ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 706
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Основные тенденции общественного развития стран Азии и Африки в Новое время
Экономическое развитие стран Востока в доколониальную эпоху
Особенности экономической эволюции колониальной и полуколониальной периферии
Социальная эволюция стран Востока
Политическая эволюция стран Востока
Роль религии в условиях колониальной зависимости восточных обществ
Религиозная реформация в странах Востока
Глава 2. Страны Дальнего Востока
Глава 3. Юго-Восточная Азия в XVI-XIX вв.
Образование и первый период существования Индокитайского союза (1887-1899 гг.)
соответствуют и две линии социального поведения, и два авторитета — священник и колдун, который еще далеко не утратил своей социальной значимости в филиппинском обществе.
Рассмотрение проблем взаимодействия христианства с традиционными и полутрадиционными культурами Востока было бы неполным без учета социальных аспектов этого процесса. В традиционном обществе человек, принимающий новую религию, сталкивается, прежде всего, с мучительной проблемой отторжения от своего окружения. Западные миссионеры далеко не сразу осознали серьезность этой проблемы. Примером может служить трагическая судьба голландского протестанта Яна де Вроома — первого европейского миссионера на острове Бали (Индонезия). В 1873 г. единственный крещенный в результате многолетних трудов балиец, после того как местная сельская община изгнала его из своих рядов, в отчаянии убил проповедника. Другой пример: 50% католиков и 80% протестантов Индии оказались в лоне этих конфессий в результате массовых переходов. Как подтверждает практика, в традиционных обществах люди крайне редко переходят в новую религию в одиночку, подавляющее большинство принимает новую веру корпоративно, вместе с семьей и другими членами своей социальной группы. Таким образом, феномен массового перехода обусловлен прежде всего проблемой социального выживания в традиционной среде.
Так, например, английским миссионерам в Индии не уда-, лось добиться существенных результатов в начале их деятельности. Тогда они пытались обращать в христианство молодых людей из высших каст в основном через сети созданных англо-индийских школ. Зато позднее эти миссионеры стали
проповедовать в сельской местности, где они вступили в тесный контакт не только с низшими кастами, но и с неприкасаемыми. Работа миссионеров принесла неожиданные для них самих результаты. По данным одного сельского района в Юго-Восточной Индии (близ г. Масулипатам) первые обращения состоялись в 1859 г., в 1882 г. христиан насчитывалось уже 3500, в 1895 г. — 9 тыс., а в 1905 г. — 22 тыс.
Распространению христианства среди неприкасаемых способствовал ряд факторов. Прежде всего их социальный статус в отличие от крещенных индусов высших каст не подрывался. У них появлялась уникальная возможность получить начальное образование, так как миссионерские общества создавали для них сельские школы в районах Масулипатама и Элуру (в местные же индуистские школы могли поступать только дети брахманов). Приняв христианство, они могли достичь более высокого уровня жизни, повысить свой социальный статус. Христианизация до некоторой степени меняла характер социальных связей низших каст, делала для них возможными новые формы социальной интеграции. Через миссионеров новообращенные могли вступать в контакт с теми слоями общества, пути к которым были прежде для них закрыты. Кроме того, многие индийские крестьяне видели в христианстве прежде всего систему защиты от всесилия злых духов.
В Индонезии христианству удалось пустить корни лишь в самом конце Нового времени (в основном, на островах Бали и Сулавеси). Но еще долго индуистское большинство Бали рассматривало христианство как чужеземную религию, а его приверженцев как чужаков. Примечательно, что в данном случае адоптация христианства выразилась в том, что при росписи христианских храмов стали использоваться древние балийские художественные стили. Опираясь на индуистские традиции, балийские христиане стали излагать библейские сюжеты языком танца. Для проповеди евангельских событий использовался также балийский тембанг (опера). Используя традиционную балийскую цветовую символику, церковнослужители сменили темные облачения на светлые. Изменилась и архитектура христианских храмов, при постройке которых стал учитываться традиционный индуистский стиль.
Стремление приспособить христианские обычаи к мусульманской среде ярко отразились в проектах реформ католической литургии в мусульманских частях Индостана (позже
в Пакистане). Там, в частности, предусматривалось заменить традиционные церковные одеяния белой туникой; в местах богослужения верующие, следуя мусульманской традиции, должны разуваться и покрывать голову; коленопреклонение предлагалось заменить поклоном; одобрялось использование при богослужении национальной музыки и традиционных музыкальных инструментов; видоизменились некоторые церковные обряды, в частности обряд венчания (например, обмен кольцами заменен на обмен гирляндами).
