ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.11.2020
Просмотров: 4051
Скачиваний: 15
91
Приобретение владения через постороннего предполагало, что: а) последний подчинил вещь
своему господству, б) имел намерение приобрести владение для другого лица, и в) этим другим
лицом была изъявлена воля приобрести владение через постороннее лицо. Это выражение воли
могло предшествовать владению, в виде поручения приобрести владение, или следовать за ним в
виде одобрения. Юристы-классики признавали наличие всех этих условии за управляющим,
прокуратором в назначенном ему кругу дел, а также за опекуном при опеке.
Per procuratorem adquiri nobis possessionem posse utilitatis causa receptum est (Paul. S. 5.2.2). -
По соображениям полезности было установлено, что мы можем приобрести владение через
прокуратора.
В таком же смысле высказывался Нераций (D. 41. 1. 13; D. 41. 3. 41). За возможность
приобретения владения через любое свободное лицо per
lib
eram personam категорически
высказывались Ульпиан (D. 41. 1. 20. 2) и Модестин (D. 41. 1. 53). Такое широкое обобщение
объяснялось фактическим характером самого владения. Привлечение третьих (посторонних) лиц к
приобретению владения было допущено раньше, чем в сложных процессуальных отношениях.
Императорские конституции и право Юстиниана лишь завершили укрепившуюся практику.
§ 55. Прекращение владения
175. Общие положения.
О потере владения имеется текст, приписываемый Павлу:
...[quemadmodum] nulla possessio adquiri nisi animo et corpora potest, ita nulla amittitur, nisi in
qua utrumque in contrarium actum est (D. 41. 2. 8). -
Как никакое владение не может быть
приобретено иначе, как намерением и материально, так никакое владение не теряется
иначе, как с утратой намерения и прекращением
материальной связи с вещью.
Мысль Павла слишком категорически требует для потери владения отпадения каждого из
элементов владения (волевого и материального), другими словами, отказа от намерения владеть и
одновременного прекращения фактического осуществления. В такой формулировке мысль Павла
сужает понятие потери владения, так как предполагает активность только самого владельца.
Между тем для потери владения характерно влияние ряда внешних обстоятельств и намерений
третьих лиц, действующих без ведома и даже против воли владельца.
Если переводить в тексте Павла слово utrumque как «одно из двух», то это привело бы к
признанию отказа от одного из элементов достаточным для потери владения, что оправдывается
только в приведенном выше исключительном случае, установления nudo animo, так называемого
constitutum possesso-rium.
Правильное учение о потере владения можно вывести, различая случаи недобровольной потери
владения, когда достаточно утраты фактического господства — solo corpore, и обратные случаи
добровольной утраты, когда требуется утрата владения corpore et animo, т.е. обоих элементов.
Рабовладельческая организация хозяйства давала владельцам все средства, чтобы задержать
недобровольную потерю владения. Считалось, что все держатели, находившиеся под властью
римского домовладыки, всегда оставались орудиями его власти и исполнителями воли.
Пока они оставались во владении вещью, оно сохранялось за их хозяевами. Только собственная
нераспорядительность хозяев полагала конец их владению.
176. Недобровольная утрата владения.
Недобровольная утрата владения в пользу другого
лица могла происходить путем длительной потери материального господства над вещью.
Случайная потеря вещи в определенном месте или помещении, блуждание скота по окрестности
не влекли потери владения, так как эти временные перерывы легко устранялись при тщательном
розыске. Похищение движимых вещей путем кражи, побега и укрывательства беглых рабов
прекращали материальное господство владельца, но тайным для него образом. Прочное
завладение земельным участком прекращало владение при применении захватчиком насилия.
Оставление имения владельцем без обработки и в пренебрежении также влекло прекращение
владениия.
Fundi quoque alieni potest aliquis sine vi possessionem nancisci, quae vel ex negiegentia domini
92
vacet, vel quia dominus sine successore decesserit vel longo tempore affuerit (Гай. 2.51). -
Каждый
может без насилия приобрести владение также чужим имением, которое пустует, или
вследствие небрежности собственника, или потому, что собственник умрет, или будет
долгое время отсутствовать.
