Файл: Vestnik_TGU_426.pdf

26 

65. Mann, Yu.V. (1988) 

Poetika Gogolya

 [Poetics of Gogol]. 2nd ed. Moscow: Khudozh. lit. 

66. Gogol’, N.V. (1937) 

Polnoe sobranie sochineniy: v 14 t. 

[Complete Works: in 14 vols]. Vol. 1. Moscow; Leningrad: USSR AS. pp. 283–308. 

67. Gogol’, N.V. (1951) 

Polnoe sobranie sochineniy: v 14 t.

 [Complete Works: in 14 vols]. Vol. 6 Moscow; Leningrad: USSR AS. 

68. Léger, L. (1911) Le mysticisme de Gogol [The mysticism of Gogol]. 

Bibliothèque universelle et Revue suisse. Lausanne: Imprimerie Réunies 

(S. A.).

 LXIII:188. pp. 309–322. 

69. Yauss, G.-R. (1995) Istoriya literatury kak provokatsiya literaturovedeniya [The History of Literature as a Provocation of Literary Studies]. 

Novoe 

literaturnoe obozrenie – New Literary Observer

. 12. pp. 34–84. 

70. Compagnon, A. (2001) 

Demon teorii: literatura i zdravyy smysl

 [Demon of theory: literature and common sense]. Translated from English. Mos-

cow: Izd-vo im. Sabashnikovykh. 

71. Mongault, H. (1932) Notes, Ã©claircissements et variantes [Notes, Clarifications and Variations]. In: 

Œuvres Complètes de Prosper Mérimée. 

Études de littérature russe

 [Complete Works by Prosper Mérimée. Studies of Russian literature]. Vol. 2. Paris: Librairie ancienne Honoré Cham-

pion. pp. 469–605. 

72. Tourgueneff, I. (1907) 

Lettres Ã  Madame Viardot

 [Letter to Madame Viardot]. Paris: Fasquelle. pp. 155–156. 

73. Michelson, S. (1946) 

Les grands prosateurs russes

 [The great Russian prose writers]. Paris: La Jeune Parque. 

74. Mérimée, P. (1851) Nouvelles russes. â€“ Mertvyia douchi (les Ames mortes). â€“ Revizor (l’Inspecteur-général) [Russian news. Mertvye dushi (Dead 

Souls). Revizor (The Inspector General)]. 

Revue des Deux Mondes.

 XII. November, second half. pp. 627–650. 

75. Mongault, H. (1931) Introduction. In: 

Œuvres Complètes de Prosper Mérimée. Ã‰tudes de littérature russe

 [Complete Works by Prosper Mérimée. 

Studies of Russian literature]. Vol. 1. Paris: Librairie ancienne Honoré Champion. pp. VII–CXLI. 

76. Veselovskiy, A. (1894) 

Etyudy i kharakteristiki

 [Etudes and characteristics]. Moscow: Tipo-litografiya I.N. Kushnereva i Ko. pp. 557–609. 

77. Shambinago, S. (1911) 

Trilogiya romantizma (N.V. Gogol’) 

[The trilogy of romanticism (N.V. Gogol)]. Moscow: Pol’za. 

78. Ovsyaniko-Kulikovskiy, D.N. (1912) 

Sobranie sochineniy: v 9 t.

 [Works: in 9 vols]. Vol. 1. St. Petersburg: Izd. I.L. Ovsyaniko-Kulikovskoy. 

79. Gogol, N.V. (1931) 

Les Ã‚mes mortes: extraits

 [Dead Souls: excerpts]. Translated from Russian by M. Chandibine. Paris: A. Hatier. 

80. Schloezer, B. de. (1932) 

Gogol

. Paris: Plon. (In French). 

81. Schloezer, B. de. (1946) 

Gogol

. Paris: Janin. (In French). 

82. Bryusov, V.Ya. (1987) 

Sochineniya: v 2 t.

 [Works: in 2 vols]. Vol. 2. Moscow: Khudozh. lit. 

83. Bergson, A. (1992) 

Smekh

 [Laughter]. Moscow: Iskusstvo. 

84. Gogol’, N.V. (1952) 

Polnoe sobranie sochineniy: v 14 t.

 [Complete works: in 14 vols]. Vol. 8. Moscow; Leningrad: USSR AS. pp. 286–299. 

85. Schloezer, B. de. (1966) Avant-propos [Foreword]. In: Gogol, N.V. 

Les Aventures de Tchitchikov ou Les Ã‚mes Mortes: poème 

[The Adventures of 

Chichikov, or Dead Souls: a poem]. Paris: Le club français du livre. 

86. Mochul’skiy, K.V. (1934) 

Dukhovnyy put’ Gogolya

 [Spiritual path of Gogol]. Paris: YMCA-Press. 

87. Marcel, G. (1933) Boris de Schloezer, Gogol. 

Nouvelle Revue Française

. 1 January. 232. pp. 187–190. (In French). 

88. Zen’kovskiy, V.V. (2001) 

Istoriya russkoy filosofii

 [History of Russian philosophy]. Moscow: Akademicheskiy Proekt, Raritet. 

89. Hofmann, M. (1934)

 Histoire de la littérature russe des origines Ã  nos jours

 [The history of Russian literature from the origin to our days]. Paris: 

Payot. 

90. Pozner, V. (1929) 

Panorama de littérature russe contemporaine

 [The overview of the contemporary Russian literature]. Paris: Ed. Kra. 

91. Brian-Chaninov, N. (1934) 

La Tragédie des lettres russes

 [The tragedy of Russian letters]. Paris: Payot. 

92. Zavgorodniy, A.M. (2017) French reception of the poem by N.V. Gogol â€œDead Souls” in the period of French-Russian alliance: the beginning of 

the XX century.

 

Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki – Philological Sciences. Issues of theory and practice.

 3:2. pp. 26–31. (In Russi-

an). 

93. Cabanès, Au. (1935) 

Grands nèvropathes: en 3 tomes

 [Great neuropaths: in 3 vols]. Vol. 3. Paris: Albin Michel. 

