Файл: 5_plans_web.pdf

54

Долгосрочное прогнозирование сценариев развития ВПО

использовать технологическое превосходство. 

В XXI веке уже в большинстве стран разраба-
тываются оригинальные концепции ведения 

информационных войн. 

Как убедительно показал в своей работе 

Мартин Либики, один из признанных класси-

ков теории информационной войны, традици-

онные меры сдерживания в информационном 

пространстве малоэффективны вследствие де-
шевизны и доступности для террористических 
и преступных группировок информационного 

оружия, а также сложности выявления источ-

ника угрозы

22

. Поэтому создаются не только 

качественно новые информационные ВиВТ, но 
и стремительно разрабатываются новые спосо-
бы их применения.

При этом важно отметить, что процесс со-

здания информационных ВиВТ идет параллель-
но с другими ВиВТ. Традиционные вооружения 
в современном мире сосуществуют с информаци-

онными, — пишет Е. Зиновьева. Переход к новым, 

информационным методам ведения воины не про-
исходит в одночасье. В таблице 2 приведены черты 
традиционных и информационных форм оружия

23

. 

Таким образом, процесс распространения 

информационного оружия находится вне кон-

троля. Это означает, что информатизация по-

рождает новые угрозы и для государств-лидеров, 

усиливая асимметричную составляющую совре-
менных конфликтов, в результате чего уязвимы-
ми оказываются развитые в технологическом 
плане государства

24

.

2.3. Сценарий создания системы военно-политической 

безопасности на основе «российского ядра» в Евразии

В качестве наиболее существенного риска … в Moody`s называют 

«геополитическую поляризацию» в регионе: Армения, Белоруссия 

и Казахстан сохраняют тесные связи с Россией, тогда как Грузия, 

Молдавия и Украина все активнее сотрудничает с Евросоюзом

25

.

Т. Едовина

В дипломатии наступательная инициатива … 

лучший способ защиты государственных интересов

26

.

А. Громыко,

министр иностранных дел СССР

Формирование новых центров силы в мире 

изначально предполагает, что в них будут сосу-
ществовать как центробежные, так и центрост-
ремительные тенденции. Для России очевидно 
выгодно, чтобы центростремительные тенден-
ции в  рамках широкой коалиции ТС–ШОС–

БРИКС набирали силу и быстрее превращали 

этот аморфный союз в реальную военно-поли-

тическую коалицию, способную противостоять 
Западу. Прогнозируя развитие ВПО в мире на 

долгую перспективу, необходимо исходить изна-

чально из набора возможных средств, имеющих-

ся у государства вообще и у России, в частности, 

для укрепления и в конечном счете обеспечения 

своей национальной безопасности. Этот набор 

возможных средств достаточно ограничен. 
Еще более ограничен набор для тех вероятных 

средств, которые входят в этот теоретически воз-

можный набор. Логически этот набор можно 
изобразить следующим образом (рис. 6).

Принципиально важно отметить, что такой 

выбор стоял перед государствами практически 
всегда в истории человечества. В ранние периоды 
количество вариантов сводилось к двум — подчи-
ниться или бороться. Позже их спектр расширился, 
но остался достаточно ограниченным. В XXI веке 

России предстоит принять такой принципиальный 

выбор, который еще не сделан. При М. Горбачеве 
и Б. Ельцине фактически выбор был сделан в поль-
зу варианта II. 1, позже В. Путин обозначил выбор 

сценария № 1, но на каком из вариантов этого сце-

нария остановился, остается неясно.

Один из реалистических сценариев развития 

ВПО является сценарий создания евразийской сис-
темы военно-политической безопасности на осно-

ве формирования мощной политико-экономичес-
кой и военно-политической коалиции в Евразии.

Любая система безопасности — мировая, 

региональная, национальная, — имеет прежде 
всего пространственно-геополитическое из-

55

Глава 2. Теоретическая возможность развития долгосрочных позитивных сценариев...

мерение

27

. Даже расширение воздушно-косми-

ческого пространства до глобального ТВД не 

отменяет этой характеристики потому, что ко-

нечные объекты безопасности и субъекты ВПО 
расположены на поверхности земли и воды. Так, 

оценивая демографические ресурсы (а также 

мобилизационные ресурсы планеты во втором 
десятилетии XXI века и через 30 лет), мы ви-
дим, что количественно и, главное, качественно 
к 2040 году они будут составлять большинство 
населения мира и, соответственно, самые мас-

совые вооруженные силы (рис 8–9).

Геополитика, география и внешняя торговля, 

которая по темпам развития будет опережать 
темпы роста ВВП, неизбежно будут предопреде-

лять и развитие международных военно-поли-
тических отношений. Эту закономерность не от-
меняет даже то обстоятельство, что имели место 
мировые (глобальные) войны, а в послевоенный 
период некоторые государства и блоки пытались 
заявить о своей «глобальной ответственности». 
И в случае мировых войн, и в процессе стро-
ительства военных организаций всегда сохра-
нялся главный, основной потенциальный ТВД, 

от результатов военных действий на котором 

зависел исход войны и военное планирование. 
В ходе Первой и Второй мировых войн таким 

ТВД была западная часть Евразии — Европа, 

хотя военные действия шли и на Тихоокеанском 

ТВД, и в Африке, и в Азии. 

