ношения к терроризму, в обществе хоть и незначительно, но увеличивается 1 1

число тех, кто склонен оправдывать в некоторых случаях террор, кто причис-
ляет террор к злу, с которым можно идти на компромисс¹⁰.

И хотя никто из респондентов не считает борьбу с терроризмом неакту-
альной, но со всей очевидностью отмечается рост числа тех, кто полагает ак-
туальность этой борьбы преувеличенной¹¹, а образ террориста далеко не пу-
гающим. В общественном сознании превалирует мнение, что современный тер-
рорист - это мужчина в возрасте 30-40 лет, не состоящий в браке, безработ-
ный, имеющий разный уровень интеллекта (от низкого и среднего до высоко-
го), чаще всего он вне национальности (но есть и такие, кто смешивает нацио-
нальность и религиозную принадлежность, полагая, что - это лица кавказской
национальности и мусульмане), обладает ярко выраженными волевыми каче-
ствами: целеустремленностью, упорством в достижении цели, фанатичностью
(вплоть до самопожертвования), решительностью, а также легкой внушаемос-
тью (кроме лидеров террористических организаций).

Среди ценностных качеств, по мнению опрошенных, у террористов пре-
обладает стремление к достижению позитивной (естественно, в собствен-
ных глазах террориста) цели (религиозной, нравственной, государственной,
национальной идеи). Преобладающим же мотивом сегодня в террористи-
ческой деятельности в России является экономический мотив (это - биз-
нес) - по мнению 53% опрошенных, политический мотив (борьба за власть) -
38,1 %, национальный вопрос - 20, 2% и религиозный (13,0 %). Распростра-
нено также мнение, что террористами становятся лица с садистскими на-
клонностями, занимающиеся насилием ради насилия (13%)¹².

Так, например, по данным Московского бюро по правам человека, в пер-
вом полугодии 2005 г. уровень ксенофобии и мигрантофобии в России был
высоким¹³ . Численность приверженцев ксенофобных лозунгов колебалась
от 50 до 60%. Среди наций и народов, вызывающих неприязнь, раздражение,
называются в подавляющем большинстве - чеченцы (14,8%), азербайджан-
цы (5,1%), армяне (4,1%), кавказцы в целом (6,0%), цыгане (5,1%), евреи
(2,5%). Около 40% населения сомневаются, что миграция полезна для эко-
номики или сможет выправить демографическую ситуацию. Более 60% опа-

ЧАСТЬ 1. Словесный экстремизм как явление

¹⁰ Организованная преступность и коррупция: результаты криминолого-социологи- ческих исследований. Выпуск 1 / Под ред. Проф. Н.А. Лопашенко. Саратов, Саратовс­кий Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции: Сателлит, 2005, с. 5.

¹¹ Там же с. 6.

¹² Там же с. 6-7.

¹³ Чарный C. Расизм, ксенофобия, этническая дискриминация, антисемитизм в России (январь-июнь 2005 г.) Аналитический доклад Московского бюро по правам челове­ка = -http:// www.antirasizm.ru

---

ЛИНГВИСТИКА VS ЭКСТРЕМИЗМА

1 2 саются ухудшения криминальной обстановки и боятся, что приезжие могут отобрать рабочие места у местных жителей. Почти 70% согласны поддер­жать въезд в страну русского и русскоязычного населения, ограничивая им­миграцию представителей других национальностей.

Всего за рассматриваемый период в результате преступлений на почве на­циональной ненависти погибло 10 и пострадало не менее 200 человек. Коли­чество погибших почти на треть меньше, чем в соответствующий период 2004 г.

Совершенно новым явлением стало использование ксенофобной рито­рики в текстах предвыборной агитации, размещение в Интернете аноним­ных статей с угрозами правозащитникам, вывешивание на электронных дос­ках объявлений черных списков «врагов народа», «пропагандирующих не­совместимые с выживанием русского народа ценности, занимающих русо­фобскую позицию, сторонников активизации миграционных процессов», публикация на веб-сайтах списков ученых и правозащитников, которые об­виняются в шпионаже, а также активность правых радикалов-крекеров в Ин­тернете, организация массовых атак на веб-сайты хакерами-националиста­ми и другие акты противоправной деятельности.

Катастрофогенный размах угрозы государственной безопасности объек­тивно поставил перед правоохранительными и судебными органами задачу поиска принципиально новых подходов в борьбе с экстремизмом и его сло­весными проявлениями в массовой коммуникации как явлением. Актуаль­ным становится действие на опережение, на уничтожение в зародыше наи­более общественно опасных проявлений экстремизма, их предупреждение и профилактика, а не только борьба с последствиями в виде массовых беспо­рядков и террористических актов.

