Файл: 2009 в книге директора по стратегиям и аналитике гк никколо м.pdf

чить пользу, прибавочную стоимость, создаваемую политическим управлени- ем и администрированием, с одной стороны, и пользу, прибавочную стои- мость, создаваемую социальной кооперацией, — с другой.
Предложение не валить все в одну кучу всегда актуально, предложение же не называть социальным капиталом все «социальное» своей своевремен- ностью может сравниться только со спасательным кругом, брошенным утопа- ющему. Хороший концепт действительно тонет! Вот, например, коллеги, то- же доказывающие, что «культура имеет значение», просто переименовывают всю национальную да и мировую культуру в социальный капитал, с которым нам следует хорошенько разобраться
33
. Не берусь судить о культуре — вся культура очень велика, но со своим социальным капиталом при таком обраще- нии с терминами нам разобраться будет очень трудно. Тем более что труднос- ти не только у нас! Все принялись толковать-измерять социальный капитал и делают это так по-разному, что можно прийти в отчаяние. Попробуем все же прояснить себе предмет, а затем метод оценки. Сначала ответим на вопрос:
что? То есть определим, что следует и что не следует относить к предмету на- шего изучения и измерения.
Начинать надо с главного, а главным сегодня является нестыковка, чтобы не сказать сильнее, между концепцией социального капитала Колмена — Пат- нэма и концепцией социального капитала П. Бурдье. Социологическая лите- ратура по этому вопросу сильно напоминает школьный лист с металлически- ми опилками, красиво обрисовывающими два магнитных полюса. Кто-то при- думал назвать один полюс «концепцией группового социального капитала»,
а другой — «концепцией индивидуального социального капитала». Казалось бы, понятно: и там и там речь идет о полезных социальных связях. Ничего по- добного! На самом деле «там и там» речь идет о принципиально разных соци- альных отношениях и социальных эффектах.
Дж. Колмен и Р. Патнэм ищут социальные ресурсы и факторы максимиза- ции валового — местного, регионального или национального — продукта.
П. Бурдье интересуют социальные ресурсы и факторы воспроизводства верх- него статуса индивида и верхнего класса общества. Да, обе заинтересованные стороны рассматривают «более или менее институционализированные отно- шения взаимного знакомства и признания», причем понимают эти отношения как воспроизводимый и накапливаемый ресурс для извлечения пользы. Одна- ко Колмен и Патнэм толкуют о социальном отношенческом ресурсе, который не сосредоточен непосредственно ни у одного из членов сообщества, — поп- росту говоря, об общем ресурсе и общей пользе. А Бурдье выделяет социаль- ный отношенческий ресурс, используемый индивидом для вертикального продвижения и концентрируемый в его персональном и всегда классовом ста-
81
?????????? ? ??????
_________________________________
33
См.: Лебедева Н.М., Татарко А.Н. Ценности культуры и развитие общества. С. 422–423.

тусе. Если коротко, Колмен и Патнэм раскрывают секрет социальной коопе- рации, Бурдье — секрет социального господства.
Конечно, человек есть ансамбль его отношений, в том числе отношений по Колмену — Патнэму и отношений по Бурдье. Отслеживая последние,
мы обязательно придем к государству. Ибо государство — это кульминация процесса концентрации разных типов капитала: силового (армия, полиция),
экономического, культурного, информационного и символического. Государ- ство способно применять власть к различным формам капитала и устанавли- вать «курс» обмена этих капиталов
34
. Между тем Колмен и Патнэм следуют в другом направлении — к «корням травы», по-русски говоря, к земству. Со- циум есть власть! — утверждает Бурдье. Социум есть братство! — отвечает
Патнэм, переходя на французский.
Что ж, социологу при любом выборе ответа хватит работы. Уже потому,
что социум и человек вмещают в себя и власть, и братство. Можно рассматри- вать «Наших», можно — волонтеров Красного Креста. Ведь и то и другое —
значимые, более того, типологически значимые феномены социальной связи,
причем надо бы уточнить: социальной организованности в первом случае и со- циальной связности во втором. Мы вольны изучать организованность либо спонтанную связность, желательно только при этом не путаться самим и не за- путать других. Однако хождение двух разных концепций под одним именем совсем не облегчает эту задачу.
К счастью у нас есть возможность корректно, не нарушая ничье авторское право, терминологически развести два концепта. Для того чтобы это сделать,
нужно по-разному в разных случаях переводить на русский язык термин social capital. Социальный капитал по Бурдье может и должен оставаться социаль- ным капиталом. Social сapital по Колмену и Патнэму следует переводить и трактовать как общественный капитал. Такой перевод точно выражает аутентичный смысл их термина: включенный в структуру отношений между
индивидами общий ресурс, используемый к общей выгоде. То есть такой пере- вод не вопрос вкуса — он более точен, концептуален и к тому же необходим для терминологического различения двух рядов социальных явлений и значе- ний. В одном случае речь идет о социальном капитале — отношенческом ре- сурсе вертикального продвижения и воспроизводства господствующего стату- са, факторе воспроизводства господствующего социального класса, господ- ствующей элиты. В другом случае речь идет об общественном капитале —
отношенческом ресурсе максимизации общей выгоды, факторе воспроизвод- ства спонтанной общественной связности.
Тут мы подходим к очередной методологической проблеме. Общественный капитал воплощен и воспроизводится в социальных связях и объединениях. Од-
82
?????????? ????? ????????: ?????? ?? ????? ????
_________________________________
34
См.: Bourdieu P. Acts of Resistance: Against the New Myths of Our Time. Cambridge, 1998. P. 41.