Рис. 6.

Рис. 7.

56

Долгосрочное прогнозирование сценариев развития ВПО

Более того, есть основания полагать, что 

численность погибших во время Второй ми-

ровой войны в Азии могла быть сопоставима 

с военными потерями в Европе, но это отнюдь 

не отменяет вывода о  решающем значении 

ТВД в Европе. В настоящее время, а тем более 

в долгосрочной перспективе 30–50 лет есть все 

основания полагать, что главным и решающим 

ТВД станет Евразия, причем, как и во времена 

Крымской войны, Первой и Второй мировых 
войн военные действия охватят все части Евра-
зии и прилегающих акваторий, включая Аркти-
ку. В этой связи любой стратегический прогноз 
и планирования должны начинаться с геополи-
тического анализа и перспектив развития ВПО 
в Евразии.

Рис. 8.

28

Рис. 9.

29

57

Глава 2. Теоретическая возможность развития долгосрочных позитивных сценариев...

Стратегический военный прогноз и стра-

тегическое военное планирование в  России 

должны исходить из очевидного факта: будущая 
военно-политическая обстановка (ВПО) будет 
лишь частью международной обстановки (МО), 

а также следствием сложившейся к тому вре-
мени системы международной и региональной 
безопасности. При этом надо исходить из того, 

что сегодня:

—

не существует системы европейской и евра-
зийской безопасности, для всех, а реально 

существующая система — Североатланти-

ческая — направлена на обеспечение инте-

ресов только части государств;

—

маловероятно, учитывая позицию Запада, 

что удастся сложить единую и справедливую 

систему безопасности в Евразии «от Лисса-
бона до Владивостока»;

—

существует возможность создания системы 
безопасности в Азии либо с участием КНР 

и России, либо отдельных систем безопасно-

сти. В мае 2014 года тенденции были таковы, 

что потенциальная возможность создания 

системы безопасности в Азии, в основе ко-
торой лежали бы отношения КНР и России, 

выглядели вполне реальными. 

В Азии необходимо создать новую архитек-

туру безопасности при участии России, заявил 

председатель КНР Си Цзиньпин на пленарном 
заседании Совещания по взаимодействию и ме-
рам доверия в Азии СВМДА, который проходит 
во время визита и при участии президента РФ 

Владимира Путина. В своем выступлении лидер 
КНР, в частности, обратил внимание на необхо-

димость совместной борьбы против «трех зол» 
и констатировал, что, «несмотря на растущие 
угрозы и вызовы, Азия остается перспектив-
ным и динамичным регионом». Си Цзиньпин 
подчеркнул, что «безопасность должна быть 
универсальной», и пояснил, что безопасность 

одних стран не может обеспечиваться за счет 
безопасности других. «Споры нужно решать 
только мирными средствами, исключая возмож-

ность применения силы или угрозы ее приме-
нения», — подчеркнул председатель КНР. Он 
добавил, что Совещание заинтересовано так-
же в развитии отношений в сфере экономики 
и экологии. «Народы Азии испытывают сильное 

чаяние к международному миру и стабильнос-

ти», — подытожил Си Цзиньпин

30

.

Ко второму десятилетию XXI веке в мире 

сложилась единственная реальная военная 

система безопасности, основанная на системе 

ценностей, общих и национальных интересах 
и военной мощи западных государств. В ее осно-
ве лежит система военно-политических союзов, 
коалиций и договоренностей с США. Это — про-

стая констатация факта, признание того, что ни 

нарождающиеся новые центры силы — Китай, 
Индия, Россия, Бразилия, — ни существующие 

системы международной и региональной без-
опасности не могут пока что стать реальными 
альтернативами сложившейся системе обеспе-

чения безопасности под эгидой США. Как, необ-

ходима признать и то, что США и большинство 
их союзников такая ситуация абсолютно уст-
раивает и они не планируют изменение пара-
дигмы безопасности, основанной в ХX веке на 
этой системе.

Именно этим объясняется нежелание США 

и их союзников развивать прежние международ-
ные институты (ООН, ОБСЕ и др.) и создавать 
новые институты международной и региональ-
ной безопасности, которые могут стать альтер-
нативой уже существующей под эгидой США 

системам.

И, наоборот, отчетливо прослеживается 

стремление США не только укрепить контроли-

руемую систему безопасности, но и расширить 

ее возможности за счет увеличения ее функций, 

вовлечения новых членов и укрепления обяза-

тельств. Отчетливо стал заметен тренд «гео-

политической поляризации», обозначенный 

еще в ХX веке З. Бжезинским. Если во времена 

«холодной войн» расхождения между государ-

ствами и коалициями трактовались как идео-

логические и ценностные, то в XXI веке, когда 
идеологические и ценностные противоречия 

отошли на второй план, отчетливо проявилась 

другая, подлинная сущность — геополитичес-
кая, когда идеологические, ценностные и даже 
экономические противоречия становятся лишь 

аргументами, «отблесками» более глубоких, гео-
политических противоречий господства и кон-
троля. По этому поводу директор Института ре-
гиональных проблем Н. Миронов справедливо 
заметил: «„Черно-белая“ шахматная (по Бжезин-
скому) картина мира ничего общего не имеет 
с идеологией либерализма и его базовыми при-
нципами правового государства, представитель-
ной демократии, политического плюрализма, 
конституционного устройства власти на основе 

диалоговых, парламентских форм выработки ре-
шений. Защита свободы и конституции в устах 

58

Долгосрочное прогнозирование сценариев развития ВПО

апологетов украинских и критиков российских 

реформ — это всего лишь ширма, прикрытие 
и обоснование конъюнктурных политических 
интересов»

31

.

