ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2298
Скачиваний: 4
ной территориальной концепции; ученые, работающие в стиле постколонизма, напротив, используют широкое определение, в котором сделан акцент на неформальном империализме.
Хотя я остановлюсь на этом более подробно в главе 3, все же полезно сделать некоторую оговорку, чтобы акцентировать внимание на моем определении анти-империализма и обозначить разделительную линию между империалистической и анти-империалистической теорией. Хотя некоторые постколониальные ученые могут согласиться с моим утверждением, что и Адам Смит, и Иммануил Кант отрицали формальный империализм, тем не менее, они подвергнутся различным обвинениям в дискурсивном неформальном суде империализма, три из которых представлены здесь. В первом утверждается, что оба мыслителя считали, что все не европейские страны должны, а у Канта обязаны, принять западные цивилизационные практики — особенно, либерально-демократический капитализм. Тем не менее, я считаю, что желание или даже предписание не европейским обществам стать европейскими в конечном счете предает скорее евроцентризм, чем империализм; оба они полагали, что не европейские общества смогут естественным образом превратиться в западную капиталистическую демократию по своей собственной воле, но если последует вмешательство со стороны Запада, то развитие будетподорвано. Второе неформальное империалистическое обвинение критикует Кантовскую/Смитовскую поддержку расширения торговли, особенно свободной торговли с не европейскими странами на том основании, что это эксплуатирует восточную экономику. Но они оба отвергали любые типы торговли, которые основываются на неравном обмене и, в случае Канта, европейцы не должна торговать с не европейцами, пока первые не предоставят формального согласия в первую очередь. Итак, мы неминуемо переходим к третьему неформальному империалистическому обвинению, которое утверждает, что империализму присущ капитализм, что вынуждает не западные
общества принять капиталистический способ развития; положение, которое соответствует критике марксистов, в особенности, концепции Льва Троцкого (1967) «неравномерного и смешанного развития». Так, любой, кто поддерживает капитализм, обязательно является империалистом, поэтому только радикальные критики капитализма могут считаться настоящими анти-империалистами. В подобной формулировке проблемы можно обнаружить три особенности: во-первых, порог определения империалистической теории снижается практически до нуля, поскольку большинство теорий МО поддерживают капитализм в том или ином виде; во-вторых, некоторые радикальные марксистские критики капитализма выступают за цивилизаторскую миссию (в первую очередь Маркс и Энгельс) и поэтому даже большинство марксистов, которые не делают этого, так или иначе являются евроцентристами (включая Троцкого). В-третьих, самым главным является то, что такой подход проблематичен, поскольку создает логическое обоснование, которое не подразумевалось самим автором; этот ключевой момент заслуживает дальнейшей разработки.
Вместо того чтобы изучать теории МО посредством того, что можно назвать «интерпретативным приписыванием» — поиск в тексте автора скрытой империалистической политики, которой он сам не подразумевал — я намерен изучить тот смысл, который, как я полагаю, он или она хотели вложить. Конечно, я полностью согласен, что существует целый ряд возможных интерпретаций того или иного текста. Но я не собираюсь приписывать определенное обоснование идеям конкретного автора. Например, как я думаю, Кант испытал бы чувство недоумения от того, что он является империалистом, поскольку считает, что либеральный капитализм и демократия являются высшими формами социального и политического воплощения, поэтому все общества должны принять их. Кант и Смит очень удивились бы, если бы узнали, что защита капитализма присуща империализму, поскольку является структурой власти, вынуждающей не западные общества перенимать западные
образцы развития или рисковать военным положением (как в троцкизме); они не смогли бы опознать подобной концепции капитализма. Но если бы они настаивали на то, что капитализм должен активно навязываться колониальной властью или, если бы они были живы сегодня, МВФ/ГАТТ/ВТО, то это вполне соответствовало бы установленному порогу империализма. То, что никто из них не пошел дальше является результатом антиимпериалистического подхода.
