ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2217
Скачиваний: 2
Другими словами, в основе западноевропейской онтологии лежит своеобразное гносеологическое и онтологическое предрешенчество, можно сказать, гносеологическая выкройка, своего рода гносеологическая манипуляция. И именно поэтому евразийское отношение к стратегиям западноевропейской цивилизации как к универсальным стратегиям человечества чрезвычайно осторожно и скептично. Признавая темпоральную и пространственную, то есть локальную обоснованность, приемлемую в цивилизационных пределах западной ойкумены, мы отказываем западной парадигме в универсальности и вселенской общезначимости.
Далее, евразийский контр-гегемонический дискурс строится на глубоком и проницательном предложении Мартина Хайдег-гера западному человечеству выстраивать новую онтологию, искать пути и тропы к потерянному бытию. И одновременно с этим мы предвкушаем и глубоко убеждены, что другие цивилизации, другие народы выстраивают иные траектории смыкания и размыкания человеческой реальности и Бытия. И поэтому мы готовы к исследованию многообразия того, что Хайдеггер назвал «дазайном», и признаем плюрализм человеческого бытования или пребывания в мире, плюрализм специфической человеческой реальности «вот-бытия».
В условиях доминации дискурса однополярности, гегемонии однополярного (двух— и трех— полярного) мира, который использует не только силу, но и убеждение и добивается определенного согласия масс на собственные стратегии, евразийцы активно и даже агрессивно вводят понятие «контр-гегемонии».
Следует отметить, что евразийские стратегии деконструкции идеи западной монополярности глубоко эшелонированы не только в русском, но и в самом западноевропейском контексте. Здесь можно опереться на французских постструктуралистов, и в частности, на Ж. Деррида, с их терминами «counter-hegemony» (в этом термине присутствует смысл «сведения счетов», который нам очень приятен).
Надо понимать, что те, кто испытывают гегемонию, обычно не ведают о том, что они ее испытывают. Гегемония есть там, где согласие с властным дискурсом является неосознанным, не-отрефлектированным.
Контр-гегемония предполагает высокую степень отрефлек-тированности относительно искусственности и навязывания гегемонического дискурса, то есть предлагает наличие критической теории в отношении гегемонистского процесса и сохранения высокой степени субъектности в рамках теории.
Мы говорим о плотной, насыщенной субъектности контргегемона.
Ведь мы находимся на пороге теории многополярного мира, что предполагает мощнейшие предварительные деструктивные усилия против гегемонического навязывания однополярного, а теперь уже и двух— и трех-полярного мира. Дело в том, что западные элиты, «органическая интеллигенция» ( по Грамши), обслуживающая власть, уже перехватила идею многополярности в удобном для нее варианте— двухполярности или трехпо-лярности, с тем, чтобы исключить, проигнорировать евразийский полюс как самостоятельный в новом мировом раскладе.
Если быть максималистами, то мы, евразийцы, разумеется, за многополярный мир, с большим числом полюсов, равным числу потенциальных цивилизаций. Но в современной ситуации мы поднимаем на щит лозунг момента— «квадриполя-ризм», «четырехполярный мир,» в который заведомо включен евразийский полюс, которого теперь не просто выкинуть из контекста.
О субъекте контр-гегемонии
Мы понимаем необходимость экзальтации субъектности контр-гегемонии в пространстве современного мира. Как отмечалось, речь идет о насыщенной плотной субъектности, о консолидированной группе и о консолидированном продукте этой
группы, о масштабных исследованиях, о создании высокотеоретичного продукта, многостороннего тиражирования евразийского дискурса, создания культурного обрамления качественных философских поисков в виде литературных произведений, кинопродукции, клипов, рекламных роликов, книго— и другой арт-продукции.
Но при акценте на субъектный полюс можно параллельно теоретически наметить еще один путь развития дискурса— тематику о возможности контр-гегемонического дазайна.
Тезис о полюсе субъектности и тезис о бессубъектном да-зайне как предонтологической базе цивилизаций и культур противоречат друг другу. Однако наш дискурс и не должен быть гладким. Точнее, догматических решений быть в нем не может. И поэтому мы с удовольствием принимаем к рассмотрению контроверзу: либо гегемония бессубъектна, развоплощена и понимается как реальность несопоставимая с единичным или коллективным субъектом как носителем дискурса,. либо мы рассматриваем поляризацию дазайна, принимаем его неравновесность и фиксируем субъектность гегемонии и тогда говорим о субъекте как носителе эпистемы или мифемы... Это тема для обсуждения, которая, например, дискутируется американскими политологами Коксом и Эшли: либо гегемония бессубъектно-сти, развоплощенного дискурса, либо создание неравновесной системы дискурса с элементами субъектного насилия.
Далее, если мы говорим о «дазайне», встает тема его единственности или множественности. «Дазайн», в понимании Хайдеггера, как реальность человеческого уникален. Но если рассмотреть «дазайн» как реальность «вот-бытия» коллективного субъекта— племени, народа, этноса, нации, то мы получим множественность, соцветие «дазайнов». Это еще одна тема евразийского контр-однополярного дискурса. В этом случае в рамках Теории Многополярного Мира (ТММ) можно получить очень интересную картину взаимодействующих «дазайнов» разного качества. Их равноправие или выстраивание
в определенной иерархической соподчиненности по логике контр-гегемонии.
Одновременно мы знаем, что из разных «дазайнов» могут рождаться различные логосы, различная морфология речи, разные властные дискурсы и властные отношения. Соотношение логосов и «дазайнов»— это еще одна тема евразийского контр-однополярного дискурса. Здесь ценным вкладом является книга А. Дугина «В поисках темного логоса» о подходах к альтернативной рациональности.
Если все же сделать акцент на субъектности дискурса контргегемонии, что в настоящих условиях является предпочтительным и неизбежным, если мы хотим выиграть сражение с одно-полярностью, то следует опираться на неравновесный дискурс с акцентом на субъект контр-гегемонии и, соответственно, на концепт «воли к власти». Иное дело, что воля к власти в многополюсной системе может быть конфигурирована по-разному: каждый субъект может реализовывать свой тип воли к власти, плюральность «Wille zur Macht». И вновь возникает идея того, что из разных «воль к власти» будут рождаться разные дискурсы, логосы и культуры, разные властные отношения.
Мы— за цветущую сложность. Мы стоим за различные полюса, конфигурации власти, политических отношений, политических дискурсов и политических дазайнов. Квадрополяризм— это не конечный пункт нашего теоретического размышления. Это ответ, контр-удар .
Если же вернуться к концепции «Радикального субъекта», составляющей стержень евразийского размышления последних лет, то мы увидим определенную несовместимость этой концепции с концепцией «дазайна».
Как уже отмечалось, дазайн предполагает демонтаж субъ-ектности. Радикальный субъект предполагает, напротив, постоянное горение в человеке субъектного полюса, жесткую упряжь субъекта в ноуменально-онтологическую схему, как у Платона в концепции «зюгона».
Но и это не должно обескураживать. Мы на подступах к теории многополярного мира. Здесь нет догматических решений. Наоборот, мы можем и должны обострить конфликт понятий, мы— революционеры контр-гегемонии. Мы можем и должны жить в состоянии конфликта, противоречия, несчастного сознания, где концы с концами подчас не сходятся. Болезненность проблематики интереснее применения готовых решений. Именно в «максимально рискованном риске» мы добываем золото возможного решения. Именно в гносеологическом сдвиге, в прыжке вверх или в сторону мы сможем вступить в Событие, Эрайгнис.