Делались попытки дать и положительные признаки осуществляемого и потому не теряемого
владения в отношении движимостей и недвижимостей. Их искали в огораживании участков,
установлении охраны — custodia, другими словами, во всяком действии, подтверждающем
господство над вещами.
Nerva fliius res mobiles, excepto homine quatenus sub custodia nostra sint, hactenus possideri, id
est quatenus, si velimus naturalem possessionem nancisci possimus (D. 41.2.3.13). -
Нерва-сын
[считал], что движимые вещи, за исключением раба, пока они находятся под нашей охраной,
до тех пор находятся во владении,
т.е.
пока мы можем, если пожелаем, осуществить
естественное владение.
Таким образом, главным средством сохранения владения от потери считалась хозяйственная
организация его охраны и ограждения. Отсюда вывод, что всякое вообще упущение хозяина с этой
стороны приравнивалось к его отказу, к прекращению владения, и владение лишалось защиты.
Относительно рабов и колонов юристы соблюдали презумпцию, что они всегда являлись
выразителями воли хозяина.
177.
Смерть владельца.
Прекращение владения всегда наступало в случае смерти владельца, и
его наследники должны были вновь осуществить и обосновать весь состав владения в своем лице.
Cum heredes instituti sumus, adita hereditate omnia quidem iura ad nos transeunt, possessio tamen
nisi naturaliter comprehensa ad nos non pertinet (D. 41.2.23. pr.). -
Когда мы назначены
наследниками, к нам, после принятия наследства, переходят
все права.
Владение однако не
касается нас, если не будет захвачено естественным путем.
178. Прекращение владения, осуществляемого через постороннее лицо.
Из общих правил приобретения владения через посторонних лиц право Юстиниана вывело
правила и о его потере в этих случаях. Владение прекращалось при нахождении вещи у
постороннего лица: а) по воле владельца, б) вследствие его смерти и в) при гибели вещи.
Если владелец был только вытеснен из владения, то последнее сохранялось, пока посторонние
лица продолжали владеть для и за него. Потеря ими владения влекла за собой утрату владения
хозяина в том случае, если для последнего была исключена возможность воздействия на вещь.
Когда захватчик овладевал земельным участком в отсутствие лица, через которого владелец
осуществлял свое владение, то захватчик становился владельцем только в том случае, если это
лицо, узнав о завладении, терпело его или не могло восстановить потерянного владения. Если же
это обусловливалось обманом или небрежностью самого лица, через которое осуществлялось
владение, то владение сохранялось за прежним владельцем,
§ 56. Защита владения
179. Общий характер владельческой защиты.
Владение защищалось, в интересах
господствующих групп населения, путем решительных административных актов претора. Общей
чертой средств этой защиты — интердиктов (см. п. 87) было нормирование владения, как
общественно признанного факта пользовании вещами, и недопущение вопросов права при
разбирательстве дел о владении — controversia de possessione. Ни тот, кто желал охранить свое
владение, ни тот, кто оспаривал его, не могли приводить правовых обоснований своих претензий.
Природа владельческой защиты и интердиктов определялась тем, что они были продуктом
административной деятельности претора. В данном случае эта деятельность не ставила себе
задачи разрешения вопросов о правовом основании владения, а ограничивалась сохранением су-
ществующего фактического состояния, которое оказалось, таким образом, юридически
защищенным. В этом отличие посессорной защиты от петиторной, при которой, наоборот,
выяснялся вопрос о праве.
93
180. Виды владельческих интердиктов.
Владельческие интердикты известны трех категорий:
(1) Интердикты, направленные на удержание существующего владения — interdicta retinendae
possessionis, в которых за лицом утверждалось осуществление владения и воспрещались какие-
либо посягательства на его нарушения другой стороной.
(2) Интердикты о возвращении насильственно или тайно утраченного владения — interdicta
recuperandae possessionis, с помощью которых вытребовалось и возвращалось назад утраченное
таким образом владение.
