ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.11.2019
Просмотров: 4245
Скачиваний: 6
136
обличье
и
перестать
раздваиваться
,
получая
два
подарка
на
день
рождения
вместо
одного
.
Но
он
парализован
страхом
.
Материнское
тело
родного
социума
(
Волка
)
психологически
отторгается
им
,
будучи
нагруженным
опасной
заразой
.
Притяжение
массы
слишком
уж
явно
угрожает
его
нарциссической
броне
;
ведь
он
не
такой
как
все
,
он
инаковый
,
рожденный
в
«
сорочке
».
Не
отсюда
ли
,
кстати
,
постоянные
обвинения
,
бросаемые
Панкеевым
собственной
матери
,
якобы
обманным
путем
присваивающей
его
деньги
,
т
.
е
.
ослабляющей
его
нарциссический
потенциал
?
Вскрыв
в
самоанализе
инфантильные
истоки
своей
собственной
нарциссической
ориентации
,
Зигмунд
Фрейд
,
не
задумываясь
,
преподносил
пациентам
единственно
возможную
,
с
его
точки
зрения
,
причину
формирования
вторичного
реактивного
нарциссизма
–
наблюдение
в
раннем
детстве
коитуса
родителей
.
Как
жаль
,
что
в
конце
прошлого
века
в
окрестностях
Херсона
не
было
железной
дороги
,
ведь
тогда
Фрейд
,
без
всякого
сомнения
,
навязал
бы
пациенту
«
воспоминание
»
о
наблюдении
«
первичной
сцены
»
в
вагоне
поезда
.
Ведь
так
все
и
было
в
его
собственном
детстве
!
Пришлось
,
тем
не
менее
,
обойтись
без
стука
вагонных
колес
и
довольствоваться
спальней
в
жаркий
летний
полдень
и
белыми
одеждами
матери
и
отца
.
Опять
-
таки
перед
нами
родной
для
Фрейда
материал
.
В
одном
из
самых
ярких
воспоминаний
его
детства
,
известном
нам
по
тесту
«
Толкования
сновидений
»,
отец
орет
на
маленького
Сигги
,
прокравшегося
в
родительскую
спальню
и
явно
увидевшего
нечто
недозволенное
: «
Из
тебя
никогда
ничего
не
выйдет
!».
И
не
случайно
,
что
в
знаменитом
фрейдовском
«
сновидении
о
сосуде
для
мочи
»,
компенсаторном
по
отношению
к
травматизму
его
отцовского
комплекса
,
события
происходят
,
опять
-
таки
,
в
вагоне
поезда
.
Сам
же
пациент
говорит
об
истоках
своего
бессознательного
травматизма
,
приведшего
к
защитному
нарциссическому
самозамыканию
,
языком
символики
сновидения
о
волках
,
достаточно
внятно
расшифровывая
эту
символике
воспоминаниями
о
белых
овчарках
,
облик
которых
запал
в
его
память
после
поездки
с
отцом
по
овечьим
пастбищам
.
Можно
было
бы
ввести
в
контекст
аналитических
интерпретаций
белых
собак
вместо
родителей
в
белых
одеждах
,
не
комбинируя
из
последних
сложные
сексуальные
композиции
,
порою
напоминающие
о
«
Кама
Сутре
»?
В
принципе
можно
,
отвечает
нам
Фрейд
,
но
все
же
с
родителями
результат
будет
лучше
.
Почему
же
лучше
,
скажите
,
доктор
Фрейд
?
Нет
ответа
…
А
напрасно
–
ведь
отец
маленького
Сережи
Панкеева
не
просто
так
разъезжал
вместе
с
сыном
по
своим
владениям
.
Он
пытался
понять
причины
катастрофы
,
постигшей
его
имение
, –
более
двухсот
тысяч
овец
пало
от
неизвестной
болезни
.
И
потому
белый
цвет
собак
в
символике
данного
клинического
случая
обозначает
развилку
двух
значимых
для
Фрейда
тем
–
сексуальности
и
смерти
.
Сам
он
,
естественно
,
бодро
пошел
по
дороге
сексуальности
.
