ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.11.2020
Просмотров: 4052
Скачиваний: 15
96
право, называлась proprietas, а сам частный собственник — dominus proprietatis. В конце
классического периода (III в. н.э.) разработка частноправового понятия собственности была
завершена, и обычным обозначением для собственности является с этого времени термин
proprietas. Этот термин обозначал собственность, как особо характерное отношение господства
над вещами, высшее среди других. Как таковое, оно могло продолжаться без фактического
осуществления как голое право — nudum ius.
Собственность открывала носителю этого права всестороннюю возможность пользования и
распоряжении вещью (отчуждение, обременение) и исключала вмешательство всех посторонних
лиц в сферу господства частного собственника. По установленному еще в квиритском праве
правилу, она обладала способностью восстанавливаться во всей полноте по отпадении установ-
ленных собственником ограничений своего права (ius recadentiae) и распространялась и на все
материальные приращения вещи (omnis causa), кем бы они ни были сделаны. По тому же
квиритскому праву, все участки и поместья на италийской земле (in solo Italico) были изъяты от
земельного обложения (ему они подвергались только с III в. н.э.). Поэтому классическая
юриспруденция понимала собственность как неограниченное и исключительное правовое гос-
подство лица над вещью, как право, свободное от ограничений по самому своему существу и
абсолютное по своей защите. В праве Юстиниана оно обозначалось уже как полная власть над
вещью — plena in re potestas.
Cum autem finitus fuerit ususfructus, revertitur scilicet ad proprietatem et ex eo tempore nudae
proprietatis dominus incipit plenam habere in re potestatem (D. 1.2.4.4). -
Когда
же
узуфрукт
прекратится, он, разумеется, возвращается к собственности, и с этого времени собственник
голой собственности начинает пользоваться полной властью над вещью.
Признанный классиками и закрепленный законом признак полноты господства собственника
вызывал, однако, еще у классиков попытки разложить содержание собственности на его составные
части. Так, Павел считал, что право пользования и извлечения плодов (ususfructus) составляет
существенную часть собственности, pars dominii (D. 7. 1.4). Его современник и антагонист
Ульпиан отбрасывал всякие попытки частных перечислений состава собственности и настаивал на
единстве господства собственника и всеобщности содержания его права.
§ 59. Ограничения права собственности
186. Понятие ограничений права собственности.
Ограничения права собственности, в
особенности земельной собственности, существовали с древнейших времен. При мелкой
земельной собственности эксплуатация участка часто вызывала необходимость в использовании
соседнего участка (например, брать воду у соседа при отсутствии своего источника). Путем
особых юридических сделок стали оформлять в области сельскохозяйственных, а потом и
городских отношений права на чужую собственность, названные сервитутами, так как, по учению
римских юристов, собственнику своя вещь не служит (res sua servire non potest), т. е. собственник
не мог быть носителем другого права на свою вещь, но он мог предоставить такое право другим,
воспринимая это как некую службу (servitus) своей вещи (п. 217). Кроме того, обычное право и
закон, а в дальнейшем и преторское право, во многих отношениях сузили свободное
осуществление права собственности по соображениям «общего блага» и в интересах
определенных частных лиц, преимущественно соседей. В императорскую эпоху понятие
собственности было юристами утончено и понималось как право по существу свободное. Ограни-
чения требовали всегда особых обоснований. Отсюда вытекали важные последствия. Собственник
не обязан был доказывать свободу своей собственности — свобода эта презюмировалась;
наоборот, всякое ограничение собственности должно было быть доказано. С отпадением по
каким-либо причинам ограничений восстанавливалась свобода собственности полностью; И,
наконец, собственник не мог иметь на свою вещь никаких иных прав, кроме собственности, и если
к нему переходила в собственность вещь, на которую раньше он имел какие-нибудь ограниченные
права, то они прекращались, растворяясь в его праве собственности.
187. Отдельные ограничения.
