ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.10.2024
Просмотров: 650
Скачиваний: 0
Рассмотрим возрастное развитие обеих форм сосредоточения и установки внимания в эксперименте с двойной стимуляцией. У дошкольников обе формы внимания стоят чрезвычайно близко друг к другу. Расхождение их сильно увеличивается в первом и особенно во втором школьном возрасте и опять становится незначительным у взрослых. Прослеживая развитие внимания от дошкольника к взрослому, мы приходим к следующему основному заключению. Различие в деятельности опосредованного и непосредственного внимания возрастает начиная от дошкольного возраста, достигает максимума во втором школьном возрасте и затем снова обнаруживает тенденцию к уравниванию. Мы легко узнаем дальше в двух кривых, выражающих основной генетический закон развития внимания, рисунок, по существу сходный с параллело-
208
граммом развития памяти, который мы попытаемся разъяснить в следующей главе.
Для того чтобы объяснить последовательность в развитии опосредованного внимания, мы должны кратко проследить, как протекает опыт на различных возрастных ступенях. Здесь мы прежде всего устанавливаем, что у дошкольника разница между количеством ошибок при одном и другом способах направления внимания ничтожна, введение нового приема не изменяет существенно протекание всего процесса. Дошкольник не использует в сколько-нибудь значительной мере стимулов-средств, находящихся перед ним. Он часто играет карточками безотносительно к задаче, выбирает из них иногда случайную, руководствуется при ответе внушающим влиянием карточки. Наиболее удачно справляющийся с задачей ребенок начинает частично использовать вспомогательные средства. Он выделяет запрещенные цвета, скажем белый и черный, откладывает их в сторону и при назывании пользуется цветами тех карточек, которые остались перед ним. Однако ребенок не выводит раз названный цвет из ряда карточек, лежащих перед ним.
Только в школьном возрасте, как правило, начинается полное использование предложенного приема. Внутренняя операция становится внешней, ребенок овладевает своим вниманием при помощи внешних стимулов-средств. Начинается ясная дифференциация карточек на «можные» и «неможные» цвета, как выражается один из испытуемых; к запрещенным цветам прибавляются использованные, т. е. уже названные. У школьников наблюдается в опыте ясно выраженное подчинение средству, попыткам механизировать всю операцию, что часто ведет к обессмысливанию ответов, так как ребенок обнаруживает тенденцию руководствоваться только цветом, подсказываемым карточкой, но не смыслом вопроса.
Таким образом, обращение к стимулу-средству быстро повышает у младшего школьника продуктивность работы внутреннего внимания, но по существу приводит к ухудшению качества ответа и, таким образом, к нецелесообразному использованию предложенного приема. С наибольшей полнотой и наиболее адекватно используют внешние средства старшие школьники, которые не обнаруживают уже полного подчинения карточкам, как младшие школьники.
Соответственно уменьшаются и ошибки. У дошкольника опосредованное внимание почти не снижает процента ошибок, у младшего школьника процент ошибок падает почти в два раза, у 'старшего—в десять раз. Мы имеем, таким образом, как бы последовательную картину развития опосредованного внимания, все лучшее и лучшее овладение процессами и подчинение внимания своей власти. Только у взрослых мы замечаем вновь крайне незначительное падение числа ошибок при обращении к карточкам.
Для того чтобы объяснить этот факт, играющий центральную роль в процессе развития произвольного внимания, обратимся к 209
Л. С. ВЫГОТСКИЙ
опытам, выделенным в особую серию и показавшим, что аналогичное движение проделывают и кривые развития одного и другого процесса установки внимания у отдельного ребенка. Если мы будем длительно повторять с дошкольником эти эксперименты, то в пределах данной операции сравнительно скоро ребенок проделает в общем тот же путь. Поведение ребенка во время опыта будет последовательно проходить через следующие стадии:
1) неполное и нецелесообразное использование карточек; 2) переход к энергичному использованию их и всецелое подчинение внешнему средству; 3) целесообразное использование карточек для решения внутренней задачи внешними средствами и, наконец, 4) переход к тому типу поведения, которым пользуются взрослые.