А
пациент
,
как
сказочный
витязь
,
остался
в
нерешительности
на
развилке
.
Сексуальность
для
него
,
как
,
впрочем
,
и
для
самого
Фрейда
,
была
практически
заблокирована
гнетом
материнского
комплекса
.
137
Единственно
,
что
он
иногда
решался
себе
позволить
–
так
это
преследовать
на
улицах
проституток
и
затем
мастурбировать
в
их
присутствии
.
Дорогу
же
смерти
,
идентичную
для
Панкеева
дороге
домой
,
Фрейд
все
же
сумел
на
какое
-
то
время
заблокировать
(
вплоть
до
инцидента
1951
года
).
Небезынтересно
отметить
,
что
Сабине
Николаевне
Шпильрейн
,
обратившейся
к
нему
за
тем
же
советом
,
что
и
Сергей
Панкеев
,
Фрейд
,
напротив
,
посоветовал
вернуться
в
Россию
,
что
,
как
известно
,
закончилось
крахом
профессиональной
карьеры
,
кушеткой
в
дровяном
сарае
и
безымянной
могилой
во
рву
под
Ростовом
-
на
-
Дону
.
Почему
он
удержал
пациента
,
но
вытолкнул
навстречу
смерти
коллегу
-
аналитика
,
на
работы
которой
в
начале
20-
х
годов
имел
обыкновения
ссылаться
как
на
классику
?
Не
потому
ли
,
что
она
,
по
ряду
известных
причин
,
олицетворяла
для
Фрейда
ту
самую
притягательную
и
потенциально
разрушительную
российскую
женственность
,
от
которой
можно
только
держаться
подальше
,
но
победить
которую
нельзя
…
* * * * *
Чем
,
какими
выводами
можно
завершить
это
по
необходимости
краткое
исследование
?
Прежде
всего
,
стоит
напомнить
базовую
метафору
,
намек
,
который
постоянно
воспроизводится
по
отношению
к
разбираемому
случаю
всеми
мемуаристами
.
Речь
идет
об
истории
с
овцами
,
столь
ярко
сохранившейся
в
памяти
маленького
Сережи
Панкеева
.
В
имении
начали
болеть
овцы
,
никакие
традиционные
средства
им
не
помогали
и
отец
мальчика
решил
выписать
из
заграницы
немецкого
доктора
,
ученика
самого
Пастера
.
Врач
приехал
и
сделал
больным
овцам
прививку
,
после
которой
все
они
,
более
двухсот
тысяч
,
умерли
.
Такие
дела
.
По
-
моему
,
вся
эта
история
как
нельзя
лучше
иллюстрирует
опасность
преувеличения
значимости
предпринятого
Фрейдом
опыта
культуранализа
.
Границы
пастырского
влияния
психоанализа
далеко
не
беспредельны
и
то
,
что
идет
на
пользу
западноевропейской
пастве
(
людям
-
пчелам
),
то
русскому
человеку
-
волку
–
смерть
.
Стоит
,
пожалуй
,
согласиться
с
тем
,
что
аналитический
диагноз
,
поставленный
Фрейдом
Человеку
-
Волку
–
застревание
на
пороге
раннего
анала
в
порожденной
пролонгированной
травмой
сепарации
нарциссической
самозамкнутости
–
явно
применим
и
к
русской
культурной
традиции
в
целом
.
Но
если
Сергей
Панкеев
реально
страдал
от
врожденных
качеств
Человека
-
Волка
,
пытался
рационально
изолировать
их
и
от
них
избавиться
(
трансформировав
при
поддержке
психоаналитика
,
сыгравшего
роль
своеобразной
клизмы
,
свою
изначальную
русскую
анально
-
продуктивную
позицию
в
анально
-
накопительный
запор
западноевропейской
ментальности
),
то
русская
культура
просто
такова
,
всегда
была
таковой
и
таковой
,
судя
по
всему
,
останется
на
ближайшую
историческую
перспективу
.
