Файл: makarov-osnovu_teorii_diskursa-8l.pdf

когнитивно-психологические исследования должны будут подтвердить или же опровергнуть все эти предположения, но на данном этапе, пожалуй, лучше ограничиться изложенной гипотезой о наличии когнитивных коррелятов у традиционно выделяемых структурных единиц дискурса.

5.3.КАТЕГОРИИ ДИСКУРС-АНАЛИЗА

Якак бедный ребенок,

которого за руку водят по ярмарке мира. Глаза разбежались

и столько мне, грустные, дарят...

X. Р. ХИМЕНЕС

5.3.1 Мена коммуникативных ролей

Мена коммуникативных ролей или взятие репликового шага [калька с англоязычного термина turn-taking; ср.: Sprecher-Wechsel — Henne, Rehbock

1982], хотя и представляется на самый первый взгляд явлением хаотичным, все же подчиняется своим правилам (хотя слово правило здесь следует понимать совсем не так, как, скажем, в теории речевых актов), описанным в работах Сакса, Щеглова и Джефферсон [Sacks, Schegloff,

Jefferson 1974].

Необходимо различать случаи мены коммуникативных ролей по инициативе говорящего и те случаи, когда желание получить слово внезапно просыпается в одном из слушающих. В первом случае существует три уровня контроля, три способа регуляции авторства последующей реплики при смене говорящих:

1) следующий участник общения, которому дается слово, назначается посредством прямой номинации, обращения или же косвенного описания, при этом обычно от нового говорящего ожидается вполне определенный ход;

190

2)посредством произнесения первой, инициативной части диалогического единства типа вопрос — ответ определяется следующий ход, но говорящий не назначается, хотя часто он(а) подразумевается;

3)нередко встречается так называемая «нулевая» регуляция, когда сами участники общения должны решить, кто из них продолжит разговор и каким образом; при этом, если из присутствующих никто не захотел взять слово, то говорящий может продолжить речь до следующей «точки перехода» [ср.: transition-relevance place — Schegloff, Sacks 1973; Sacks, Schegloff, Jefferson 1974; Sacks 1995; Schegloff 1992].

Этнометодологические правила «взятия шага» отличаются от конститутивных правил в теории речевых актов [ср.: Searle 1992: 15ff; Schegloff 1992]. Пытаясь доказать, что это правилом это и назвать нельзя (так как правило — это нечто, чему нельзя не следовать), Сёрль пародирует теорию конверсационного анализа: «In a conversation a speaker can select who is going to be the next speaker, for example by asking him a question. Or he can just shut up and let somebody else talk. Or he can keep on talking. Furthermore, if he decides to keep on talking, then next time there is a break in the conversation, the same three options apply. And that makes the rule recursive» [Searle 1992: 16]. К обвинению в рекурсивности правил взятия шага Сёрль добавляет обличение в отсутствии у правил Сакса, Щеглова и Джефферсон «каузативной экспланаторности».

Дж. Сёрль тем самым расписывается в логическом позитивизме (о чем сказано в первой главе), приверженности к «старой» онтологии. Э. Щеглов справедливо отметил некорректность выпадов своего оппонента и, анализируя категорию «правило» (rule), говорит о другой, отличной от Сёрля трактовке термина, возможной подмене его понятиями «практика» (practice) или «употребление» (usage), a также о своем принципиальном нежелании объяснять все явления речевой коммуникации с позитивистских позиций «каузативной экспланаторности»

[Schegloff 1992].

По признаку соотнесенности соседних репликовых шагов в масштабе реального времени различаются данные типы взятия шага [Henne, Rehbock 1982: 190]:

а) мена коммуникативных ролей с перебиванием;

б) «гладкая» мена коммуникативных ролей (latching); в) мена коммуникативных ролей после паузы.

К числу сигналов мены коммуникативных ролей [turn-signal — Coulthard 1977: 61] относятся интонация высказывания и многие другие компоненты фонации; далее — паралингвистические средства, в частности, различные аспекты кинесики и проксемики; грамматические показатели, особенно синтаксические; социально ориентированные коммуникативные ходы наподобие

191

You know...; Знаете (ли)... или настойчивые запросы подтверждения с помощью заключительных фраз наподобие Так ведь? Правда?, tag-questions в английском и формул

...oder? ...nicht wahr? ...ja? в немецком — как элемент «речевой организации» [Wunderlich 1976: 331].

Строя фреймовую модель мены коммуникативных ролей как одного из аспектов внутренней организации дискурса, Т. Балмер и В. Бренненштуль [Ballmer, Brennenstuhl 1981: 36] выделяют такие фазы или концепты: намерение заговорить; разрешение заговорить; начало реплики; затягивание/сокращение реплики; прерывание реплики; продолжение/возобновление реплики и завершение реплики. Каждая из фаз может быть отмечена (пара)лингвистически.

Наибольшей экспликации подобные концепты подвергаются в институциональном или организованном общении, например, в метакоммуникативных ходах председательствующего и других участников какого-нибудь официального совещания в условиях жесткого регламента

[см.: Макаров 1987].

Способ осуществления мены коммуникативных ролей, как основополагающий фактор динамической организации дискурса в целом, оказывается одним из наиболее важных, центральных критериев для построения типологии дискурса. Именно меной коммуникативных ролей обыкновенная непринужденная беседа отличается от других форм речи, скажем, допроса

вструктуре судебного разбирательства или школьного урока [Goodwin 1981: 23].

Врегуляции мены коммуникативных ролей огромную роль играют факторы психологической и социально-психологической природы. Естественной считается мена коммуникативных ролей после длительного шага, ибо аномально общение, в котором один участник все время говорит, а другие молчат; это возможно либо в формальных группах, где такое поведение регламентировано социальным институтом, либо в неформальных группах, даже диадах с абсолютной асимметрией в отношениях.

