Файл: Karvasarskiy_B_D_Psikhoterapevticheskaya_entsiklop.doc

Основные понятия и методы А. п. сформулированы автором в тавистокских лекциях (Лондон, 1935). Структура психического бытия человека, по Юнгу, включает две фундаментальные сферы — сознание и психическое бессознательное. Психология — в первую очередь и по преимуществу наука о сознании. Она же и наука о содержании и механизмах бессознательного. Так как пока не представляется возможным непосредственное изучение бессознательного, поскольку неизвестна его природа, то выражается оно сознанием и в терминах сознания. Сознание — в значительной мере продукт восприятия и ориентации во внешнем мире, однако, по словам Юнга, оно не состоит целиком из чувственных данных, как утверждают психологи прошлых столетий. Автор оспаривал также позицию Фрейда, выводящего бессознательное из сознания. Он ставил вопрос противоположным образом: все, что возникает в сознании, вначале с очевидностью не осознается, и осознание вытекает из неосознанного состояния. В сознании Юнг различал эктопсихические и эндопсихические функции ориентации. К эктопсихическим функциям автор относил систему ориентации, имеющую дело с внешними факторами, получаемыми посредством органов чувств; к эндопсихическим — систему связей между содержанием сознания и процессами в бессознательном. В эктопсихические функции входят: 1) ощущения, 2) мышление, 3) чувства, 4) интуиция. Если ощущение говорит, что нечто есть, то мышление определяет, что есть эта вещь, т. е. вводит понятие; чувство информирует о ценности этой вещи. Однако этими знаниями информация о вещи не исчерпывается, так как не учитывает категорию времени. Вещь имеет свое прошлое и будущее. Ориентация относительно этой категории и осуществляется интуицией, предчувствием. Там, где бессильны понятия и оценки, мы целиком зависим от дара интуиции. Перечисленные функции представлены в каждом индивиде с различной степенью выраженности. Доминирующая функция определяет психологический тип. Юнг выводил закономерность соподчиненности эктопсихических функций: при доминировании мыслительной функции подчиненной является функция чувства, при доминировании ощущения в подчинении оказывается интуиция, и наоборот. Доминирующие функции всегда дифференцированы, мы в них «цивилизованны» и предположительно обладаем свободой выбора. Подчиненные функции, напротив, ассоциируются с архаичностью в личности, бесконтрольностью. Эктопсихическими функциями не исчерпывается сознательная сфера психического; ее эндопсихическая сторона включает: 1) память, 2) субъективные компоненты сознательных функций, 3) аффекты, 4) инвазии, или вторжения. Память позволяет репродуцировать бессознательное, осуществлять связи с тем, что стало подсознательным — подавленным или отброшенным. Субъективные компоненты, аффекты, вторжения еще в большей степени играют роль, отведенную эндопсихическим функциям, — являются тем самым средством, благодаря которому бессознательное содержание достигает поверхности сознания. Центром сознания, по Юнгу, является Эго-комплекс психических факторов, сконструированный из информации о собственном теле, существовании и из определенных наборов (серий) памяти. Эго обладает огромной энергией притяжения — оно притягивает как содержание бессознательного, так и впечатления извне. Осознается только то, что входит в связь с Эго. Эго-комплекс проявляет себя в волевом усилии. Если эктопсихические функции сознания контролируются Эго-комплексом, то в эндопсихической системе лишь память, и то до определенной степени, находится под контролем воли. Еще в меньшей степени контролируются субъективные компоненты сознательных функций. Аффекты и вторжения и вовсе контролируются «одной лишь силой». Чем ближе к бессознательному, тем менее Эго-комплекс осуществляет контроль над психической функцией, другими словами, мы можем приблизиться к бессознательному только благодаря свойству эндопсихических функций не контролироваться волей. То, что достигло эндопсихической сферы, становится осознанным, определяет наше представление о себе. Но человек не статичная структура, он постоянно изменяется. Часть нашей личности, пребывающая в тени, пока неосознанная, находится в стадии становления. Таким образом, потенциалы, заложенные в личности, содержатся в теневой, неосознанной стороне. Бессознательная сфера психического, не поддающаяся прямому наблюдению, проявляется в своих продуктах, переходящих порог сознания, которые Юнг делит на 2 класса. Первый содержит познаваемый материал сугубо личностного происхождения. Этот класс содержаний Юнг назвал подсознательным разумом, или личностным бессознательным, состоящим из элементов, организующих человеческую личность как целое. Другой класс содержаний, не имеющих индивидуального происхождения, автор определил как коллективное бессознательное. Содержания эти принадлежат типу, воплощающему свойства не отдельного психического бытия, а всего человечества как некоего общего целого, и, таким образом, являются коллективными по природе. Эти коллективные паттерны, или типы, или образцы, Юнг назвал архетипами. Архетип — определенное образование архаического характера, включающее равно как по форме, так и по содержанию мифологические мотивы. Мифологические мотивы выражают психологический механизм интроверсии сознательного разума в глубинные пласты бессознательной психики. Сфера архетипического разума — ядро бессознательного. Содержания коллективного бессознательного не контролируются волей; они не только универсальны, но и автономны. Юнг предлагает 3 метода для достижения сферы бессознательного: метод словесных ассоциаций, анализ сновидений и метод активного воображения. Тест