Файл: Кохут Х. - Анализ самости. Лечение нарушений личности.pdf

при формулировании  понятия переноса  в  его  клиническом и

теоретическом  смысле

9

, и  обратиться  к  клинически  и

эмпирически ориентированной классификации переносов (или,

если  угодно, структур, напоминающих  перенос), которые

встречаются 

при 

нарциссических 

нарушениях 

и

мобилизуются  в  процессе  их  анализа.  Я  кратко  изложу  эту

классификацию, впервые  представленную  мною  в  более

ранней работе (Kohut, 1966a).

Равновесие  первичного  нарциссизма  нарушается  неиз-

бежной  недостаточностью  материнской  заботы, однако

ребенок  восполняет  прежнее  ощущение  совершенства, (а)

формируя  грандиозный  и  эксгибиционистский  образ  себя —

грандиозную  самость

и (б) наделяя  прежним  совершенством

вызывающий  восхищение, всемогущий (переходный) объект

самости:

идеализированное родительское имаго.

Термины «грандиозный» и «эксгибиционистский»

относятся  к  широкому  спектру  феноменов — от  солип-

сического  мировоззрения  ребенка  и  его  нескрываемого

удовольствия, получаемого  от  того, что  им  восхищаются, и  от

бросающихся  в  глаза  бредовых  представлений  паранойяльных

больных и  оскорбительных  сексуальных действий  извращенных

взрослых  до  самых  мягких  проявлений, как  правило,

сдержанной 

в 

отношении 

цели 

и 

неэротической

удовлетворенности  взрослого  человека  самим  собой, своей

деятельностью  и  своими  достижениями. Использование

названия, относящегося к наиболее наглядному или особенно

четко выраженному проявлению группы или ряда генетически

и  динамически  связанных  феноменов, в  качестве  термина

для  обозначения  всей  группы  или  серии  феноменов

является  прочно  укоренившейся  практикой  в  психоанализе

со  времен  Фрейда (1921), считавшего  все  элементы

либидинозного 

влечения

«a potioriw

по 

своему

происхождению» (р. 9 1 )  сексуаль-

9

  Обсуждение  теоретических  аспектов  этих  вопросов  см. в  работах

Кохута (Kohut, 1959), Кохута  и  Зайтца (Kohut, Seitz 1963).

Обсуждение  возможностей  клинического  использования  этих

теоретических рассуждений см. в главе 9, в частности случай мистера

Л.

ними

10

.  Надо  признать,  что  такая  практика,  когда  факт  генетического  и

динамического  единства  различных  феноменов  используется  в  качестве

основы  для  формирования  понятий  и  создания  общей  терминологии, является

небезопасной. Гартманн (Hartmann, 1960), например, предостерегает  от

злоупотреблений  в  этой  области  и  называет  логические  заблуждения,

которыми они объясняются, «генетическими ошибками» (р. 93)11. С другой

стороны, иногда бывает крайне важно подтвердить глубинное генетическое и

динамическое единство группы разных на первый взгляд феноменов, объединив

их общим термином, например, назвав их

a potiori.

Такой «генетический» термин

невольно 

будет 

способствовать 

правильному

пониманию 

их 

значения. Кроме 

того, он 

будет 

вызывать

внутреннее 

и 

социальное 

сопротивление, которое, как 

это

пи 

парадоксально, должно 

быть (оптимальным 

образом)

включено  в  концептуальное  поле, особенно  в  науке, имеющей  дело  со

сложными 

психологическими 

состояниями.

Однако 

только 

благодаря 

постепенному 

преодолению

оптимально  мобилизованных  эмоциональных  сопротивлений, пройдя

длительный путь, можно добиться принятия новых идей.

Впредь термин

грандиозная самость

будет использоваться в этой работе

(вместо прежнего термина «нарциссическая самость») для обозначения

грандиозной и эксгибиционистской структуры, являющейся дополнением

идеализированного родительского имаго.