Законные ограничения собственности были введены еще
законами XII таблиц и в новейшей литературе названы легальными сервитутами. Сюда
относились четыре:
97
(1) Собственник участка обязан допускать на свой участок через день соседа для собирания
плодов, падающих с деревьев, растущих на участке соседа.
(2) Перевешивание ветвей дерева и перерастание самого дерева на соседний участок дают
собственнику этого последнего право самому срезать свисающие до 15 футов ветви или срубить
дерево, если этого не сделает сосед.
(3) Собственник не обязан терпеть надстройку соседа над границей своего участка, равно как и
выпячивание стены более, чем на полфута.
(4) Собственник обязан допускать за определенное вознаграждение проход через его участок к
оказавшимся на нем местам погребения.
§ 60. Общая собственность
188.
Исключительный характер права побуждал юристов считать невозможным существование
права собственности нескольких лиц на одну и ту же вещь. Однако и договорная практика
товарищеских соединений и события, не зависящие от воли будущих участников, например, при
совместном наследовании, создавали положения, когда нужно было определить взаимоотношения
лиц, из которых каждое притязало на право собственности на вещь наряду с другими лицами.
Древний классик Кв. Муций Сцевола выдвинул идею собственности многих лиц на одну вещь в
идеальных долях — pars pro indiviso (D. 50.16. 25).
Более подробно останавливается на этом вопросе Цельз-сын.
Celsus filius... ait duorum, quidem in solidum dominium vei possessionem esse non posse: nec
quemquam partis corporis dominum esse, sed totius corporis pro indiviso pro parte dominium
habere (D. 13.6.5. 15). -
Цельз-сын
...
говорит, что не может существовать собственности или
владения* двух лиц в целом: и никто не является собственником части предмета, но имеет
собственность на часть всего нераздельного целого.
*В Дигестах говорится: противно природе, чтобы если я держу какую-либо вещь, рассматривался
бы, как держащий ее (D. 41. 2. 3. 5).
Цельз подчеркивал, что идеальные части постигаются более сознанием, чем физически, а
потому выдвинул идею одновременного существования и собственности на всю вещь в
нераздельности, и собственности на определенную ее долю, принадлежащую каждому из общих
собственников.
Общие собственники имели право совместного владения и пользования вещью. Плоды
приобретались ими тоже в идеальных частях. Если пользование вещью выходило из рамок
обыкновенного порядка, то требовалось согласие всех (D. 2. 22. 7.1). Для принятия необходимых
мер к сохранению вещи каждый участник мог требовать согласия остальных участников. Каждый
участник мог отчуждать и обременять свою долю в общей собственности. В этой же доле он мог
защищать свое право против третьих лиц. Отношения общих собственников источниками
характеризовались как отношения лиц, как бы взаимно связанных между собой соглашением,
даже если они попадали в состояние общности случайно. Эта общность называлась communio in
quam incidimus — общность, в которую, мы впадаем, т.е. случайная; отсюда название communio
incidens.
Развивавшийся индивидуализм производственных отношений способствовал борьбе против
коллективных форм собственности, и римские юристы провозгласили два правомочия общих
собственников: право воспрещения любым из участников актов распоряжения со стороны других
и право каждого участника требовать раздела общей собственности (кроме тех случаев, когда
интересы самой вещи и ее качеств требовали временного недопущения раздела).
При разделе судья руководился собственным усмотрением, но оценивать делимую вещь
должен был по справедливой цене — iusto pretio aestimare. Древнейшим иском о разделе
представляется указанный законами XII таблиц иск о разделе наследства — actio familiae
herciscundae; к нему примыкали иски о проведении границ — finium regundorum и о разделе
общности — corn-muni dividundo.
98
§ 61. Виды права собственности
189. Виды собственности в классический период.
В древнейшем праве собственность имела
однородный характер. Однородностью собственности римское право закончило свой путь в
законодательстве Юстиниана. В классическую же эпоху, под определяющим влиянием изменений
в характере экономических отношений, формы собственности разветвлялись и появлялись новые
виды собственности. Однако все эти виды сохраняли свой рабовладельческий характер.
