Файл: Лекция 5 Литература эпохи Зрелого Средневековья. План Французский героический эпос. Испанский героический эпос.docx

В Германии жанром, аналогичным фаблио и сформировавшимся не без их влияния, являются шванки. Особенной известностью пользовалась повесть Штриккера «Поп Амис», составленная из серии шванков, в которых изобража­ются похождения хитрого священника. В «Фермере Хельмбрехте» австрийского поэта Вернера Садовника (вторая половина XIII в.) шванк вырастает в небольшой роман.

Очень близок к фаблио по своему стилю и идейному содержанию крупней­ший памятник городской литературы, возникший во Франции – «Роман о Лисе». Это эпопея о животных, изображающая проделки хитрого Лиса-Ренара, от которых страдают все остальные звери – волк Изенгрим, медведь Брён, кот Тибер, петух Шантеклер и т.д., не исключая самого царя зверей – льва Нобля.

Эта огромная циклическая поэма, состоящая из тридцати частей (или «ветвей»), слагалась в течение трёх четвертей века, с конца XII до середины XIII столетия, причём в создании её принимали участие не менее десяти авторов. После того как возникли независимо одна от другой несколько старейших «ветвей» романа, появился редактор, который циклизировал весь этот материал, расставив «ветви» в определённом порядке и внеся в них некоторую согласо­ванность.

После этого материал продолжал прибавляться, но уже с учётом новыми авторами того, что было написано до них. Такая серия наслоений оказалась возможной потому, что в основе произведения лежит не цельная и за­конченная фабула, а неограниченный ряд эпизодов, объединённых лишь общно­стью главных персонажей и единством основной ситуации.

Вполне естественно, что в идейном и стилистическом отношении внутри цикла наблюдается некоторый разнобой. Степень остроты сатиры и направленность её меняются от одной «ветви» к другой. В некоторых «ветвях» животные до конца уподобляются лю­дям: они скачут верхом на конях, штурмуют замки с помощью осадных машин и т.п., в других – они сохраняют своё звериное обличье.

Прямым источником «Романа о Лисе» послужили сказки о животных, зародившиеся ещё в эпоху доклассового общества и тотемистических представлений. Встречающиеся у первобытных народов всех частей света, они существу­ют ещё сейчас в качестве пережитков весьма отдалённой эпохи у большинства народов современной Европы.

Так, например, русские сказки о краже лисицей, прикинувшейся мёртвой, рыбы с воза проезжавшего мужика или о её совете волку половить рыбу зимой в проруби, опустив в неё хвост, в точности соответствуют некоторым эпизодам французского романа. Несомненно, что и во Фран­ции с древнейших времён существовали такого рода сказки, которые долгие века бытовали в народе, прежде чем подвергнуться письменной обработке.

---

Однако к этому фольклорному источнику присоединился ещё другой, книжный, – средневековые обработки греческих и римских басен; из него, например, перешёл в «Роман о Лисе» образ царя зверей – льва, отсутствующий в зоологических сказках европейских народов.

В «Романе о Лисе», как и в фаблио, необходимо разграничить сатиру и юмор. При своём возникновении роман не преследовал сатирических целей. Ряженье людей в звериное обличье или, наоборот, перенесение на животных человеческих чувств и нравов забавляло как комический маскарад, моментами переходящий в веселую пародию на человеческое общество в целом, без подчёркивания каких либо специфических сословных черт.

При этом открывалась возможность дать столь характерное для городской литературы обнажённое и сниженное изображение человеческой жизни с обильными нравоописательно-бытовыми элементами, в дидактико-сатиристической форме. Но приблизительно с середины романа социально-сатирический элемент выступает всё более отчёт­ливо. Последние «ветви» романа носят обличительный характер.

Это изменение соответствует росту в XIII в. сознания горожан, которые всё решительнее начинают пользоваться литературой как средством борьбы против феодальной верхушки общества. Направленность сатиры определяется характерами и ролью главных персо­нажей романа. Сословная принадлежность некоторых из них дана прямо: таковы, например, король Нобль, придворный проповедник осёл Бодуэн, бара­банщик королевской армии петух Шантеклер и др.

В других случаях расшифровка не представляет больших трудностей: огромный, грузный и неподатливый медведь Брён – крупный феодал; злой и грубый, часто голодный, рыщущий в поисках добычи волк Изенгрим – рыцарь среднего или мелкого калибра; куры, зайцы, улитки – простой люд.

Наиболее сложна фигура самого Ренара, на протяжении романа далеко не единообразная. Первоначально Ренар, как типичный грабитель и насильник, без сомнения, рыцарь. Но к его облику присоединились черты, характерные для горожанина: деловитость, изворотливость, простота языка и манер, обна­жённый практицизм поведения.

Существенно при этом, что моральная оценка его личности раздваивается. Если в столкновениях Ренара с чистокровными феодалами – Ноблем, Изенгримом и т.п. – симпатии рассказчиков, несомненно, на его стороне, так как здесь прославляется торжество ума над грубой силой, то этот же самый Ренар обличается как низкий хищник в тех случаях, когда он грабит и душит бедняков.