94. Merejkovski, D. (1939) 

Gogol et le diable 

[Gogol and the Devil]. Translated by Constantin Andronikof. Paris: Gallimard. 

 

Received: 30 November 2017 

27 

Вестник

 

Томского

 

государственного

 

университета

. 2018. 

№

 426. 

С

. 27–38. 

DOI: 10.17223/15617793/426/3

 

 

УДК

 811.521+003.086 

А

.

С

. 

Зверев

  

 

ГРАФИЧЕСКАЯ

 

СВЯЗНОСТЬ

: 

ЛИНЕЙНО

-

СИНТАГМАТИЧЕСКИЙ

 

СТАТУС

 

ЯПОНСКИХ

 

ПУНКТУАЦИОННЫХ

 

ПОКАЗАТЕЛЕЙ

 

 

Рассматривается

 

вопрос

 

о

 

положении

 

пунктуационных

 

показателей

 

на

 

шкале

 

синтагматической

 

свободы

. 

Цель

 â€“ 

принци

-

пиально

 

адаптировать

 

к

 

знакам

 

препинания

 

традиционный

 

подход

 

к

 

базовой

 

морфологической

 

проблематике

, 

активно

 

изу

-

чавшейся

 

на

 

непунктуационном

 

материале

, 

без

 

учета

 

письменной

 

специфики

. 

Для

 

детального

 

освещения

 

выделена

 

сторона

 

синтагматического

 

поведения

 

письменных

 

единиц

, 

которая

 

касается

 

связей

 

внутри

 

графического

 

означающего

. 

Разрабо

-

танная

 

методология

, 

построенная

 

вокруг

 

понятия

 Â«

графическая

 

связность

», 

апробирована

 

в

 

применении

 

к

 

японской

 

пунк

-

туации

. 

Ключевые

 

слова

:

 

пунктуация

; 

знаки

 

препинания

; 

графика

; 

синтагматический

 

статус

; 

клитика

; 

синтагматическая

 

самосто

-

ятельность

; 

японский

 

язык

. 

Проблема

 

лингвистического

 

подхода

  

к

 

пунктуации

 

 

В

 

статье

 [1] 

нами

 

обосновывалась

 

принадлежность

 

японских

 

знаков

 

препинания

, 

употребляемых

 

в

 

конце

 

предложения

, 

к

 

классу

 

заключительных

 

модально

-

экспрессивных

 

частиц

. 

Было

 

показано

, 

что

 

семанти

-

ко

-

синтаксические

 

свойства

 

этих

 

пунктуационных

 

единиц

 

отвечают

 

определяющим

 

признакам

 

одного

 

из

 

канонических

 

классов

 

служебных

 

показателей

. 

В

 

сво

-

их

 

исследованиях

 

мы

 

с

 

системоцентричных

 

позиций

 

развиваем

 

традицию

 

научного

 

лингвистического

 

под

-

хода

 

к

 

изучению

 

пунктуации

, 

представленного

 

в

 

мо

-

нографиях

 [2–4], 

и

 

разрабатываем

 

идею

 

разносторон

-

него

 

сближения

 

знаков

 

препинания

 

с

 

прочими

 

едини

-

цами

 

письменного

 

языка

. 

Стремление

 

интегрировать

 

знаки

 

препинания

 

в

 

общую

 

систему

 

непунктуацион

-

ных

 

единиц

, 

рассматривая

 

их

 

как

 

полноправные

 

эле

-

менты

 

словаря

, 

сближает

 

наши

 

взгляды

 

на

 

пунктуа

-

цию

 

с

 

подходом

, 

предлагаемым

 

в

 

монографии

 [5. 

С

. 190]: Â«

В

 

письменной

 

форме

 

языка

 

союзам

 

и

 

части

-

цам

 <…> 

вполне

 

аналогичны

 

знаки

 

препинания

, 

ко

-

торые

 

также

 

рассматриваются

 

при

 

описываемом

 

под

-

ходе

 

как

 

служебные

 

лингвистические

 

сущности

». 

В

 

статье

 [1. 

С

. 95] 

мы

 

сформулировали

 

следующие

 

принципы

 

описания

 

пунктуации

: 

1) 

Знаки

 

препинания

 

могут

 

рассматриваться

 

не

 

только

 

как

 

графемы

, 

но

 

и

 

как

 

единицы

 

более

 

высоких

 

уровней

 

языка

, 

записанные

 

при

 

помощи

 

этих

 

графем

. 

2) 

При

 

таком

 

рассмотрении

 

знаки

 

препинания

 

проявляют

 

разностороннее

 

сходство

 

с

 

прочими

 

язы

-

ковыми

 

средствами

, 

прежде

 

всего

 

служебными

 

пока

-

зателями

, 

и

 

могут

 

быть

 

описаны

 

по

 

тем

 

же

 

самым

 

принципам

. 

3) 

Интегрированные

 

таким

 

образом

 

в

 

систему

 

письменного

 

языка

, 

с

 

точки

 

зрения

 

своих

 

функций

 

внутри

 

этой

 

системы

 

знаки

 

препинания

 

не

 

сохраняют

 

того

 

единства

, 

которое

 

приписывается

 

им

 

на

 

графиче

-

ском

 

уровне

, 

но

 

распределяются

 

по

 

разным

 

классам

 

таких

 

показателей

. 

Во

 

многих

 

исследованиях

 

по

 

пунктуации

, 

включая

 

упомянутые

 

монографии

 [2–4], 

в

 

том

 

или

 

ином

 

виде

 

описывается

 

роль

 

синтаксического

 

фактора

 

в

 

расста

-

новке

 

знаков

 

препинания

, 

но

 

при

 

этом

 

им

 

не

 

придает

-

ся

 

статус

 

полноценных

 

синтаксем

, 

подлежащих

 

обычному

 

грамматическому

 

анализу

 

на

 

общих

 

осно

-

ваниях

 

с

 

непунктуационными

 

средствами

. 

