ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.10.2024
Просмотров: 498
Скачиваний: 0
'••' 'перейти к некоторым теоретическим обобщениям, нам осталось еще экспериментально выяснить чрезвычайно важный пункт в нашем исследовании. Мы исходили из предположения, что путь от натурального внимания к произвольному заключается в переходе от непосредственных операций к операциям опосредованным. Этот путь в общем и целом нам знаком и по всем другим " психическим процессам. Но возникает вопрос: каким образом ' совершается опосредование процесса внимания?
' Мы прекрасно знаем, что всякое опосредование возможно
только на основе использования естественных законов той опера-' ции, которая является предметом культурного развития. Например, в памяти мнемотехническая операция, т.е. отношение между •стимулом-знаком и стимулом-объектом, создавалась на основе ' хорошо известных нам естественных законов формирования ' структуры. Теперь нам осталось выяснить и в отношении внима-' - яия, какого рода естественно-психологическая связь должна ;• существовать между двумя стимулами для того, чтобы один мог выступить в качестве инструментального стимула, привлекающего внимание к другому. Каковы вообще естественные условия, при которых возможно опосредованное внимание? Какова естественная история законов внимания? Второй вопрос, связанный с этим, заключается в том, чтобы в исследовании найти, как при данных естественных условиях протекает действительный переход от Натурального к инструментальному вниманию.
Для ответа на эти вопросы, имеющие фундаментальное значение для всей истории внимания, мы предприняли довольно сложное по построению экспериментальное исследование. На нем
мы хотим сейчас остановиться подробнее.
Мы исходили из того, что внимание в чистом виде не наблюдается. Как известно, это дало повод одним психологам объяснять с помощью внимания все изменения, происходящие в процессах памяти, мышления, восприятия, воли и т.д., а другим, напротив, отрицать вовсе существование внимания как особой психической функции и изгонять самое слово из психологического . словаря, как предложили Фуко, Э. Рубин92 и другие. Наконец, 217
Л. С. ВЫГОТСКИЙ
третьи предложили говорить вместо единого внимания о мйогих вниманиях, имея в виду специфичность этой функции в каждом отдельном случае. Фактически на путь расчленения единого внимания на отдельные функции и вступила сейчас психология. Яркий пример этого мы имеем в работах немецких авторов (Н. Ах) и в теории внимания Рево д.'Аллона.
Мы знаем, что процесс внимания может протекать неодинаково и, как явствует из уже приведенных выше экспериментов, мы имели дело с различными видами внимания при различных формах деятельности. Осталось найти наиболее примитивную и естественную деятельность, при которой роль внимания могла бы выступить в наиболее чистом виде и дала бы возможность изучить именно культуру внимания. Мы избрали в качестве такой деятельности реакцию выбора структурных отношений, которую
применил впервые В. Келер в опытах с домашней курицей, шимпанзе и ребенком.
В эксперименте Келера курице насыпали зерно на светлосерый и темно-серый листы бумаги, причем со светло-серого листа курице не давали клевать, отгоняли; а когда она подходила к темно-серой бумаге, могла клевать зерно свободно. В результате большого числа повторений у курицы образовалась положительная реакция на темно-серый и отрицательная—на светлосерый лист. Теперь курице в критических опытах дали новую пару листов: один белый и один светло-серый, использованный в первой серии. Курица обнаружила положительную реакцию на светло-серый лист, т.е. на тот самый, который в предыдущей паре вызывал у нее отрицательную, реакцию. Равным образом, когда была предложена новая пара листов: прежний темно-серый и черный, курица обнаружила положительную реакцию на черный и отрицательную—на темно-серый, который в предыдущих опытах вызывал у нее положительную реакцию.
С некоторыми изменениями аналогичный опыт был произведен с шимпанзе и с ребенком. Результаты получены еще более выразительные. Таким образом, экспериментально удалось установить, что в подобных условиях животные и ребенок реагируют на структуру, на целое, на отношение между двумя цветами, а не на абсолютное качество цвета. Благодаря этому и возникает возможность переноса прежней дрессировки на новые условия. При переносе животное и ребенок чрезвычайно ясно обнаруживали основной закон всякой психологической структуры: психологические свойства и функции частей определяются свойствами целого. Так, светло-серый лист, будучи включен в одно целое, вызывал отрицательную реакцию, так как в данной паре он являлся более светлым из двух тонов. Будучи включен в новую пару, он вызывал положительную реакцию, так как оказывался более темным. Так же изменял свое значение с положительного-на отрицательное и темно-серый цвет, когда был включен в пару с черным. Животное и ребенок, таким образом, реагировали не на
218
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ВЫСШИХ ПСИХИДВСКИХ ФУНКЦИЙ
гное качество серого цвета- того или иного оттенка, а на
Нее темный из двух тонов.
