Файл: Левиафан выпуск 4.pdf

Савин Л. В. 

ФОРМИРОВАНИЕ ЕВРАЗИЙСКОГО 

ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО КОНТЕКСТА

1

В конце 2011 года идея интеграции евразийского простран-

ства, в первую очередь Беларуси, Казахстана и России, полу-

чила  новое  выражение  в  государственных  инициативах  этих 

стран, фактически придав идее Таможенного Союза и ЕврАзЭс 

старый-новый  смысл.  Концепции  евразийства,  разработанные 

в 1920-е годы русскими мигрантами, а позже рядом ученых и 

политиков России и Казахстана, из теории начали воплощать-

ся в политическую практику. В данной статье мы попытаемся 

очертить некие возможные векторы будущего развития проекта 

Евразийского Союза, сфокусировавшись на ряде аспектов, ми-

нимально необходимых для функционирования крупного госу-

дарства или межгосударственного объединения, — от вопросов 

политической теории и экономики до переосмысления мирово-

го порядка и оборонной стратегии.

Этимология как политическое конструирование 

В  первую  очередь  необходимо  определиться  с 

терминологическим  аппаратом,  связанным  с  перспективами 

создания  Евразийского  Союза.  Нельзя  упускать  возможность 

расширить  уже  существующую  терминологическую  базу 

путем  привнесения  в  политологический  дискурс  самобытных 

новшеств,  отражающих  глубинные  структуры  понятий.  Как 

говорил Мартин Хайдеггер, язык — это дом бытия, и, формируя 

1

  Первоначально опубликовано в журнале «Казахстан в глобальных 

процессах» №2, 2012 г.

182

(воссоздавая)  соответствующую  этимологию,  мы  будем 

участвовать в процессе творения не только новых смыслов, но и 

новых процессов, связанных с переорганизацией евразийского 

региона. Кроме того, необходимо преодолеть и позитивистский 

подход, где навязывается аппарат латинской, а, следовательно, 

западноцентричной  терминологии.  А  далее  —  выработать 

лексикон,  механизм  и  культуру  международных  отношений, 

которые будут адекватны для третьего тысячелетия, и не только 

для  рассматриваемого  нами  региона,  но  и  для  остальных 

уголков планеты [1]. 

Название «союз» в русском языке означает узы и связь, ука-

зывает  на  некую  общность.  По  сути,  это  калька  с  латинского 

слова conjūnctiō (связь, сопряженность, согласие) или греческо-

го Σύνδεσμος (связь, связка). Но рассмотрев пути развития этих 

терминов  мы  увидим  существенную  разницу.  Распространен-

ный англоязычный термин «союз», означающий — Union, про-

исходит от того же латинского термина, но только в усеченном 

виде, т. к. слово junctio имеет меньше значений и не отражает 

идею общности. Более того, в политическом лексиконе это мо-

жет означать и неустойчивые объединения, в том числе некие 

договоры (унии). Есть и более негативные трактовки этого по-

нятия,  например  —  «хунта»,  отсылающее  к  многочисленным 

переворотам  в  странах  Латинской  Америки,  осуществленные 

военными. Принятая трактовка номинально подходит для буду-

щего объединения, хотя есть и масса других синонимов. Одна-

ко, это будет только ярлыком для формы межгосударственной 

структуры. Но каково будет его содержание? 

Сразу же возникает вопрос о форме правления (или соуправ-

ления) и механизмов принятия решений. Будет ли создан Евра-

зийский парламент или законодательная власть будет делегиро-

вана межпарламентской ассамблее стран Евразийского Союза? 

Адекватна ли в данном случае сама форма делегирования пол-

номочий  по  европейскому  парламентаристскому  образцу  или 

есть  возможность  для  создания  более  гибкой  и  отвечающей 

Стратегии в геополитической турбулентности

183

интересам  народов  Евразийского  Союза  структуры?  Приме-

нимы ли полицентричное право и консоционализм в качестве 

инструментов для решения насущных социально-политических 

и хозяйственных вопросов? Экономика ли является движущей 

силой евразийского локомотива или есть более глубинные при-

чины  (хотя  и  с  трудом  поддающиеся  описанию  в  привычных 

для политиков словах) для геополитической консолидации (как 

говорил Аристотель — целое больше суммы своих частей)? 

Античные философы считали, что государство — это высшая 

форма человеческого творчества. Тогда такой наивысшей фор-

мой будет объединение государств в союзную силу с тщательно 

выверенными  механизмами  внутренней  и  внешней  политики, 

системой  балансов  и  противодействия  внешним  угрозам.  Но 

над обыденными политическими конструкциями должна нахо-

диться духовная составляющая — идеология. Идеократия, для 

которой характерно общее мировоззрение и готовность правя-

щих элит служить одной общей идее-правительнице, представ-

ляющей  «благо  совокупности  народов,  населяющих  данный 

автаркический особый мир» [2], на наш взгляд, должна стать 

политическим строем правления Евразийского Союза. 