И
потому
наша
окончательная
метапсихологическая
оценка
случая
Человека
-
Волка
не
может
быть
однозначной
и
зависит
от
отторжения
или
принятия
138
собственной
русскости
как
совокупности
манифестируемых
или
же
вытесняемых
качеств
,
описанных
Фрейдом
и
неизбежно
присущих
каждому
,
рожденному
и
выросшему
в
России
.
В
зависимости
от
избираемой
культуральной
позиции
мы
можем
восторженно
воспринимать
разбираемый
случай
как
прозрение
о
природе
«
русскости
»,
как
пророчество
о
ее
грядущей
судьбе
и
как
чудо
спасения
отдельного
ее
представителя
,
дарующее
надежду
остальным
;
а
можем
и
обиженно
не
соглашаться
с
оценками
Фрейда
,
настаивая
на
сверхценности
собственной
культурной
инаковости
41
.
Каким
образом
сам
пациент
оценивал
свой
психоанализ
у
Фрейда
?
Очень
странно
и
двусмысленно
.
На
уровне
интеллектуальных
рационализаций
он
был
просто
в
восторге
,
заявляя
,
что
за
период
анализа
с
доктором
Фрейдом
ему
«
открылся
совершенно
новый
мир
–
мир
,
известный
в
те
дни
лишь
очень
немногим
людям
…
взаимосвязи
,
прежде
скрытые
в
темноте
,
стали
фактором
моего
сознания
…»
42
.
На
уровне
же
сферы
неосознаваемых
желаний
,
порожденных
вторжением
в
интимные
глубины
его
бессознательного
,
реакция
было
совершенно
иной
.
При
всей
лояльности
,
питаемой
по
отношению
к
Фрейду
,
Рут
Мак
Брюнсвик
,
психоаналитик
,
работавшая
с
Панкеевым
в
1925
году
,
вынуждена
была
отметить
в
своем
отчете
,
что
мощный
поток
агрессии
,
направляемый
пациентом
по
адресу
дерматолога
(!)
доктора
Х
. («
взялся
удалять
прыщик
на
носу
,
а
испортил
весь
нос
,
всю
жизнь
поломал
!»),
на
самом
деле
адресовался
доктору
Фрейду
.
«
Любое
упоминание
о
Фрейде
»,
пишет
аналитик
, «
сопровождалось
странным
снисходительным
смешком
»
43
.
Это
был
смех
победителя
,
но
победа
его
была
пирровой
.
Преодолев
и
рационально
проработав
собственную
«
русскость
»,
продемонстрировав
в
истории
с
полученными
из
России
средствами
,
которые
он
скрыл
от
Фрейда
,
помогавшего
ему
деньгами
,
целый
букет
искомых
анально
-
накопительных
качеств
,
Сергей
Панкеев
по
сути
дела
ничего
не
приобрел
,
потеряв
практически
все
. «
Русскость
»
людей
-
волков
не
лечится
,
говорит
он
нам
итогом
всей
своей
жизни
.
Будучи
производной
от
опорных
идентификаций
с
матерью
,
она
составляет
фундамент
личности
своего
носителя
и
,
будучи
сброшенной
,
оставляет
его
в
вакууме
идентичности
,
который
он
вынужден
суррогатно
заполнять
рациональными
конструкциями
,
впадая
в
полную
зависимость
от
них
.
В
случае
Панкеева
речь
шла
о
психоаналитических
интерпретациях
,
но
возможны
и
варианты
:
от
марксизма
-
ленинизма
до
демократической
либеральной
идеологии
.
И
абстрактно
спрашивать
–
а
что
лучше
? –
не
более
продуктивно
,
чем
выяснять
по
старой
российской
традиции
что
делать
и
кто
виноват
…
Для
самого
же
Зигмунда
Фрейда
случай
Человека
-
Волка
стал
,
несомненно
,
истоком
дальнейшей
эволюции
по
пути
построения
системной
метапсихологической
концепции
.
Работа
с
Сергеем
Панкеевым
дала
ему
точку
опоры
,
дала
опыт
,
отталкиваясь
от
которого
он
двинулся
сразу
по
трем
концептуальным
направлениям
.