fB. Келер указывает, что для успешности опытов необходимо •реблять очень большие цветные поверхности со значитель-различием в оттенках и выбирать такую обстановку, чтобы дцения цветов бросались в глаза. Вся трудность в прежних ивятах с реакцией выбора у обезьяны заключается для Келера не Щюм, чтобы образовать связь между известной реакцией и |естным-стимулом, но главньм образом в том, чтобы направить Ймание во время выбора именно на данное свойство зрительного |хя, которое должно быть использовано в качестве условного
(вдула. Не следует забывать, что перед исследователем, который
дет возбудить и направить внимание обезьяны, стоят две |юршенно различные задачи. Одна заключается в том, чтобы Цбудить внимание обезьяны к опыту. Когда обезьяны вдруг »йнают относиться к условиям опыта безучастно, тогда получе-в только что описанного эффекта невозможно. Первая задача дается сравнительно просто: чтобы возбудить внимание обезь-Ы и направить его на цель опыта, достаточно в качестве цели [брать добывание пищи и устранить из обстановки все резкое, дьное и отвлекающее внимание. Остается еще вторая, более ожная задача—направить внимание обезьяны на тот признак, с торым у нее должна образоваться связь. Для. этого Келер скомендует выбирать такие признаки, которые сами по себе ривлекали бы внимание животного, навязывались ему или броса-ись в глаза. Надо оперировать резко выраженными различиями, олыиими поверхностями, данными на невыразительном фоне.
Мы внесли в опыты существенные изменения, касающиеся как аз привлечения внимания. Мы поступили обратно советам Келе-Щ»а и, ставя наши опыты над нормальными и ненормальными Цдвтьми, • предложили ребенку следующую ситуацию. Ребенок 1К;'Яолжен был выбрать из двух чашек, стоящих перед ним, ту, в |оторую незаметно для него был положен орех, другая чашка Ц*оставалась пустой. Обе чашки были закрыты одинаковыми .•Квадратными крышками из белого картона, поверх которых ярикреплены небольшие прямоугольники светло- и темно-серого 'Цвета, занимавшие в общем не больше одной четверти поверхности всей крышки.
Таким образом, мы избрали нарочно признак, не бросающийся • в глаза, для того чтобы проследить, как направляется внимание в .'-Данном случае. Изменение мы произвели .потому, что цель нашего Опыта, составлявшего только первое .звено в ряде дальнейших, была как раз обратна цели Келера. Келер интересовался преимущественно образованием связи и поэтому хотел создать благоприятные условия для создания этой связи, и в частности соответствующую направленность внимания. Для нас сам процесс образования связи уже. был известен из опытов Келера, нас интересовал Только процесс, в котором мы могли бы проследить деятельность внимания. -.-
Л. С. ВЫГОТСКИЙ
Расскажем .кратко, как протекал типичный опыт с ребенком 3 лет. Для такого ребенка все внимание сразу направлено на цель, и он вообще не понимал той операции, которую ему предстояло выполнить. В самом начале опыта и очень часто в его продолжение ребенок брал обе чашки, а когда его просили указать пальцем на ту, которую он хочет открыть, он протягивал две руки, и ему приходилось напоминать, что можно указывать только на одну чашку. Всякий раз на просьбу показать, какую из двух чашек он хочет открыть, ребенок неоднократно отвечал: «Хочу ту, в которой есть орех», пли показывал обе чашки, говоря при этом:
«В какой есть, ту и хочу». Когда он выигрывал, он с жадностью хватал орех, не обращая внимания на то, что делает экспериментатор; когда проигрывал, говорил: «Подожди, сейчас угадаю» или: «Сейчас я выиграю». Очень скоро после того, как он три раза подряд брал с успехом правую чашку, у него вырабатывалась реакция на место, когда это правило нарушалось, он начинал выбирать наугад.