Судьбоносная география 

Что  такое  Евразия?  Хотя  Эдуард  Зюсс  в  своей 

фундаментальной  работе  «Лик  Земли»  [3]  употребил  это 

понятие, указав на условность границ между Европой и Азией, 

безусловно,  нужно  принять  во  внимание  в  первую  очередь 

школу классической евразийской мысли от Петра Савицкого до 

Льва  Гумилева,  поскольку  в  чисто  географическом  контексте 

мы  не  сможем  сконструировать  теоретические  основы  для 

цельной  политической  реальности  [4].  Принимая  это  за 

основу,  мы  обнаружим,  что  евразийцы  использовали  этот 

термин  в  исключающем  смысле.  Евразия  есть  особый  мир, 

а  не  совокупность  Европы  и  Азии.  Стоит  заметить,  что  «в 

этом  они  следовали  славянофильским  взглядам  языковеда, 

Савин Л. В.

 Формирование евразийского контекста

184

этнолога  и  географа  В.И.  Ламанского,  который  первым  —  на 

основе  географических  и  языковедческих  данных  высказал 

мысль  о  том,  что  Старый  Свет  разделяется  не  на  два,  а  на 

три  континента  —  Европу,  Азию  и  Россию,  или  «Срединный 

мир» восточнее Европы и севернее Азии» [5]. При этом речь 

идет  об  общности  культур  и  народов,  населяющих  данное 

пространство, которые не в европейские и азиатские окраины 

Евразии  [6].  Подобным  методом  апофатической  геополитики 

можно  попробовать  смоделировать  наше  возможное  будущее 

Евразийского Союза. 

Новая политическая конфигурация не будет являться воссоз-

данием Советского Союза или Российской Империи. Это также 

не  будет  являться  подобием  Европейского  Союза,  где  страны 

разделены по языковым, административным и, в ряде случаев, 

по валютным отличиям. Ввиду того, что ряд государств буду-

щего  объединения  имеют  свои  языки,  это  не  будет  похоже  и 

на  латиноамериканские  интеграционные  проекты  [7].  С  дру-

гой стороны, в этом процессе есть не только преемственность 

общего прошлого, но и общие культурные и лингвистические 

корни,  что  позволило  евразийцам  говорить  даже  о  языковом 

союзе. Например, выделение Романом Якобсоном общего про-

странства  мягкостной  корреляции,  практически  совпадающей 

с границей СССР, за исключением части Дальнего Востока, где 

граница проходила примерно по реке Омолон, отделяя Чукотку 

и Камчатку (однако в эту зону попадала Монголия и северные 

регионы  Китая).  А  Лев  Гумилев  указывал  на  комплементар-

ность тюркских, славянских и угро-финских народов, населя-

ющих Евразию выше горной цепи, тянущейся от Гиндукуша до 

Тянь-Шаня. 

Кроме  того,  при  формировании  Евразийского  Союза  есть 

возможность  просчитать  все  недостатки  предыдущих  проек-

тов, — от строя правления до интересов местных общин. Но, 

прежде всего, мы должны взглянуть на евразийский массив с 

глобальной позиции. 

Стратегии в геополитической турбулентности

185

Англосаксонские геополитики в своих империалистических 

устремлениях, хотя и говорили о Старом Свете и преемствен-

ности западноевропейской политической культуры, но не забы-

вали о целостной картине мира. Географическая ось истории, 

а также Серединная Земля (Heartland), находятся в России [8]. 

Отсюда вытекает известная формула о господстве над миром, 

которая корректировалась Николасом Спайкманом, Збигневом 

Бжезинским и Генри Киссинджером, однако от этого не поте-

ряла своей сути. Но, как любой географический организм, этот 

Heartland будет неполноценным без других жизненно важных 

элементов.  Так,  Казахстан  является  мягким  подбрюшьем  Ев-

разии,  откуда  открывается  доступ  как  в  другие  страны  Цен-

тральной Азии, так в Китай и Россию [9], представляя собой 

Innerland,  —  Внутреннюю  Землю  Евразии,  удаленную  как  от 

береговой зоны (Rimland), так и от Серединной земли. На За-

паде  Беларусь  и  Украина  являются  логическим  завершением 

культурно-географического евразийского пространства, закан-

чиваясь на границе Карпатских гор и нулевой изотерме января 

(по Савицкому). Следовательно, Украина является важным зве-

ном для Евразийского Союза и упорная борьба США и Запада 

за эту республику имеет именно геополитический подтекст, так 

как без Украины Евразийский Союз будет являться незавершен-

ным. 

Между тем, Евразийский Союз — это еще и мост между За-

падом и Востоком. Говоря экономическим языком, это важная 

коммуникационная  линия  между  такими  политическими  ги-

гантами как Евросоюз и Китай. В связи с расширением единой 

таможенной зоны от Мазурских болот на севере и Каспийско-

Черноморского бассейна на юге с одной стороны и до Джун-

гарии с другой, возможность создания мощного транспортного 

коридора уже вызывает большой интерес Пекина. Таким обра-

зом,  концепция  Петра  Савицкого  о  сухопутном  море  Евразии 

находит свое воплощение в третьем тысячелетии. 

Савин Л. В.

 Формирование евразийского контекста