Это тем более важно, что в общественном сознании растет неверие в «органы», большинство респондентов считает, что рассчитывать в опасной ситуации можно только на себя, так как защита населения правоохранитель­ными органами не обеспечивается, а меры безопасности, применяемые го­сударственной властью в сфере борьбы с терроризмом, людям представля­ются недостаточными¹⁴.

Такие настроения провоцируют нестабильность в обществе, порождают в отдельных субъектах Российской Федерации сепаратистские настроения и создают для фашиствующих элементов и «политических экстремалов» бла­гоприятную среду для реализации своих целей и задач, представляющих опасность для общества. Это позволяет апелляциям и требованиям, содер­

¹⁴ Организованная преступность и коррупция: результаты криминолого - социологи­ческих исследований. Выпуск 1. /Под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции: Сател­лит, 2005, с. 7-8.

---

жащимся в ксенофобной риторике, инициировать противоправные действия, 1 3

и именно это является ее основной функцией.

В информационную эпоху словесные проявления экстремизма (распро-
странение определенных идей) являются не менее, а часто более общественно
опасными правонарушениями, чем «традиционные». Отсутствие при экстре-
мистских словесных правонарушениях обычных потерпевших не должно при-
водить к выводу, что они суть простые проявления плюрализма мнений, к
смешению составов ст. 130 УК РФ «Оскорбление» (пусть по национальному
признаку) и ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно
унижение человеческого достоинства».

Однако нетерпимость уже давно стала уделом не только маргиналов, но
и вполне респектабельных СМИ. Еще в 2000 г. группа общественных органи-
заций провела анализ количества и качества публикаций, содержащих ксе-
нофобные (по мнению авторов проекта) высказываний в федеральных и ре-
гиональных СМИ. Тогда и было предложено использовать термин «язык враж-
ды» (от английского hate speech - речь ненависти), под которым стали по-
нимать любые некорректные высказывания в адрес этнических и конфесси-
ональных групп - от самых жестких, по сути, криминальных (таких, как от-
крытые призывы к насилию) до самых мягких (как унизительные прозвища
или шутки). Была разработана специальная методика, по которой отбира-
лись и систематизировались эти материалы¹⁵.

Однако при их анализе возникает ряд вопросов.

Действительно ли «язык вражды», как метастазы раковой опухоли, уже
полностью поразил все российские СМИ, как электронные, так и печатные,
включая и значительную часть тех, что числят себя демократическими?

Можно ли в принципе искоренить «язык вражды» и тем самым предуп-
редить словесный экстремизм, выявить и диагностировать его первые рост-
ки, порождающие межнациональные и межконфессиональные войны и иде-
ологические конфликты?

Можно ли ориентироваться сначала на предупреждение словесного эк-
стремизма, а затем уже на репрессии, принимая крайние меры и ограничи-
вая свободу самовыражения людей?

При существовании определенного вакуума устойчивых представлений
о профессионально правильном, социально принятом и этически допусти-
мом освещении в СМИ темы межэтнических и межконфессиональных отно-
шений у значительной части представителей российской прессы, можно ли
показать самим журналистам, где проходит та грань между свободой слова и
злоупотребления ею, которая может граничить с преступлением?

¹⁵ Казаков Ю.В. Язык вражды и свобода слова. Межэтническое и межконфессиональ­ное в российских СМИ как проблемное поле. / Профессиональная этика журналиста: Рабочие материалы. В 2-х частях. - М.: Галерия, 2003.

ЧАСТЬ 1. Словесный экстремизм как явление

---

ЛИНГВИСТИКА VS ЭКСТРЕМИЗМА

[ Как журналистам реализовывать свое право на получение информации
и освещение острых и злободневных тем, и «не подставиться», не дать пово-
да для уголовного или административного преследования, избежать исполь-
зования гражданско-правовых форм защиты прав граждан для сведения сче-
тов с неугодными журналистами, «в печенках сидящими» у местных властей,
не допустить преследования их за инакомыслие и критику?

Безусловно, за словесный экстремизм ответственны не только журналисты
или редакция СМИ, которые транслируют неосторожные высказывания полити-
ков и чиновников. Сложным остается и вопрос о том, являются ли СМИ зеркалом,
отражающим ксенофобные настроения общества, или же инструментом для фор-
мирования таких установок. Неточная или акцентированная трансформация СМИ
официальной криминальной статистики в криминальной хронике может созда-
вать устойчивый стереотипный образ «преступника» - инородца. Так, например,
официальное заявление руководителей столичной милиции о том, что «45%
преступлений в Москве совершают приезжие, причем в основном из области и
близлежащих регионов» через несколько дней в пересказе отдельных СМИ пре-
вратилось в информацию о том, что «45% преступлений совершают нелегаль-
ные мигранты», а затем в «50, и даже 61% "преступлений инородцев"».