словесных ассоциаций, принесший Юнгу широкую известность, заключается в том, чтобы испытуемый как можно быстрее ответил на слово-стимул первым пришедшим ему в голову словом-ответом. Время каждой реакции фиксируется. Эксперимент после первого чтения повторяется снова. Юнг описал 12 различных типов нарушения реакции: увеличение времени реакции; реакция более чем одним словом; реакция, выраженная не словесно, а мимикой; неправильное воспроизведение и т. д. Нарушенные реакции рассматриваются как «индикатор комплекса». Под комплексом понимается сочетание ассоциаций, нечто вроде слепка более или менее сложной психологической природы — иногда травматического, иногда просто болезненного, аффектированного характера. Комплекс, связанный с физиологическими реакциями и обладающий собственной энергией, имеет тенденцию «образовывать как бы отдельную маленькую личность». Бессознательное, таким образом, состоит из неопределенного (неизвестного) числа комплексов, или фрагментарных личностей, персонификация которых может стать патогенным условием. В том случае, когда в задачи исследователя входило не выявление комплексов, а выяснение, «что бессознательное делает с комплексами», автор применял метод анализа сновидений. Отдавая дань заслуге Фрейда, поставившего проблему сновидений в изучении бессознательного, Юнг в толковании снов занимал принципиально отличную от него позицию. Если, по Фрейду, сон есть «искажение, которое маскирует оригинал» и преодоление которого ведет к комплексам, согласно Юнгу, сон ничего не скрывает, он сам по себе закончен и целостен. Сон выполняет компенсаторную функцию, являясь «естественной реакцией саморегуляции психической системы». Юнг видел в сновидении сигнал бессознательного о том, что индивид «отклонился от собственного пути». Задача исследователя — понять этот сигнал, опираясь на чувства сновидца по поводу тех или иных образов сновидения, так как сны всегда являются реакцией на сознательную установку и ключ к их пониманию поэтому находится у самого сновидца. Появление в снах мифологических, архетипических образов свидетельствует о движении к целостности, индивидуальной завершенности. Другими словами, погружение в глубины бессознательного приносит исцеление. В связи с этим важное место в интерпретации сновидений Юнг отводил архетипическим, мифологическим образам. Процесс излечения является процессом идентификации с целостной личностью, с «самостью» — ключевым архетипом в А. п. Важное место в психотерапии пациента — на пути к его целостности — Юнг отводил осознанию переноса. Психологический процесс переноса он рассматривал как частную форму более общего психологического механизма проекции, возникающей между двумя людьми. Перенос, по Юнгу, в отличие от фрейдовского понимания, несет не только эротическое, но и все активные содержания бессознательного. Эмоции спроецированных содержаний всегда образуют некое динамическое соотношение между субъектом и объектом — это и есть перенос, который по своему характеру может быть положительным и отрицательным. Перенос, возникающий в процессе анализа, часто свидетельствует о трудностях установления эмоционального контакта между врачом и пациентом — дистанцию между ними бессознательное пациента пытается «покрыть» и возводит компенсаторный мост. Интенсивность переноса пропорциональна важности проецируемого содержания, значительности его для пациента. Чем дольше проецируется содержание, тем больше аналитик включает в себя эти «ценности» пациента. Задача психотерапевта — «вернуть» их пациенту, иначе анализ не будет завершен. Для снятия переноса необходимо добиться от пациента осознания субъективной ценности личностного и безличностного содержаний его переноса. Юнг выделял 4 стадии терапии переноса. На первой стадии пациент осознает факт проекции личностного бессознательного и вырабатывает субъективную оценку тех содержаний, которые создают проблему. Он должен ассимилировать эти образы со своим собственным психическим бытием, понять, что приписываемые объекту оценки являются его собственными качествами. Лечение невроза, означающее требование стать целостной личностью, предполагает «узнавание и ответственность за свое целостное бытие, за его хорошие и плохие стороны, возвышенные и низменные функции». Если снятие проекции личностных образов состоялось, но тем не менее перенос имеет место, наступает вторая стадия лечения — разделение личностных и безличностных содержаний. Проекция безличностных образов сама по себе носит опосредованный характер, поэтому аннулировать здесь можно лишь сам акт проекции, но никак не ее содержание. На третьей стадии терапии переноса происходит отделение личного отношения к психотерапевту от безличностных факторов. Следствием осознания важности безличностных оценок может стать объединение коллективного бессознательного пациента в пределах той или иной религиозной формы. В противном случае безличностные факторы не получают вместилища, пациент вновь оказывается во власти переноса, а архетипические образы губят человеческое отношение к врачу. Но врач всего лишь человек, он не может быть ни спасителем, ни любым другим архетипическим образом из тех, которые активизируются в бессознательном пациента. Четвертую стадию терапии переноса Юнг называл объективизацией безличностных образов. Это существенная часть процесса «индивидуации», понимаемой Юнгом как «путь к себе», или «самореализация», целью которой является осознание пациентом некоего центра внутри его психического бытия (но не внутри его Эго), позволяющее ему не связывать более свое будущее счастье, а иногда и жизнь с некими внешними посредниками, будь то люди, идеи, обстоятельства.

