ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 21.09.2024
Просмотров: 479
Скачиваний: 1
Внутренняя классификация и отдельные типы речевых жанров 233
— Общими усилиями как-нибудь... — тоже весело сказала де-
вушка. Как-то вроде обещающе сказала...
Здесь явное неразличение жанров: установившаяся симпатия, до- верительность противоречат личностно нейтральному small talk, но при этом совсем выйти за пределы изысканной тональности «страш-
но» (почему-то страшно было замолчать и не фальшивить дальше).
Жанр, даже слабо осознаваемый, предъявляет требования, обойти которые нельзя; собеседники все же осознают требования жанра в достaтаточной степени, чтобы понять это, и оказываются в своеобраз- ном плену у жанра.
В то же время для персонажей Шукшина, как и для всех «наи- вных» носителей русского языкового сознания, все косвенные жанры слабо противопоставлены друг другу, они все примерно одинаковы, и нет ничего удивительного в том, что для Володи (и для девушки) включаются жанровые ожидания дальнейшего флирта:
Володя быстро утрачивал остатки смущения. Он вдруг увидел, что девушка перед ним милая и наивная. Неопытная. Он и сам был не бог весть какой опытный, т. е. вовсе не опытный, но рядом с такой-то, совсем-то уж зеленой... Ну-у, он хоть что-то да слышал! Отважиться? Возможность эта так внезапно открылась Володе, и так он вдруг взволновался, что у него резко ослабли ноги. Он уста- вился на девушку и долго смотрел — так, что та даже смутилась. И от смущения вдруг рассмеялась. Глядя на нее, и Володя тоже за- смеялся. Да так это у них громко вышло, так самозабвенно! Так искренне.
—Вплоть до того, что... — хохотал Володя, — вплоть до того, что... поставим... — Володя и хотел уже перестать смеяться и не мог. — Поставим шалаш и...
Как услышала девушка про этот шалаш, так еще больше зака- тилась.
—Как Робинзоны... на этом... да?
Володя только кивнул головой — не мог говорить от смеха.
Этот смех — разрядка после продолжительного напряжения, — свидетельствует и о чуждости и трудности такого стиля разговора, и о радости оттого, что нет больше необходимости притворяться. Таким образом, его можно обозначить как первый в разговоре переход сверху вниз на графике фатических жанров (точка O или отрезок OD → от- резок OB). Далее мы увидим, насколько завышена оказалась степень
234 |
ГЛАВА III. Классификация речевых жанров |
|
|
косвенности, соответствующая на графике предельно большой близо- сти, и насколько не по силам для Володи, который прямо-таки рухнул
(его гнусного позора; мелко напаскудил) оттуда в прямое предложение физической близости (трансформация OD → OB), которое он хотел бы сделать изысканным, косвенным, но не справился (по тому, как она на него смотрела — вопросительно, чуть удивленно, — он понял, что он не улыбается) и которого, кстати, совершенно не хотел, был факти- чески вынужден, находясь «в жанровом плену» (Володя успел разом осознать, что ему вовсе не хочется, чтоб она шагнула):
Володя закурил... Его опять охватило волнение. Его прямо колых- нуло, когда она — совсем рядом — вскинула вверх и назад оголенные свои руки... Он успел увидеть у нее под мышкой родинку. Дым си- гареты стал горьким, но он глотал и глотал его... И молчал. По- том бросил сигарету и посмотрел на девушку... Ему казалось, что он посмотрел смело и с улыбкой. Девушка тоже смотрела на него. И по тому, как она на него смотрела — вопросительно, чуть удив- ленно, — он понял, что он не улыбается. Но теперь уж и отступать было некуда, и Володя положил руку на ее плечо и стал робко под- талкивать пальцами девушку к себе. Так как-то двусмысленно под- талкивал — приглашал и не приглашал: можно, однако, подумать, что он влечет к себе, тогда пусть шагнет сама... Жуткий наступил момент, наверно, короткий, но Володя успел разом осознать и свою трусость, и что ему вовсе не хочется, чтоб она шагнула. И он вовсе потерялся...