Традици

-

онный

 

подход

 

акцентирует

 

внимание

 

исследователя

 

на

 

графической

 

специфике

 

пунктуационных

 

показа

-

телей

, 

и

 

потому

 

стандартной

 

практикой

 

оказывается

 

описание

 

знаков

 

препинания

, 

выделенных

 

как

 

класс

 

языковых

 

единиц

 

в

 

противопоставлении

 

буквам

, 

циф

-

рам

 (

в

 

японском

 

языке

 â€“ 

знакам

 

слоговых

 

азбук

, 

иеро

-

глифам

), 

как

 

графем

, 

которые

 

непосредственно

 

функ

-

ционируют

 

на

 

синтаксическом

 

уровне

1

.  

В

 

отношении

 

предмета

 

данной

 

статьи

 

хорошей

 

ил

-

люстрацией

 

этой

 

парадоксальной

 

особенности

 

может

 

служить

 

типично

 

устроенное

 

определение

 

японской

 

пунктуации

 

в

 

сборнике

, 

в

 

основу

 

которого

 

положено

 

указанное

 

смешение

 

языковых

 

уровней

: «

Система

 

гра

-

фических

 

знаков

, 

разделяющих

 

предложения

 

и

 

части

 

предложений

 

в

 

целях

 

указания

 

на

 

наличие

 

или

 

отсут

-

ствие

 

связи

 

между

 

ними

 

и

 

более

 

четкой

 

передачи

 

мысли

 

автора

 (

пишущего

); 

пунктуация

 

облегчает

 

правильное

 (

в

 

первую

 

очередь

 â€“ 

интонационное

) 

прочтение

 

текста

 

читающим

» [6. 

С

. 20–21]. 

В

 

иных

 

обстоятельствах

, 

возможно

, 

подобные

 

син

-

кретичные

 

формулировки

 

сами

 

по

 

себе

 

и

 

не

 

привлека

-

ли

 

бы

 

особого

 

внимания

. 

Главная

 

проблема

, 

однако

, 

состоит

 

в

 

том

, 

что

 

характер

 

популярных

 

подходов

 

к

 

пунктуации

 

определяется

 

прежде

 

всего

 

ее

 

восприятием

 

как

 

графического

 

явления

 â€“ 

как

 

некой

 

обособленной

 

графической

 

подсистемы

 

письменного

 

языка

, – 

а

 

неак

-

куратное

 

отношение

 

к

 

принципам

 

классического

 

уров

-

невого

 

подхода

 

на

 

практике

 

сильно

 

препятствует

 

при

-

менению

 

к

 

знакам

 

препинания

 

обычных

 

инструментов

 

грамматического

 

анализа

. 

В

 

традиционных

 

исследова

-

ниях

 

не

 

встретить

 

дискуссий

 

о

 

том

, 

считать

 

ли

 

знаки

 

препинания

 

морфемами

, 

отдельными

 

словами

 

или

 

рас

-

сматривать

 

как

 

некий

 

промежуточный

 

случай

. 

Совер

-

шенно

 

бессмысленным

 

выглядит

 

вопрос

, 

причислять

 

ли

 

конкретный

 Â«

графический

 

знак

» 

к

 

союзам

, 

частицам

 

или

 

каким

-

то

 

другим

 

признанным

 

классам

 

служебных

 

слов

. 

В

 

условиях

 

ярко

 

выраженного

 

примата

 

графики

 

над

 

грамматикой

 

в

 

устоявшихся

 

взглядах

 

на

 

пунктуа

-

цию

 

знаки

 

препинания

 

просто

 

выносятся

 

за

 

пределы

 

всех

 

этих

 

оппозиций

. 

В

 

настоящей

 

статье

 

мы

 

продолжаем

 

изучение

 

пунктуации

 

на

 

японском

 

материале

, 

ориентируясь

 

в

 

первую

 

очередь

 

на

 

явления

 

печатного

 

и

 

электронного

 

субмодусов

 

письменного

 

японского

 

языка

, 

в

 

меньшей

 

степени

 â€“ 

на

 

феномены

 

рукописных

 

текстов

 (

см

. [7] 

о

 

28 

таксономии

 

дискурса

). 

Помимо

 

прочего

, 

трактовка

 

знаков

 

препинания

 

как

 

полноценных

 

служебных

 

по

-

казателей

, 

предполагающая

 

перенос

 

разработанных

 

в

 

лингвистике

 

приемов

 

грамматического

 

описания

 

на

 

материал

 

пунктуации

, 

закономерно

 

поднимает

 

вопрос

 

об

 

их

 

линейно

-

синтагматическом

 

статусе

: 

какое

 

по

-

ложение

 

занимают

 

эти

 

показатели

 

на

 

шкале

 

синтагма

-

тической

 

свободы

 â€“ 

от

 

словоформы

 

до

 

морфемы

? 

Непосредственно

 

связанная

 

с

 

определением

  Â«

слова

», 

эта

 

проблематика

 

имеет

 

фундаментальное

 

значение

 

для

 

морфологии

 

и

 

в

 

рамках

 

этой

 

дисциплины

 

получи

-

ла

 

глубокое

 

развитие

 

на

 

материале

 

непунктуацион

-

ных

 

единиц

 [8. 

С

. 157–239; 9. 

С

. 18–35]. 

В

 

табл

. 1 

ниже

 

приводится

 

список

 

обсуждаемых

 

в

 

данной

 

статье

 

японских

 

знаков

 

препинания

 

и

 

некото

-

рых

 

других

 

символов

, 

которые

 

так

 

или

 

иначе

 

сбли

-

жаются

 

с

 

пунктуацией

 

и

 

иногда

 

прямо

 

причисляются

 

к

 

ее

 

периферии

 (

о

 

противопоставлении

 

общепризнан

-

ного

 

прототипического

 

ядра

 

и

 

спорной

 

периферии

 

пунктуации

, 

критериях

 

выделения

 

знаков

 

препинания

 

см

.: [1. 

С

. 93–94; 10]). 