Прежде всего смягчился формализм прежней квиритской собственности и появилась более
гибкая преторская собственность. Выделилось вступившее в широкий оборот право собственности
перегринов. Наконец, встал вопрос о признании прав частных лиц на провинциальные земли.
Этим определяется порядок дальнейшего рассмотрения видов собственности.
190. Квиритская собственность.
Квиритская собственность — dominium ex iure Quiritium —
могла принадлежать только полноправным римским гражданам и тем, кто был наделен ius
commercii. Кроме римской правоспособности лица требовалось, чтобы и вещь была способна к
участию в римском обороте. Такими вещами прежде всего были res mancipi, к числу которых
принадлежал, как уже указано (п. 152), строго очерченный круг объектов, в частности, все
земельные участки на италийской почве (solum Italicum). Для квиритской собственности на res
mancipi существовали специальные способы приобретения по договорам, как манципация или
уступка права в ходе процесса — in iure cessio (пп. 196-197). Сюда относились далее res nec
mancipi, приобретение которых не требовало особых формальностей (впоследствии говорили, что
оборот с res nec mancipi регулируется началами ius gentium). Передача владения посредством
традиции была усвоена, на почве общеиталийских обычаев, и римским квиритским правом.
191. Собственность перегринов.
Неримские граждане (латины и перегрины) подчинялись в
Риме праву своей родины (origo). Доступ к римской собственности путем совершения сделок
права народов, ius gentium, был открыт в начале республики, главным образом, в области оборота
движимых вещей, в интересах самих римлян. По цивильному праву некоторым общинам и даже
отдельным лицам из иностранцев предоставлялось право участия в обороте римлян — ius
commercii. Оно относилось только к сделкам между живыми — inter vivos — и определялось, как
взаимное право купли-продажи — emendi vendendique invicem ius (Ulp. Reg. 19. 5). Это не
называлось даже передачей собственности и отнюдь не означало участия в квиритском праве, а
только в отдельных квиритских оборотных сделках. Из этих сделок иностранцам были доступны
манципация и литеральные (счетно-письменные) договоры. Приобретаемое иностранцами право
защищалось только эдиктом перегринского претора при помощи «фиктивных» исков (п. 61), где за
истцом «фингировалось» (воображалось) свойство римского гражданина. Эти иски были на-
правлены против частых нарушений права и влекли наложение штрафов. В источниках нет однако
следов «фиктивных» или иных исков, направленных на отыскание и возврат утраченной вещи,
какие предоставлялись квиритскому собственнику. По-видимому, перегринам приходилось
довольствоваться владельческими интердиктами для охраны своих прав на приобретавшуюся по
сделкам цивильного права собственность.
192. Провинциальная собственность.
Провинциальная земля была собственностью римского
народа по праву завоевания и носила публично-правовой характер — res publicae. Обыкновенно ее
делили на две части: одна составляла ager publicus, дублировавший древне-италийский ager
publicus, и считавшийся государственной собственностью; другая — ager redditus, пре-
доставлявшийся прежним владельцам для пользования, согласно их национальным законам и
обычаям. Соответствующие законы выражали это формулой — habere possidere, uti frui liceto —
пусть им будет позволено иметь, владеть, пользоваться и извлекать плоды. Но по воле римского
государства прежние владельцы могли быть в любое время лишены предоставленного им права
пользования. Государственный провинциальный фонд рано был захвачен лицами,
принадлежавшими к верхушке класса рабовладельцев. Во II в. н.э. за владельцами
провинциальных земель было признано право, которое терминологически обозначалось, как
владение или узуфрукт — possessio или ususfructus, но по существу это было правом
собственности. Надо думать, что распространение начал владельческой защиты на
провинциальные имения произошло еще раньше, в последнем столетии до н.э. Владением этого
99
типа широко пользовались наиболее влиятельные группы римских граждан, для которых
провинциальные земли служили, с развитием оборота, источником огромных доходов.