Чтобы справиться с проблемой интерпретативного приписывания, я установил свой собственный разработанный порог империализма, насколько это было возможно, на уровне, который соответствовал бы всем представлениям авторов таким образом, чтобы никто из них не нашел повода для оспаривания данного определения. Иначе говоря, если бы я разработал более низкий порог, то гораздо больше мыслителей, о которых я говорил в данной работе, как я подозреваю, тут же отвергли его, если бы были живы в наши дни. Таким образом, в этой ситуации стоит указать на мое утверждение, сделанное в 8 главе, что гегемонистская стабильность теории влечет за собой империалистическую и нео-империалистическую политику, несмотря на то, что Джилпин открыто отвергает подобное заявление. Но я делаю подобный вывод не с помощью интерпретативистского приписывания, а в соответствии с логикой теории, которая недвусмысленно выражается самим автором. Так, открытое выступление за необходимость гегемона (как это было в Британской Империи девятнадцатого века), чтобы установить мир и активно навязать в восточных обществах культурные ценности западных стандартов цивилизации, отвечает моему установленному порогу империализма. Как я считаю, это, скорее, соответствует стилю намерений теоретиков, чем тому, что может быть приписано экспансивному постколониальному определению. Конечно, еще предстоит выяснить, удовлетворит ли это моих постколониальных читателей. Но в любом случая, я раскрыл все карты сейчас, поскольку мы находимся еще в стадии начала долгого путешествия в евроцентристское сердце темного подземного мира теории международных отношений.
димитрис Константакопулос
самоубийство европы: триумф империи ллойда бланкфейна, или как германия уничтожает Грецию, европу ... и германию (при поддержке греческого правительства)
Греция находится на грани бунта или революции. Взрыв неминуемо произойдёт, если правительство продолжит отказываться от досрочных выборов, проведения которых требует сейчас вся страна. Рынки готовятся начать еще более ожесточённую атаку на Италию. Усиливается напряженность в Восточном Средиземноморье, грозящая перерасти в вооружённый конфликт с участием двух действующих членов Евросоюза, одного государства-кандидата, а также Израиля. В свою очередь Берлин, пытаясь урегулировать европейский кризис, повторяет те же стратегические ошибки, которые привели его к поражению в обеих мировых войнах. Единственное отличие заключается в том, что в ХХ столетии конфликт носил вооружённый характер, теперь же мы находимся перед лицом тотальной финансовой войны.
Германия имеет редкую возможность вновь стать «нормальной» державой, превратиться в политического и экономического защитника Европы от Рынков, в Доброго и Демократического «гегемона» на континенте, направив свои силы на реализацию радикально реформированного Европейского проекта. Вместо этого она его разрушает, подливая масла в огонь межъевропейских долговых и политических войн. Германия вновь становится
заложницей чрезвычайно узкого, местечкового и примитивного национализма, который в прошлом уже не раз уничтожал немецкий народ. Действуя таким образом, она рискует проиграть свое «третье Ватерлоо» за два столетия и испытать поражение более тяжкое, чем в 1945 г. Не так уж много времени осталось до исторического проигрыша Европейской идеи, распада ЕС и глобального экономического кризиса, который окажется серьёзнее «великой депрессии» 1929 г. и будет иметь катастрофические последствия для Европы, мира и самой Германии.
Используя системный подход, мы легко можем обнаружить в том, как развиваются кризисные процессы внутри Евросоюза и мировой экономической архитектуры, некоторые из тенденций, приведших в свое время к стремительному самоисчезновению советского строя (столь же «закрытого», как и современная монетаристская, неолиберальная европейская и глобальная модель). Реакция европейских лидеров на кризис очень напоминает поведение М. Горбачёва, который дестабилизировал жизненные структуры и функции вверенного ему государства, не имея чёткого представления о том, что должно прийти им на смену. В отличие от Коммунистической партии Китая Горбачёв широко заимствовал и легитимировал западные ценности и активно использовал их во внутриполитической борьбе, тем самым? разрушая «образ врага» - сердце советской системы. То же самое мы сейчас наблюдаем в Европе. Наш «режим» основан на представлениях о естественности «свободы, процветания и демократии». Он не выживет, если продолжит и дальше уничтожать целые социальные группы ради того, чтобы обеспечить максимизацию прибыли банков и выплатить огромные объёмы накопившегося долга.
В данной статье предпринята попытка проанализировать различные финансовые, политические, идеологические, национальные и геополитические факторы, способствующие развитию дестабилизационных процессов в Евросоюзе. Автор предлагает прибегнуть к сочетанию двух, на первый взгляд