Файл: Между психотерапевтом и клиентом новые взаимоотношения.docx

Ролло Мэй, возможно самый заметный и влиятельный из амери­канских психотерапевтов-экзистенциалистов, однажды выразил надеж­ду на то, что школа экзистенциальной психотерапии никогда не будет создана. И было бы лучше, если бы идеи экзистенциалистов распрост­ранялись во всех школах. Одну из своих основных идей он изложил в работе «Появление экзистенциальной психологии»:

 «Не существует истинноподобных вещей или какой-либо реальности в живом человеческом бытии, за исключением тех, в которых человек сам принимает участие и которые он осознает, с которыми вступает в оп­ределенные отношения. На любом этапе психотерапевтической работы можно продемонстрировать, что только та истина, которая появляется живой, становится больше, чем абстрактный идеал, становится «ощу­щаемой кожей», «слышимым пульсом», только та истина, которая изна­чально пережита на всех уровнях бытия... именно такая истина обладает силой изменить человеческое существование»⁹.

 Абстрактное обсуждение проблем или истории клиента, вероятно, не произведет больших перемен. Экзистенциальную терапию иногда называют анализом, «происходящим здесь». Идея заключается в том, что терапия работает, когда клиент действительно находится «здесь», в настоящем времени; процесс идет лучше, чем в случае простого разго­вора о самом себе. Этот взгляд разделяли Роджерс, Гилл и Когут.

  

---

От дилеммы к диалектике

 

Старые дилеммы, которые требовали от клиницистов выбора меж­ду эмпатически теплым и активным исследованием взаимоотношений, трансформировались современными учеными в диалектику, дающую возможность нового синтеза. В последующих главах мы подробно рас­смотрим эту трансформацию, а затем опишем возникший синтез так, как это подразумевают клинический стиль и техника.

Из этого не следует делать вывод, будто я думаю, что все проблемы сегодня уже решены, — я не столь наивен. Кардинальные вопросы пси­хотерапии никогда не найдут окончательного ответа. Тем не менее, не­которые интересные соответствия начинают выступать в этой области. Несмотря на продолжающиеся острые споры и различия даже среди симпатизирующих друг другу коллег существует укрепляющийся союз тех, кто думает о путях решения трудных вопросов терапии. И выяв­ляющиеся соответствия, согласованности могут обеспечить начинаю­щего терапевта целым набором полезных руководств.

Каждый тера­певт, вероятно, присоединит к этому и свой собственный метод, в лю­бом случае с чего-то нужно начинать. Эта книга предлагает место для такого начала.

 

2. Открытие переноса:

 

Зигмунд Фрейд

 

Не так давно преподавание студентам идей Зигмунда Фрейда явля­лось упражнением в дипломатичности и мастерстве публичных выступлений. Фрейд, с очевидностью, считался «изгоем», и тре­бовались определенные усилия, чтобы убедить студентов в том, что Фрейда стоит хотя бы прочитать. Феминисток, вполне понятно, в его работах заботила сексуальная дискриминация — наследие немецкой общественной культуры XIX века. Гуманистические психологи на кон­трасте с оптимизмом, который они сами пытались распространять, нахо­дили венского «мэтра» мрачным и обескураживающим. Они протесто­вали также и против его взгляда на человеческое существование как на высшую ступень животного

---

, опасаясь, что он пропустил духовную, трансцендентную природу человеческого бытия. Радикалисты полагали Фрейда авторитарным и не одобряли силовой дисбаланс (суггестив­ный) между аналитиком и пациентом.

Выводом из всего этого явилось то, что открытия Фрейда исчезли из большинства клинических направлений, существовавших вне психоаналитических институтов. Подобное можно вообразить в случае, если, скажем, факультет английской литературы прекратил бы преподавание Шекспира за его антисемитизм, а математический факультет запретил бы Эйнштейна за то, что его открытия явились одним из звеньев цепи, приведшей к изобретению атомной бомбы.