Естественно, процессы синтеза христианства с традиционными восточными религиями, заложенные в колониальное время, получили дальнейшее развитие на протяжении всего XX в. Частичная «христианизация» восточных культур создала для католической церкви новую проблему, обостряющуюся с каждым поколением. Проблема эта, если придерживаться современной геополитической терминологии, заключается в постепенном, но неуклонном перемещении христианства с «севера» на «юг». В этом перемещении многие современные теологи усматривают тенденцию, которая может приобрести эпохальное значение.
Однако с ростом национализма в колониальных, а затем «развивающихся» странах тенденция к регионализации местных церквей в ряде случаев стала находить свое выражение в возникновении новых синкретических культов, мессианис-тских сект, энтузиастических церквей, спиритических общин и даже в попытках создания новых религий, претендующих на роль универсальной религии всего человечества (например, бехаизм). Центр религиозных движений подобного рода со временем сместился в Африку, но аналогичные процессы наблюдаются и в Азии.
Религиозные реформаторские движения сыграли большую роль в утверждении буржуазных отношений и модернизации общества. Применительно к Востоку решающее значение имела перестройка систем религиозного воспитания и образования, судопроизводства, массовой информации, коммуникации и организации. Уровень и характер их обновления адекватным образом отражали специфику реформирования отдельных конфессий в условиях воздействия на восточное общество, с одной стороны, колониализма и неоколониализма, с другой — национально-капиталистической модернизации.
Христианство
Христианство играло в этих процессах далеко не однозначную роль, будучи представленным тремя потоками: автохтонным (восточнохристианским), западномиссионерским и отпочковавшимися от него «национальными церквами».
Впервые посланцы «христианского Запада» появились на Востоке, как известно, еще до европейской реформации христианства, начавшейся в XVI в. Когда же в восточных странах в конце XVI — начале XVII в. стали объявляться миссионеры из реформированных церквей (прежде всего англиканской и голландской реформатской), то их действия в отношении местного населения мало чем отличались от деятельности остальной миссионерской братии. Ведь этапу тогдашней колониально-торговой экспансии больше всего соответствовало использование христианства в его изначальном виде, приспособленном к тому, чтобы быть идеологической формой внеэкономического принуждения.
Миссионерское участие в колонизации прежде всего имело целью духовно сломить силу антиколониального сопротивления
путем такой «евангелизации», которая бы уподобила, например, калькуттского бенгальца шотландскому пресвитерианцу, батавского яванца голландскому реформату и т. д. Это уподобление носило внешне формальный характер по отношению ко всему комплексу традиционных устоев, за исключением разве что его чисто обрядовой стороны. При этом христианизация (о чем говорилось в предыдущем разделе), не просто меняла старую веру на новую. Она подключала свою восточную паству к иным культурным ценностям и традициям, к иным, сориентированным на метрополию, религиозно-политическим установкам. Но такой контакт строился на принципе духовного подчинения обращенного населения Востока колонизаторам, на принципе закрепления за первыми статуса отсталой периферийной группы.
Во многом аналогичный эффект давали тогдашние контакты западных церквей с восточнохристианскими (маронитами в Ливане и Сирии, египетскими коптами-монофизитами, иранскими и индийскими несторианами и др.). Однако к середине XIX в. положение начало меняться в тех общинах восточных христиан, где стала формироваться местная национальная буржуазия и где возникли собственные очаги реформаторства. Восточное реформаторство исходило из интересов формирующихся буржуазных группировок, с одной стороны, и пробуждения национального самосознания, чьим выразителем становилась складывающаяся местная интеллигенция,— с другой. Опираясь на давние культурные и торговые контакты своих общин с западными странами, эти реформаторы-христиане с гораздо большим знанием дела, а главное — без религиозной предубежденности (как у реформаторов других исконно восточных религий) противопоставляли европейскую цивилизацию отсталости собственного феодально-традиционного окружения.
Но тотальное западничество отличало представителей разве что компрадорских слоев. Чем далее, тем более выразители национального самосознания делали различия между позитивными итогами буржуазного прогресса на Западе (демократизация, понятия «нация», «гражданский долг») и пагубными для судеб восточных народов последствиями колониально-капиталистической эксплуатации.
Эпоха империализма и одновременного нарастания кризисных явлений в системе колониальной эксплуатации ознаме-
новалась новыми событиями в «христианском мире» Востока. В той мере, в какой развивались буржуазные отношения и утверждались модернизированные нормы миропонимания и быта среди прихожан «восточных церквей», ширилось и реформаторское наступление на высший клир. Особенно бурным было это наступление во второй половине XIX в. Протестантские миссии способствовали возникновению реформированной несторианской церкви в Индии (1843 г.), в Турции (70 годы XIX в.), а также возникновению коптской евангелической церкви (60 годы XIX в.).