Если в криминальной хронике изо дня в день говорить и писать, что «в
деле прослеживается чеченский след», то мысль о потенциальной крими-
нальности «чеченского народа» может прочно закрепиться в сознании слу-
шателя или читателя.

К счастью, тема «языка агрессии, ненависти и вражды» все активнее
обсуждается не только экспертами, но и самими журналистами, которые все
отчетливее начинают осознавать свою ответственность за написанное и про-
изнесенное слово. В одной из телепередач журналистка Ольга Романова со-
вершенно правильно отметила: «Сегодня произнесешь слово "теракт", как
завтра начнется война против чеченцев, а на самом деле это была локальная
криминальная разборка. И эти покалеченные люди будут на твоей совести».

Так можно ли дать правоохранительным органам надежный, научно обо-
снованный и проверенный «детектор» экстремистской заразы, поражающей
такую тонкую саму по себе сферу общественных отношений как языковое об-
щение людей, где каждое слово может стать как оружием массового пораже-
ния, так и инструментом вынужденной защиты от словесной агрессии, способ-
ным поставить на место зарвавшихся демагогов и критиканов от политики?

Не на все вопросы, к сожалению, сегодня есть ответы. Но кое-что начи-
нает меняться.

В последнее время произошла активизация правоохранительных органов в
борьбе с экстремизмом, включая и борьбу с экстремистскими материалами СМИ.
Федеральное агентство Росохранкультура весной 2005 г. вынесло несколько пре-
дупреждений различным СМИ за распространение ксенофобных материалов.

---

На фоне демократизации и реформирования законодательства для при- 1 5

влечения виновных к ответственности при усилении противодействия со
стороны «псевдопатриотов» требуется процессуально грамотное закрепле-
ния доказательств и расширение доказательственной базы. Это, в свою оче-
редь, вынудило правоприменителя обратиться за помощью к специалистам
разного профиля - политологам, социологам, психологам и лингвистам. При
этом крайне важно, что Генеральная прокуратура РФ вопросам противодей-
ствия криминальной ксенофобии средствами правового реагирования при-
дает сегодня особое значение¹⁶.

Но может ли современная наука дать практике новые - более действен-
ные средства и методы анализа, выявления, диагностики не только явно вы-
раженного махрового словесного экстремизма, но и того, кто прикрывается
красивыми одеждами словесной эквилибристики? Ведь возможности и бо-
гатство русского языка неисчерпаемы для усиления эффективности неявно-
го действия аргументативных цепочек, искусно отвлекающих массы от соб-
ственных проблем.

Какие же нужны специальные знания и кого можно привлекать в каче-
стве профессиональных экспертов в такой сложной области человеческих
отношений, опосредованных языком и речью? И всегда ли нужна экспертиза
по таким делам?

Так, например, 04 февраля 2005 г. следователь Ж-ой районной прокура-
туры г. Красноярска вынес постановление об отказе в возбуждении уго-
ловного дела по ст. 282 УК РФ по факту публикации в «Красноярской газе-
те» статей антисемитского характера. Следователь, не назначая экспер-
тизы, предпочел согласиться с объяснениями авторов статей, что они не
собирались разжигать национальную вражду, а выражали свое личное от-
ношение к евреям и сионизму, который был признан ООН одной из форм ра-
сизма, а слово «жид» «использовалось классиками русской, литературы... и
является польским произношением слова «иудей».

По другому делу, Тихвинский городской суд Ленинградской области, рас-
смотрев в открытом судебном заседании по представлению Тихвинского
городского прокурора гражданское дело об установлении наличия призна-
ков экстремистской деятельности в информационных материалах, изъя-
тых у Волкова В. А., согласился с выводами экспертизы и признал часть
изъятых у Волкова В.В. материалов экстремистскими.

ЧАСТЬ 1. Словесный экстремизм как явление

¹⁶ См. Приказ Генерального прокурора РФ «Об усилении прокурорского надзора за исполнением законодательства, направленного на противодействие проявлениям фашизма и иных форм экстремизма» № 25 от 29 апреля 2002 г.

---

Смотрите также файлы

• Галяшина Е.И. Основы судебного речеведения.doc

• Суд. реформа-реестр3.doc

• Gorshenin_A_Perechen_pr-niy_v_ch_2_st_20_UK_RF.docx

• Gracheva_Yu_V_Prigotovlenie_k_prestupleniyu.doc

• Lektsii_po_yuridicheskoy_psikhologii_Grachyova_Yu_V.doc