(3) Интердикты об установлении владения впервые — interdicta adipiscendae possessionis
(например, в области наследования см. п. 268). Интердикты этой категории носят особый квази-
владельческий характер.
181. Interdicta retinendae possessionis.
В число интердиктов, направленных на сохранение и
удержание существующего владения, входили два: для недвижимостей — interdictum uti possidetis
и для движимостей — interdic-tumutrubi.
Формула первого интердикта гласила:
Ait praetor: «Uti «as aedes, quibus de agitur, nec vi nec clam nec precario alter ab altero possidetis,
quominus ita possideatis, vim fieri veto». (D. 43.17.1. pr.; Гай. 4.110). -
Претор говорит:
«Запрещаю применять насилие, — и впредь вы да владеете, как владеете [теперь] теми
строениями, о которых идет спор, если это владение не является насильственным, тайным
или прекарно полученным друг от друга».
Строение формулы этого интердикта ясно определяет его характер. Претор исходит из
существующего положения («как владеете теперь»), запрещает насильственно изменять его в
будущем, но ставит условием защиты, чтобы наличное владение не было порочным с точки зрения
отношений сторон.
Гай утверждал (4.148), что целью интердикта об утверждении владения — uti possidetis — было
определить заранее роли сторон в будущем процессе о собственности, установить, кто из
спорящих являлся невладеющей стороной и потому должен был взять на себя роль истца, и кто,
как владелец, роль ответчика. Но Гай смешивал следствие с причиной. Последней было приме-
нение издревле этого интердикта для облегченной охраны владения патрициев и плебеев на
общественных землях (ager publicus). Владельцы этих земель до конца республики не имели исков
о праве собственности, а когда, после 111 г. до н. э., получили его, продолжали пользоваться
интердиктом ввиду его быстроты и удобства.
Исторически интердикт по uti possidetis возник раньше интердикта utrubi об охране движимых
вещей. Плавт упоминает последний в комедии, относящейся к 200 г. до н.э. По-видимому,
спорящие приносили спорные вещи (приводили рабов) к претору, который и объявлял сторонам
своей интердикт, в котором обычно обещал признать владение за тем из них, кто провладел вещью
большую часть последнего года. Формула этого второго интердикта гласила:
Praetor ait: «Utribi hie homo, quo de agitur, maiore parte huiuxce annl (пес vl nec clam nec
precario ab altero) fuit, quo minus is eum ducat, vim fieri veto» (D. 43.31.1.pr.; Гай. 4.160). -
Претор
говорит
;
«Запрещаю применять насилие: против того, у кого из двух этот раб. о
котором идет спор, пробыл большую часть этого года, не будучи сан насильственно, тайно
или прекарно отнят другим, чтобы тот отвел его к себе».
Первое слово этого интердикта — utrubi (где из двух, у кого из двух) показывает, что он
охранял не наличное владение во время издания интердикта, а то владение из двух претендующих
на него сторон, которое продолжалось большую часть последнего года, считая от издания
интердикта. Побеждает владелец, в доме которого типичный предмет спора (раб) пробыл во
владении больше времени, чем у другой стороны. В силе остается условие, чтобы более
продолжительное владение не было порочным по отношению к более короткому. Если же Имела
место такая порочность и владение рабом находилось в руках виновной стороны, то претор
разрешал первому владельцу «отвести его к себе в дом». Interdictum utrubi осуществлял таким
образом функцию возвращения утраченного владении, т.е. рекуператорную. В праве Юстиниана
это действие interdictum utrubi было отменено, и он отличался от interdictum uti possidetis только
объектом.
94
Оба интердикта об удержании владения Гай называет еще запретительными — prohibitoria, так
как в формулах этих интердиктов содержалось преторское запрещение применять насилие — vim
fieri
veto;
направленное против существующего фактического положения и лица,
осуществляющего его (Гай. 4.142). Он характеризует их также как двусторонние — duplicia, так
как в них претор обращался к обеим сторонам и оговоркой о незащите порочного владения,
угрожал виновной стороне, вместо защиты, потерей владения (Гай. 4. 156). Это двустороннее
действие интердиктов соответствовало характеру власти претора (империй).