—Что ты? — спросила девушка серьезно.
—Начнем? — сказал Володя. Девушка убрала его руку.
—Что начнем? Ты что?
—О боже мой! — воскликнул Володя. — Чего ж ты уж так испугалась-то?.. Пичужка. — И он коротко хохотнул, торопливо похлопал девушку по плечу и сказал снисходительно и серьезно; — Иди спать, иди спать, а то поздно уже. Да? — И ринулся в наруж- ную дверь тамбура — вон отсюда. ... Он почти бежал по вагонам. Очень хотелось или самому выпрыгнуть из вагона, или чтоб она, эта географичка, выпала бы как-нибудь из вагона, чтоб никто ни- когда не узнал его гнусного позора и какой он враль и молокосос. ... Эта Лариса теперь расскажет всем... Они любят рассказывать — смеются всегда! — когда какой-нибудь валенок хотел соблазнить девушку, но ничего не вышло — получил по ушам.
Володя просто не может представить, что такое долгое и труд- ное общение может и не иметь определенной и вполне практической
Внутренняя классификация и отдельные типы речевых жанров 235
цели, «выигрыша», что единственная цель small talk — само обще- ние в пределах small talk, без дополнительных результатов общения и без какого-либо изменения состояния дел (в межличностных отно- шениях). Быстро произошедшая замена точка О (small talk) → OD, которая скорее всего осталась незамеченной, так как для ребят оба жанра примерно одно и то же, означает в конечном счете полный и окончательный уход от личностно нейтральной фатики: длительное и доброжелательное общение никак не ассоциируется с ней, ожидается большая и выраженная прямо симпатия (или антипатия: в конце Во- лодя прямо-таки готов желать девушке смерти: очень хотелось или са-
мому выпрыгнуть из вагона, или чтоб она, эта географичка, выпала бы как-нибудь из вагона).
Таким образом, для группы фатических речевых жанров, кото- рая представляется важной для общего пространства РЖ, выделяют- ся универсальные измерения — степень межличностной близости и степень косвенности речи. В то же время некоторые рассмотренные признаки являются неуниверсальными, культурно-специфичными, например, для русской речевой культуры — слабая проработанность «верха» и «середины» типологии ФРЖ.
Добавим, что отдельные информативные речевые жанры, проти- вопоставляемые ФРЖ в диаде Т. Г. Винокур «фатика ~ информатика» [1993а, 1993b], в целом рассмотрены значительно лучше — ср., на- пример, исследования целого ряда конкретных жанров научной речи в рамках упоминавшегося функционально-стилистического жанро- ведения в Перми. Нам представляются интересными некоторые уни- версальные стратегии, выделяемые К. Ф. Седовым для всех инфор- мативных речевых жанров, — репрезентативная / изобразительная (она делится на репрезентативно-иконический и репрезентативносимволический подтипы) и нарративная / аналитическая (она делит- ся на объектно-аналитический и субъектно-аналитический подтипы) [2007: 21–25]. Поэтому мы посчитали возможным отказаться от под- робного рассмотрения данных явлений — интересующихся отсылаем к названным работам.
Отдельные жанры фатической коммуникации светская беседа, флирт, разговор по душам более подробно будут рассмотрены в пя- той главе.
236 |
ГЛАВА III. Классификация речевых жанров |
|
|
3.4.2. Жанры разных социолингвистических типов дискурса
При рассмотрении социолингвистических и прагмалингвистиче- ских классификаций разновидностей дискурса и, соответственно, со- циолингвистических и прагмалингвистических типов и подтипов мы будем опираться на многочисленные исследования по дискурсивной лингвистике, выполненные в Волгоградской, Саратовской, Иркут- ской, Воронежской и др. школах.