---

Следует, однако, заметить, что эти последние, как и в фаблио, представлены отнюдь не всегда беспомощными жертвами. Они нередко сами проявляют энергию и сметливость, позволяющие им восторжествовать над насильником.

К середине XIII в. основная часть «Романа о Лисе» была закончена. Однако ещё долго продолжали появляться во Франции всё новые дополнения и вариации на эту тему, иногда представлявшие весьма оригинальную и свежую трак­товку сюжета.

Такова поэма «Коронование Лиса», возникшая во Фландрии около 1270 г. в связи с чрезвычайным развитием около этого времени монашеских орденов, стремившихся захватить руководство всей политической и общественной жизнью Франции. Социальная характеристика Ренара радикально изменя­ется.

Таким образом, на протяжении всего долгого развития эпопеи Ренар последовательно принимает обличье представителей разных общественных сил. Французский «Роман о Лисе» полностью или частично стал известен почти во всех странах Европы и был переведен на нидерландский, итальянский, английский, немецкий и скандинавские языки. К его нижненемецкой версии восходит знаменитый «Рейнеке-Лис» Гёте.

Другое, столь же крупное создание городской литературы во Франции – «Роман о Розе». Это очень сложное произведение. Первая часть романа, которую успел написать в 30-х годах XIII в. Гильом де Лоррис, выдержа­на в куртуазных тонах. Сорок лет спустя труд Гильома продолжил и закончил Жан де Мен, но уже в диаметрально противоположном духе.

Как форма видения, в которую облечено повествование, так и аллегоризм образов почерпнуты из религиозной поэзии эпохи. В данном случае, однако, то и другое является лишь оправой для развёрнутой Гильомом теории утончённой любви, причём главными источниками и образцами послужили ему Овидий, трактат Андрея Капеллана и романы Кретьена де Труа.

Автор проявил изве­стную наблюдательность, способность к психологическому анализу, изящество мысли и языка. Но всё же, хотя труд его получил в последующие два столетия высокую оценку, он был решительно превзойдён второй частью романа, напи­санной Жаном де Меном, который проявил в ней выдающуюся образованность, а главное – смелость мысли.

Во второй части романа (примерно 18000 стихов) главную ценность представляют длинные вставные рассуждения, вложенные в уста Разума и Природы и имеющие характер самостоятельных дидактических поэм. В целом они образуют своего рода энциклопедию свободомыслия

---

, побудившую некоторых исследователей назвать Жана дё Мена «Вольтером Средневековья».

Поэт сме­ётся над доктриной утончённой любви, разоблачая истинные побуждения женщин, которые больше всего стремятся к выгоде. Надо им предоставить, говорит он, полную свободу, потому что, как с ними ни обращайся, они всегда найдут способ обмануть мужей. Вообще не следует слишком привязываться к одной женщине и быть с ней щедрым, ибо это противно природе, «создавшей каждого для каждой и каждую для каждого».

Жан де Мен вздыхает о «золотом веке», когда не было ни власти одних людей над другими, ни собственности, ни брака и связанной с ним ревности, а царила свободная любовь. Всё зло пошло от Язона, который добыл золотое руно; с тех пор у людей появилась страсть к обогащению и они установили королевскую власть, чтобы закрепить имущественное неравенство.

Между тем все люди по природе равны между собой. Глупо, например, думать, что кометы своим появлением предвещают смерть королей, ибо, как заявляет Природа, короли ничем не отличаются от последних бедняков: «Я создаю их всех одинаковыми, как это видно при их рождении». Она прибавляет: «Нет подлых иначе, как по своим порокам, и благородство зависит от доброго сердца, без которого ничего не стоит родовое дворянство». Люди учёные благородней королей и князей, потому что о каждой вещи они способны судить пра­вильно и в состоянии различать добро и зло.

Природа и Разум для Жана де Мена – основные принципы всего сущего и высшие критерии человеческих суждений. Он призывает всех следовать приро­де. Пороки плохи потому, что сокращают жизнь человека, а жизнь – это первый закон природы. От имени Разума и Природы поэт разоблачает всевозможные суеверия, предлагая вместо этого научные объяснения всех явлений. Он смеется над верой в то, что бури вызываются нечистой силой, что некоторые женщины являются ведьмами, обладающими способностью носиться по воздуху. Он объ­ясняет ряд зрительных иллюзий, кажущихся чудесными, вполне естественными оптическими причинами.

Рисуя картину человеческого общества, Жан де Мен нападает на всякого рода глупость и насилие. Жан де Мен не в состоянии освободиться от схоластических терминов и форм мышления, однако, в эти рамки он вмещает чрезвычайно прогрессивные идеи, намного превосходящие общий уровень сознания его времени.

В частности своим использованием античных авторов, у которых он берёт не только отдельные сентенции, но и общие, принципиальные мысли, он является отда­лённым предшественником гуманистов. В натурфилософии Жан де Мен следует преимущественно Аристотелю, в моральной философии – Платону. Своим уче­нием о суверенитете природы он предвосхищает идеи Рабле.

---

Дидактический элемент очень силён во многих из перечисленных выше произведений. Наряду с ними в XIII в. развивается литература дидактическая в собственном смысле слова. Здесь следует различать дидактику моральную и научную, хотя элементы той и другой нередко переплетаются между собой в одном и том же произведении.

---