 

Т

 

а

 

б

 

л

 

и

 

ц

 

а

  1 

Знаки

 

препинания

 

в

 

японском

 

языке

 

 

Знак

 

Название

 

Знак

 

Название

 

、

 

правонаправленная

 

запятая

 

点

 

ten

 (

или

 

読点

 

tooten

) 

…

 

многоточие

 

リーダー

riidaa

 

，

 

европейская

 

запятая

 

コンマ

 

konma

 

―

 

тире

 

ダッシュ

 

dasshu

。

 

круглая

 

точка

 

まる

 

maru

 (

или

 

句点

 

kuten

) 

〜

 

тильда

 

波形

 

namigata

．

 

европейская

 

точка

 

ピリオド

 

piriodo

 

＝

3

 

знак

 

равенства

 

等号

 

toogoo

 (

или

 

двойной

 

дефис

 

つなぎ

 

tsunagi

) 

・

 

срединная

 

точка

 

中点

 

nakaten

 

(

или

 

中黒

 

nakaguro

) 

：

 

двоеточие

 

コロン

 

koron

 

（）

 

круглые

 

скобки

 

パーレン

 

paaren

 (

или

 

丸括弧

 

marugakko

) 

；

 

точка

 

с

 

запятой

 

セミ

コロン

 

semikoron

 

「」

 

угловые

 

кавычки

 

かぎ

 

kagi

 

(

или

 

鉤括弧

 

kagikakko

) 

％

 

знак

 

процента

 

パーセ

ント

 

paasento

 

『』

 

двойные

 

угловые

 

кавычки

 

二重

鉤括弧

 

nijuu

 

kagikakko

 

°

 

знак

 

градуса

 

度

 

do

 

？

 

вопросительный

 

знак

 

疑問符

 

gimonfu

 

＄

 

знак

 

доллара

 

ドル記

号

 

doru

 

kigoo

 

！

 

восклицательный

 

знак

 

感嘆符

 

kantanfu

 

ï¿¥

 

знак

 

иены

 

円記号

 

en 

kigoo

 

 

Линейно

-

синтагматический

 

статус

  

знаков

 

препинания

 

 

Приступая

 

к

 

обсуждению

 

заявленной

 

проблемати

-

ки

, 

следует

 

сразу

 

отметить

 

особый

 

статус

 

случаев

, 

представленных

, 

например

, 

в

 

показателях

 

。。。

 

или

 

、、、

 â€“ 

нестандартных

 

вариантах

 

японского

 

много

-

точия

. 

В

 

подобных

 

употреблениях

 

круглые

 

точки

 

。

 

или

 

правонаправленные

 

запятые

 

、

 

остаются

 

феноме

-

ном

 

исключительно

 

графического

 

уровня

, 

лишенные

 

какого

-

либо

 

собственного

 

означаемого

, 

т

.

е

. 

не

 

прихо

-

дится

 

говорить

 

о

 

проблематике

 

линейно

-

синтагма

-

тического

 

статуса

 

в

 

понимании

 [9. 

С

. 18–35] 

приме

-

нительно

 

к

 

отдельной

 

запятой

 

или

 

точке

 

в

 

этой

 

запи

-

си

4

. 

При

 

этом

, 

разумеется

, 

оправдан

 

вопрос

 

о

 

статусе

 

цельной

 

пунктуационной

 

единицы

 

。。。

 

или

 

、、、

, 

выступающей

 

в

 

качестве

 

модально

-

экспрессивного

 

маркера

 

пониженной

 

категоричности

  (

см

. 

описание

 

[1]). 

То

 

же

 

можно

 

сказать

 

и

 

о

 

компонентах

 

стандарт

-

ных

 

двухграфемных

 

последовательностей

 

――

 

и

 

……

 

(

японское

  Â«

длинное

» 

тире

 

и

 

многоточие

), 

которые

, 

впрочем

, 

нередко

 

рассматриваются

 

как

 

некие

 

графи

-

ческие

 

единства

 

в

 

одном

 

ряду

 

с

 

графически

 

элемен

-

тарными

 

знаками

  (

ср

.: [12. 

С

. 4–12]). 

Такие

 

перифе

-

рийные

 

примеры

 

графически

 

неэлементарных

 

пунк

-

туационных

 

единиц

, 

хотя

 

бы

 

и

 

образованных

 

путем

 

простейших

 

контактных

 

повторений

, 

представляют

 

собой

 

частное

 

свидетельство

 

развития

 

двойного

 

чле

-

нения

 

в

 

пунктуационной

 

подсистеме

 

письменного

 

языка

. 

Но

 

в

 

прототипическом

 

случае

 

отдельные

 

пунк

-

туационные

 

графемы

 

все

 

же

 

прямо

 

соответствуют

 

каким

-

либо

  (

однографемным

) 

единицам

 

высших

 

уровней

 

языка

, 

как

 

правило

, 

синтаксическим

 

служеб

-

ным

 

показателям

. 

Анализ

 

разных

 

аспектов

 

синтагматической

 

само

-

стоятельности

 

знаков

 

препинания

, 

сравнительная

 

оценка

 

их

 

автономности

 â€“ 

все

 

это

 

традиционно

 

оста

-

ется

 

за

 

рамками

 

исследовательских

 

работ

 

по

 

пунктуа

-

ции

, 

и

 

упомянутые

 

монографии

 [2–4] 

служат

 

в

 

этом

 

отношении

 

типичными

 

примерами

. 

Между

 

тем

 

эта

 

область

 

имеет

 

немалый

 

потенциал

 

для

 

изучения

. 

Сре

-

ди

 

единиц

 

письменного

 

языка

, 

записанных

 

исключи

-

тельно

 

с

 

помощью

 

пунктуационных

 

графем

, 

очевид

-

но

, 

встречаются

 

единицы

 

с

 

разным

 

линейно

-

синтагматическим

 

статусом

. 