нако не все социальные связи и объединения воспроизводят общественный ка- питал. И вовсе не потому, что у части социальных объединений могут оказаться
«ложные ценности», как указывает Ф. Фукуяма
35
. Отделять зерна от плевел и указывать людям истину — дело благородное, но задача социолога скромнее:
изучать социальные эффекты. Мы не можем составить закрытый список кол- лективов-участников. Дело в том, что социальные связи текучи и противоречи- вы. Пример мафии, который обычно приводят, как раз не самый интересный в силу его очевидности: мафия, как и государство, не подходит под цитирован- ное выше определение В. Радаева, ибо представляет собой институт недоверия и зиждется на санкциях. А вот, к примеру, ватаги греческих героев и скандина- вских варягов — они действительно оставили значимый общественный капитал в своих метрополиях и колониях, но походя растоптали не одно сообщество.
Этнические объединения и церковные приходы по всему миру оказывают братс- кую помощь «своим», но нередко, склоняясь к агрессии в отношении «чужих»,
разрушают добрососедство и мирную жизнь в целых странах и регионах.
Поэтому, кстати, понятие «радиуса доверия», которое часто используют,
чтобы указать длину социальной связи, обнаруживает не только ограничен- ность общественного капитала, но и его внутреннюю противоречивость. Пос- кольку на границах и пересечениях этих «радиусов» постоянно возникают напряжения, порой доходящие до конфликтов. Решать проблему социальных границ и противоречий, собственно, и призвано государство. В то же время разумное государство, то есть государство с умными руководителями и элитой,
не разбрасывает, а собирает, ценит и использует к общему благу обществен- ный капитал сограждан.
Но все же общественный капитал — это не перечень активов. Обществен- ный капитал — это экспертная оценка социального эффекта, а именно оцен- ка общественной пользы и общественно полезной спонтанной социальной связности. Поэтому странно читать некоторые социологические рапорты,
а то и рекламации (в адрес Патнэма, вероятно?) о том, что «общественный ка- питал недостаточно влияет» либо того хуже — «не работает»! Работать следу- ет все-таки не общественному капиталу, а специалистам.
Еще одну методологическую проблему обнаруживает профессиональная страсть социологов измерять доверие. Исходя из многократно цитированных метафор о доверии-«смазке» и доверии-«клее», многие коллеги предлагают оценивать общественный капитал, измеряя социальное доверие в разных его формах. Действительно, доверие взаимодействующих людей является имма- нентной характеристикой общественного капитала. Но из этого совсем не следует, что всякое социальное доверие порождено именно общественным капиталом и выступает его составляющей.
83
?????????? ? ??????
_________________________________
35
См.: Фукуяма Ф. Социальный капитал // Культура имеет значение. М., 2002. С. 129.