Значительную известность в психологии получило выделение Юнгом экстравертированного и интровертированного типов личности. Экстраверты весь свой интерес направляют на окружающий мир; объект действует на них, по выражению Юнга, как магнит, и как бы отчуждает субъекта от самого себя. У интровертов же вся жизненная энергия направлена на себя, на свое психическое бытие. В основе различий этих типов Юнг видит состояние аффективного напряжения. Высокое напряжение эмоций интроверта обусловливает длительность и яркость полученных им впечатлений; эмоциональная же насыщенность внешних впечатлений экстраверта быстро падает, не оставляя значительного следа, и лишь новизна объекта может вызвать быстро гаснущую эмоциональную вспышку. Слабая обращенность экстравертов на свой внутренний мир обусловливает, согласно Юнгу, инфантильность и архаичность сферы их бессознательной психики, проявляющиеся в эгоцентризме, эгоизме и тщеславии. Обращенность вовне выражается и в стремлении экстравертов произвести впечатление на окружающих. Прямо противоположным является психический облик интроверта. Предложенная Юнгом типология личности и в настоящее время используется в психоаналитической практике.

АНОЗОГНОЗИЯ НАРКОЛОГИЧЕСКИХ БОЛЬНЫХ. Недостаточная изученность проблемы анозогнозии у наркологических больных обусловлена её сложностью и терминологической путаницей, когда как синонимы употребляются выражения: анозогнозия, некритичность, внутренняя картина болезни, самооценка и идентификация. Между тем преодоление анозогнозии у наркологических больных является одной из важнейших задач психотерапии. Феномен, скрывающийся за вышеперечисленными терминами, одновременно описывается как симптом, состояние и как структурное личностное образование. Становление терапевтической ремиссии можно представить как последовательный процесс реадаптации больного к здоровому образу жизни (трезвость — потребление психоактивных веществ — злоупотребление (болезнь) — трезвость). Очевидно, что обретение трезвости наркологическими больными, как правило, растянуто во времени и клиническая практика это подтверждает. Переход из состояния «болезнь» к «здоровью» (трезвость) затруднен рядом обстоятельств. Во-первых, это биологические изменения в организме, когда психоактивное вещество, став привычным, становится константой в физиологических процессах; во-вторых, личностные изменения, произошедшие вследствие хронической интоксикации и психологической дезадаптации индивида; в-третьих, нарушения социального функционирования больного и репрессивные воздействия общества на отклоняющееся поведение человека. Таким образом, проблема анозогнозии наркологических больных может рассматриваться в трех основных аспектах — биологическом, психологическом и социальном.

Стремясь сохранить свои представления о мире и самом себе, больной наркоманией строит систему психологической защиты. При этом собственный негативный опыт искажается или игнорируется полностью, а структура личности становится все более ригидной. У больных наркоманией основными формами защиты являются: отрицание, регрессия и компенсация. Активность психологических защит, способствующих социальной адаптации у зависимых от психоактивных веществ, достаточно высока. Это подтверждается тем, что в некоторых жизненных ситуациях, особенно связанных с приобретением наркотиков, больные ведут себя вполне «адекватно», проявляя при этом повышенную энергию и целенаправленность. Суммарный показатель активности психологических защит, создающих трудности для социальной адаптации человека, отрицательно коррелирует с пониманием наркомании как болезни. Этот факт свидетельствует о формальном признании больными наркоманией своего заболевания. Сформировавшаяся система психологических защит искажает объективную информацию о наркотиках. Критичность больных наркоманией к своему заболеванию резко снижается при обострении патологического влечения к привычному психоактивному веществу.