С

 

одной

 

стороны

, 

быва

-

ют

 

нетипично

 

самостоятельные

 

пунктуационные

 

еди

-

ницы

 â€“ 

примером

 

может

 

служить

 

автономная

 

реплика

 

「！」

 

в

 

следующем

 

диалоге

: 

「だれがやるの？」

 

「お前がやるのさ」

 

「！」                                   

(1) 

– 

Ну

 

и

 

кто

 [

это

] 

будет

 

делать

? 

– 

Ты

 

и

 

будешь

! 

– 

Я

?! [11. 

С

. 34] 

В

 

целом

 

весь

 

комплекс

 

「！」

 

интерпретируется

 

нами

 

как

 

междометие

 

！

, 

снабженное

 

эвиденциаль

-

ным

 

циркумпозиционным

 

показателем

 â€“ 

кавычками

. 

В

 

сфере

 

неформальной

 

электронной

 

коммуникации

, 

в

 

системах

 

мгновенного

 

обмена

 

сообщениями

, 

наблю

-

дается

 

и

 

похожее

 

сильно

 

автономное

 

употребление

 

отдельных

 

пунктуационных

 

знаков

: 

восклицатель

-

ный

, 

вопросительный

 

знаки

 

могут

 

изолированно

 

со

-

ставлять

 

самостоятельное

 

высказывание

, 

уподобляясь

 

в

 

этом

 

отношении

 

смайликам

-

kaomoji,

 

которые

 

мы

 

также

 

рассматриваем

 

как

 

один

 

из

 

периферийных

 

пунктуационных

 

феноменов

  (

ср

. 

аналогичную

 

пози

-

цию

 [13. 

С

. 256–258]). 

Коммуникативные

 

ситуации

 

типа

 

переписки

 

в

 

ча

-

те

, 

обмена

 

короткими

 

бытовыми

 

записками

 

или

 SMS-

сообщениями

 

вполне

 

позволяют

 

продуктивно

 

исполь

-

зовать

 

понятие

 

сильной

 

автономности

 

в

 

оригиналь

-

ном

 

понимании

 [8. 

С

. 158–161] – 

в

 

отличие

 

от

 

приме

-

ра

 (1), 

где

 

мы

 

имеем

 

дело

 

только

 

с

 

письменной

 

ими

-

тацией

 

устной

 

речи

. 

С

 

другой

 

стороны

, 

знаками

 

препинания

 

могут

 

за

-

писываться

 

единицы

 

с

 

минимальной

 

линейно

-

29 

синтагматической

 

свободой

. 

По

 

всей

 

видимости

, 

морфемами

-

циркумфиксами

 

должны

 

быть

 

признаны

 

разнообразные

 

скобки

 

в

 

составе

 

маркеров

 

списков

 â€“ 

выражений

 

типа

 

【

 

１】

, 

〈２〉

, 

（３）

 â€“ 

особого

 

рода

 

союзов

, 

оформляющих

 

сочиненные

 

конструк

-

ции

. 

Такие

 

конструкции

 

нередко

 

обладают

 

сложной

 

многоуровневой

 

структурой

, 

и

 

одновременное

 

ис

-

пользование

 

разных

 

видов

 

скобок

 

для

 

образования

 

союзов

 

может

 

служить

 

эффективным

 

средством

 

ее

 

экспликации

. 

В

 

справочнике

 [11. 

С

. 84] 

особо

 

отмеча

-

ется

, 

что

 

в

 

полиграфии

 

сочетания

 

типа

 

（１）

, 

（一）

 

с

 

круглыми

 

скобками

 

могут

 

рассматриваться

 

как

 

еди

-

ный

 

символ

 â€“ 

это

 

следует

 

расценивать

 

как

 

дополни

-

тельное

 

свидетельство

 

исключительно

 

тесной

 

связи

 

между

 

компонентами

 

показателя

. 

По

 

своему

 

поведению

 

очень

 

близки

 

к

 

морфемам

 

единицы

 

типа

 

％

, 

＄

 

или

 

ï¿¥

, 

которые

 

трактуются

 

нами

 

как

 

классификаторы

, 

подобные

 

каноническим

 

япон

-

ским

 Â«

счетным

 

суффиксам

» 

типа

 

人

 

для

 

счета

 

людей

 

или

 

本

 

для

 

счета

 

продолговатых

 

предметов

. 

По

 

дан

-

ным

 

корпуса

 [14], 

впрочем

, 

интернациональные

 

обо

-

значения

 

валют

, 

в

 

отличие

 

от

 

непунктуационных

 

японских

 

классификаторов

, 

все

 

же

 

обнаруживают

 

несвойственную

 

морфемам

 

маргинальную

 

перестави

-

мость

: 

ср

. 

нормативное

 

＄１０

 â€˜

десять

 

долларов

’ 

при

 

исключительно

 

периферийном

, 

но

 

реально

 

наблюда

-

емом

 

１０＄

 vs. 

十人

  â€˜

десять

 

человек

’ 

при

 

абсолют

-

ной

 

невозможности

 

人十

. 

Знаки

 

процента

 

％

 

или

 

гра

-

дуса

 

°

 

имеют

 

строго

 

постпозиционное

 

употребление

. 

Вариативность

, 

допускающая

 

групповое

 

оформление

 

(

отмечаются

 

конструкции

 

вида

 

＄２５〜３０

, 

３０〜

５０％

), 

отчасти

 

приближает

 

такие

 

классификаторы

 

к

 

классу

 

формантов

 

в

 

терминологии

 [9. 

С

. 32–35] 

(«

максимально

 

свободные

 

связанные

 

морфемы

»). 

Однако

 

такие

 

крайние

 

случаи

, 

явно

 

тяготеющие

 

к

 

противоположным

 

полюсам

 

линейно

-

синтагма

-

тического

 

континуума

, 

встречаются

 

только

 

на

 

пунк

-

туационной

 

периферии

 â€“ 

и

 

в

 

целом

 

на

 

периферии

 

письменного

 

языка

. 