Поскольку самость

10 Нe так  просто  определить  значение, которое  вкладывал  Фрейд  и  выражение

a poliori

при  объяснении  им  того, почему  все  либи-динозные  силы  он  рассматривал  как

сексуальные. Среди  многих  значений  термина

polior,

пожалуй, самым  подходящим  в

этом контексте является значение «более важный», то есть Фрейд использовал термин

«сексуальный» для  обозначения  не  только  генитальной  сексуальности, но  и

догенитальпых 

элементов 

влечения (предшественников 

генитальной

сексуальности), поскольку  среди  этих  двух  взаимосвязанных  групп  феноменов

генитальная сексуальность была более важной (и, соответственно, более изученной).

11  Превосходное  определение  термина «генетическая  ошибка» см. в  работе  Лангера

(Langer, 1957, р. 248).

в  целом  катектирована  нарциссическим  либидо, термин

«нарциссическая  самость» отчасти  обоснованно  можно

рассматривать  как  тавтологию. Однако  я  отдаю  предпочтение

термину

грандиозная  самость

по  причине  его  большей

образности  по  сравнению  с  термином «нарциссическая

самость», и я не отказываюсь от использования последнего по

теоретическим  основаниям.

С  моей  точки  зрения, нарциссизм

определяется  не  целью  инвестирования  инстинктов (то  есть  не

тем, кто  является  целью

-

сам  субъект  или  другие  люди), а

особенностями 

или 

качеством 

инстинктивного 

заряда.

Например, маленький  ребенок  окружает  других  людей

нарциссическим  катексисом  и, таким  образом, воспринимает

их нарциссически, то есть как объекты самости. В этом случае

ожидаемый  контроль  над  другими  людьми (объектами

самости) больше  напоминает  контроль  над  своим  телом  и

разумом, которым  хочется  обладать  взрослому  человеку,

нежели  контроль, который  он  надеется  получить  над  другими

людьми. В  данной  работе  не  будет  обсуждаться  вопрос  о  том,

может  ли  субъект  катектировать  самого  себя  объектно-

инстинктивной  энергией — например, ненейтрализованной

агрессией  при  нанесении  себе  увечий  или  объектно-

либидинозной 

энергией 

в 

случае 

переживаний

самоотчуждения  у  больных  шизофренией. Однако  уровень

инвестирования  субъекта  субъектом  нейтрализованным

объекпто-лпбияинозным

катексисом (вниманием), безусловно,

достигается  во  многих  формах  деятельности, связанной  с

самонаблюдением.

