ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2326
Скачиваний: 4
Дугин А. Г.
взгляд на мир с позиции моря
Третья лекция из курса «Геополитика и Международные Отношения» посвящена метафизике Моря или «талассократии».
Напомню, что на прошлой лекции мы подошли к карте Ма-киндер а, которая является резюме или результатом геополитического mapping^, когда из целого ряда научных концептов, связанных со сферой социологии, политологии, философии и географии, включая экономику и военную стратегию, мы получаем синтетический концепт геополитики, включающий в себя несколько концептуальных срезов одновременно.
Талассократия
Одним из таких фундаментальных концептов геополитики является концепт Моря. Его мы сегодня и рассмотрим. Причем, мы его рассмотрим с точки зрения тех фундаментальных уровней, которые в нем заложены во всем объеме дисциплин, формирующих геополитику как синтез, как высокую степень научного обобщения.
Итак, термин «талассократия» происходит от греческого слова Вбйаоаа — море и кратод — сила, могущество. Обычно слово « кратод» переводится английским словом «power» — сила или могущество. Таким образом, талассократия (в русском языке отсутствует звук «0», поэтому говорим «т») — власть Моря. На английском это будет звучать «Sea Power» — могущество Моря. Уже сразу мы видим, что здесь существует не просто море, а могущество. Могущество — это политическое, стратегическое, военное, психологическое, социальное явление. Поэтому, когда мы объединяем два термина: географический
термин «море» (0бйаааа) и политический термин «кратод», мы получаем сложный концепт.
А теперь, обратите внимание, что в силу метонимии и определенного синонимического круга (метонимия это когда целое описывается с помощью его части), географическое понятие моря (sea, 0бйаааа) подразумевает в геополитике могущество Моря — т.е. талассократию. Отсюда — определенная вариативность в терминологии. Мы говорим «море» и понимаем под этим «морское могущество». Говорим «sea» в геополитике, подразумеваем «sea power», говорим «0бйаааа» — подразумеваем «талассократию».
Итак, что это за специфический термин «талассократия»? Впервые мы встречаем его у Страбона, его используют также Фукидид и Геродот. Причем, Фукидид использует термин «талассократия» наряду с таким термином, как «уаитакратш». «Уаит1кт|» — это мореплавание. «Уаяткратш» — господство с помощью кораблей, с помощью мореплавания. Теперь мы уже понимаем, что понятие «талассократия» -это не власть моря как географического или физического явления, а власть мореплавателей. Понятие « уаитакратш », не ставшее специальным термином, но используемое Фукидидом в качестве синонима слова «талассократия», проливает свет на семантику данного понятия. Это не власть моря, а власть мореплавателей, власть господ моря.
Фукидид использует первоначально термин «талассокра-тия» применительно к минойской цивилизации. Изначально минойская политическая структура мыслится Фукидидом как талассократическая, но наиболее оперативным этот термин становится у Фукидида в ходе его описания Пелопоннесской войны. И здесь мы уже находимся в самом сердце геополитической дисциплины, в ее древнем первозданном виде, когда историк Пелопоннесской войны Фукидид1 начинает осмыслять особен-1 Фукидид. История. М.: Ладомир-Наука. 1993.
Пелопонесская война
ности тех акторов, которые являются ее главными участниками, то есть, Афинской империи Перикла и Спартанского союза. И вот дальше, начиная с победы над персами в сухопутных битвах, а потом в морской битве при Саламине, после того, как внешне для Греции персидская агрессия была отбита, внутренний конфликт переходит в пространство собственно Эллады. И постепенно формируется в ходе Пелопоннесской войны в начале Делосская лиги, а потом спартанский союз, и параллельно с этим происходит переход разных городов под контроль то Афин, то Спарты. Возникают два полюса этой Пелопоннесской войны: Афины и Спарта. При анализе того, как формируется Афинская империя Перикла, и как отвечает на это Спартанский союз, Фукидид приходит к следующему фундаментальному обобщению: власть Афин является властью морской державы; все успехи, в том числе роль Афин в победе в морской битве при Саламинах, решившая, в конечном счете, исход греко-персидской войны, связаны с морским флотом. Хотя у Спарты тоже есть морской флот, но Афины делают ставку принципиально на флот, а сухопутные силы рассматривают как подсобное стратегическое направление. А спартанцы наоборот, они сильны в сухопутном бою, но слабы в морском сражении. Вот это принципиальное замечание о различии структур двух оппонентов Пелопоннесской войны приводит Фукидида, а также участников, например самого Перикла в его речах, обращенных к афинянам, к выявлению геополитической закономерности в противостоянии Моря и Суши.
