ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.10.2020
Просмотров: 4725
Скачиваний: 27
Подавление
эмоционального
проявления, таким
образом, работает
перпендикулярно направлению оргонотического потока.
Поскольку оргонотические потоки могут объединяться с оргастическим рефлексом,
только когда они свободно протекают вдоль всего организма, а панцирные сегменты
расположены под прямым углом к этому потоку, то оргастический рефлекс может
установиться только после разрушения всех сегментных колец. Вот почему чувство
единства телесных ощущений возникает только с первыми оргастическими конвульсиями.
Именно они возвещают о прорыве мышечного панциря. Оргонотический поток, разрушая
новый виток панцирного кольца, прорывается и оказывает огромную помощь в
разрушении панциря. Когда высвобождается энергия, которая стремится к спонтанному
течению вдоль тела, происходит столкновение с существующими поперечными сжатиями;
это вызывает у пациента безошибочное ощущение «блоков» — очень слабое или
полностью отсутствующее чувство, если нет плазматического потока.
Читателю необходимо понять, что данные процессы — первичное
функционирование плазматической системы, они не только выходят за рамки вербального
языка, но и представляют собой базовые процессы жизненного аппарата. Это касается
филогенетически первичных функций. Сегментарная структура мышечного панциря
выглядит как червь в человеке.
Движения червя основано на волнообразном возбуждении, проходящем от
хвостовой части тела к головному. В хвостовой части при передвижении одна задругой
возникают волны возбуждения, которые последовательно проходят сегмент за сегментом,
пока не дойдут до головной части: сегменты при этом ритмично и регулярно сокращаются
и расширяются. Передвижение червей и гусениц сложным образом связана с
плазматическим волнообразным движением. Следовательно, можно сделать вывод, что
именно биологическая энергия движется таким волнообразным способом. Данное
заключение подтверждается исследованием способа движения
бионов.
Волнообразные
движения телесного оргона замедленны и по темпу и экспрессии вполне соответствуют
эмоциональному возбуждению функции удовольствия, которую мы субъективно
переживаем как волнообразную.
В закованном в панцирь человеческом организме оргонная энергия связана
хроническими мышечными спазмами. После разрушения панцирного кольца течение
телесного оргона не сразу становится свободным. Сначала появляются клонизмы,
сопровождающиеся покалыванием и ощущениями, подобными тем, которые можно
назвать «мурашки по коже». Это свидетельствует о том, что панциря нет и энергия
высвободилась. Ощущение волн плазматического возбуждения не появится, пока
несколько панцирных сегментов не будут разрушены, например, блоки в глазных
мышцах, в области рта, шеи и диафрагмы. После этого становятся отчетливо видны
волнообразные сокращения в освобожденных частях тела, направленные вверх, к голове,
и вниз — к гениталиям. Очень часто организм реагирует на этот первый поток и
конвульсии восстановлением панциря. Спазмы глубокой мускулатуры горла,
антиперестальтика пищевода, диафрагмальные тики и другие явления показывают, что
идет борьба между потоком и панцирными блоками. Чем больше энергии
высвобождается, тем больше пациент способен к разрядке, но из-за присутствия спазмов,
которые сдерживают плазматический поток, у него возникает острая тревога. Подобные
проявления подтверждают оргонно-биофизическую концепцию противоположности
удовольствия и тревоги (см.:
«Открытие оргона»,
том 1). Здесь же я хотел бы отметить
феномен, который все еще недостаточно ясен.
Если первые панцирные блоки разбиты, мы обнаруживаем, что вместе с
оргонотическим потоком и ощущениями постепенно развивается способность
«отдаваться», однако ее полное развитие все еще сдерживается сохранившимся панцирем.
Организм будто силой пытается преодолеть оставшиеся блоки. На данном этапе эта
только что зародившаяся способность может обернуться ненавистью. Такая ситуация
довольно типична, и ей необходимо уделить пристальное внимание.