Между тем к оценке общественного капитала приспособили уже всевозмож- ные замеры политического доверия, в частности доверия к государственным институтам, замеры гражданской идентичности (на самом деле патриотической гордости)
36
. Рассмотрим этот вопрос на известном историческом примере. Рус- ская летопись запротоколировала ситуацию острого дефицита общественного капитала: «Страна наша богата, а порядка в ней нет; приходите к нам править».
Таково было обращение славян к варягу Рюрику. Теперь представим, что через несколько лет воссевший княжить в Киеве Олег решил измерить общественное доверие к дому Рюриковичей и уровень патриотизма в созданной им Руси —
провел мониторинг общественного мнения, скажем, до похода на Константино- поль и после. Полученные данные были бы весьма интересны, но корректно ли было бы судить по таким замерам о динамике общественного капитала сла- вян? А представьте, что волнующий момент прибивания русских щитов на во- рота Царьграда транслировался бы по русским и международным каналам теле- видения! Показатели политического доверия и «русской» лояльности в Киеве,
Новгороде, может быть даже и в Коростене, наверняка повысились бы. Разве от этого повысился бы общественный капитал киевлян, новгородцев и древлян?
Доверие к официальным институтам, национальная идентичность и патрио- тическое чувство, безусловно, являются важнейшими характеристиками жизни наций. Падение показателя институционального доверия свидетельствует о низ- кой эффективности и легитимности институциональной системы. А очень низ- кий уровень национальной идентичности и вовсе сигнализирует о том, что госу- дарственная целостность того или иного политического сообщества стоит под вопросом. Институциональное доверие и национальная идентичность наверняка связаны и с общественным капиталом рассматриваемых сообществ. Но, во-пер- вых, это не одно и то же, это разные стороны и аспекты социальной жизни. Во- вторых, связь между ними отнюдь не прямая, притом разная в зависимости от институционального устройства общественной жизни. Например, в демокра- тических государствах Р. Патнэм зафиксировал связь между повышением уровня общественного капитала и понижением уровня уклонения от налогов, то есть эф- фективностью налоговой системы, а вот, скажем, эффективность «полюдья» рус- ских князей вряд ли позитивно корреспондируется с общественным капиталом их подданных. В-третьих, показатели политического доверия и лояльности, как мы знаем, весьма лабильны и подвержены влиянию многих ситуативных факто- ров, в том числе государственной пропаганды. И было бы весьма опрометчиво су- дить по динамике этих показателей о динамике общественного капитала.
84
?????????? ????? ????????: ?????? ?? ????? ????
_________________________________
36
Обзор таких начинаний см., напр., в: Демкив О. Концепция группового социального капитала и ее адаптация к отечественным условиям // Социология: теория, методы, маркетинг. 2005. № 4. При- мер противоречивости суждений об общественном капитале, основанных на показателях доверия к официальным институтам и уровня российского патриотизма, см.: Лебедева Н.М., Татарко А.Н.
Ценности культуры и развитие общества.

Итак, мы разобрали негодность попыток трактовать общественный капи- тал как совокупность любых социальных ресурсов, которые могут быть полез- ными для индивидов и их сообществ (негодность таких попыток заключается в том, что они обессмысливают концепт общественного капитала, обнуляют его эвристическую ценность). Мы условились, что под общественным капита- лом следует понимать социальный, отношенческий ресурс максимизации об- щей выгоды и воспроизводства общественно полезной спонтанной социаль- ной связности. Теперь можно приступить непосредственно к оцениванию об- щественного капитала российской элиты. Из всего сказанного выше должно быть ясно, что социологический опрос, тем более один социологический оп- рос, не в состоянии обеспечить полноту подобной оценки. Однако некоторые существенные моменты, надеюсь, нам удастся прояснить.
Социальной материей общественного капитала выступают ассоциативные связи людей, интенсивность которых проявляется в числе и численности са- мых разнообразных общественных объединений: от обществ совместного проведения досуга до общественно-политических союзов. Зафиксировать и замерить эту социальную материю нелегко. Официальные сведения об обще- ственных объединениях чересчур формальны, всегда неточны и всегда опазды- вают за изменчивой действительностью. «Приблизительность» же отечествен- ной статистики в этой сфере делает обращение к ней совершенно бессмыс- ленным. Кроме того, есть объединения совсем не формальные, без фиксируемого членства, причем в последнее время именно таких неформаль- ных объединений становится все больше.
Участникам нашего исследования российской элиты был задан следующий вопрос: «Считаете ли Вы себя членом какого-либо сообщества, будь оно фор- мальным или неформальным?» Респондентам было предложено меню из
24 пунктов, в которых перечислялись самые разные объединения; 25-й пункт был зарезервирован под «Другое», а 26-й звучал так: «Не состою и не считаю себя членом какого-либо сообщества». Данные в целом по массиву и по от- дельным элитным группам приведены в приложении к книге.
Каждая из поименованных в анкете категорий общественных объединений оказалась востребованной респондентами. В пункте «Другое» указывали чаще всего различные формальные и неформальные ассоциации коллег по профес- сии, научные общества, ассоциации выпускников вуза. Общее число респон- дентов, назвавшихся членами того или иного общественного объединения,
составило 623 человека, или 62,1% от общего числа респондентов.
Самыми распространенными в сегодняшней российской элите оказались профессиональные объединения, причем лидерство принадлежит не профсо-
юзам (6,9%), а иным профессиональным ассоциациям: 14,6% ответов, с уче- том же профессиональных объединений, названных в пункте «Другое», —
15,5% ответов. Несмотря на определенные изменения и диверсификацию,
85
?????????? ? ??????