Провинциальная собственность отличалась от квиритской собственности на италийские земли
в области публичного права, главным образом, тем, что с провинциальных земель взимались в
пользу казны особые платежи — stipendium или tributum. В сфере частного оборота
провинциальные собственники не могли пользоваться юридическими актами цивильного права, а
обращались исключительно к праву народов. Это упрощало и облегчало установление и передачу
права собственности и не мало способствовало развитию в провинциях оборота недвижимостей.
193. Добросовестное владение и бонитарная собственность.
Устарелое деление имущества
на res mancipi и res пес mancipi и применение связанных с первой группой формальных и
громоздких способов приобретения и отчуждения, при постоянно увеличивавшемся приросте
земель и рабов, еще в период республики признавались обременительными и задерживающими
оборот препятствиями. Поэтому, например, прокулианцы настаивали на изъятии приплода
крупного рогатого скота из разряда res mancipi (Гай 2.15), чтобы облегчить приобретение и сбыт
молодняка, которым славилась Италия. С другой стороны, собственники земель и рабов, отчуждая
их на разных условиях (платежа, сроков, кредита), нередко ограничивались простой передачей —
traditio, откладывая до выполнения условий или уплаты покупной цены совершение формальных
сделок (mancipatio, in iure cessio). Введенная же для res пес mancipi гораздо раньше правом
народов (ius gentium) неформальная традиция вследствие отсутствия публичной проверки таила в
себе для добросовестных приобретателей опасность приобретения чужих вещей от
недобросовестных отчуждателей и угрозу последующих требований со стороны собственников.
Таким образом, добросовестному приобретателю грозила опасность как при приобретении вещи
от несобственника, так и при приобретении от собственника путем передачи без осуществления
формальностей mancipatio или in iure cessio.
Отчуждатель res mancipi при ненормальной передаче оставался квиритским собственником и
мог, в случае невыполнения не только кредитных, но и всяких других условий сделки, вернуть от
приобретателя переданную им вещь, как свою собственную. Только по истечении установленных
законами XII таблиц сроков приобретательной давности, добросовестный приобретатель сам
становился квиритским собственником.
Несмотря на то, что все эти возможные осложнения находили основание в цивильном праве,
преторы пошли навстречу требованиям экономически сильнейших участников оборота и
допустили широкое применение именно ненормальной передачи для приобретения вещей всех
видов, требуя только bona fides (добрая совесть) на стороне приобретателя. Этим термином обо-
значалась уверенность приобретателя в правомерности полученного владения вещами, или точнее,
незнание о недостатках приобретаемого права. Оборот недвижимостей стал более подвижным
(мобильным) и потому более выгодным для самих квиритских собственников, поднимая и
понижая ценность земель и рабов соответственно конъюнктуре рынка. Тем самым реформы
преторов вполне соответствовали интересам крупных землевладельцев и рабовладельцев.
Если квиритский собственник, отчудивший res mancipi, передал ее приобретателю не путем
манципации или in iure cessio, а при помощи неформальной traditio, а затем, основываясь на своем
квиритском праве, предъявлял иск об истребовании вещи от приобретателя, последнему была дана
возможность отклонить такое требование квиритского собственника посредством возражения о
продаже и передаче этих вещей — exceptio rei venditae et traditae. Если же лицо, приобретшее res
mancipi посредством traditio, утрачивало фактическое владение вещью, ему стали давать особый
иск, получивший название по имени претора Публиция (1 в. до н. э.) — actio Publiciana. В формуле
этого иска допускалось предположение, что приобретатель провладел давностный срок (actio
ficticia — см. п. 61). Таким образом, в конечном итоге лицо, приобретшее res mancipi при помощи
traditio хотя и не становилось квиритским собственником, но фактически вещь закреплялась в его
имуществе — in bonis; отсюда идет название
бонитарной
или преторской собственности.
Бонитарному или преторскому собственнику actio Publiciana давалась против любого третьего
лица.
