ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1643
Скачиваний: 2
различными основаниями и причинами военных действий у противоположных сторон (субъектов и объектов глобализации);
качественным различием средств и методов ведения вооружённой борьбы у противостоящих сторон при их сходстве как в стремлении к «точечному» характеру ударов, так и по совершенно противоположным декларируемым результатам: уничтожению в обоих случаях, преимущественно не виновников насилия, а мирного населения, причём отнюдь не «точечно»;
качественное различие сил (военных потенциалов) у противостоящих сторон при способности каждой их них оказывать сравнимое воздействие на противоположную сторону;
отсутствие не только линии фронта в его классическом понимании, но и сколько-нибудь локализованного в пространстве театра военных действий.
Среди причин широкого распространения асимметричных войн можно выделить развитие структур и отношений сетевого общества, а также эффект «диффузии» вооружений и мирной продукции, когда интернет становится средством общения не только простых граждан, но и террористов, а также средством манипулирования общественным сознанием страны-мишени, как, например, в случае с электронной дипломатией или дипломатией Web 2.0 Государственного департамента США. Кроме того, ресурсом для террористических акций могут быть высокотехнологичная гражданская продукция, особенно химическая и радиоэлектронная [57].
На сегодняшний день самым агрессивным государством на планете, стремящимся к глобальному лидерству, остаются США, чья военная стратегия направлена на трансформацию ядерного сдерживания в стратегическое сдерживание обычными средствами [20, 27]. Конечная цель американской военной политики — уйти от концепции взаимного гарантированного уничтожения, заменив её принципом «гарантированного уничтожения противника» [39, 45, 52]. Отсюда и попытки развёртывания системы противоракетной обороны (ПРО) в Европе, и навязывание России сокращения не только стратегического ядерного оружия, но и тактического на фоне создания гиперзвукового оружия и милитаризации космоса [60].
Для достижения поставленной цели американские военные и гражданские специалисты разработали целый ряд концепций, которые в той или иной форме проходят апробацию в ходе проведения США военных операций как самостоятельно, так и в коалиции со своими партнёрами.
К основным из них относятся концепции «стратегического паралича», «превентивной обороны», позже трансформированной в концепцию «умной обороны» НАТО, концепция «враг как система», концепция сетецентрической войны («Network Centric Warfare»), концепция нацеленности при проведении боевой операции на конечный результат или эффект («Effects-Based Approach to
joint Operations»), стратегия 3D (defense, diplomacy, development), концепции «твёрдой» (hard), «мягкой» (soft) и «смешанной» (smart) силы, концепция «глобального удара» [20, 24, 50].
Сутью всех этих концепций является попытка предотвращения появления на мировой арене нового соперника США, представляющего угрозу их национальным интересам, удержание в выгодном для Америки состоянии уже существующих соперников, а также попытка получения тотального информационного превосходства в случае перехода конфликта в «горячую» фазу с задействованием военнослужащих американской армии, что в условиях информатизации равносильно получению стратегического преимущества [23-27].
Наибольший интерес среди всех этих концепций вызвали две: концепция «се-тецентрической войны» (СЦВ) и концепция «глобального удара».
Анализ концепции «сетецентрической войны» позволяет сделать вывод, что это не новый специфический способы или форма ведения войны, а лишь способ интеграции технических средств разведки, автоматизации управления и огневого поражения посредством информационно-телекоммуникационных сетей связи и передачи данных в целях повышения эффективности ведения боевых действий путём согласования и координации действий имеющихся сил и средств на основе единого информационного пространства и ускорения, вследствие этого, темпов операции и эффективности поражения противника [23, 25]. Повышенное внимание к концепции «сетецентрической войны» обусловлено тем, что, по мнению американских специалистов, «скорость командования является процессом, при котором позиция информационного превосходства превращается в конкурентное преимущество» [24]. Реализуя за счёт новых технологий свой цикл боевого управления быстрее, чем противник, можно «попасть внутрь» его цикла управления (или цикла НОРД (наблюдение — ориентация — решение — действие), предложенного полковником ВВС США Дж. Бойдом) и действовать вследствие этого на упреждение, получая стратегическую или тактическую инициативу [51].