В

 

условиях

 

устоявшегося

 

подхо

-

да

 

к

 

пунктуации

 

как

 

к

 

средству

, 

функционирующему

, 

главным

 

образом

, 

на

 

синтаксическом

 

уровне

  (

черта

, 

особенно

 

выраженная

 

в

 

русской

 

традиции

), 

при

 

оче

-

видном

 

отсутствии

 

свойства

 

автономности

 

знаки

 

пре

-

пинания

 

предстают

 

единицами

, 

обладающими

 

неким

 

промежуточным

 

статусом

 

между

 

морфемой

 

и

 

слово

-

формой

. 

Иначе

 

говоря

, 

прототипический

 

знак

 

препи

-

нания

 

оказывается

 

отдельной

 

синтаксемой

 

с

 

пони

-

женной

 

степенью

 

линейно

-

синтагматической

 

само

-

стоятельности

. 

Важнейшим

 

классом

 

таких

 

переходных

 

единиц

 

являются

 

клитики

 [

Там

 

же

. 

С

. 28–35]. 

Именно

 

клити

-

ками

 

называет

 

в

 

своей

 

монографии

 

рассматриваемые

 

английские

 

знаки

 

препинания

 

Дж

. 

Нанберг

, 

один

 

из

 

крупных

 

исследователей

 

английской

 

пунктуации

 [4. 

С

. 57–75] (

вслед

 

за

 

ним

 

такое

 

словоупотребление

 

встречаем

 

у

 

Б

. 

Джонса

 [15. 

С

. 43, 103, 150]). 

Нанберг

 

уделяет

 

довольно

 

много

 

внимания

 

таким

 

свойствам

 

знаков

 

препинания

, 

как

 

их

 

подверженность

 

операци

-

ям

 

поглощения

-

вытеснения

, 

организация

 

в

 

иерархи

-

ческие

 

кластеры

 â€“ 

вообще

 

говоря

, 

обсуждение

 

этих

 

особенностей

 

пунктуационных

 

показателей

 

могло

 

бы

 

носить

 

характер

 

аргументации

 

в

 

пользу

 

их

 

клитиче

-

ского

 

статуса

, 

однако

 

этого

 

почему

-

то

 

не

 

наблюдает

-

ся

. 

Весьма

 

удачно

, 

с

 

нашей

 

точки

 

зрения

, 

выбранное

 

наименование

, 

к

 

сожалению

, 

не

 

получает

 

в

 

работе

 

эксплицитного

 

обоснования

, 

и

 

отношение

 

авторской

 

номинации

 

к

 

каноническому

 

употреблению

 

термина

 

остается

 

не

 

вполне

 

ясным

. 

Во

 

всей

 

монографии

 [4] 

линейно

-

синтагматический

 

статус

 

пунктуационных

 

единиц

 

в

 

принципе

 

не

 

рассматривается

 

как

 

отдельная

 

проблема

, 

и

 

нам

 

не

 

известно

 

исследований

, 

которые

 

бы

 

в

 

явном

 

виде

 

отстаивали

 

и

 

последовательно

 

разви

-

вали

 

подход

 

к

 

знакам

 

препинания

 

как

 

к

 

клитикам

 

письменного

 

языка

. 

При

 

всем

 

этом

 

обоснование

 

собственно

 

клитиче

-

ского

 

статуса

 

на

 

данном

 

этапе

 

видится

 

нам

 

менее

 

приоритетной

 

задачей

, 

чем

 

само

 

по

 

себе

 

разносторон

-

нее

 

изучение

 

линейно

-

синтагматических

 

свойств

 

зна

-

ков

 

препинания

. 

Прежде

 

всего

, 

ощущается

 

потреб

-

ность

 

в

 

адекватном

 

теоретическом

 

аппарате

, 

который

 

бы

 

позволил

 

на

 

должном

 

уровне

 

обсуждать

, 

почему

 

и

 

в

 

каких

 

именно

 

аспектах

 

одни

 

пунктуационные

 

пока

-

затели

 

ведут

 

себя

 

самостоятельнее

 

других

, 

с

 

аргумен

-

тацией

, 

охватывающей

 

любые

 

стороны

 

их

 

употребле

-

ния

. 

 

Графическая

 

связность

 

 

Для

 

описания

 

линейно

-

синтагматического

 

статуса

 

языковых

 

единиц

, 

в

 

том

 

числе

 

идентификации

 

кли

-

тик

, 

существуют

 

развитые

 

инструменты

 

лингвистиче

-

ского

 

анализа

 [8, 9]. 

Однако

, 

разработанные

 

преиму

-

щественно

 

с

 

фоноцентричных

 

позиций

, 

эти

 

инстру

-

менты

, 

естественно

, 

отличаются

 

разной

 

применимо

-

стью

 

к

 

письменному

 

материалу

, 

к

 

тем

 

особым

 

усло

-

виям

, 

в

 

которых

 

функционируют

 

пунктуационные

 

показатели

. 

В

 

частности

, 

комплекс

 

критериев

, 

объ

-

единяемых

 

термином

  Â«

звуковая

  (

фонетическая

) 

связ

-

ность

», 

формировался

 

ориентированным

 

на

 

анализ

 

исключительно

 

фонетического

 

означающего

, 

и

 

базо

-

вое

 

определение

 

клитик

, 

основанное

 

на

 

идее

 

просоди

-

ческой

 

несамостоятельности

 (

ср

. [8. 

С

. 212; 9. 

С

. 28]), 

оказывается

 

принципиально

 

не

 

применимым

 

к

 

фено

-

менам

 

письменного

 

языка

. 

В

 

то

 

же

 

время

 

в

 

письменном

 

языке

 

есть

 

свои

 

спе

-

цифические

 

явления

, 

связанные

 

с

 

графическим

  (

а

 

не

 

фонетическим

) 

означающим

, 

которые

 

также

 

могут

 

характеризовать

 

степень

 

автономности

 

единицы

 

и

 

ее

 

формальную

 

связь

 

с

 

контекстом

. 