Следует признать (и  события 2008  года 

в Грузии и 2014 года на Украине это подтверди-
ли), что во втором десятилетии XXI века в мире 

существовала единственная полноценная систе-

ма обеспечения безопасности для определенного 
круга государств во главе с США. Они объедине-
ны единой системой геополитических интересов 
господства, маскируемых защитой либеральных 
ценностей, совпадением экономических и иных 
интересов. Эта система безопасности объектив-
но не заинтересована в появлении новой всеобъ-

емлющей системы безопасности, которая могла 
бы стать альтернативной. Более того, эта система 

препятствует малейшему движению в этом на-
правлении.

Известно, что важнейшим условием, опре-

деляющим стратегическое военное планиро-
вание на долгосрочную перспективу, является 
прогноз будущей военно-политической обста-
новки (ВПО) в мире

32

, вытекающий из прогно-

за геополитической обстановки. В этом смысле 
можно констатировать, что в начале XXI века 
начался процесс геополитической поляризации, 
который характеризуется не только появлени-

ем и усилением новых центров силы в мире, 

но и нарастание между этими центрами силы 
геополитических противоречий. В таких усло-
виях преобладающими становятся тенденции 
консолидации вокруг этих центров силы других 
государств и организаций, формирование новых 
и развитие существующих коалиций.

Естественно, что эти тенденции вступают 

в  откровенное противоречие с  усилиями по 

созданию всеобщей или региональной систе-

мы безопасности, изначально (как это было 

с инициативой России по созданию европейс-

кой системы безопасности) обесценивают все 
усилия. Такой военно-политической контекст 

современной международной и военно-поли-
тической обстановки (МО и ВПО) дополняет-
ся радикальными изменениями в ВиВТ, а также 
способах их использования (военном искусстве). 
Прежде всего, речь идет о том, что резкое уси-

ление военно-политического значения систем 
ПРО и ПВО в конце ХX века привело к тому, 

что само представление о безопасности и мерах 

ее обеспечения в мире, регионах и отдельных 
странах стало стремительно меняться. 

Так, глобализация привела к тому, что 60–

70 процентов торгового оборота (поставок сы-

рья, промежуточных продуктов переработки, 

средств производства, транспорта, реализации 

и т. д.) формируются за счет глобальных про-
мышленных цепочек

33

. В некоторых отраслях 

России, например, фармацевтике, эта доля до-
стигает 80% и изменить ее быстро невозможно. 
Возникает ситуация импортной зависимости 

и взаимозависимости, которая в политическом 
и военном плане выгодна тем странами-лидерам, 
которые создают эти «производственно-транс-
портные цепочки» и в наименьшей степени от 
них зависят. Очевидный и яркий пример в ходе 
политического конфликта на Украине — отказ 
банковских систем «VISA» и «MasterCard», где 
доля российских клиентов не достигала 5%.

В растущем геополитическом противостоя-

нии безопасность государств уже не может быть 

обеспечена только традиционными средствами 
обеспечения военной безопасности. Логика та-

кова: наряду со средствами вооруженной борьбы 
(которые будут продолжать модернизироваться) 
и созданием качественно новых видов и систем 

ВиВТ, появляются силовые (но не военные) средс-
тва противодействия. Речь идет, прежде всего, 
о том, что сами средства обеспечения безопасно-
сти в XXI веке стремительно меняются, во-пер-

вых, и появляются новые, во-вторых. Происходит 

очевидный процесс выделения невоенных средств 

ведения силовых действий — информационно-
пропагандистских, гуманитарных, культурно-

образовательных, сетевых, организационных, 

политико-дипломатических, экономических, фи-
нансовых и т. д., — которые становятся главными 
инструментами обеспечения или дезинтеграции 
национальной безопасности.

В это же время происходит дальнейшая ди-

версификация традиционных и новых средств 
вооруженной борьбы, среди которых выделя-
ются в качестве ведущих такие, как силы для 

специальных операций, «частные армии», граж-

данские вооруженные формирования и т. д. 

Отдельно следует сказать о  появлении 

и стремительно растущем значении высокоточ-
ного оружия и средств воздушно-космической 

обороны (ВТО и ВКО), которые должны обес-

печить «силовой фон» для применения силовых 
и вооруженных невоенных акций. Без гаранти-
рованного «прикрытия» с воздуха применение 
любых силовых средств — как вооруженных, так 
и гражданских, — бессмысленно. Эти же средс-