ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.09.2024
Просмотров: 111
Скачиваний: 0
что хотите. Но вот ч т о я говорю вам: если меня вышвырнут еще раз, вы
составите мне компанию. (Кланяется и уходит через переднюю.)
Н о р а (после минутного раздумья, закидывая голову). Э, что там!
Запугать меня хотел! Не так-то я проста. (Принимается прибирать детские
вещи, но скоро бросает.) Но... Нет, этого все-таки не может быть! Я же
сделала это из любви.
Д е т и (в дверях налево). Мама, чужой дядя вышел из ворот.
Н о р а. Да, да, знаю. Только никому не говорите о чужом дяде. Слышите?
Даже папе!
Д е т и. Да, да, мама, но ты поиграешь с нами еще?
Н о р а. Нет, нет, не сейчас.
Д е т и. Ах, мама, ты же обещала!
Н о р а. Да, но мне нельзя теперь. Подите к себе, у меня столько дела.
Подите, подите, мои дорогие детки! (Ласково выпроваживает их из комнаты и
затворяет за ними дверь. Потом садится на диван, берется за вышиванье, но,
сделав несколько стежков, останавливается.) Нет! (Бросает работу, встает,
идет к дверям в переднюю и зовет.) Элене! Давай сюда елку! (Идет к столу
налево и открывает ящик стола, снова останавливается.) Нет, это же прямо
немыслимо!
С л у ж а н к а (с елкой). Куда поставить, барыня?
Н о р а. Туда. Посредине комнаты.
С л у ж а н к а. Еще что-нибудь подать?
Н о р а. Нет, спасибо, у меня все под рукой.
Служанка, поставив елку, уходит.
(*402) (Принимаясь украшать елку.) Сюда вот свечки, сюда цветы...
Отвратительный человек... Вздор, вздор, вздор! Ничего такого не может быть!
Елка будет восхитительная. Я все сделаю, как ты любишь, Торвальд... Буду
петь тебе, танцевать...
Из передней входит Хельмер с кипой бумаг под мышкой.
Ах!.. Уже вернулся?
Х е л ь м е р. Да. Заходил кто-нибудь?
Н о р а. Заходил?.. Нет.
Х е л ь м е р. Странно. Я видел, как Крогстад вышел из ворот.
Н о р а. Да?.. Ах да, правда, Крогстад, он заходил сюда на минуту.
Х е л ь м е р. Нора, я по твоему лицу вижу, он приходил просить, чтобы
ты замолвила за него слово.
Н о р а. Да.
Х е л ь м е р. И вдобавок, как бы сама от себя? Скрыв от меня, что он
был здесь? Не просил ли он и об этом?
Н о р а. Да, Торвальд, но...
Х е л ь м е р. Нора, Нора, и ты могла пойти на это? Сговариваться с
таким человеком, обещать ему что-нибудь! Да еще вдобавок говорить мне
неправду!
Н о р а. Неправду?
Х е л ь м е р. Ты разве не сказала, что никто не заходил ? (Грозя
пальцем.) Чтобы этого не было больше, певунья-пташка. У певчей пташки
горлышко должно быть всегда чисто, ни единого фальшивого звука! (Обнимает ее
за талию.) Не так ли? Да, я так и знал. (Выпускает ее.) Ах, как у нас тепло,
уютно. (Перелистывает бумаги.)
Н о р а (занятая украшением елки, после короткой паузы). Торвальд!
Х е л ь м е р. Что?
Н о р а. Я ужасно рада, что послезавтра костюмированный вечер у
Стенборгов.
Х е л ь м е р. А мне ужасно любопытно, чем-то ты удивишь на этот раз.
Н о р а. Ах, эта глупая затея!
Х е л ь м е р. Ну?
(*403) Н о р а. Я никак не могу придумать ничего подходящего. Все у
меня выходит как-то глупо, бессодержательно.
Х е л ь м е р. Неужели малютка Нора пришла к такому заключению?
Н о р а (заходя сзади и опираясь локтями о спинку его кресла). Ты очень
занят, Торвальд?
Х е л ь м е р. Гм!
Н о р а. Что это за бумаги?
Х е л ь м е р. Банковские дела.
Н о р а. Уже?
Х е л ь м е р. Я добился от прежнего правления полномочий на
необходимые изменения в личном составе служащих и в плане работ. На это и
уйдет у меня рождественская неделя. Хочу, чтобы к Новому году все уже было
налажено.
Н о р а. Так вот почему этот бедняга Крогстад...
Х е л ь м е р. Гм!
Н о р а (по-прежнему опираясь локтями на спинку кресла, тихонько
перебирает пальцами волосы мужа). Не будь ты так занят, я бы попросила тебя
об одном огромном одолжении, Торвальд.
Х е л ь м е р. Послушаем. О чем же?
Н о р а. Ни у кого ведь нет такого вкуса, как у тебя. А мне бы так
хотелось быть хорошенькой на этом костюмированном вечере. Торвальд, нельзя
ли тебе заняться мной, решить, чем мне быть и как одеться?
Х е л ь м е р. Ага, маленькая упрямица ищет спасителя?
Н о р а. Да, Торвальд, мне не справиться без тебя.
Х е л ь м е р. Ладно, ладно. Подумаем и, верно, сумеем помочь горю.
Н о р а. Ах, как мило с твоей стороны! (Снова отходит к елке, пауза.)А
как красиво выделяются красные цветы. Но скажи мне, то, в чем этот Крогстад
провинился, - это правда очень дурно?
Х е л ь м е р. Он провинился в подлоге. Ты имеешь представление о том,
что это такое?
Н о р а. Не из нужды ли он это сделал?
Х е л ь м е р. Да, или, как многие, по легкомыслию. И я не так
бессердечен, чтобы бесповоротно осудить человека за один такой поступок.