Как это ни кажется странным с первого взгляда, взрослый при переходе к использованию карточек в нашем опыте ведет себя примерно так же, как дошкольник, если судить по внешнему виду. Взрослый тоже в высшей степени мало пользуется карточками, вся операция у него носит характер полувнешнего приема, он как бы отмечает про себя, «в уме», запрещенные и уже названные цвета, но не трогает карточек. Мы наблюдаем у. взрослого неполное использование внешнего средства, так как у него сильно развита внутренняя операция. Мы имеем полное основание предполагать, наблюдая такое же поведение, появляющееся в результате длительного эксперимента у ребенка, что это происходит под влиянием процессов вращивания, т. е. перехода от внешне опосредованного к внутренне опосредованному процессу.
У взрослого, в отличие от дошкольника, развиты процессы произвольного внимания, и он может мысленно через слова или каким-нибудь другим способом фиксировать запрещенные и уже названные цвета; к тому. же самому приходит на наших глазах ребенок, когда внешний вспомогательный стимул замещается у него стимулом внутренним. Наряду с сокращением, а иногда отмиранием внешней операции у взрослого и у ребенка в соответствующем эксперименте значительно повышается внутреннее внимание, о чем можно судить по объективным результатам. На основании этого мы можем заключить, что у ребенка произошла перестройка внутренних процессов под влиянием перехода к опосредованной форме внимания, вращивание внешнего приема, внешняя операция стала внутренней операцией.
За это говорят и данные анализа структуры операции. Они показывают, что одна и та же задача может быть решена путем различных внутренних операций. Ребенок, пользуясь выражением А. Бине, симулирует внимание тогда, когда выводит запрещенные цвета из поля зрения, и фиксирует внимание на цветах, оставшихся перед ним. Он замещает одну операцию другой, которая приводит к тому же эффекту, но которая по существу не имеет с первой ничего общего. Мы снова приходим к выявлению глубокого различия, существующего между фенотипической и генотипи-ческой формами процесса.
Ребенок иногда решает эту задачу совершенно иначе. Он не
210
цывает запрещенные цвета в сторону, а выбирает их, кладет собой и фиксирует глазами. В этих случаях внешний прием ао соответствует внутренней операции—и перед нами работа средованного внимания. При такой операции перестраивается и „„ процесс поисков ответа. Ребенок должен дать правильный, "е. осмысленный, ответ на поставленный вопрос и соблюсти при
jseom известные формальные правила, не называть определенных . Дветов. Своеобразная направленность внимания трансформирует, Керестраивает процесс поисков ответа, направляет мышление по кольному пути. Ответы ребенка становятся все более и более дчественными. Вместо прямого ответа на вопрос о том, какого era бывает трава, ребенок при запрещении называть зеленый ®т отвечает: «Трава бывает осенью желтая». На вопрос:
1омидоры красные?»—при запрещении называть красный цвет бенок отвечает: «Они зеленые, когда еще незрелые!» Испыту-ый обращается, таким образом, к новым ситуациям, переходит более трудный путь мышления.
Такова в самых общих чертах история культурного развития имания. Мы можем сказать вместе с Т. Рибо88, впервые поставив ш в связь проблему произвольного внимания с проблемой ЗЙЙРУР1101'0 развития человека, что генезис очень сложен, но он 56Рй;-воответствует действительности.
l?!? Т. Рибо был, кажется, первым психологом, рассматривавшим 1|НЗД>оизвольное внимание как продукт культурного исторического ййзезвития человечества. Он назвал непроизвольное внимание есте-%яСтвенным, а произвольное—искусственным. «Искусство,— |'' говорил он,—пользуется природными силами для осуществления йсвоих задач, и -в этом-то смысле я называю такую форму IH -внимания искусственной» (1897, с. 30).
