ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2326
Скачиваний: 2
Концепция бесполярности руководителя CFR Ричарда Хааса
La
Дмитрий Ефремов научный сотрудник кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ
Ключевые слова: Глобализм, изоляционизм, внешняя политика США, исследования, элиты, нонполярность, совет по международным отношениям.
Globalism, isolationism, U.S. foreign policy, inquiry, elite, nonpo-larity, Council on Foreign Relations
Ричадр Хаас в работе The Age of Nonpolarity предлагает нам осмыслить 20 век, век трех идеологий, в аналогичной тройной модели. Эпоха многополярности - то есть до второй мировой войны - существование трех политических теорий. Эпоха двуполярности по Хаасу в нашей интерпретации связана с поражением третьей политической теории и соответственно периодом холодной войны. Эпоха однополярности начинается с падением Советского Союза. Однако Хаас, ссылаясь на американского журналиста Чарльза Краутрхамера описывает это не как эпоху - а как момент однополярности, продлившийся 15 лет. На этом сходство их подходов заканчивается, поскольку Краутхаммер в своей статье 1991 г. говорит о возможном появлении новой многополярности, в то время как Хаас утверждает концепцию нонполярности. В чем разница?
Главное различие в том, что сильными акторами в эпоху нон-полярности являются не только государства, как это было бы в случае многополярности, но еще и другие образования и субъекты: экспортеры энергонасителей, террористические сети, военизированные формирования, политические партии, наркокартели, а также НПО положительной направленности, 500 крупнейших фирм мира.
Как случилось так, что момент однополярного мира был упущен? Ведь в своей статье 2000 г. Хаас говорит о таком явлении как Imperial Un-derstretch. Термин введен по аналогии с термином Пола Кеннеди
FREIGN
PR
(ЙЬ
ГТЫ^F
РичардХаас
«имперское
напряжение» -
Imperial Overstretch,
и может быть переведен как «недостаточное
напряжение». Термин
Imperial Overstretch
корректен в отношении развала Совесткого
Союза и в возможном финале для однополярной
Америки. Но в 2000 г. Хаас не верит в
перенапряжение. И говорит, что подлинная
опасность заключается в том, что Америка
не пойдет на перенапряжение и упустит
уникальную возможность получить
весь мир по сниженной цене. То есть
ситуация в глобальной политике на тот
момент видится Хаасу распродажей. Но
что происходит в следующие восемь лет,
что меняет его взгляды? Хаас выделяет
ряд факторов, среди которых - неизбежность
развития -подъем новых игроков нельзя
остановить. Также Хаас обращает
внимание, что этот мир, мир нонполярности
сотворила сама Америка своими действиями
и ослабила свои позиции -это связанно
с энергетической и экономической
политикой, а также военными расходами
на вторую Иракскую компанию. Чтобы
понять, почему Хаас поддерживает первую
войну, утверждая что Империя недостаточно
напрягается, и негативно оценивает
вторую надо, обратиться к его книге
War of Necessity, War of Choice.
В ней он выделяет два типа войн -войны
свободного выбора и войны по необходимости.
В этом разница между первой и второй
компаниями.
Цитата из The Age of Nonpolarity «У Америки нет достаточного военного потенциала для продолжения того, что она делает в Ираке, и еще в меньшей степени для того, чтобы взваливать на себя бремя новых обязательств любого масштаба в других частях света».
В результате последней компании, по мнению Хааса, США сохранили военное могущество, но произошло «относительное уменьшение роли Соединенных Штатов в мире и вместе с ним абсолютное уменьшение влияния и независимости».
Переосмысляя тактику США в новых условиях, Хаас обращается к опыту Холодной Войны. В конце 2009 г. в своей заметке Learning From the Cold War он пишет, что от Холодной Войны США научились
создавать контекст, при котором «недостатки коммунизма и авторитарного правления придут на первый план. Михаил Горбачев мог делать только то, что он сделал на фоне кризиса доверия. Сегодня в мире необходимо создать подобный кризис доверия в сознании правящих элит Ирана и Северной Кореи». В этом тактическом призыве можно усмотреть характерный политический стиль CFR, что собственно и подтверждается критикой Хааса войны по выбору.
Также Хаас определяет нонполярность как неизбежное следствие глобализации. «Она увеличила объем, скорость и значение трансграничных потоков» - тезис схожий с идеей Верильо о дромократии.
Новой реальностью для Хааса выступает мультила-терализм, при котором сотрудничество должно стоится уже не на государственном уровне, а на уровне тех акторов, с которыми имеет смысл консолидироваться для решения тактических задач. Таким образом, организации типа Большой Восьмерки или ООН вообще не пригодны для решения большинства вопросов. Хаас в своей статье, по сути, хоронит вестфальскую систему и вводит совершенно новых акторов, с которыми происходит взаимодействие. Но на его взгляд, это не отменяет идею американской империи, она переходит на новый уровень и о смысляется уже не как традиционное государство, но как сетевая структура. Однако это сетевая империя, империя постмодерна, управляется из единого центра. Цитата из The Age of Nonpolarity: «Создание центральной группы, состоящей из правительств и других акторов, приверженных мультилатерализму, стало бы значительным шагом вперед. Назовем это «согласованной бесполярностью». Встает риторический вопрос - согласованной с кем?
Таким образом, перед нами предстает нонполяр-ность как среда пост-либерализма, которая не отменяет идею Американской глобальной империи и контроля, но переводит усилия связанные с Imperial Understretch на новый уровень.
Библиография:
1) Haas
R. The Age of Nonpolarity. What Will Follow U.S. Dominance.
//
Foreign
Affairs,
May/June
2008.
-
http://www.foreignaffairs.org/20080501faessay87304/richard-n-haass/the-age-of-nonpolarity.html?mode=print
-
Haas R. War of Necessity, War of Choice. A Memoir of Two Iraq Wars. Publisher: Simon & Schuster. 2009
-
Haas R. Learning From the Cold War.//
http://www.cfr.org/publication/20863/learning_from_the_cold_war.html
Преодоление Евразии
Александр Бовдунов аспирант кафедры социологии международных отношений социологического факультета
МГУ.
Что такое Евразия? Чтобы ответить на данный вопрос необходимо произвести деконструкцию данного термина, употребление которого в общественно-политической области стало настолько часто, насколько и бессодержательно. Первые евразийцы, вводя данное слово взывали к странным образом молчащей реальности России не вписывающейся в дуальность Востока и Запада, Европы и Азии в том виде, в каком этот дуализм воспринимался самими носителями новой идеи.
Тем не менее осмысляя живую реальность в рамках противопоставления и комбинации этих двух понятий ни они ранее, ни мы сейчас не являемся свободными от того эксплицитного значения, которые несут два составляющих синтетическое понятие Евразии конструкта, будучи созданными в определенном контексте и вольно или невольно инструментуализируя и подчиняя действительность определенным целям. Мы не свободны от тех точек зрения, исходя из которых были созданы эти социо-географические образы, которые, уже обладая нагруженным значением формируют присущую каждому из нас социо-географиче-скую карту нашего сознания.1 Не разделяя многих в том числе и методологических точек зрения современного российского географа Дмитрия Замятина, тем не менее стоит признать его правоту в том, что «метагеополитический дискурс должен опираться в своём развитии и функционировании на географические/геополитические образы, картографируемые как вполне автономные метапространства, лишь частично, и не всегда прямо, подобные соответствующим традиционным картографическим представлениям».2 Рассмотрим же в качестве таких образов понятия Европы, Азии и Евразии.