ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2410
Скачиваний: 2
В своем докладе Д. Ефремов отметил, что бесполярность представляет собой среду постиберализма, которая не отменяет собой идею американской глобальной империи и глобального контроля.
Критика геополитического концепта несни-маемости дуализма Суши и Моря
Председатель Философского клуба РГГУ Илья Дмитриев, обратившись к проблематике критической геополитики, отметил, что к экстравагантным концепциям Г. О'Туатайла и его единомышленников можно подходить с различных позиций. Можно рассмотреть «постгеополитику» как одно из девиант-ных проявлений современной культуры. Практическую отдачу «критической геополитики» можно квалифицировать как новое издание «теории конвергенции», которое призвано рассуждениями о бесконфликтном снятии геополитической оппозиции Суша-Море закамуфлировать невидимый триумф талассократии. Однако крайне важным представляется и то, что критика «постгеополитиками» концепции классической геополитики
позволяет выявить те дискуссионные моменты, которые были внутренне присущи самой классической геополитики. Рассмотрению последнего аспекта И. Дмитриев посвятил свой доклад.
Докладчик отметил, что тезис о не снимаемом противоборстве о противоборстве сил Моря и сил Суши, является проблематичным и уязвимым для критики. Кроме того, положение «постгеополитиков» заключающееся в том, что дуализм был актуален своему веку и только ему, можно найти и у такого авторитетного классика как Карл Шмитт. Представление о сущности теллурократии и талласократии, претендующее на некую результирующую завершённость и всесторонний охват, находится в довольно неоднозначном отношении к тем концепциям, которые являются его источниками.
В традиционном геополитическом дискурсе «теллурокра-I тия», «сухопутное могущество» связывается с фиксирован-■7*^1 ностью пространства и устойчивостью его качественных ориентаций и характеристик. На цивилизационном уровне это воплощается в оседлости и консерватизме. По мнению докладчика, проблематичным является соотношение пар морской ■Т^В силы и сухопутного могущества с одной стороны и осёдлости Е^В и кочевничества - с другой. Известно, что автор концепции ^^В «географической оси истории» Хэлфорд Макиндер, выделяя тип «разбойника суши», говорил именно о чуждых статике ко-■Т^В чевниках. Теория Макиндера об определяющем влиянии «раз-Е^В бойников суши» на развитие цивилизации выглядит достаточно ^^^1 убедительной, учитывая хотя бы то, какие колоссальные куль-Е^В турно-цивилизационные последствия имело европейское «ве-Е^В ликое переселение народов», спровоцированное натиском 1*^1 всадников с Востока, из недр континента. Однако влияние это опознается Макиндером как чисто «механическое». Природа этого импульса была не культурной, но стихийной. Выстроить на такой основе сухопутную идентичность не представляется возможным.
Далее, отметил И. Дмитриев, весьма сомнительными представляются соображения о том, что такая характерная черта либерального общества как индивидуализм могла развиться на базе отношений, которые складываются в коллективе корабельной команды (по К. Шмитту). В ситуации, когда группа людей нуждается в чёткой согласованности действий и однозначности
коммуникации в режиме противостояния враждебной стихии, развитие индивидуалистического паттерна с трудом представляется возможным.
Возвращаясь к теории Макиндера, докладчик подчеркнул, что тезис отца-основателя геополитики о «геграфической оси истории» в основе своей имеет довольно прозаическую экспликацию: Макиндер говорит о непрерывном пространстве транзита в перспективе развития железнодорожных сетей как о стратегическом преимуществе государства, занимающего срединное положение. В этом соображении о выгоде срединного положения коренится и его формула: «Кто контролирует Евразию, тот контролирует весь мир». Уже установка Мэхана является полностью противоречащей установке Макиндера. Если по Макиндеру главным приоритетом является срединное положение государства, то по Мэхану - его морская мощь. Аргументация Макиндера обнаруживает свою привязку к историческому моменту.
Дмитриев подчеркивает, что вопрос квалификации сухопутных и морских цивилизаций не столь однозначен, как это принято считать. Так, Карл Шмитт, во многом «одушевивший» силы Суши и Моря, в своих работах предостерегает от попытки внеисторической фундаментализации сухопутно-морского дуализма. Шмитт настаивает: тот факт, что планета поделена между силами Суши и Моря, которые в действительности ведут между собой борьбу, означает лишь то, что так исторически сложилось. Великобритания на определённое время стала воплощением талассократии не потому, что была предопределена к этому своим географическим положением (иначе - почему ничего подобного не произошло, например, с Японией?), а потому, что оказалась к этому готова в силу сочетания исторических обстоятельств и волевого фактора, которому Шмитт, как известно, отводит решающую роль.