' На вопрос о том, как возникло произвольное внимание, он 'отвечает, что тот же прогресс, который заставил человека в i развитии общества перейти от первобытной дикости в состояние ,' организованного общества, в области умственного развития заста-
*. вил человека перейти от господства непроизвольного внимания к ' господству внимания произвольного. «Последнее служит одновременно следствием и причиной цивилизации» (там же, с. 33).
. • Отвлекаясь сейчас от того, насколько исторически правильно ' Рибо ставит развитие произвольного внимания в связь с развитием
• общества, мы не можем не заметить, что в самой постановке вопроса Рибо заключается колоссальная революция во взглядах
' . -на внимание и прокладывается первый путь к его историческому объяснению.
Согласно взглядам Рибо, произвольное внимание есть историческая форма естественного внимания, возникшая в специфиче-
. ских условиях приспособления общественного человека к природе. Как только, говорит Рибо, под влиянием тех или других причин человек вышел из дикого состояния (недостаток дичи, скученность населения, бесплодность почвы, соседство лучше вооруженных племен) и был поставлен перед необходимостью
211
Л. С. ВЫГОТСКИЙ
либо погибнуть, либо приспособиться к более сложным условиям жизни, т. е. работать, внимание произвольное стало в свою очередь фактором первой важности в этой новой форме борьбы за жизнь.
Как только у человека появилась способность отдаться труду, по существу непривлекательному, но необходимому, как средству к жизни, явилось на свет произвольное внимание. Легко сказать, что до возникновения цивилизации внимание не существовало или появлялось на мгновение, как мимолетное сверкание молнии.
Т. Рибо, первым указавший на социальную природу произвольного внимания, показал и то, что эта форма внимания развивается и что в общем развитие идет извне вовнутрь. Произвольное внимание постепенно превращается во внутреннюю операцию и, наконец, в определенном периоде развития выработанное внимание становится второй натурой—задача искусства выполнена. Достаточно очутиться в известных условиях, в известной среде, чтобы все остальное последовало само собой.
Однако в теории Рибо нам кажется невыясненным как сам механизм деятельности произвольного внимания, так и сколько-нибудь отчетливая картина его онтогенеза. Механизм Рибо очень часто сводит к дрессировке. Показывает возникновение произвольного внимания, как мы сказали бы сейчас, как возникновение простого условного рефлекса на дистантный раздражитель, сигнализирующий о другом раздражителе, вызывающем естественное .внимание. Несомненно, что этот механизм лежит в основе перехода от непроизвольного внимания к произвольному, но он не составляет самого характерного и самого существенного Для него, а играет подчиненную роль, объясняет вообще всякий переход от врожденной формы поведения к приобретенной.
С этой точки зрения, как устанавливает Рибо, животные также овладевают произвольным вниманием. Тогда не понятно, почему произвольное внимание составляет продукт цивилизации. Нет надобности подробно доказывать, говорит Рибо, что у животных переход внимания непроизвольного к произвольному происходит также под влиянием воспитания и дрессировки. Бине подчеркивает только ограниченность средств, с помощью которых мы действуем на животных, видимо, из-за незнания широкого круга условных раздражителей, могущих, как показывает учение, об условных рефлексах, вызвать условное внимание животного.
Т. Рибо не замечает того основного факта, что внимание животного, даже и при дрессировке, уже потому не является произвольным, что этим вниманием овладевает человек, но не само животное. У животных нет перехода от овладения, другими к овладению собой, от. подчинения к господству, перехода, который составляет самую характерную черту в развитии произвольного внимания человека. Ошибка Рибо возможна потому, что он не знал механизма образования произвольного внимания; не учитывал тех средств, при помощи которых совершается историческое развитие как во внимании, так и в поведении вообще. Только с
212