Кроме того, по мнению разработчиков концепции, «сетецентрический» способ ведения боевых действий позволяет также перейти от войны на истощение к более скоротечной и более эффективной форме ведения вооружённой борьбы, для которой характерны быстрота управления и принцип самосинхронизации, то есть способность военной структуры самоорганизовываться снизу, не дожидаясь указаний сверху [46].
Что касается концепции «глобального удара», то по терминологии американских военных специалистов глобальный удар — это форма военных действий, представляющая собой серию целенаправленных высокоточных атак, осуществляемых в сжатые сроки на большие расстояния для решения стратегических задач [60].
Характеристики глобального удара являются точность, быстрота, эффективность, дальность. Глобальный удар может применяться в интересах огневого, ядерного, электромагнитного, кибернетического и иного поражения наиболее важных объектов противника. Американскими военными глобальный удар рассматривается как скоординированное массированное воздействие на важнейшие объекты противника, осуществляемое на начальном этапе военной операции в интересах создания условий для последующих решительных действий группировки вооружённых сил по достижению конечных оперативных и стратегических целей. При этом для реализации концепции «глобального удара» может использоваться весь спектр средств вооружённой борьбы.
Существенная роль в новой стратегии США отводится различным способам снижения эффективности управления войсками и оружием у противника за счёт воздействия на его линии коммуникации и сознание военнослужащих противостоящей стороны путём использования «невоенных» по сути способов ведения боевых действий. В первую очередь это организация и ведение информационно-психологической войны, с помощью технологий которой инициируется столкновение двух моделей мира — старой и новой, из которых одна, навязываемая противником, постепенно начинает доминировать над существующей. [20, 21, 30, 46, 55, 59]. Необходимым условием успешного ведения такой войны является наличие единого информационного пространства с противником, в котором планируются и проводятся все действия. В противном случае инициируемые нападающей стороной информационные процессы просто не смогут достичь своей цели — сознания противника. Отсюда — жёсткая борьба США за свободу информации, поддержку разного рода НКО и свободу Интернета, куда «ушло» большинство средств массовой информации.
Следует иметь в виду, что если в войнах Пятого поколения информационные технологии выполняют роль обеспечивающую для физических средств поражения, то войны Шестого поколения, по мнению ряда аналитиков, могут полностью стать информационными, а точнее информационно-психологическими [19, 21, 30]. Многие специалисты прямо отмечают, что наличие эффективной системы информационно-психологического воздействия на друзей, союзников, «нейтралов», мировое общественное мнение в целом и, в первую очередь, на объект предполагаемого силового воздействия следует считать не менее важным условием достижения военной победы и тем более политических целей применения военной силы, чем наличие современного вооружения и военной техники [40]. При этом информационное воздействие осуществляется в основном в так называемом кибернетическом пространстве, в то время как психологическое воздействие осуществляется в основном в пространстве социальном и основное её поле боя — язык общения индивидов и их коммуникационная среда.
С целью организации информационного воздействия в арсеналах ведущих держав появились новые средства противоборства, объединённые понятием «информационное оружие». В самом общем виде информационное оружие — это комплекс технических и других средств и технологий, предназначенных для установления контроля над информационными ресурсами потенциального противника; вмешательства в работу его систем управления и информационных сетей, систем связи и т. п. в целях нарушения их работоспособности, вплоть до полного выведения из строя, изъятия, искажения содержащихся в них данных или направленного введения специальной информации; распространения выгодной информации и дезинформации в системе формирования общественного мнения и принятия решений [37, 46, 55]. При этом информационное оружие не подменяет все известные типы вооружения, а создает нужный фон, снижающий уровень необходимой потребности в «традиционных» видах оружия для достижения окончательных целей войны.