Если, к примеру, целостность панциря в области рта нарушается в достаточной
мере для того, чтобы освободить импульс плача, а в области горла и груди остается
незатронутым, мы можем видеть, как у пациента нижняя часть лица начинает поддаваться
плачу, но он сдерживается и не позволяет себе заплакать. Плач может смениться гримасой
ненависти. Такое выражение отчаяния, крайнего разочарования иллюстрирует важнейший
факт:
как только проявившаяся способность к отдаванию сталкивается с панцирным
блоком и лишается возможности свободного течения, она тут же оборачивается
деструктивной злостью.
Панцирное кольцо
третьего
сегмента можно обнаружить главным образом в
глубокой шейной мускулатуре — в подкожной мышце шеи и грудино-ключично-
сосцевидных мышцах. Только имитация позы сдерживания злости или плача дает
возможность понять эмоциональную функцию шейного панцирного кольца. Спастическое
сокращение шейного сегмента включает в себя и язык. Это очевидно, с анатомической
точки зрения, поскольку мышцы языка включены главным образом в цервикальную
*
костную систему. Итак, спазмы мускулатуры языка функционально связаны с
подвалением адамова яблока и с сокращением глубокой и поверхностной шейной
мускулатуры. Движения адамова яблока отчетливо показывают, как импульсы злости или
плача буквально «проглатываются», в то время как пациент этого даже не осознает. Такой
механизм подавления эмоций очень трудно преодолеть терапевтически. Невозможно
руками добраться до мышц гортани, как это можно сделать с поверхностными мышцами
шеи. Лучший способ справиться с подобным «проглатыванием» эмоции — вызвать
рвотный рефлекс, и волна возбуждения из пищевода протолкнется через это
проглатывание ненависти или плача. Если рвотный рефлекс хорошо развит или пациента
действительно рвет, эмоции, сдерживаемые панцирным шейным сегментом, выходят на
свободу. Это наглядно демонстрирует смысл продольного течения возбуждения: рвотный
рефлекс сопровождается расширением, то есть релаксацией, диафрагмы и выдохом.
Работа с шейным сегментом панциря разрушает четвертый и пятый панцирные
сегменты. Из этого следует, что нельзя ликвидировать ни одного сегмента, нарушив
последовательность, в которой они расположены, и тем более невозможно сделать это
механическим способом. Вероятно, мы имеем дело с единой жизненной системой общего
плазматического функционирования, которому препятствуют поперечные панцирные
кольца. Ослабление панцирного сегмента в результате возникающего движения приводит
к мобилизации тех сегментов, которые расположены выше или ниже. По этой причине
нельзя дать механического описания процесса разрушения мышечного панциря.
Теперь мне хотелось бы обратиться к
четвертому,
грудному сегменту. Я
напоминаю, что функционирование панцирных сегментов невозможно отделить друг от
друга, поэтому лучше лечить грудь в целом. Грудной сегмент выражается через
характерную позу вдоха -сдерживания дыхания, поверхностное дыхание и неподвижность
грудной клетки. Как нам известно, поза вдоха — это основной способ подавления любых
эмоции. Грудной сегмент панциря особенно важен не только потому, что играет большую
роль в панцире всего организма, но и потому, что здесь биопатические симптомы
заболевания принимают особенно опасный характер.
Грудной сегмент сформирован межреберными мышцами, большими грудными
мышцами (грудная мышца) и плечевой мускулатурой (дельтовидная мышца), а также
мускулатурой, расположенной между лопатками. Экспрессия грудного панциря по сути
своей означает «самоконтроль» и «ограничение». Опущенные плечи буквально выражают
собой «сдерживание». Вместе с шейным панцирем грудной сегмент выражает
подавленную злость и «деревянную шею» (это выражение вполне можно понимать
*
Относящаяся к области шеи. —
Прим. ред.