Каждый греческий полис отличался особой спецификой: политической, религиозной, социальной, культовой; и вся эта политическая и историческая драма, сводится в геополитике к некоторым наиболее ярким особенностям этих двух сил. Афины — это талассократия, Спарта — это теллурократия (от латинского термина «tellus» — земля, «кратод» — власть). «Тел-лурократия» — более поздний термин, а вот талассократия,
термин который мы рассматриваем, — почти современник самой Пелопоннесской войны.
Очень интересно что такое талассократия в понимании Фукидида. Только ли факт того, что по сравнению со своей империей Афины опираются на военный флот, понимается под талассократией? Сразу же можно сказать, что далеко не только это. Уже Фукидид связывает развитие морского флота Афинами и ставки на построение морского флота Афинской Империи с другими особенностями Афинского полиса. В частности, с торговлей, которая является главным источником экономической мощи Афин. Не просто с торговлей, а морской торговлей, и не просто морской торговлей, а колониальной морской торговлей. То есть, Афины набирают свое экономическое могущество путем развития не только военного флота, но и торгового флота, который входит как составляющая в элемент талассократии. Развивая военный флот, Афины развивают торговый флот, а, развивая торговый флот, Афины развивают военный флот. Военный флот служит афинянам не только для ведения войны, но и для охраны торгового флота. Торговый флот служит не только для обогащения, но и для инвестиций в военный флот. Таким образом, на уровне стратегов Афин, которые становятся то временными архонтами, то тиранами (в случае напряженных военных действий или, например, черной чумы, когда власть получает дополнительные, экстраординарные диктаторские полномочия), в любых случаях, морское могущество осмысляется в военно-стратегическом аспекте и в экономическом аспекте. Таким образом, портовое место расположения Афин, их нахождение на берегу, осмысляется как военно-экономическая и стратегическая судьба.
Вот эти два концепта: экономика и военная стратегия, а также географическое расположение города на берегу, наличие свойства города быть одновременно городом-портом, осмысляется как сущность афинской политической системы. Но это еще не все. С этим же портовым и морским характером уже
Перикл связывает демократическое устройство Афин. Как море постоянно, различно и разнообразно меняется, так меняется и мнение жителей Афин, и это рассматривается как источник особого софистского, демократического политического диалога. То есть, демократия как беседа, демократия как совокупность мнений, демократия как изменение позиций, с которыми обязана считаться власть - это образ Моря в политике. В политическое устройство демократии Афины вбирают социокультурную, стратегическую рефлексию на стихию Моря. Демократия - это одна из сторон, аспектов талассократии. Это не случайное сочетание, и, конечно, вопреки этому мы видим в Спарте аристократическую систему. В Спарте мы видим все противоположенное: видим сухопутное вооружение, видим аграрную экономику, которая является доминирующей, и мы видим аристократическую воинскую систему управления. Нет демократии, нет морского флота, нет торговли. Вернее это есть, но это второстепенно. Также и в Аттике, области Афин, тоже есть крестьяне и тоже есть аристократические роды, но доминирующим элементом выступает талассократия, которая имеет и сухопутные войска, и аграрное производство, и аристократические рода. Доминирует в одном случае одно, а в другом случае другое.
Таким образом, талассократия как концепт возвышается не только над стратегическим и экономическим, но даже над политическим аспектом. Море диктует городу какой быть его политике. Море близко и к Спарте, и к Фивам, но одни идут в Море — афиняне открываются морю, они впускают Море в себя, а другие продолжают относиться к Морю как носителю сухопутного начала. Море и талассократия приобретают обобщающий, фундаментальный характер. Лео Фробениус, исследователь древних культур, рассматривал одну из стадий возникновения культуры, как «Ergriffenheit», это немного напоминает феномен М. Хайдеггера, когда общество вдруг становится охваченным чем-то. «Ergriffenheit» — это охваченность, одержимость чем-то, от слова самодержец — тот, кто держит.