Дмитриев отмечает, что при всей эвристической ценности геополитических моделей, построение идентичности «от геополитики» «оказывается делом если и не бесполезным, то скорее опасным, чем обязательным». По мнению докладчика, такое выстраивание идентичности только и исключительно на геополитическом факторе (без учета социальных и «глубинно-социологических» аспектов) чревато с
одной стороны парализующим политическое воображение географическим детерминизмом, с другой - основанными на неадекватных трактовках и историософских предрассудках спекуляциями.
Прения
По завершении докладов состоялись прения, по итогам которых можно выделить следующие замечания:
Важность деконструкции евразийства
Аспирант кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ Александр Бовдунов, обратившись к докладу Леонида Савина о концепции ориентализма Эдварда Саида, предложил рассмотреть данную концеп-■•^1 цию с точки зрения понятия внутренней геополитики. Понятие ориентализма во многом относится к тому, что можно назвать fc^H социально-географическим явлением или социально-географическим образом.
Данное понятие, трактуется как некий колониалистов I ский социально-географический образ, возникающий по [•^И отношению к Другому. В случае описанного Саидом ори-Kl^H ентализма, это образ, возникающий у стран Европы по Е^Н отношению к тому многообразию народов, цивилизаций, Е^Н культур, которое европейцы объединяют под названием Е^Н «Восток». Между тем, очевидно, что между Ираном, Ин-IL^H дией и Японией, Китаем и Саудовской Аравией весьма ^^^1 мало общего. «Что связывает то этническое, культурное, антропологическое, мировоззренческое разнообразие, что называют «Востоком» или «Азией»? Только внешняя инструменталисткая, колонизаторская в своей сущности позиция человека Запада», - отметил Бовдунов. Вполне е стественен вопрос, затронутый Л. Савиным в его докладе: не является ли столь же нигилистическим понятие «Запада», в б ольшей степени отражающее представления тех культур, что относятся людьми «Запада» к «Востоку».
В этой связи возникает следующий вопрос - на сей раз о самоидентификации России.
И внутри себя, и вовне, общаясь со всем остальным миром, Россия оперирует этими двумя базовыми социогеографическими образами - Запада и Востока, Европы и Азии. Даже определяя себя как Евразию, Россия, таким образом, сочетает две этих схемы, во многом абстрагируясь от реального множественного, плюрального содержания, и оперируя инструменталистскими схемами. Мышление в рамках этих двух конструкций, Европы и Азии и приводит к осознанию негативного статуса России. «Только Россия может выбирать между двумя нигизиз-мами - нигилизмом «восточным» («Запад») и нигизизмом «западным» («Восток»)», - отметил Бовдунов. Определение Евразии как чего-то иного, ни «Востока», ни «Запада», может быть, конечно, помыслено и диалектически, как отрицание отрицаний. К этому и шли первые евразийцы, мысля Евразию как нечто особое. Но их концепт, будучи даже словесно синтетичным допускал и возможность слияния двух негаций («Запада» и «Востока») без их диалектического преодоления, в чем видно некритическое отношение к понятиям Европы и Азии, Запада и Востока. По мнению Бовдунова, евразийский дискурс нуждается в критическом переосмыслении. «Мы говорим на чуждом нам языке восточно-западной, азиатско-европейской дуальности, а потому Россия показывает нам себя как немое или бессвязно бормочущее существо. Чтобы услышать Россию, чтобы понять собственный язык, надо обратиться к ней самой, сняв это разделение и обратившись к собственной бы-тийственной множественности», - подчеркнул докладчик.
Постгеополитика как шанс для полюса Суши
Директор Центра геополитических экспертиз, главный редактор портала Evrazia.org Валерий Коровин обратил внимание на один из тезисов доклада проф. Дугина, заключающийся в том, что российский политический класс склонен принять концепцию О'Туатайла в силу ее экстравагантности и «интересности». Коровин полагает, что следует поддержать стремление отечественных элитариев к принятию этой концепции, но, «поскольку русский человек склонен принимать все в полноте, надо понимать, что данная концепция предлагается всем - бесполярный мир для всех».