буквально). При отсутствии панциря выразительное движение четвертого сегмента
таково: «свободное излияние чувств». Если же панцирь есть, имеет место проявление
«неподвижности» или «застоя».
Хроническое расширение грудной клетки может сопровождаться склонностью к
повышенному кровяному давлению, дрожью и тревогой, в особо тяжелых случаях может
развиваться гипертрофия сердечной мышцы. Разные сердечные заболевания возникают
непосредственно из-за хронического расширения грудной клетки и косвенно — из-за
синдрома тревоги. Легочная эмфизема — это результат хронического расширения
грудной клетки, отсюда же предрасположенность к пневмонии и туберкулезу.
Эмоции, возникающие в области грудного сегмента, мы называем «необузданной
страстью», «душераздирающим рыданием», «воплем» или «нестерпимым томлением».
Эти естественные эмоции недоступны человеку, закованному в панцирь. Его страсть
«холодна», он считает, что плакать «не по-мужски», что это «ребячество» или нечто
«неподобающее», а испытывать «страстное влечение или томление» — «мягкотелость» и
«отсутствие характера».
Что касается плазматического возбуждения груди, то самыми выразительными с
точки зрения движения являются руки и кисти. Эти конечности биологически расширяют
грудной сегмент. У артиста, который может свободно выражать страстное влечение,
грудное возбуждение напрямую перетекает в идентичные эмоции и выразительные
движения рук и кистей. То же самое происходит, скажем, со скрипачом и пианистом. У
танцора главные выразительные движения «извлекаются» из всего организма.
Грудной панцирь проявляется в неловкости рук и выражается в «жесткости» и
«неприступности». Тотальная закованность в панцирь головы, шейного и грудного
сегментов типична для патриархального культурного окружения — особенно в азиатских
«высших кастах», — атмосферы «избранности». Этому соответствуют идеи о
«несгибаемом
характере», «величии», «отстраненности», «превосходстве» и
«самообладании». Образу военного всегда соответствует внешнее проявление,
воплощенное в закованных в панцирь голове, шее и груди. Нет сомнений, что характерная
поза в этих случаях связана не с чем иным, как с панцирем.
В случаях некоторых пациентов мы встречаемся с синдромом, берущим начало в
грудном панцире, представляющем особенно сложный комплекс проблем. Такие
пациенты, как правило, жалуются на «узел» в груди. Это, по-видимому, связано со
спазмом пищевода, напоминающим истерический комок (globus hystericus) в горле.
Сложно сказать, вовлекается ли в это трахея, скорее всего да. Этот «узел» содержит в себе
эмоцию злобного крика или тревоги и начинает ощущаться, только когда разрушается,
что зачастую вызывает чувство давления в груди, которое заставляет пациента кричать.
Сдерживание органов груди обычно охватывает и те движения рук, которые выражаются
в «дотягивание» или «объятии». Эти пациенты обычно не производят впечатления
парализованных механизмов, они вполне способны двигать руками, но когда движение
рук ассоциируется с выражением страстного стремления или влечения, оно сдерживается.
В тяжелых случаях руки и даже в большей мере кончики пальцев теряют оргонотический
заряд и становятся холодными и влажными, а иногда довольно болезненными. Видимо,
гангрена Рено основана именно на такой специфической аноргонии. Чаще всего это
просто импульс задушить кого-то, который закован в панцирь лопаток и рук и который
вызывает сжатие кончиков пальцев.
Жизнь таких пациентов характеризуют отсутствие инициативы и нарушение
дееспособности, основанные на их неспособности свободно пользоваться руками. У
женщин из-за грудного панциря часто пропадает чувствительность в области сосков;
отсутствие или недостаточность сексуального удовлетворения и отвращение к грудному
вскармливанию также представляют собой непосредственный результат этого панцирного
сегмента.