Мена коммуникативных ролей — это самый естественный и необходимый атрибут языкового общения в любой группе. Чтобы в этом убедиться, попробуйте в разговоре с друзьями не дать им вставить слова или, наоборот, не откликнуться на их сигналы о мене коммуникативных ролей. Как и любая опривыченная операция, «взятие шага» часто осуществляется подсознательно, автоматически, не привлекая нашего внимания: в нормально протекающем общении мы не замечаем, как происходит мена коммуникативных ролей, и только лишь отклонения от нормы и нарушения правил взятия шага фиксируются более или менее успешно — как участниками общения (чья реакция может включать определенные санкции по отношению к нарушителю), так и исследователем.

192

5.3.2 Коммуникативная стратегия

Еще одно часто встречающееся понятие требует краткого комментария — коммуникативная стратегия. Этот популярный термин можно найти практически в каждой более или менее серьезной работе по коммуникативной лингвистике.

Стратегия — центральное теоретическое понятие в любой модели прагматики: прагматическая «глубинная грамматика» не поддается традиционному языковедению, так как в прагматике действуют стратегии, в формальной лингвистике — правила, в то время как теория речевых актов методологически построена вокруг категории конвенция [strategies vs. rules, conventions — Carlson 1983: 55; Parret 1983: 99; Edmondson 1981: 81; Zeckhauser 1991].

Иногда под стратегией понимается цепь решений говорящего, коммуникативных выборов тех или иных речевых действий и языковых средств. Другая точка зрения связывает стратегию с реализацией набора целей в структуре общения. Эти два подхода не противоречат друг другу, наоборот, дополняя друг друга, они в совокупности намного полнее раскрывают многоуровневую и полифункциональную природу естественного языкового общения и его строение. Такое понимание стратегии восходит к описанному выше определению с позиций

конструктивизма через осмысление ситуаций с помощью интерпретативных схем, способствующих выработке альтернативных вариантов осуществления действий и выполнения целей.

Каждое высказывание, как и их последовательность, выполняет множество функций и преследует множество целей, в связи с чем говорящим выбираются языковые средства, которые оптимально соответствуют имеющимся целям. Это положение близко принципу оптимальной релевантности Д. Шпербера и Д. Уилсон [1988]. Стратегия предстает как когнитивный процесс, в котором говорящий соотносит свою коммуникативную цель с конкретным языковым выражением [Levy 1979: 197].

Цели тоже могут быть организованы иерархически. Могут быть выделены стратегические или глобальные, образующие вершину эпизода цели и подчиненные им тактические или локальные цели, соответствующие отдельным этапам, частным фазам целого коммуникативного события [Parisi, Castelfranchi 1981]. Упорядоченность множества локальных целей обусловлена иерархической структурой когнитивной модели и относительно фиксированным характером ее отдельных частей, что позволяет участникам диалога на основании инференций программировать или планировать свои действия по реализации главной цели. Кое-кто из авторов предпочитает говорить в данном случае о тактике [tactics — Coulthard 1977: 111], другие оставляют для стратегии глобальный уровень осознания ситуации общения в целом, называя

193

тактиками локальные риторические приемы и линии речевого поведения [Гойхман, Надеина 1997: 208]. Последняя точка зрения выглядит предпочтительнее.

Таким образом, в широком смысле коммуникативная стратегия может определяться как тип поведения одного из партнеров в ситуации диалогического общения, который обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальных коммуникативных целей в рамках типового сценария функционально-семантической репрезентации интерактивного типа

[Романов 1988: 103].

Реализация стратегии предполагает систематическую сверку соответствия между прагматической «глубинной структурой» взаимодействия — иерархической структурой сценарной модели и развертывающейся в масштабе реального времени «цепочкой», последовательностью коммуникативных ходов в наблюдаемом речевом событии [Edmondson 1981: 81].

Стратегии, как совокупности целенаправленных действий в модели порождения и понимания дискурса, могут быть разными по своей природе: Т. А. ван Дейк и В. Кинч [1988] выделяют пропозициональные стратегии, стратегии локальной когеренции (связности), продукционные стратегии, макростратегии, а также схематические, сценарные стратегии, стилистические [Tannen 1984b; 1989; Gumperz 1982a; 1982b] и разговорные стратегии. Разные стратегии «живут» и в монологах: эмотивные в поэтическом или аргументирующие в научном и публицистическом дискурсе.

Коммуникативная стратегия всегда отличается гибкостью и динамикой, ведь в ходе общения она подвергается постоянной корректировке, непосредственно зависит от речевых действий оппонента и от постоянно пополняющегося и изменяющегося контекста дискурса. Динамика соотношения осуществляемого в данный момент хода с предшествующими, а также их влияние на последующие — один из главных признаков стратегии.

Стратегии, будучи обусловленными соотношением цели и последовательности действий в конкретной ситуации общения, нередко подвергаются ритуализации [Coulmas 1981: 3]. Тогда определенные стратегии и соответствующие им цели и условия деятельности закрепляются за теми или иными социальными институтами и ролями [Fritz 1982: 59], что важно для анализа языкового общения.

5.3.3 Когезия и когеренция дискурса

Несколько слов о терминах когезия и когеренция. Оба они происходят от основы глагола cohaereo (сит + haereo) (лат. быть связанным, соединенным, сросшимся, держаться или висеть вместе, примыкать). Тер-

194

мин когезия обязан своим рождением основе супина cohaesum. Есть в словаре и производное от этого же глагола существительное cohaerentia «сцепление, внутренняя связь», восходящее к