Еще 

более 

важными, чем

терминологические, являются 

вопросы, связанные 

с

динамической 

и 

генетической 

позицией 

основных

нарциссических  конфигураций. Центральные  механизмы («Я

совершенен»; «Ты  совершенен, но  я — часть  тебя»), которые

используются 

двумя 

главными 

нар-циссическими

конфигурациями, чтобы  сохранить, хотя  бы  частично,

первоначальное  переживание  нарциссического  совершенства,

разумеется, являются  антитетическими

1

-. Тем  не  менее  они

сосуществуют с самого начала, а их инди-

12

  Едва  ли  нужно  подчеркивать,  что  в  самом  начале  эти  процессы

являются  довербальными  и  допопятийными  и  что  такие  пара-

дигматические утверждения, как приведенное выше, должны

видуальные  и  в  значительной  мере  независимые  линии  развития  можно

исследовать по отдельности. В оптимальных условиях развития эксгибиционизм

и  грандиозность  архаичной  грандиозной  самости  постепенно  смягчаются, и

пси  структура  в  конечном  счете интегрируется  во  взрослую личность, снабжая

инстинктивной  энергией  наши  Эго-синтонные  стремления  и  цели, способствуя

получению удовольствия  от  собственных  действий, а  также  влияя  на важные

аспекты  нашей  самооценки. Кроме  того, в  благоприятных  условиях

идеализированное  родительское  имаго  также  становится  интегрированным  во

взрослую личность. Интроецированное в виде идеализированного Супер-Эго, оно

становится 

важным 

компонентом 

нашей 

психической 

организации,

поддерживая  нас  и  направляя  благодаря  своим  идеалам. (Более  детальное

обсуждение этого процеса см. в главе 2.) Но если ребенок переживает тяжелые

нарциссические  травмы, грандиозная  самость  не  сливается  с  соответствующим

содержанием  Эго, а  сохраняет  свою  неизменную  форму  и  борется  за

осуществление  своих  архаичных  целей. Точно  так  же, если  ребенок

испытывает  травматическое  разочарование  во  взрослом  человеке, которым

он  восхищался, идеализированное  родительское  имаго  сохраняет  свою

неизменную  форму, не  трансформируется  в  регулирующую  напряжение

психическую структуру, не достигает статуса доступного интроекта

13

 и остается

пониматься  лишь  как  метафора, подобно  известному  утверждению  Фрейда

относительно  механизмов, действующих  при  паранойе (Freud, 1911, р. 63).

Приемлемым  описанием  основных  механизмов, которые  определяют  два  главных

направления и развитии нарциссизма, может быть только метапсихологи-ческое. Тем

не  менее  необходимо  сказать, что  грандиозная  самость (которая  в  определенном

смысле  соответствует «ректифицированному  удовольствию  Эго» по  Фрейду [Freud,

1915a]), имеет  такие  же  аналоги  в  переживаниях  взрослого  человека — например,

национальная или расовая гордость и предрассудки (все хорошее находится «внутри», а

все  плохое  и  злое  приписывается «внешнему»), тогда  как  отношение  к

идеализированному  родительскому  имаго  может  иметь  параллели  с  отношением

(включая мистическое слияние) правоверного к Богу.

13

  См. в связи с этим обсуждение

преобразующей интернализации

в главе 2.

архаичным  переходным  объектом  самости, требующим

поддержания нарциссического гомеостаза.

Главные  проблемы, рассматриваемые  в  данной  моно-

графии, относятся  к  двум  основным  нарциссическим  кон-

фигурациям, упомянутым  в  предыдущем  обзоре. Таким

образом, предмет  настоящего  исследования  составляют

следующие  четыре  темы: ( 1 )  переносы, возникающие  в

результате 

терапевтической 

мобилизации 

идеализи-

рованного  родительского  имаго (называемые

идеализи-

рующими  переносами);

(2) переносы, возникающие  в  результате

мобилизации 

грандиозной 

самости (называемые

зеркальными  переносами);

(3) реакции  аналитика (включая  его

контрпереносы), которые возникают в процессе мобилизации  у

пациента - при  переносе - идеализированного  родительского

имаго; (4) реакции аналитика, которые возникают в процессе

мобилизации у пациента его грандиозной самости.

Однако  прежде  чем  перейти  к  детальному  и  системати-

ческому  обсуждению  специфических нарциссических  переносов,

необходимо 

сделать 

еще 

несколько 

дополнительных

вступительных  замечаний  общего  характера  и  перечислить

некоторые практические и теоретические вопросы.

Позвольте сначала высказать мое основанное на клинических

наблюдениях  убеждение  в  том, что  при  надлежащем

внимательном, но  ненавязчивом  и  неназойливом  поведении

аналитика (то  есть  при  наличии  аналитической  установки  у

аналитика) (1) в  случае  нарциссических  нарушений  личности

начинается 

движение 

в 

направлении 

специфической

терапевтической 

регрессии 

и 

что (2) возникает

соответствующее  специфическое, похожее  на  перенос

состояние

14

, которое заключается в слиянии бессознательных

нарциссических структур (идеализированного родительского

имаго 

и 

грандиозной 

самости) с 

психической

репрезентацией 

аналитика, вовлекаемого 

в 

эти

терапевтически  активированные, нарциссически  катекти-

рованные структуры.

14

  Я  оставляю  здесь  в  стороне  сопротивления, противодействующие

установлению нарциссических  переносов; они будут  рассмотрены

позже.