Такой же иск давался и добросовестному приобретателю даже чужих вещей. В случаях потери
владения этими вещами, он получал этот иск для истребования вещи, но не от всякого третьего
лица, а только от недобросовестного владельца. В классическом праве квиритская собственность и
преторская собственность или бонитарная (rem in bonis habere) существовали параллельно.
100
Certum cum apud cives romanos duplex sit dominium (nam vei in bonis vei ex iure Quiritium
veilex utroque iure cuiusque servus inteliegitur), ita demum servum in potestate domini esse
dicemus, si in bonis eius sit, etiam si simul ex iure Quiritium eiusdem поп sit, nam qui nudum ius
Quiritium in servo habet, is potestatem habere поп intellegitur (Гай. 1. 54). -
Так как у римских
граждан существует двойная собственность (ведь раб признается чьей-либо
собственностью или по принадлежности к имуществу, или по квиритскому праву, или по
обоим основаниям), то мы говорим, что раб находится во власти собственника, если он
состоит в его имуществе, хотя одновременно он не является его квиритской
собственностью, так как кто имеет на раба голов квиритское право, тот больше не счита-
ется имеющим власть [над ним].
194. Собственность в праве Юстиниана.
Постепенное сглаживание после III в. н.э.
противоположности между цивильным и преторским правом, признание возможности простой
передачей переносить право собственности даже на res mancipi, побудили законодательство
Юстиниана в интересах рабо— и землевладельцев отменить дуализм квиритской и бонитарной
собственности. Распространение на италийские земли земельного налога, применение к сделкам
относительно земли публичной регистрации — transcriptio — сгладили всякое различие между
италийскими и провинциальными землями. Поэтому в законодательстве Юстиниана возрождается
единый вид собственности, называемый старым именем — dominium ex iure Quiritium.
Практические попытки оживить падающий земельный оборот в праве Юстиниана были
подкреплены допущением перенесения собственности на время — ad tempus. Отчуждателю в
случае отказа в возвращении, предоставлялся иск на вещь по аналогии с собственником — rei
vindicatio utilis, основанный на своего роде естественном праве и той власти, которую сохранил
над вещью отчуждатель (С. 5.12. 30).
§ 62. Приобретение права собственности по договору
195. Классификация способов приобретения права собственности.
Римляне разделяли
способы приобретения собственности по историческому признаку принадлежности к цивильному
праву или к праву народов. В систематическом изложении их удобнее различать по признаку
производного перехода права собственности от одних лиц к другим, и первоначального воз-
никновения в лице данного приобретателя — впервые, или во всяком случае независимо от права
предшественника. Обычно закон указывал, в каких случаях имеет место такое первоначальное
приобретение права собственности.
Переход собственности допускался только между лицами, способными отчуждать и
приобретать имущество, и осуществлялся путем договоров и сделок в обороте между живыми
(inter vivos), а также на основе сделок mortis causa, т.е. путем наследования по завещанию и
отказов (п. 233), а равно и путем наследования по закону.
В классическом праве для договорного приобретения собственности применялись три способа
mancipatio, in iure cessio и traditio.
В праве Юстиниана из них сохранилась только традиция. Каждая сделка, направленная на
перенесение права собственности, требовала на стороне отчуждателя действительного наличия
права собственности, так как иначе и другая сторона не могла приобрести этого права согласно
правилу, формулированному классиками:
Nemo plus iuris ad alium transferre potest, quam ipse haberet (D. 50.17. 54). -
Ничто не может
перенести на другого больше права, чем имел бы сам.
Ложное мнение приобретателя об отсутствии права собственности у отчуждателя не могло
помешать переходу права собственности. Такое правило было высказано Сабином: plus in re est
quam in existimatione mentis — больше значения заключается в самом деле, чем в представлении
ума (D. 22.6. 9. 4). Исходя из этого критерия, были объявлены объективно неспособными к пе-
редаче права собственности ворованные вещи — res furtivae. Этот порок вещей (vitium rei)
снимался с них, если они снова проходили через руки собственника, даже без его ведома.
Необходимым условием договорного перехода права собственности являлось соглашение
сторон о переходе и приобретении права собственности.