Такие

 

явления

 

не

 

охватываются

 

традиционно

 

фоноцентричными

 

линг

-

вистическими

 

описаниями

, 

но

 

введение

 

их

 

в

 

научный

 

оборот

 

позволяет

 

отчасти

 

компенсировать

 

тот

 

недо

-

статок

 

аналитических

 

инструментов

, 

который

 

обна

-

руживается

 

при

 

переходе

 

к

 

изучению

 

знаковых

 

си

-

стем

, 

основанных

 

на

 

визуальном

, 

а

 

не

 

акустическом

 

сигнале

. 

Комплекс

 

свойств

, 

который

 

должен

 

воспол

-

нять

 

этот

 

пробел

 

в

 

средствах

 

описания

 

линейно

-

синтагматического

 

континуума

, 

характеризуя

 

озна

-

чающее

 

письменных

 

языков

, 

мы

 

называем

 

графиче

-

ской

 

связностью

; 

фонетическая

 

и

 

графическая

 

связ

-

ность

 

объединяются

 

понятием

 

формальной

  (

матери

-

альной

) 

связности

. 

30 

При

 

изучении

 

линейно

-

синтагматического

 

статуса

 

единиц

 

письменного

 

языка

 

необходимо

 

учитывать

 

всю

 

сложность

 

формальной

 

организации

 

письменной

 

речи

, 

выраженную

 

в

 

квантовании

 

двойной

 

природы

. 

С

 

одной

 

стороны

, 

в

 

письменном

 

языке

, 

в

 

силу

 

тесной

 

исторической

 

и

 

синхронной

 

связи

, 

так

 

или

 

иначе

 

находит

 

свое

 

отражение

 

фонетическое

 

членение

 

уст

-

ной

 

речи

, 

а

 

с

 

другой

 â€“ 

на

 

развитие

 

формального

 

кван

-

тования

 

неизбежно

 

влияет

 

и

 

собственная

 

специфика

 

условий

 

функционирования

 

письменного

 

языка

. 

В

 

качестве

 

проявлений

 

первого

 

фактора

 

можно

 

рас

-

сматривать

, 

например

, 

членение

 

текста

 

средствами

 

пунктуации

, 

в

 

пределах

 

ее

 

фоноцентричной

 

интер

-

претации

 

как

 

обозначения

 

интонации

 

и

 

пауз

, 

или

 

условное

 

выделение

 

в

 

языках

 

типа

 

русского

 

неких

 

аналогов

  (

синтагматических

 

коррелятов

) 

фонетиче

-

ских

 

слогов

, 

которые

 

могут

 

учитываться

 

в

 

правилах

 

переноса

. 

Примером

 

второго

 

рода

 

может

 

служить

 

деление

 

текста

 

границами

 

строк

 

и

 

страниц

 

или

 

его

 

визуальное

 

разбиение

 

на

 

части

 

пустым

 

пространством

 

(

безотносительно

 

к

 

тому

, 

что

 

такое

 

разбиение

 

призва

-

но

 

выражать

). 

Разные

 

виды

 

формального

 

квантования

, 

возника

-

ющие

 

под

 

действием

 

факторов

 

обоих

 

типов

, 

взаимо

-

действуют

, 

неким

 

образом

 

синхронизируются

 

друг

 

с

 

другом

 

и

, 

главное

, 

с

 

собственно

 

содержательной

 

ор

-

ганизацией

 

текста

, 

его

 

грамматической

 

структурой

 â€“ 

и

 

все

 

это

 

в

 

совокупности

 

создает

 

сложную

 

картину

 

внутритекстовых

 

связей

. 

Так

, 

пунктуация

 â€“ 

в

 

зависи

-

мости

 

от

 

способа

 

употребления

 

конкретного

 

знака

 â€“ 

может

 

в

 

той

 

или

 

иной

 

мере

 

связываться

 

и

 

с

 

формаль

-

ными

 

явлениями

 

устной

 

речи

, 

и

 

с

 

определенной

 

се

-

мантико

-

синтаксической

 

информацией

; 

наконец

, 

в

 

силу

 

своей

 

графической

 

выделенности

 

знаки

 

препи

-

нания

 

обеспечивают

 

и

 

чисто

 

формальное

 

визуальное

 

членение

 

текста

. 

Среди

 

формальных

 

явлений

, 

по

 

своему

 

происхож

-

дению

 

связанных

 

со

 

спецификой

 

письменного

 

языка

 

и

 

действием

 

факторов

 

второго

 

рода

, 

встречаются

 

и

 

такие

, 

которые

, 

на

 

первый

 

взгляд

, 

отстоят

 

слишком

 

далеко

 

от

 

фонетического

 

членения

 

устной

 

речи

 

и

 

смысловой

 

организации

 

текста

. 

Примером

 

может

 

служить

 

упомянутое

 

выше

 

построчное

 

или

 

постра

-

ничное

 

квантование

. 

Такие

 

явления

 

получают

 

значи

-

тельно

 

меньше

 

внимания

 

со

 

стороны

 

лингвистов

, 

не

-

смотря

 

на

 

то

 

что

 

вызывающие

 

их

 

ограничения

 

по

 

от

-

ношению

 

к

 

письменному

 

языку

 

являются

 

столь

 

же

 

экстралингвистическими

, 

как

 

и

 

особенности

 

устрой

-

ства

 

речевого

 

аппарата

 

или

 

слухового

 

анализатора

 â€“ 

по

 

отношению

 

к

 

устному

. 

Физические

 

ограничения

 

на

 

длину

 

строки

, 

с

 

нашей

 

точки

 

зрения

, 

являются

 

не

 

бо

-

лее

 

внешним

 â€“ 

и

 

не

 

менее

 

значимым

 â€“ 

фактором

 

раз

-

вития

, 

чем

 

физиологические

 

ограничения

 

на

 

объем

 

легких

. 

Пространственные

 

границы

 

материальных

 

объектов

, 

выступающих

 

носителями

 

письменной

 

ин

-

формации

, 

разумеется

, 

имеют

 

внешний

 

характер

 

по

 

отношению

 

к

 

самим

 

участникам

 

коммуникации

  (

в

 

отличие

, 

скажем

, 

от

 

особенностей

 

зрительного

 

вос

-

приятия

), 

но

 

оттого

 

играют

 

не

 

менее

 

важную

 

роль

 

в

 

процессах

 

порождения

 

и

 

анализа

 

текста

. 