Между лопатками в области трапециевидной мышцы можно обнаружить два
болезненных мускула, имеющих повышенную чувствительность к щекотке. Это —
биопатическая гипервозбудимость, исчезающая при разрушении панциря. В
определенном случае характерная поза «высокомерия» по сути своей означает экспрессию
«Не дотрагивайтесь до меня, мне щекотно».
Конечно, я совершенно не собираюсь смеяться над этими характерными позами
или считать банальными столь часто встречающиеся «горделивые осанки», но в суть их
биологического выражения мы проникаем, хотим того или нет. Генерал может быть
«достойным» человеком, и мы вовсе не собираемся преувеличивать или преуменьшать его
достоинство. Но у нас есть право рассматривать его как животное, которое заковано в
определенный панцирь. Я бы не удивился, если бы какой-то ученый вдруг свел мою
научную
любознательность
до
образа
биологической
деятельности
щенка,
обнюхивающего все вокруг; я был бы рад такому сравнению, биологическому
уподоблению живому, дружелюбному щенку, поскольку не страдаю амбициями и считаю,
что не отличаюсь от животных.
Необходимо подчеркнуть, что установление оргастической потенции несомненно
связано с предварительным разрушением грудного панцирного кольца и высвобождением
эмоции неукротимой злости, страстного влечения и искреннего рыдания. Функция
самоотдачи теснее всего связана с подвижностью грудного и шейного сегментов. Если
есть возможность мобилизовать тазовый сегмент, то как только в области таза появится
отчетливое ощущение удовольствия, голова, вместо того чтобы заваливаться назад, будет
определенным образом двигаться вперед.
Грудной панцирь является центральной частью всего мышечного панциря. Он
развивается во время критических конфликтов, происходящих в жизни ребенка, по-
видимому, задолго до образования тазового сегмента панциря. Несложно понять, что в
процессе разрушения грудного сегмента неизменно возникают травмирующие
воспоминания всякого рода: о плохом отношении, фрустрации любви и разочаровании в
родителях. Выявление воспоминаний не играет большой роли в оргонной терапии; они
мало помогают, если не сопровождаются соответствующей эмоцией. Эмоция в
выразительном движении необходима для понимания страдания пациента, и, если работа
проводится корректно, в конце концов воспоминания приходят сами. Но при этом
остается загадкой, как бессознательное воспоминание может зависеть от процесса
плазматического возбуждения, каким образом воспоминания сохраняют плазматическую
готовность к действию.
Теперь перейдем к
пятому,
диафрагмальному сегменту. Он объединяет диафрагму
и органы над ней. Его функционирование не зависит от грудного сегмента.
Диафрагмальный блок может сохраняться даже тогда, когда грудь становится подвижной
и гнев и плач прорываются наружу. Рентгено-флюроскопия отчетливо демонстрирует
неподвижность диафрагмы. Правда, с усилением дыхания диафрагма движется лучше,
чем до разрушения грудного панциря. Однако блок вызван тем, что отсутствует
спонтанная диафрагмаль-ная пульсация. Существуют две стадии процесса разрушения
диаф-рагмального блока:
При разрушении грудного панцирного сегмента пациент непроизвольно форсирует
свое дыхание. В ходе этого процесса диафрагма, безусловно, тоже приходит в движение,
но неспонтанное. Если дыхание ослабевает, движения диафрагмы исчезают вместе с
дыхательными движениями груди. Для того чтобы перейти ко второй стадии, которая
означает спонтанную пульсацию диафрагмы, нам необходимо вызвать эмоциональное
проявление диафрагмального панциря. Это вновь подтверждает, что невозможно
возродить эмоциональное функционирование механическим путем. Только биологическое
выразительное движение может разорвать панцирное кольцо.
Пятый панцирный сегмент сжимает кольцо вокруг надчревной области, нижней
части грудины, проходит по нижним ребрам к задним креплениям диафрагмы, то есть к
десятому, одиннадцатому и двенадцатому грудному позвонкам. Он включает в себя
диафрагму, грудину, солнечное сплетение, поджелудочную железу, печень и два
хронически болезненных мускула, проходящих вдоль нижних грудных позвонков.