Даже теоретически трудно представить, что полное осознание болезни при наркомании достижимо. Клиническая практика свидетельствует, что демонстрация критики больными наркоманией к своему заболеванию и их абстинентные установки при первичном обращении в медицинское учреждение быстро сменяются на противоположные. На формирование анозогнозии наркологических больных значительное влияние оказывает терпимость современного общества к легализированным наркотикам (никотин, алкоголь), попытки легализации производства и продажи каннабиса в некоторых странах, а также престижность принадлежности к «наркоманической субкультуре» творческих, элитарных и криминальных слоев молодежи.

Опыт психотерапевтических групп, программ АА и НА, групп само- и взаимопомощи наркологических больных, где имеется наибольшая эффективность в устранении наркотической зависимости, подтверждает трудности преодоления анозогнозии больных.

АНОНИМНОЕ ОБСУЖДЕНИЕ И ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ЗЕРКАЛО ПО ЛИБИХУ. Приемы, используемые при психотерапии в группе больных (Либих С. С., 1974), позволяющие окольным путем достигнуть осознания пациентом связи между невротической симптоматикой и собственными проблемами, понимания значения неконструктивных способов своего поведения в возникновении этих проблем и в их поддержании. Осознание обычно ограничивается когнитивным уровнем.

Анонимное обсуждение включает разбор врачом в группе больных истории болезни выписавшегося пациента, при этом внимание фокусируется на том, что является общим у этого больного с данной группой или значительной ее частью.

Анонимное обсуждение может быть использовано в виде методики «психотерапевтического зеркала» (термин предложен С. С. Либихом в 1967 г.). Врач, обсуждая историю болезни, основное внимание обращает на факты, которые имеют отношение к конкретному члену группы. К анализу привлекаются другие ее участники. Анонимно обсуждаемый пациент получает при этом представление о мнении участников группы о себе, видении его проблемы, своей роли в ее возникновении и поддержании, а также информацию о конструктивных способах ее разрешения.

АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ. Общее название ряда направлений в современной психотерапии, объединенных ориентацией на философские концепции личности (в основном экзистенциальные и феноменологические) и объясняющих на их основе сущность психического здоровья и болезни, а также намечающих пути и методы психотерапии.

В зависимости от того, на какую именно философскую концепцию личности ориентируется конкретное, относящееся к антропологическому направлению психотерапевтическое учение, выделяется три основных вида антропологической психотерапии: дазайнанализ (ориентирующийся на философию Хайдеггера (Heidegger M.), Гуссерля (Husserl E.), гуманистическая психотерапия (Фромм (Fromm E.), Янов (Janov А.), Маслоу (Maslow A. H.), Перлс (Perls F.S.), Роджерс (Rogers С. R.) и др.) и экзистенциальный анализ (логотерапия Франкла).

АРГУМЕНТАТИВНЫЙ ДИСКУРС В ПСИХОТЕРАПИИ. Понятие, используемое в дескриптивной лингвистике и нормативной логике, опирающееся на прагмалингвистическую теорию Остина (Austin J. L, 1962) и Серля (Searle J. R., 1968). Аргументативный дискурс в риторическом и диалектическом аспектах связан с проблемами убеждения.

Аргументативный дискурс рассматривается как критическое средство убеждения, что открывает возможности последовательного преодоления сомнений при разрешении конфликтов.

В психотерапии, чтобы получить представление о тех аспектах аргументативного дискурса, которые являются решающими для разрешения нарождающегося или описанного пациентом конфликта, например с родственниками (близкими людьми), возникшего из-за различия во мнениях, можно обратиться к следующей процедуре: 1) выделить основные моменты проблемной (конфликтогенной) ситуации для обсуждения с пациентом; 2) распознать позиции, которых придерживается пациент и конфликтующая с ним сторона в его субъективном изложении; 3) выделить характеристики основных аргументов, использованных больным в процессе изложения им личной истории; 4) проанализировать структуру аргументации в диалоге пациента с психотерапевтом.