Это

 

неотъ

-

емлемая

 

часть

 

тех

 

условий

, 

в

 

которых

 

функционирует

 

и

 

развивается

 

письменный

 

язык

, 

и

 

заведомо

 

исклю

-

чать

 

результаты

 

действия

 

этих

 

факторов

 

из

 

рассмот

-

рения

 â€“ 

значит

 

неоправданно

 

снижать

 

полноту

 

анали

-

за

5

. 

Но

 

избыточно

 

фоноцентричные

 

взгляды

 

в

 

сочета

-

нии

 

с

 

привычным

 

мышлением

 

устно

-

письменными

 

парадигматическими

 

единствами

 

сильно

 

препятству

-

ют

 

изучению

 

столь

 

специфических

 

явлений

 

письмен

-

ного

 

языка

. 

Исследователи

 

пунктуации

 

в

 

редких

 

случаях

 

все

 

же

 

обращают

 

внимание

 

на

 

эти

 

явления

. 

В

 

модели

 

по

-

рождения

  (

графического

 

воплощения

) 

письменной

 

речи

, 

предложенной

 

в

 

упомянутой

 

монографии

 [4. 

С

. 51–52], 

предусмотрены

 

особые

 Â«

правила

 

заливки

», 

которые

 

регулируют

 

размещение

 

на

 

плоскости

 

пред

-

варительно

 

сформированной

 

линейной

 

текстовой

 

це

-

почки

. 

Соответственно

 

при

 

обсуждении

 

запятой

 

в

 

английском

 

языке

 

автор

 

замечает

: «

Для

 

всех

 

после

-

дующих

 

задач

, 

вроде

 

разбиения

 

на

 

строки

, 

запятая

 

рассматривается

 

как

 

неотделимая

 

часть

 

того

 

слова

, 

к

 

которому

 

она

 

примыкает

» [

Там

 

же

. 

С

. 58]. 

В

 

следую

-

щем

 

примере

 

запятая

 

на

 

левой

 

границе

 

парентезы

 

рассматривается

 

Нанбергом

 

в

 

качестве

 

ее

 

погранич

-

ного

 

структурного

 

компонента

  (

ср

. 

с

 

выделением

 

двойных

 

запятых

 

в

 

русистике

): 

John, who had seen the movie, left early.                 (2) 

Мы

 

можем

 

наблюдать

, 

как

 

языковая

 

единица

  (

за

-

пятая

), 

неспособная

 

самостоятельно

 

образовывать

 

некий

 

формальный

 

квант

  (

внимание

 

Нанберга

, 

есте

-

ственно

, 

прежде

 

всего

 

обращено

 

на

 

графические

 

сло

-

ва

 â€“ 

фрагменты

 

текста

, 

ограниченные

 

пробелами

; 

но

 

запятая

 

также

 

не

 

может

 

изолированно

 

составлять

 

и

 

строку

), 

объединяется

 

с

 

соседней

, 

в

 

этом

 

отношении

 

более

 

самостоятельной

, 

причем

 

такое

 

поведение

 

мо

-

жет

 

нетривиальным

 

образом

 

соотноситься

 

с

 

содержа

-

тельной

  (

в

 

частности

, 

структурно

-

синтаксической

) 

организацией

 

текста

. 

В

 

данном

 

случае

 

именно

 

не

-

обычное

 

сочетание

 

свойств

 â€“ Â«

примыкания

» 

к

 

левому

 

контексту

 

и

 

синтаксической

 

принадлежности

 

к

 

пра

-

вому

 â€“ 

заставляет

 

Нанберга

 

задуматься

 

о

 

клитическом

 

статусе

 

английской

 

запятой

. 

Но

 

для

 

обсуждения

 

по

-

добных

 

вопросов

 

требуется

 

предварительно

 

опреде

-

лить

, 

что

 

есть

 

это

 Â«

примыкание

» 

как

 

лингвистически

 

значимый

 

феномен

. 

При

 

этом

 

нужно

 

учитывать

, 

что

 

письменный

 

японский

 

и

 

другие

 

языки

 

могут

 

иметь

 

свои

 

особенности

: 

в

 

японском

, 

например

, 

совсем

 

по

-

другому

 

используются

 

пробелы

. 

В

 

контексте

 

последнего

 

примера

 

стоит

 

заметить

, 

что

 

едва

 

ли

 

можно

 

мотивировать

 

отказ

 

от

 

лингвисти

-

ческого

 

изучения

 

графических

 

слов

 

или

 

строк

 

и

, 

соот

-

ветственно

, 

формального

 

поведения

 

знаков

 

препина

-

ния

 

на

 

их

 

границах

 

тем

 

соображением

, 

что

 

эти

 

явле

-

ния

 

не

 

связаны

 (

или

 

не

 

связаны

 

неким

 Â«

правильным

» 

образом

) 

со

 

значением

 

пунктуационных

 

показателей

 

и

 

вообще

 

смыслом

 

текста

6

. 

Со

 

своей

 

стороны

, 

мы

 

ви

-

дим

 

столь

 

же

 

мало

 

оснований

 

отказывать

 

в

 

языковой

 

значимости

 

феноменам

 

типа

 

фонетических

 

слов

 

или

 

слогов

 

и

 

по

 

этой

 

причине

 

игнорировать

 

их

 

в

 

истори

-

ческих

 

и

 

синхронных

 

исследованиях

. 

Как

 

показывают

 

случаи

 

типа

 (2), 

и

 

в

 

письменном

 

языке

 

взаимодей

-

ствие

 

разных

 

аспектов

 

формального

 

членения

 

и

 

грам

-

матической

 

структуры

 

не

 

всегда

 

выражается

 

в

 

их

 

полной

 

и

 

прозрачной

 

синхронизации

. 

Не

 

следует

 

ожидать

, 

что

 

графические

 

и

 

грамматические

 

границы