Это панцирное кольцо выражено лордозом
*
позвоночника. Как правило, между
позвоночником такого человека и кушеткой можно просунуть руку. Передние реберные
края выделяются и кажутся неподатливыми. Пациент так или иначе не способен выгнуть
позвоночник. Флюроскопические исследования показывают неподвижность диафрагмы
при обычных условиях и очень слабую подвижность при усиленном дыхании. Если
попросить пациента подышать, он всегда делает вдох, а выдох как спонтанное действие
ему недоступен, он вынужден приложить для этого большое усилие. Если же ему отчасти
удается выдохнуть, тело автоматически принимает позу, противоположную позе выдоха.
Например, голова уходит вперед или оральное панцирное кольцо сжимается сильнее;
лопатки сводятся вместе или руки одеревенело располагаются по сторонам тела; тазовая
мускулатура напрягается и еще сильнее выгибается назад.
Диафрагмальный блок составляет центральный панцирный механизм этой области
тела, поэтому его разрушение является основной терапевтической задачей.
Почему же так трудно разрушить именно диафрагмальный сегмент панциря?
Телесная экспрессия отчетливо сообщает — хотя пациент этого и не сознает, — что
организм отказывается позволить диафрагмальному «маятнику» свободно двигаться. Если
корректно провести работу с верхними сегментами панциря, то рано или поздно
диафрагмальный блок тоже разрушится. Например, усиленное дыхание в грудном
сегменте или неоднократное вызывание рвотного рефлекса подтолкнет организм в
направлении ситуации оргастического сокращения; тот же эффект возможен от
раздражения плечевой мускулатуры щипковыми движениями.
Теоретически причины столь сильного сопротивления свободной пульсации
диафрагмы достаточно ясны: организм защищается от ощущений удовольствия или
тревоги, которые неминуемо возникают при движении диафрагмы. Но не следует
забывать, что это рациональное, весьма категоричное заявление с позиции психологии.
Оно подразумевает, что организм «думает» рационально, приблизительно так: «Этот
надоедливый терапевт просит меня позволить диафрагме двигаться. Если я сделаю это,
возникнут ощущения тревоги и удовольствия, которые я переживал, когда мои родители
наказывали меня за приятные ощущения. Мне пришлось примириться с этой ситуацией, и
поэтому я не хочу вновь оказаться в ней».
Но живое не думает рационально, оно не будет делать чего-то «для того, чтобы... ».
Оно функционирует согласно первичным плазматическим движениям, которые
направлены на удовлетворение биологических запросов и потребностей. Человек
неминуемо собьется с пути, пытаясь впрямую перевести язык живого на язык слов,
которым оперирует сознание. Очень важно иметь это в виду, потому что рациональное
мышление, давшее расцвет механистичной цивилизации, уничтожило понимание базового
отличия речи от живого функционирования.
Я проиллюстрирую эти новые феномены достаточно ясным клиническим случаем.
Пациент с весьма глубоким пониманием оргонной терапии, преуспевший в разрушении
верхних сегментов своего панциря, столкнулся с задачей прорыва сквозь диафрагмальный
сегмент. Терапевтическая ситуация была практически ясна. На словах и сознательно он
несомненно старался преодолеть свою панцирную скованность. Но при малейшем
«проломе» в диафрагмальном сегменте тело пациента ниже диафрагмы начинало
изгибаться из стороны в сторону. Только после значительных усилий, удалось понять, что
выражало это движение. Нижняя часть тела, изгибаясь из стороны в сторону, решительно
выражала «нет», в отличие от сознания, которое говорило «да». Чтобы до конца понять
*
Искривление позвоночника выпуклостью кпереди. —
Прим. ред.