Психологическое воздействие на противника с использованием современных информационных технологий и технологий социальной инженерии представляет собой определенную методологию изменения картины мира противоположной стороны в заданном направлении, базирующуюся на коммуникативных процессах. При этом сама коммуникация подчиняется как стратегическим, так и тактическим законам: в рамках стратегических коммуникаций определяется какая информация и как должна быть проявлена, а в рамках тактических — где и когда [37].
Высшей формой войны будущего можно назвать так называемую «консциентальную» войну (от латинского conscientia — сознание). Это согласованная по целям, задачам, месту и времени система информационно-пропагандистских и психологических мер, проводимых с применением средств массовой информации, культуры, искусства и других (психотропных, психотронных) средств в течение длительного времени по тщательно разработанному сценарию. Предметом поражения и уничтожения в консциентальной войне являются определенные типы сознания, а носители этих сознаний, наоборот, могут быть сохранены, если они откажутся от форм сознания — предметов разрушения и поражения. При этом уничтожение определенных типов сознания предполагает разрушение и переорганизацию общностей, которые консолидируют данные типы сознания.
Консциентальная война, являясь комплексной формой воздействия на народ и государство в целом, ведется с помощью так называемого «консциентального оружия» или оружия поражения сознания: всего арсенала самых современных информационных и психологических методов воздействия на отдельную личность и массы населения. Основная функция консциентального оружия состоит в том, чтобы разложить и уничтожить народ данной страны, чтобы он перестал существовать как народ, разбившись на индивидов-граждан всего мира или на какие-то другие аморфные группы. То есть сознание населения страны превра
щается в отдельный четко выделяемый предмет воздействия и преобразования со стороны противника.
Что же в складывающейся ситуации делать России, как и к какой войне готовиться?
Достаточно беглого взгляда на политическую карту мира, чтобы понять проблемы, стоящие перед Российской Федерацией и её Вооружёнными силами в деле отстаивания своих национальных интересов, сохранения политического статуса и социальной роли одного из мировых центров силы.
Так, на Западе и частично на её южных рубежах России противостоят немногочисленные армии стран блока НАТО и бывших союзников СССР по Варшавскому договору. При этом войска НАТО, не обладая высоким боевым духом, в целом имеют большую численность, вооружены по большей части самой современной техникой и вооружением.
На пассионарном Юге можно наблюдать попытку США руками разного рода «армий освобождения» развязать региональную религиозную войну среди стран, исповедующих ислам, целью которой, в конечном итоге, является ослабление Ирана, как ведущего регионального государства. В данном регионе сосредоточено большое количество оружия для войн от Третьего до Пятого поколений. При этом Израиль и Пакистан имеют на вооружении ещё и ядерное оружие.
Дополнительную угрозу на Юге России создают исламистские группировки Северного Кавказа, ведущие на религиозно-экономической почве свою «мяте-жевойну» в основном с использованием стрелкового оружия и диверсионно-террористических методов.
На Дальнем Востоке, помимо на время затаившейся ввиду экономических проблем Японии, расправляет свои крылья китайский дракон.
Стремительный рост экономической и как прямое следствие — военной мощи Поднебесной означает, что необходимые ей природные богатства и территории она не прочь брать силой, о чем в Пекине заговорили уже практически открыто на достаточно высоком уровне [53]. Виной тому — бурный рост экономики Поднебесной: дело не в какой-то особой агрессивности Китая, а в том, что экспансия для него — вопрос выживания его экстенсивной модели экономики [58]. Как говорят сами китайцы: «Тигр ест людей не потому, что он злой, а потому, что голоден».
Что касается вектора экспансии Китая, то после потери своих позиций в Африке и на Среднем Востоке у Поднебесной остаётся одно направление — Север, то есть Сибирь и Дальний Восток. Тем более что подобный сценарий развития событий уже прописан у Китая в его доктрине «три севера, четыре моря», принятой Военным советом ЦК КПК ещё в 1993 году.
Оценивая возможность перехода «китайской опасности» в «китайскую угрозу», следует помнить один из принципов Британской политики, что