Во
-
первых
,
диагностика
«
нарциссической
несостоятельности
»
пациента
подтолкнула
его
к
формулировке
перспективной
для
судеб
психоанализа
концепции
нарциссизма
44
.
Во
-
вторых
,
роевой
характер
психики
людей
-
волков
потребовал
раскрытия
139
психологических
механизмов
массообразования
и
уточнения
понятия
коллективной
невротичности
45
.
И
,
наконец
,
в
-
третьих
,
новая
трехуровневая
структура
бессознательного
(
вытесненное
–
филогенетическое
–
инстинктивное
)
породила
новую
динамическую
модель
психического
аппарата
46
.
В
период
работы
над
описанием
случая
Человека
-
Волка
наметились
все
последующие
идейные
расхождения
Фрейда
с
основной
массой
его
последователей
.
Пока
они
воевали
,
спасая
отдельных
людей
в
качестве
военных
врачей
,
он
(
практически
не
имея
пациентов
в
военную
пору
)
размышлял
над
проблемами
истоков
коллективной
агрессии
.
По
окончанию
же
войны
ученики
сразу
же
озадачились
тем
,
как
лечить
неврозы
,
порожденные
войной
(
именно
этой
проблеме
и
был
посвящен
первый
послевоенный
международный
конгресс
в
Будапеште
).
А
Учитель
думает
о
другом
–
что
необходимо
изменить
в
культурной
среде
,
чтобы
войн
не
было
вообще
47
.
Неприемлемая
для
послевоенного
психоаналитического
сообщества
фрейдовская
концепция
социальной
терапии
(
культуранализа
),
сотворенная
им
из
материала
случая
Человека
-
Волка
,
претерпит
в
течение
двух
последующих
десятилетий
его
творческой
жизни
существенные
изменения
и
будет
прикладываться
им
к
истории
,
настоящему
и
будущему
уже
иных
народов
.
Но
особое
ментальное
притяжение
,
которое
он
испытывал
к
России
,
проявится
во
всех
его
последующих
работах
в
виде
бросаемых
как
бы
невзначай
побочных
гипотез
,
предназначенных
тем
,
кто
их
понимает
.
Особо
стоит
отметить
размышления
Фрейда
в
работе
«
Будущее
одной
иллюзии
»
о
том
возможном
культурном
кладе
,
который
,
по
его
мнению
,
коренится
в
развертывании
в
Советской
России
системы
нерелигиозного
воспитания
.
Новые
учителя
явились
в
страну
,
амбивалентная
архаика
ядра
коллективного
бессознательного
которой
по
традиции
вводилась
в
цивилизованные
рамки
именно
церковными
ритуалами
,
и
вновь
заявили
:
«
Бог
–
дерьмо
!».
Фрейд
,
поставивший
подобного
рода
эксперимент
над
русским
человеком
десятилетием
раньше
большевиков
,
смотрит
на
нерелигиозное
воспитание
с
пессимистически
окрашенным
любопытством
.
Забавно
,
что
,
выделяя
в
качестве
психологической
альтернативы
советским
экспериментам
над
людьми
эксперименты
американские
,
где
,
напротив
,
усиленная
религиозная
пропаганда
сопровождала
запрет
на
употребление
спиртных
напитков
(
т
.
е
.
персонально
организуемую
регрессию
),
Фрейд
был
не
менее
пессимистичен
.
Богу
–
богово
,
а
телу
–
телесное
.
Реализация
этой
мудрости
и
есть
чудо
,
ради
которого
существует
психоанализ
,
где
бы
он
не
развертывался
и
какие
бы
формы
не
принимал
.
Хотелось
бы
,
конечно
,
завершить
свой
доклад
откровенным
ответом
на
несомненно
интересующий
всех
нас
вопрос
о
природе
этого
неизменного
интереса
человека
Зигмунда
Фрейда
к
России
,
к
ее
людям
,
к
ее
культуре
и
к
ее
судьбе
.
Но
для
этого
надо
быть
самим
Зигмундом
Фрейдом
.