Самая  глубокая  регрессия, как  отмечалось  выше, ведет  к  активации

переживания  изолированных  фрагментов  телесно-психической  самости  и  их

функций, а также к распаду и потере архаичных, нарциссически катектированных

объектов. Эта стадия

фрагментации самости

15

соответствует фазе развития, которую

Фрейд  называл

стадией  аутоэро-тизма

(см. также Nagera, 1964). Часть

личности, которая  не  была  задействована  в  регрессии, будет  пытаться

справиться  с  основной  фрагментацией. Например, пациент  может

попытаться  объяснить  себе  переживание  фрагментации (ипохондрические

раздумья) и  подыскивать  слова, чтобы  ее  описать (ипохондрические  жалобы

[Glover, 1939]). Здоровая  часть  психики  будет  способна  также  установить

терапевтическую  связь  с аналитиком  и, таким  образом, сможет  создать  рабочие

терапевтические  отношения. Однако  центральная  область  регрессии, то  есть

фрагменты  архаичной  грандиозной  самости, а  также  фрагменты  архаичного

идеализированного  объекта, в  сущности  недоступна  здоровой  части  психики

пациента. Другими словами, хотя пациент переживает последствия регрессии

на  поверхности  психики, переживание  фрагментированной  телесно-

психической  самости  и  объекта  самости  не  может  быть  психологически

проработано

16

.

Особое  значение  имеет  здесь  то, что  центральная  область  патологии

не  может  создать  прочный  сплав ( предсознательными  содержаниями

мышления, включая

15

 Ксли захочется подчеркнуть неотъемлемо присущий развитию прогрессивный потенциал,

направленный  на  унификацию  и  связность, то, несколько  изменив  терминологию

Гловера (Glover, 1943), здесь  можно  говорить  также  о

стадии  ядер  самости

(Gedo,

Goldberg, 1969).

16 Показательно, что  пациент, стараясь  описать  свое  переживание  фрагментов  телесно-

психической самости или объекта самости, использует негативные термины. Например,

он воспринимает свои губы как «странные», его тело становится для него «посторонним»,

мышление  —  «чужим»  и  т.д.  —  все  эти  обозначения  выражают  тот  факт,  что

регрессивные  изменения  происходят, по  сути, за  пределами  психологической

организации пациента. Поэтому с точки зрения  развития можно сказать, что эти  фраг-

менты являются допсихологическими.

восприятие  терапевта: центральная  область  патологии

становится недоступной для формирования переноса. Таким

образом, несмотря на то, что существует возможность помочь

таким пациентам  благодаря  психотерапевтической  поддержке

(включая  обеспечение  инсайтами), аналитическая  ситуация

создана  быть  не  может, то  есть  центральная  область

патологии 

не 

может 

соединиться 

из-за 

отсутствия

продуктивного 

переноса 

с (пред)созна-тельной

репрезентацией  терапевта. Собственно  говоря, в  этих

условиях  психотерапевту  крайне  важно  оставаться  четко

отделенным от ядра психопатологии; если он не может достичь

такого разграничения, он вовлекается в бредовые  образования

пациента, теряет связь со здоровыми остатками его психики и,

таким  образом, лишается  терапевтических  средств  для

достижения цели. Поэтому сохранение реалистичных дружеских

отношений  с  терапевтом  имеет  решающее  значение  при

лечении  психозов  и  пограничных  состояний, а  постоянный

акцент  на  важности  так  называемого

терапевтического

или

рабочего  альянса

(Zetzel, 1956; Greenson, 1965, 1967) является  в

этих случаях совершенно оправданным.

Однако  в  отличие  от  ситуации, преобладающей  при

психозах  и  пограничных  состояниях, нарушения  тера-

певтической  мотивации, возникающие  при  анализе  неврозов

переноса  и  нарциссических  нарушений  личности, как

правило, не  обусловлены  разрывом  реалистических  связей

между  аналитиком  и  анализандом, этот  разрыв  аналитик

должен  активно  устранять, например, проявляя  необычную

доброту  в  своем  поведении (см. Jacobson, 1967). В

большинстве 

случаев 

основную 

проблему 

составляет

проявление  объектно-инстинктивного  или  нарцис-сического

переноса, который, превращаясь в сопротивление, нуждается в

усиленном  контроле  со  стороны  Эго  пациента  посредством

обеспечивающих  инсайт  интерпретаций. Поэтому  придавать

основное  значение  неспецифическому, не  связанному  с

переносом  раппорту  пациента  с  аналитиком  при  анализе

этих форм психопатологии, на мой взгляд, было бы неверно.