Аналитический подход отражает разницу во мнениях (в диалоге или споре, между говорящим и слушающим, пациентом и психотерапевтом), выраженные и невыраженные посылки, которые составляют аргументы и аргументативную структуру. Чтобы оценить отдельные аргументы, необходимо определить: приемлемы ли данные посылки и являются ли логически правильными основополагающие рассуждения. Однако нет необходимости предполагать, что тот, кто выдвигает какой-то аргумент, думает о логических выводах, в которых заключение следует из посылок. Движение же от аргументов к точке зрения должно быть таковым, чтобы приемлемость посылок переходила на точку зрения. Для достижения интеракционного эффекта, при котором слушающий принимает точку зрения говорящего, последний старается выдвинуть аргумент таким образом, чтобы он убеждал слушающего. Он ведет разговор, будто знает путь, который приведет от принятых положений к точке зрения. Например, пациент (говорящий) может начать с утверждения «Но именно так происходило в прошлый раз» или «Но именно таковы все мужчины» и т. д. и защищать свою точку зрения, говоря: «Так как этот материал аналогичен тому, с которым мы имели дело в прошлом месяце, вариант, предложенный мною, подойдет», «Так как все молодые женщины склонны следить за своей фигурой, они наверняка заинтересуются этим» или «Так как температура на улице минус 20°С, следует надеть зимнее пальто». Делая это, он основывается на определенной схеме аргументации: более или менее условном способе представления отношения между аргументами и точкой зрения. Каждый вид аргументации соответствует определенным оценочным критериям, свойственным отношению, представленному в схеме аргументации. Схемы аргументации можно подразделить на три основные категории. При первом виде аргументации некто пытается убедить своего собеседника, указывая на то, что одно является признаком другого. Этот вид аргументации основан на схеме аргументации, при которой приемлемость аргумента переносится на точку зрения, поскольку становится ясно, что между аргументом и точкой зрения существует отношение взаимозависимости. Аргументация представлена так, как будто мы имеем дело с выражением, явлением, знаком или другого рода признаком того, что утверждается в точке зрения, как в случае: «Так как все молодые женщины склонны следить за своей фигурой, они наверняка заинтересуются этим». При втором виде аргументации некто пытается убедить, указывая на сходство одного с другим.

Этот вид аргументации основан на схеме аргументации, при которой приемлемость аргумента переносится на точку зрения, так как становится ясно, что между аргументом и точкой зрения существует отношение аналогии. Аргументация представлена так, как будто бы есть сходство, соответствие, аналогия или другого рода подобие между тем, о чем говорится в аргументе, и тем, что утверждается в точке зрения, как в примере: «Так как этот материал аналогичен тому, с которым мы имели дело в прошлом месяце, вариант, предложенный мною, подойдет». При третьем виде аргументации некто пытается убедить, указывая на то, что одно является причиной другого. Этот вид аргументации основан на схеме аргументации, при которой приемлемость аргумента переносится на точку зрения, поскольку становится ясно, что между аргументом и точкой зрения существует отношение причинности. Аргументация представлена так, как будто то, что утверждается при аргументации, является средством, способом или другого рода причиной для определенной точки зрения, или наоборот, как в случае: «Следует надеть зимнее пальто, так как температура на улице минус 20°С».

Существует много видов схем аргументации. Например, среди видов аргументации, основанных на отношении взаимозависимости, существуют такие, в которых нечто представлено как неотъемлемое качество или характерная черта чего-то более общего. Типами аргументации, основанными на отношении аналогии, являются, например, сравнение, приведение примера и ссылка на абзац. Типы аргументации, основанные на отношении причинности, включают указание на последствия данного хода событий, представление чего-то как средства для достижения определенной цели и подчеркивание благородной цели с тем, чтобы оправдать средства.

Для правильной оценки аргументации необходимо прежде всего определить, какая применена схема аргументации. Схемы аргументации отражают некоторые специфические характеристики мышления пациентов.

По ходу психотерапевтического процесса больной определенным способом аргументирует свои поступки и переживания и, выбирая именно данную схему аргументации, а не иную, он полагает, что знает, по какому пути пойти, чтобы подтвердить свою точку зрения, показать специалисту свою правоту или затруднения в заявленных ситуациях. Независимо от того, действительно ли он так думает или нет, от психотерапевта потребуется взять на себя обязанность задать достаточное число критических вопросов, которые подтвердят или опровергнут изложенную пациентом, через данную схему аргументации, точку зрения.

Пациент может показать, какую схему аргументации он применяет, с помощью пословицы или другого рода традиционного высказывания. Он также может использовать определенные более или менее устойчивые выражения: «X характерная черта Y», «X свойственно Y» и «X по сути Y» для указания на отношение взаимозависимости; «X сравнимо с Y», «X соответствует Y» и «X совсем как Y» для указания на отношение аналогии; «X ведет к Y», «X — средство достижения Y» и «Y следует из X» для указания на отношение причинности.