В
рамках
же
возможного
пусть
ответом
станет
наше
желание
понять
,
чем
же
мы
привлекли
внимание
Творца
психоанализа
(
стали
его
избранным
140
народом
),
наше
стремление
не
разочаровать
его
и
наша
попытка
корректно
продолжить
его
исследование
«
русскости
»,
хотя
бы
частично
возвращающее
фрейдовскому
наследию
его
первоначальный
глубинный
метапсихологический
смысл
.
Примечания
1
Спустя
три
года
после
первой
публикации
случая
Человека
-
Волка
,
в
вышедшей
в
свет
в
1921
году
книге
«
По
ту
сторону
принципа
удовольствия
»
Фрейд
открыто
провозгласил
,
что
единственным
критерием
истинности
в
психоанализе
является
его
собственное
сдержанное
благорасположение
к
его
собственным
мыслям
.
2
Фрейд
имел
право
настаивать
на
значимости
(
и
в
том
числе
–
терапевтической
ценности
)
самоанализа
,
поскольку
изначально
испробовал
его
на
себе
.
3
При
всей
остроте
критики
христианства
Фрейд
неизменно
восхищался
мощью
его
психологического
заряда
,
сократившего
время
латентного
периода
(
от
первичного
отречения
до
построения
мировой
религии
и
вселенской
церкви
)
до
нескольких
десятилетий
и
потребовавшего
проповеди
всего
одного
пророка
,
апостола
Павла
,
деяниями
которого
основоположник
психоанализа
всегда
восторгался
.
4
Человек
-
Волк
.
Мои
воспоминания
о
Зигмунде
Фрейде
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL, 1996.
С
.144.
5
Фрейд
З
.
Из
истории
одного
детского
невроза
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL, 1996.
С
.158.
6
Там
же
.
7
Там
же
.
8
Фрейд
А
.
Предисловие
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL,
1996.
С
.9-10.
9
Фрейд
З
.
Человек
Моисей
и
монотеистическая
религия
.
В
кн
.:
Зигмунд
Фрейд
.
Психоанализ
.
Религия
.
Культура
.
М
.:
Ренессанс
, 1992.
С
.252.
10
Фрейд
З
.
Из
истории
одного
детского
невроза
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL, 1996.
С
.238.
11
Фрейд
З
.
Введение
в
психоанализ
.
Лекции
.
М
.:
Наука
, 1989.
С
.237.
12
Фрейд
З
.
Из
истории
одного
детского
невроза
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL, 1996.
С
.239.
13
Данное
сравнение
принадлежит
самому
Фрейду
(
статья
«
О
введении
в
лечение
»
из
сборника
«
Методика
и
техника
психоанализа
»),
который
вывел
из
него
ряд
ограничений
,
касающихся
правил
проведения
психоаналитического
лечения
.
См
.
Зигмунд
Фрейд
.
Психоаналитические
этюды
.
Минск
:
Белорусь
, 1991.
С
.78.
14
Человек
-
Волк
.
Мои
воспоминания
о
Зигмунде
Фрейде
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-ROYAL, 1996.
С
.144.
15
Там
же
.
16
Цит
.
по
кн
.:
Эткинд
А
.
Эрос
невозможного
.
История
психоанализа
в
России
.
СПб
.:
Медуза
, 1993.
17
В
своих
мемуарах
Панкеев
упоминает
о
Терезе
как
о
«
немецкой
Татьяне
»
(
Воспоминания
Человека
-
Волка
.
В
кн
.:
Человек
-
Волк
и
Зигмунд
Фрейд
.
Киев
: PORT-
ROYAL, 1996.
С
.108).
Примечательно
,
что
в
эпиграфе
к
«
Евгению
Онегину
|»
Пушкин
удивительно
точно
описал
(
в
виде
квазицитаты
из
частного
письма
)
основные
симптомы
«
русскости
»,
т
.
е
.
того
культурального
невроза
,
которым
страдал
Панкеев
: «
Проникнутый
тщеславием
,
он
обладал
сверх
того
еще
особенной
гордостью
,
которая
пробуждает