Чем сильнее разгоралось на Востоке национально-освободительное движение, тем больший отклик оно находило в местной миссионерской пастве. Иногда дело ограничивалось тра-диционалистско-сектантской оппозицией западным церквам и колониальному аппарату. Порой антиколониализм находил выражение в наполнении старой формы реформированным в буржуазно-националистическом духе содержанием. Учащались трения между реформированными и переформированными ответвлениями автохтонных вероучений, наконец, произошло полное обособление от западных церквей вновь возникающих «национальных».
Рассмотрение проблем взаимодействия христианства с традиционными и полутрадиционными культурами Востока было бы неполным без учета социальных аспектов этого процесса. В традиционном обществе человек, принимающий новую религию, сталкивается, прежде всего, с мучительной проблемой отторжения от своего окружения. Западные миссионеры далеко не сразу осознали серьезность этой проблемы. Примером может служить трагическая судьба голландского протестанта Яна де Вроома — первого европейского миссионера на острове Бали (Индонезия). В 1873 г. единственный крещенный в результате многолетних трудов балиец, после того как местная сельская община изгнала его из своих рядов, в отчаянии убил проповедника. Другой пример: 50% католиков и 80% протестантов Индии оказались в лоне этих конфессий в результате массовых переходов. Как подтверждает практика, в традиционных обществах люди крайне редко переходят в новую религию в одиночку, подавляющее большинство принимает новую веру корпоративно, вместе с семьей и другими членами своей социальной группы. Таким образом, феномен массового перехода обусловлен прежде всего проблемой социального выживания в традиционной среде.
Так, например, английским миссионерам в Индии не уда-, лось добиться существенных результатов в начале их деятельности. Тогда они пытались обращать в христианство молодых людей из высших каст в основном через сети созданных англо-индийских школ. Зато позднее эти миссионеры стали
проповедовать в сельской местности, где они вступили в тесный контакт не только с низшими кастами, но и с неприкасаемыми. Работа миссионеров принесла неожиданные для них самих результаты. По данным одного сельского района в Юго-Восточной Индии (близ г. Масулипатам) первые обращения состоялись в 1859 г., в 1882 г. христиан насчитывалось уже 3500, в 1895 г. — 9 тыс., а в 1905 г. — 22 тыс.
Распространению христианства среди неприкасаемых способствовал ряд факторов. Прежде всего их социальный статус в отличие от крещенных индусов высших каст не подрывался. У них появлялась уникальная возможность получить начальное образование, так как миссионерские общества создавали для них сельские школы в районах Масулипатама и Элуру (в местные же индуистские школы могли поступать только дети брахманов). Приняв христианство, они могли достичь более высокого уровня жизни, повысить свой социальный статус. Христианизация до некоторой степени меняла характер социальных связей низших каст, делала для них возможными новые формы социальной интеграции. Через миссионеров новообращенные могли вступать в контакт с теми слоями общества, пути к которым были прежде для них закрыты. Кроме того, многие индийские крестьяне видели в христианстве прежде всего систему защиты от всесилия злых духов.
В Индонезии христианству удалось пустить корни лишь в самом конце Нового времени (в основном, на островах Бали и Сулавеси). Но еще долго индуистское большинство Бали рассматривало христианство как чужеземную религию, а его приверженцев как чужаков. Примечательно, что в данном случае адоптация христианства выразилась в том, что при росписи христианских храмов стали использоваться древние балийские художественные стили. Опираясь на индуистские традиции, балийские христиане стали излагать библейские сюжеты языком танца. Для проповеди евангельских событий использовался также балийский тембанг (опера). Используя традиционную балийскую цветовую символику, церковнослужители сменили темные облачения на светлые. Изменилась и архитектура христианских храмов, при постройке которых стал учитываться традиционный индуистский стиль.
Стремление приспособить христианские обычаи к мусульманской среде ярко отразились в проектах реформ католической литургии в мусульманских частях Индостана (позже
в Пакистане). Там, в частности, предусматривалось заменить традиционные церковные одеяния белой туникой; в местах богослужения верующие, следуя мусульманской традиции, должны разуваться и покрывать голову; коленопреклонение предлагалось заменить поклоном; одобрялось использование при богослужении национальной музыки и традиционных музыкальных инструментов; видоизменились некоторые церковные обряды, в частности обряд венчания (например, обмен кольцами заменен на обмен гирляндами).
Естественно, процессы синтеза христианства с традиционными восточными религиями, заложенные в колониальное время, получили дальнейшее развитие на протяжении всего XX в. Частичная «христианизация» восточных культур создала для католической церкви новую проблему, обостряющуюся с каждым поколением. Проблема эта, если придерживаться современной геополитической терминологии, заключается в постепенном, но неуклонном перемещении христианства с «севера» на «юг». В этом перемещении многие современные теологи усматривают тенденцию, которая может приобрести эпохальное значение.