На сегодняшний день все круто изменилось. Хотя по отношению к Фрейду и осталось некоторое предубеждение, но оно значительно уменьшилось, а в области клинической практики существует тенденция изучать его работы более объективно, черпая из них наиболее полез­ное. Появились влиятельные феминистские социологи и психологи, такие, как Нэнси Ходорова¹⁰¹¹, которые считают себя фрейдистами и пытаются интегрировать мысли Фрейда в новое политическое созна­ние. Многие участники движения феминистов пришли к пониманию того, как трудно понять причины и следствия сексуальной дискри­минации или постичь разум человека вне света теории Фрейда о бессо­знательном.

Как мы увидим в следующих главах, гуманистическая традиция, в конце концов, встала на путь воссоединения с психоанализом. И так же, как радикализм 60-х годов стал смягчаться в последние десять лет, политически мыслящие психологи начали искать пути построения более эгалитарной психотерапии, не отбрасывая важный вклад психоанализа.

Все эти перемены развеяли, хотя и не до конца, антипатию к Фрей­ду и сделали возможным снова включить его открытия в развитие современной психотерапии.

Пятьдесят прошедших со смерти Фрейда лет психология продви­галась, обустраиваясь на его работах и работах его коллег, развивая теории клинической практики более проникновенные и более эффектив­ные, чем психоанализ, который он нам оставил. Но, тем не менее, Фрейд остается наиболее мощным, оригинальным и влиятельным тео­ретиком, исследователем и практиком в области психологии; познавать человеческий разум, не изучая Фрейда, все равно, что изучать эволю­цию, не читая Дарвина.

---

Это справедливо не только для психологов, пренебрегающих тео­рией Фрейда, это справедливо для всех нас. Фрейд осветил глубины потайных уголков психического мира человека, сделав видимым огром­ный новый мир. Наше понимание себя и других значительно обога­тилось этим светом (если еще больше не выбилось из колеи). Для тера­певтов часть этого богатства составляет их нынешняя способность познавать новое в отношениях с клиентами. Фрейд учил нас, как надо видеть неповторимую драму, разворачивающуюся в консультацион­ном кабинете.

Давайте же взглянем на то, как это происходило.

 

---

Брейер и Берта: открытие переноса

 

В самом начале своей карьеры Фрейд стал свидетелем примеча­тельного события. Его друг и наставник Джозеф Брейер лечил привле­кательную молодую женщину от истерии. Он виделся с ней — женщи­ну звали Берта — дважды в день, часто в ее спальне. Постоянно о ней говорил. Фрейду было ясно, что Брейер очарован Бертой. А вскоре выяснилось, что эта привязанность не была односторонней. Однажды вечером Брейер был вызван к Берте домой, где обнаружил ее в глубо­ком горе. Она объявила Брейеру, что беременна от него. Конечно же, Брейер сознавал безупречность их отношений, кроме того, он был убеж­ден в том, что Берта девственница. Естественно, «беременность» оказа­лась истерическим вымыслом.

В первой главе отмечалось, что Фрейд, врач XIX века, начинал с механистического подхода к терапевтическим отношениям. Наблю­дая происходившее между Брейером и его пациенткой, он стал пони­мать, что терапевтические отношения гораздо глубже и сложнее, чем общепринятое о них мнение.

В дальнейшем Фрейд прилагал все усилия, чтобы познать природу отношений терапевт — пациент, стремясь уяс­нить, как лучше работать с этими отношениями. Он обращался к наибо­лее важным источникам информации — к собственным пациентам и пациентам своих коллег. На разных этапах исследования взаимоот­ношений появились два открытия, которые нас особенно интересуют.

 

Теория шаблонов

 

С раннего детства мы устанавливаем шаблоны или паттерны, под которые имеем тенденцию подгонять все наши будущие отношения или, по крайней мере, все важные последующие отношения¹². Если у меня поддерживались теплые отношения с отцом, то, возможно, что мужс­кую авторитетную фигуру я стремлюсь рассматривать в положительном свете. Я начну искать отношения подобного рода, ожидать от них хорошего и стану вести себя таким образом, чтобы увеличить возмож­ность продолжения благоприятных отношений. Если же, наоборот, отец был особенно критичен ко мне, то, возможно, я буду рассматри­вать авторитетных мужчин как угрожающих и относиться к ним соот­ветствующим образом. Если мне приходилось бороться за родительское внимание со своими сиблингами (братьями или сестрами), то, скорее всего, равных себе я буду считать соперниками в борьбе за ограничен­ные ресурсы и т. д.

---