Такая  ошибка  может  основываться  на  неправильной  оценке

четкого  в  метапси-хологическом  отношении  разграничения

между недо-

ступными анализу расстройствами (психозами и пограничными состояниями)

и  доступными  анализу  формами  психопатологии (неврозами  переноса  и

нарциссическими нарушениями личности).

Проникновение  при  переносе  архаичных  нарциссических  катексисов  с

характерными для них требованиями к аналитику и ожиданиями от него может

быть  ошибочно  расценено  как  элемент  актуальных  реалистических  с  ним

отношений. Подобное  представление  логически  приведет  к  таким

терапевтическим  действиям, как  удовлетворение  желаний  пациента  с  целью

коррекции  эмоциональных  переживаний, убеждение, увещевание  и

воспитание. Вызванные  в  результате  вторичные  терапевтические  изменения

функции Эго будут основываться на возникновении обусловленной переносом

зависимости  или  на  значительной  идентификации  с  терапевтом. Однако  эти

изменения  препятствуют  возможности  полной  реактивации  мри  переносе

архаичных  нарциссических  структур  и, следовательно, достижению

психологических  изменений, благодаря  которым  энергия, первоначально

связанная  с  архаичными  целями, освобождается  и  становится  доступной

зрелой личности.

В  отличие  от  психозов  и  пограничных  состояний  основная  психопатология

нарциссических  нарушений  личности  касается  психологически  разработанных,

связных  и  более  пли  менее  стабильных  нарциссических  конфигураций,

которые  относятся  к

стадии  нарциссизма

(то  есть  к  этапу  психологического

развития, который, согласно формулировке Фрейда [1914], следует за стадией

аутоэротизма).  Я  буду  называть  эту  фазу

стадией связной  самости.

Фрагментация

телесно-психической  самости  и  объекта  самости  препятствует  развитию

переносов, связанных  с  центральной  областью  патологии  при  психозах  и

пограничных  состояниях. Однако  при  нарциссических  нарушениях  личности

терапевтическая  активация  специфических, психологически  разработанных,

связных  нарциссических  конфигураций  оказывается  в  самом  центре

аналитического  процесса. Нарциссический  объект (идеализированное

родительское  имаго) и  нарциссический «субъект» (грандиозная  самость)

являются сравнительно стабильными

конфигурациями, катектированными 

нарциссическим

либидо (идеализирующим  либидо; грандиозно-эксгибицио-

нистским  либидо) и  образующими  относительно  стабильные

связи 

с (нарциссически 

воспринимаемой) психической

репрезентацией  аналитика. Тем  самым  достигается  степень

константного  катексиса  объекта  (см.  Hartmann,  1952),  хотя  этот

объект  является  нарциссически  катектированным. Вместе  с

тем  относительная  стабильность  этого  происходящего  при

нарциссическом  переносе  слияния  является  предпосылкой

выполнения  аналитической  задачи (систематического  процесса

переработки) в  патогенных  нарцис-сических  областях

личности.

В  ходе  последующего  обсуждения  необходимо  помнить  о

том, что  ни  грандиозная  самость (и  ее  активация  при

переносе), ни даже идеализированное родительское имаго (и его

терапевтическое  слияние  с  психической  репрезентацией

аналитика) не 

имеют 

статуса 

объектов 

в 

полном

психоаналитическом  значении  этого  термина, поскольку  обе

эти  структуры  катектированы  нарциссическим  либидо. В

концептуальных рамках социальной психологии и — более узко

— в рамках психологии восприятия и когнитивных процессов эти

нарциссические 

переносы 

можно 

рассматривать 

как

объектные  отношения; но  с  позиции  глубинной  психологии,

которая  принимает  во  внимание  природу  либидииозного

катексиса  (который  в  свою  очередь  значительно  влияет  на

способ 

восприятия 

нарцисси-ческого 

объекта 

и 

его

когнитивную  конкретизацию, например  на  то, чего  ожидает

от  него  анализанд), объект  воспринимается  нарциссически.