(*404) Н о р а. Да, не правда ли, Торвальд?
X е л ь м е р. Иной павший может вновь подняться нравственно, если
откровенно признается в своей вине и понесет наказание.
Н о р а. Наказание?
X е л ь м е р. Но Крогстад не пошел этой дорогой. Он вывернулся всякими
правдами и неправдами, и это погубило его нравственно.
Н о р а. По-твоему, надо было...
X е л ь м е р. Ты представь себе только, как человеку с таким пятном на
совести приходится лгать, изворачиваться, притворяться перед всеми, носить
маску, даже перед своими близкими, даже перед женой и собственными детьми. И
вот насчет детей - это всего хуже, Нора.
Н о р а. Почему?
X е л ь м е р. Потому что отравленная ложью атмосфера заражает,
разлагает всю домашнюю жизнь. Дети с каждым глотком воздуха воспринимают
зародыши зла.
Н о р а (приближаясь к нему сзади). Ты уверен в этом?
X е л ь м е р. Ах, милая, я достаточно в этом убеждался в течение своей
адвокатской практики. Почти все рано сбившиеся с пути люди имели лживых
матерей.
Н о р а. Почему именно матерей?
X е л ь м е р. Чаще всего это берет свое начало от матери. Но и отцы,
разумеется, влияют в том же духе. Это хорошо известно всякому адвокату. А
этот Крогстад целые годы отравлял своих детей ложью и лицемерием, вот почему
я и называю его нравственно испорченным. (Протягивая к ней руки.)Поэтому
пусть моя милочка Нора обещает мне не просить за него. Дай руку, что
обещаешь. Ну-ну, что это? Давай руку. Вот так. Значит, уговор. Уверяю тебя,
мне просто невозможно было бы работать вместе с ним; я испытываю прямо
физическое отвращение к таким людям.
Н о р а (высвобождает свою руку и переходит на другую сторону елки).
Как здесь жарко. А у меня столько хлопот...
X е л ь м е р (встает и собирает бумаги). Да, мне тоже надо немножко
позаняться до обеда вот этим. И костюмом твоим займусь. И повесить кое-что
на елку в золотой бумажке у меня, пожалуй, найдется. (Кладет ей руки на
го-(*405)лову.) Ах ты, моя бесценная певунья-пташка! (Уходит в кабинет и
закрывает за собой дверь.)
Н о р а (помолчав, тихо). Э, что там! Не будет этого. Это невозможно.
Должно быть невозможно.
А н н а - М а р и я (в дверях налево). Детки так умильно просятся к
мамаше.
Н о р а. Нет, нет, нет! Не пускай их ко мне! Побудь с ними, Анна-Мария.
А н н а - М а р и я. Ну хорошо, хорошо. (Затворяет дверь.)
Н о р а (бледнея от ужаса). Испортить моих малюток!.. Отравить семью!
(После короткой паузы, закидывая голову.) Это неправда. Не может быть
правдой, никогда, во веки веков!
(*406) Действие второе
Та же комната. В углу, возле пианино, стоит обобранная, обтрепанная, с
обгоревшими свечами елка. На диване манто и шляпа Норы. Нора одна в волнении
бродит по комнате, наконец останавливается у дивана и берет свое манто.
Н о р а (выпуская из рук манто). Идет кто-то! (Подходит к дверям,
прислушивается.) Нет... никого. Разумеется, никто сегодня не придет,- первый
день рождества... И завтра тоже. Но, может быть... (Отворяет дверь и
выглядывает.) Нет, в ящике для писем ничего нет, совершенно пуст.
(Возвращается назад.) Э, глупости! Разумеется, он ничего такого на самом
деле не сделает. Ничего такого быть не может. Это невозможно. У меня трое
маленьких детей.
А н н а - М а р и я (выходит из дверей налево, неся большую картонку).
Насилу отыскала эту картонку с маскарадными платьями.
Н о р а. Спасибо, поставь на стол.
А н н а - М а р и я (ставит). Только они, верно, бог знает в каком
беспорядке.
Н о р а. Ах, разорвать бы их в клочки!
А н н а - М а р и я. Ну вот! Их можно починить. Только терпения
немножко.
Н о р а. Так я пойду попрошу фру Линне помочь мне.
А н н а - М а р и я. Опять со двора? В такую-то погоду? Фру Нора
простудится... захворает.
Н о р а. Это еще не так страшно... Что дети?
А н н а - М а р и я. Играют новыми игрушками, бедняжечки. Только...
Н о р а. Часто обо мне спрашивают?
А н н а - М а р и я. Привыкли ведь быть около мамаши.
(*407) Н о р а. Да, видишь, Анна-Мария, мне теперь нельзя будет так
много бывать с ними, как прежде.
А н н а - М а р и я. Ну, малыши ко всему привыкают.
Н о р а. Ты думаешь? По-твоему, они забыли бы мать, если бы ее не
стало?
А н н а - М а р и я. Господи помилуй! Не стало!
Н о р а. Слушай, Анна-Мария... я часто думаю... как это у тебя хватило
духу отдать своего ребенка чужим?
А н н а - М а р и я. Пришлось; как же было иначе, коли я поступила
кормилицей к малютке Норе?
Н о р а. Но как же ты захотела пойти в кормилицы?
А н н а - М а р и я. На такое-то хорошее место? Бедной девушке в такой
беде радоваться надо было. Тот дурной человек ведь так-таки ничем и не помог
мне.
Н о р а. Но твоя дочь, верно, забыла тебя?
А н н а - М а р и я. Ну зачем же? Писала мне, и когда конфирмовалась и
когда замуж выходила.
Н о р а (обвивая ее шею руками). Старушка моя, ты была мне хорошей