Самое большее, что удавалось вызвать у ребенка этого возраста, благодаря чередованию успеха и неуспеха, были известные колебания перед выбором, однако в колебаниях ничто не указывало на выделение признака, которым ребенок мог бы руководствоваться в выборе, После 30 опытов у ребенка как будто начинала устанавливаться положительная реакция на темно-серый цвет, которая держалась в течение некоторого времени, но при проверке на критических опытах она не подтверждалась, как не подтвердилась и при возвращении к основной ситуации. На вопрос, почему выбрана та или другая чашка, давалась мотивировка независимо от того, открыта чашка или закрыта: «Потому что орех здесь», «Я не хотел больше проигрывать» и т.д.
В описанном опыте выигрыш и проигрыш чередуются так часто, что ребенка удовлетворяет подобная ситуация. Его внимание все время остается прикованным к цели. Возможно, что очень длительная дрессировка привела бы к тому же результату, что и у Келера, но опыт начинает терять для нас интерес, так как наша цель, повторяем, заключалась не в том, чтобы подтвердить, проверить или проследить дальше установленные Келером факты. Обычно внимание ребенка не направлено на серые бумажки и может потребоваться большее число опытов для того, чтобы добиться успеха.
В той же самой ситуации ребенок 5 лет, выигрывая или проигрывая, на вопрос о причинах выбора отвечает: «Я брал эту чашку потому, что мне захотелось ее». Однако по объективному течению опыта видно, что ребенок реагирует главным образом по правилу проб и ошибок. Он берет не ту чашку, с которой он только что проиграл. На 23-м опыте ребенок отказывается платить штрафной орех, говоря: «Последний я уже не отдам, он у меня будет», и при 24-м долго осматривается. На 49-м опыте после трех проигрышей, выпавших подряд, ребенок плачет: «Я больше не буду с тобой играть, ну тебя». Когда его успокаивают
220
g спрашивают о мотивах выбора, он отвечает: «Из чашки в чашку орех переходит, мне так думается».
; После этого мы поступаем следующим образом. Мы закладываем орех в чашку на глазах у ребенка и при этом пальцем доказываем ему на темно-серую бумажку, прикрепленную к крышке. Следующим движением указываем ему на другую— светло-серую бумажку, прикрепленную к крышке пустой чашки.
На 51-м опыте ребенок выигрывает и в качестве мотива объясняет: «Тут серая бумажка и тут серая бумажка». При. критических опытах он сразу переносит свой прием и мотивирует выбор: «Потому что тут серая, а тут черная бумажка». При опытах с белой и серой бумажкой опять сразу правильно •переносит и говорит: «Ага, здесь—темно-серая, где темнее, там орех. Я раньше не знал, как выигрывать, я не знал, что где темнее бумажка, там орех». На следующий день и через несколько дней ребенок выигрывает сразу, без ошибок, удерживая и перенося верно свой прием.
В опытах для нас самым существенным моментом является момент указания, момент обращения внимания, жест, которого достаточно в качестве дополнительного стимула для того, чтобы обратить внимание ребенка на тот-признак, с которым он должен связать свою реакцию. Легчайшего добавочного толчка достаточно для того, чтобы весь процесс, приводящий ребенка к аффек-' тивному взрыву, сразу был решен верно не только в отношении данной пары цветов, но и в отношении критического опыта. Нам вспоминается по этому поводу прекрасное сообщение Келера о курицах, которые в его опытах падали в оцепенении на землю, иногда падали в обморок, иногда обнаруживали взрывную реакцию, когда перед ними появлялись новые оттенки серого цвета,
Скажем прямо, что в экспериментальном моменте в роли жеста, обращающего внимание ребенка на что-нибудь, мы видим—первое и самое основное—естественные условия для возникновения произвольного внимания. Келер, который в отличие от нас изыскивал все способы для того,, чтобы не затруднять, но облегчать направление внимания животного и показать, что при этом получается моментальное образование условной связи, говорил, что в этом отношении обезьяна представляет чрезвычайно большие удобства по сравнению с другими животными. Обезьяне дают в руки палочку, которой она может указывать на ящик вместо того, чтобы брать его в руки. Сам же процесс обучения укорачивается благодаря тому, что, как говорит Келер, он всеми возможными средствами' направлял внимание обезьяны на материал, служивший стимулом для выбора, указывая, что банан лежит именно там.. В добавочном моменте, имеющем вспомогательное значение, с точки зрения Келера, мы видим чрезвычайно важное обстоятельство. Сам Келер указывает, что такого рода постановка опыта представляет нечто вроде примитивного объяснения его принципа, замещающего словесное объяснение. Надо отметить, что этот прием приводил к поразительной уверенности животного