Однако с ростом национализма в колониальных, а затем «развивающихся» странах тенденция к регионализации местных церквей в ряде случаев стала находить свое выражение в возникновении новых синкретических культов, мессианис-тских сект, энтузиастических церквей, спиритических общин и даже в попытках создания новых религий, претендующих на роль универсальной религии всего человечества (например, бехаизм). Центр религиозных движений подобного рода со временем сместился в Африку, но аналогичные процессы наблюдаются и в Азии.
Религиозная реформация в странах Востока
Религиозные реформаторские движения сыграли большую роль в утверждении буржуазных отношений и модернизации общества. Применительно к Востоку решающее значение имела перестройка систем религиозного воспитания и образования, судопроизводства, массовой информации, коммуникации и организации. Уровень и характер их обновления адекватным образом отражали специфику реформирования отдельных конфессий в условиях воздействия на восточное общество, с одной стороны, колониализма и неоколониализма, с другой — национально-капиталистической модернизации.
Христианство
Христианство играло в этих процессах далеко не однозначную роль, будучи представленным тремя потоками: автохтонным (восточнохристианским), западномиссионерским и отпочковавшимися от него «национальными церквами».
Впервые посланцы «христианского Запада» появились на Востоке, как известно, еще до европейской реформации христианства, начавшейся в XVI в. Когда же в восточных странах в конце XVI — начале XVII в. стали объявляться миссионеры из реформированных церквей (прежде всего англиканской и голландской реформатской), то их действия в отношении местного населения мало чем отличались от деятельности остальной миссионерской братии. Ведь этапу тогдашней колониально-торговой экспансии больше всего соответствовало использование христианства в его изначальном виде, приспособленном к тому, чтобы быть идеологической формой внеэкономического принуждения.
Миссионерское участие в колонизации прежде всего имело целью духовно сломить силу антиколониального сопротивления
путем такой «евангелизации», которая бы уподобила, например, калькуттского бенгальца шотландскому пресвитерианцу, батавского яванца голландскому реформату и т. д. Это уподобление носило внешне формальный характер по отношению ко всему комплексу традиционных устоев, за исключением разве что его чисто обрядовой стороны. При этом христианизация (о чем говорилось в предыдущем разделе), не просто меняла старую веру на новую. Она подключала свою восточную паству к иным культурным ценностям и традициям, к иным, сориентированным на метрополию, религиозно-политическим установкам. Но такой контакт строился на принципе духовного подчинения обращенного населения Востока колонизаторам, на принципе закрепления за первыми статуса отсталой периферийной группы.
Во многом аналогичный эффект давали тогдашние контакты западных церквей с восточнохристианскими (маронитами в Ливане и Сирии, египетскими коптами-монофизитами, иранскими и индийскими несторианами и др.). Однако к середине XIX в. положение начало меняться в тех общинах восточных христиан, где стала формироваться местная национальная буржуазия и где возникли собственные очаги реформаторства. Восточное реформаторство исходило из интересов формирующихся буржуазных группировок, с одной стороны, и пробуждения национального самосознания, чьим выразителем становилась складывающаяся местная интеллигенция,— с другой. Опираясь на давние культурные и торговые контакты своих общин с западными странами, эти реформаторы-христиане с гораздо большим знанием дела, а главное — без религиозной предубежденности (как у реформаторов других исконно восточных религий) противопоставляли европейскую цивилизацию отсталости собственного феодально-традиционного окружения.
Но тотальное западничество отличало представителей разве что компрадорских слоев. Чем далее, тем более выразители национального самосознания делали различия между позитивными итогами буржуазного прогресса на Западе (демократизация, понятия «нация», «гражданский долг») и пагубными для судеб восточных народов последствиями колониально-капиталистической эксплуатации.
Эпоха империализма и одновременного нарастания кризисных явлений в системе колониальной эксплуатации ознаме-
новалась новыми событиями в «христианском мире» Востока. В той мере, в какой развивались буржуазные отношения и утверждались модернизированные нормы миропонимания и быта среди прихожан «восточных церквей», ширилось и реформаторское наступление на высший клир. Особенно бурным было это наступление во второй половине XIX в. Протестантские миссии способствовали возникновению реформированной несторианской церкви в Индии (1843 г.), в Турции (70 годы XIX в.), а также возникновению коптской евангелической церкви (60 годы XIX в.).
Чем сильнее разгоралось на Востоке национально-освободительное движение, тем больший отклик оно находило в местной миссионерской пастве. Иногда дело ограничивалось тра-диционалистско-сектантской оппозицией западным церквам и колониальному аппарату. Порой антиколониализм находил выражение в наполнении старой формы реформированным в буржуазно-националистическом духе содержанием. Учащались трения между реформированными и переформированными ответвлениями автохтонных вероучений, наконец, произошло полное обособление от западных церквей вновь возникающих «национальных».