Как 

отмечалось 

выше,

 ожидаемый 

контроль 

над

нарциссически  катектированным  субъектом  и  его  функциями

больше  напоминает  представление  взрослого  о  контроле  над

самим  собой  и  контроле, который  он  надеется  осуществлять

над  своим  телом  и  психикой, чем  восприятие  взрослым

человеком  других  людей  и  его  контроля  над  ними (который

обычно  приводит  к  тому, что  объект  подобной  нарциссической

«любви» ощущает  себя  угнетенным  и  порабощенным

ожиданиями  и  требованиями  субъекта). Таким  образом,

тщательное 

исследование 

внутренних 

переживаний

позволяет  провести  разграничение  между  относительным

самостным

м  объектным  статусом  грандиозной  самости, с  одной  стороны, и

идеализированным  родительским  имаго — с  другой: первая  имеет  качество

субъекта, последнее  является  архаичным (переходным

17

) объектом  самости,

катектиро-

Характеристику  идеализированного  родительского  образа  как  переходного  объекта

следует понимать только в относительном смысле, то есть что он является «переходным»

лишь в сравнении с грандиозной  самостью  и ее либидинозным катексисом. Если  быть

более  точным: в  последовательности  развития  от (1) архаичного  объекта  самости

через (2) психическую  структуру  к (3) настоящему  объекту (см. главу 2)

идеализированное родительское имаго, несомненно, подпадает под категорию архаичного

объекта  самости (предшественника  психической  структуры), поскольку  оно  выполняет

функции, которые  впоследствии  выполняет  детская  психика. Другими  словами,

идеализированное родительское имаго пока еще далеко от того, чтобы восприниматься

в  качестве  независимого  объекта. Однако  при  сравнении  с  грандиозной  самостью  его

можно  расценивать  как  проявляющее  признаки  объектных  свойств, поскольку  оно

инвестировано  идеализирующим  либидо.  Вместе  с  тем,  как  будет  показано  в  главах  4  и  12,

идеализирующее  либидо  используется  также  (хотя  и  во  второстепенной  роли)  зрелой

психикой  для  либидинозного  катексиса  настоящих  объектов, сливаясь  с  полностью

развитыми объектно-либидинозными стремлениями.

В  хорошо  известном  описании  Винникоттом (Winnicott, 1953) внутренних  установок

ребенка  в  отношении  таких «переходных  объектов», как  одеяло  и  т.д., проблема

архаичного  объекта  рассматривается  с  иных  позиций (см. аналогичное  обсуждение

формулировок Малер в главе 8). Мои метапсихологические концептуализации основаны,

по  существу, на  реконструкциях  и  экстраполяциях, полученных  в  результате  анализа

взрослых  людей  с  нарциссическими  нарушениями  личности. По  сравнению  с

непосредственными наблюдениями над детьми мой подход, по-видимому, позволяет более

дифференцированно  понять  значение  психологического  опыта, поскольку (а)

первоначальное

переживание 

проявляется 

не 

менее 

интенсивно, а (б) связанная

с 

ним 

вербальная 

коммуникация 

значительно 

облегчается.

Таким  образом, эти  формулировки  охватывают  феномены, которые

были

описаны

Винникоттом и другими авторами (см., например, Wulff, 1946). Однако эти формулировки

—  особенно  те,  что  касаются  существенного  различия  между  (а)  отношениями

грандиозной  самости  с  внешним  миром  и (б) отношениями  идеализированного

родительского  имаго  с  внешним  миром — выходят  за  рамки  дескриптивного

эмпатического 

уровня; они 

дают

объяснение этих феноменов в метапсихологических терминах.