иные варианты девиации от данного правила в части риска неисполнения должником обязательства. Например, стороны должны иметь право предусмотреть, например, что в случае банкротства должника цессионарий вправе потребовать возврата цены, уплаченной цеденту" <2>. Однако мы полагаем, что соответствующее положение п. 1 ст. 390 ГК РФ о поручительстве цедента за исполнение должником права требования, как уже было сказано ранее, строго говоря, вообще не относится к ответственности цедента, так как является самостоятельным обязательством и должно регулироваться (и регулируется) с помощью самостоятельных норм о поручительстве; закрепление данного правила в связи с ответственностью цедента не является обязательным.
Во-вторых, мы также показали, что по своей правовой природе ответственность цедента ничем не отличается от ответственности продавца по переносу права собственности на товар (в широком смысле). Между тем не все применимые нормы о купле-продаже товара к отношениям цедента и цессионария (как продавца и покупателя) являются диспозитивными, что также должно учитываться. Например, в юридической литературе относительно ст. 390 ГК РФ прямо указывается следующее: "Во имя системного единства нормативного материала признание этого проявления свободы договора и допустимости снятия в силу прямого указания в договоре ответственности с добросовестного цедента при обнаружении ничтожности уступленного права должно быть синхронизировано с признанием целесообразности ограничительного толкования нормы п. 2 ст. 461 ГК РФ о запрете соглашений об освобождении от ответственности за эвикцию с выведением из-под сферы ее действия случаев добросовестного неведения продавца" <1>. Более того, признанная высшей судебной инстанцией возможность применения в отношении уступки права требования ст. 465 ГК РФ <2>, являющейся строго императивной <3>, в связке с "диспозитивной" ст. 390 Кодекса вызывает некоторое недоумение <4>.
<1> Авторами обоснованно предлагается интерпретировать содержащийся в п. 2 ст. 461 ГК РФ запрет на соглашение об освобождении продавца от ответственности за эвикцию ограничительно и не применять его в отношении ситуаций, когда покупателем не является потребитель, а продавец не знал и не должен был знать в момент заключения договора о наличии оснований для эвикции (см. подробнее: Карапетов А.Г., Бевзенко Р.С. Указ. соч.).
<2> Кстати сказать, не оспариваемая (и даже поддерживаемая) В.В. Байбаком, утверждающим о необходимости толкования ст. 390 ГК РФ как содержащей диспозитивное регулирование: "...абсолютно правильным является вывод коллегии о том, что эта ситуация аналогична передаче товара в меньшем количестве, чем определено договором. Данная правовая позиция, несомненно, будет иметь существенное значение для развития правоприменительной практики" (Байбак В.В. Ответственность цедента за действительность уступленных требований. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 08.06.2015 N 304-ЭС14-8595). Впрочем, мы также поддерживаем такое решение Верховного Суда РФ.
<3> "Нормы, содержащиеся в настоящей статье, закрепляют существенные условия договора, порядок и варианты согласования условия о товаре. Специфика таких норм исключает вариант их квалификации в качестве диспозитивных. Нормы ГК РФ, предписывающие существенные условия договора, по своей природе являются императивными априори" (Карапетов А.Г., Бевзенко Р.С. Указ. соч.).
<4> Между тем представляется, что допущение свободы усмотрения сторон договора купли-продажи относительно полного исключения ответственности продавца за проданное им право требования приведет к изменению каузы купли-продажи, предполагающей соответствующее распределение рисков сторон договора, в результате чего такие риски будут перераспределены в той степени, которая не позволит более рассуждать именно о купле-продаже права требования, а переведет рассуждения в русло алеаторных (рисковых) сделок, в известной степени допустимых
4.2. Деление сделок на распорядительные и обязательственные в контексте ответственности цедента
Итак, проведя аналогию ответственности цедента с ответственностью продавца по договору купли-продажи товара и выяснив
, что и та и другая ответственность имеют одну правовую природу, мы предлагаем обратиться к вопросу о возможности установления ответственности по распорядительной сделке, чтобы окончательно решить вопрос о целесообразности помещения норм об ответственности цедента в общие положения об уступке права требования.
В настоящее время разделение договора об уступке и собственно уступки права требования не является чем-то необычным и воспринято законодателем (см., например, п. 1 ст. 389.1 ГК РФ), хотя относительно недавно такой взгляд на цессию не был господствующим и вызывал широкие дискуссии <1>.
Как известно, деление сделок на распорядительные и обязательственные характерно для правопорядков немецкой правовой семьи <1>. Так, распорядительной признается сделка, которая непосредственно прекращает или переносит на другое лицо какое-либо право, а обязательственной - сделка, по которой сторона принимает на себя обязательство передать право, но пока еще его не передает <2>. Для распорядительных сделок доктриной выделено два принципа: принцип разделения (Trennungsprinzip), сущность которого и заключается в разделении распорядительных и обязательственных сделок, и принцип абстракции (Abstraktionsprinzip). Последний воспринят далеко не всеми, даже близкими германскому, правопорядками <3> и заключается в следующем: сделка по передаче права (распорядительная сделка) оценивается по самостоятельным основаниям на предмет ее действительности <4>.
<4> Такой подход, при котором действительность перехода вещного права независима от действительности лежащей в его основе обязательственной сделки, "обеспечивает условия для максимально быстрого гражданско-правового оборота, при котором риск оспаривания приобретаемого права сведен к минимуму". "Принцип абстрактности служит целям... обособления вещно-правовых процессов, важнейший эффект которых состоит в том, что приобретатель получает право собственности на вещь без учета того, охвачено ли перемещение имущества действующей каузой".
Не останавливаясь на вопросе относительно того, абстрактна или каузальна цессия, который уже был предметом множества дискуссий, обратимся к основной проблеме, которую мы хотели бы осветить в настоящем разделе исследования, а именно наступает ответственность цедента по распорядительной сделке уступки права требования или данная ответственность должна наступать по обязательственной сделке?
Ранее мы выяснили, что различные правопорядки помещают нормы об ответственности цедента то среди положений, регулирующих уступку права требования, то среди положений об отдельных видах обязательства <1>. Различие подходов диктуется, как отмечается, принятием или непринятием принципа абстракции <2>.