Самым общим (лингвофилософским) является противопоставле- ние типов дискурса в различных «модусах человеческого существо- вания». С этих позиций выделяются, например, деловой (утилитар- ный) и игровой регистры дискурса, соответственно, можно говорить о жанрах речи / коммуникации, цель и назначение которых связаны с игровой и неигровой (профессиональной) деятельностью.
Очевидно, что проблема выделения типов и жанров дискурса на данной основе производна от более общей проблемы — определения сущности игровой коммуникации и ее места в жизни человека.
Следует отметить, что, несмотря на то что проблема игровой ком- муникации, игры является одной из наиболее актуальных в современ- ной антропологически ориентированной лингвистике [Аксиологиче- ская лингвистика: игровое и комическое в общении 2003; Борботько 1996; Гольдин 2001; Гридина 1996; Карасик 2002; Логический анализ языка: концептуальные поля игры 2006; Логический анализ языка: языковые механизмы комизма 2007; Норман 2000; Санников 1999; Седов 1998; Слышкин 2000; Хейзинга 1992; Щурина 1999], в целом не существует ни единого, общепризнанного определения игры, ни общепризнанного представления о ее функциях и месте в коммуника- ции и жизни человека в целом.
Многочисленные определения игры можно, как представляется, разделить на две основные группы, восходящие к определениям Бер- на и Хейзинги.
В своей книге «Игры, в которые играют люди (психология че- ловеческих взаимоотношений)» Эрик Берн определяет игру как серию следующих друг за другом скрытых трансакций. Сущность игры определяется двумя моментами: наличием во-первых, скры- тых мотивов, во-вторых, выигрыша. Э. Берн отмечает, что в любой игре существует определенный набор правил, несоблюдение кото- рых влечет санкции со стороны социума. Ученый подчеркивает, что при всей важности игр для психологического здоровья челове-
Внутренняя классификация и отдельные типы речевых жанров 237
ка они являются только суррогатом реальной близости и не могут ее заменить. Самой совершенной формой признаются полностью свободные от игр человеческие взаимоотношения; предполагает- ся, что при условии наличия близкого партнера играющие могут «вполне безопасно и даже с радостью» отказаться от игры [Берн
1988].
Иной взгляд на игру представлен в работе Йохана Хейзинги «Homo Ludens: статьи по истории культуры». Игра рассматривается каккультурныйфеномен,болеетого,речьидетоб«игровомхарактере культуры» вообще. Й. Хейзинга отводит игре такую же важную роль, как и работе, вводя наряду с термином homo faber ‘человек делаю- щий’термин homo ludens ‘человек играющий’. Игра — это функция живого организма, которая не может быть полностью обоснована ни биологически, ни логически, ни этически. Игра также лежит вне та- кихрациональныхиэтическихпротивопоставлений,как«мудрость~ глупость», «правда ~ неправда», «добро ~ зло». Ученый определяет игру как «добровольное поведение или занятие, которое происходит внутри некоторых установленных границ места и времени согласно добровольно взятым на себя, но безусловно обязательным правилам,
сцелью, заключающейся в нем самом, сопровождаемое чувствами напряжения и радости, а также ощущением “инобытия” в сравнении
собыденной жизнью» [Хейзинга 1992: 44]
Как видим, в самом общем виде данные представления о месте игры в жизни относятся друг к другу как некая приятная, украшаю- щая, но в принципе необязательная и бесполезная добавка к тому, без чего жизнедеятельность человека невозможна, — и то, что со- ставляет не просто важную, но важнейшую часть жизни людей, то, ради чего, собственно, и живут — и ради чего занимаются «всем остальным».
Многие исследователи считают существенным противопоставле-
ние личностно-ориентированного и статусно-ориентированного дискурса:
«В первом случае (в случае личностно-ориентированного дис- курса. — В. Д.) в общении участвуют коммуниканты, хорошо знаю- щие друг друга, раскрывающие друг другу свой внутренний мир, во втором случае общение сводится к диалогу представителей той или иной социальной группы» [Карасик 2002: 277].