182. Interdicta recuperandae possessionis.
Вторую группу владельческих средств защиты
составляли рекуператорные интердикты. Они содержали условный приказ, обращенный только к
одной стороне, как ответчику, почему Гай в противоположность двусторонним интердиктам
первой группы называет их простыми, simplicia (Гай. 4. 156). Приказ содержал предписание пра-
вонарушителю, активному насильнику возвратить (restituere) потерпевшему неправомерно
отнятые объекты. В эту группу входили два интердикта: de vi и de precario.
Насильственное вытеснение из владения земельным участком давало изгнанному (vi deiectus) в
течение года право требовать interdictum di vi о восстановлении владения, кроме случаев, когда
последнее было опорочено обыкновенным насилием — vis cottidiana самого просящего защиты.
Этому обыкновенному насилию во II-I вв. до н.э. стали противополагать вооруженное vis armata и
с помощью приведенных рабов, hominibus coactis, — частое явление в эпоху рабских восстаний,
революций и разгара борьбы групп внутри господствующей рабовладельческой верхушки.
Преторы предоставляли защиту менее опасному для общественного спокойствия владельцу и, не
обращая внимания на его обыкновенное насилие, давали интердикт против квалифицированного
насильника. Ко времени Гая память об этой обстановке утратилась, и он мотивирует такой
характер интердикта (Гай, 4.155) реакцией против дикости и крайности вооруженного насилия —
propter atrocitatem delicti.
Текст интердикта передан Гаем:
Reciperandae possessionis causa soiet interdictum dari, si quis ex possessione vi deiectus sit nam ei
proponitur interdictum culus principium est «unde tu ilium vi deiecisti» per quod is, qui deiecit,
cogitur ei restituere rei possessionem, si modo is, qui deiectus est, nec vi nec clam nec precario ab eo
possideret namque eum, qui a me vi aut clam aut precario possidet, impune deicio (Гай. 4.154). -
Интердикт о возвращении впадения обычно дается, если кто-нибудь будет насильственно
выгнан из владения; ведь ему предлагается интердикт, начало которого гласит: «откуда ты
насильственно выгнал его», с помощью которого тот, кто выгнал, вынуждается вос-
становить ему владение вещью, если только тот, кто был выгнан, [сам] не владел от него
вещью ни насильственно, ни тайно, ни прекарно. Ведь я безнаказанно изгоняю того, кто
владеет от меня насильственно, или тайно, или прекарно.
Истцом, являлся всякий, кто утрачивал, вследствие насилия, юридическое владение земельным
участком, а ответчиком, кто вытеснил истца, независимо от того, сохранялось ли владение за ним
или он переставал уже владеть. Третьи лица, получавшие насильственно отнятое имение, не
подлежали действию интердикта. Ответчику предписывалось возвратить владение и возместить
убытки. Насильственное отнятие третьим лицом в интересах другого, без его поручения или
согласия, влекло ответственность инициатора вытеснения за все, что ему досталось. В случае
подобного поручения или согласия, давший его считался сам совершившим насилие.
В праве Юстиниана возражение о порочности владения вообще не допускалось и interdictum de
vi действовал неограниченно в течение года. Рядом появился interdictum momentariae possessionis,
действовавший в течение 30 лет в пользу отсутствовавшего владельца в лице всех его
заместителей и даже всякого гражданина (interdictum populare) против того, кто в данный момент
владел, хотя бы и не насильственно, имуществом. Оно подлежит немедленному возвращению.
Для возврата движимых и недвижимых вещей, предоставленных во временное пользование до
востребования, служил интердикт de precario — о прекарном владении. Давший в прекарий вещи
истец имел то преимущество, что приказ о возврате не содержал оговорки о порочном владении, а
потому был действительным и при недостатках владения самого просящего защиты.
Alt praetor: «Quod precario ab illo habes aut dolo malo fecisti, ut desineres habere, qua de re
agitur id illi restituas» (D. 43. 26.2. pr.). -
Претор говорит: «Что ты имеешь от него, в качестве
95
прекария, или чем по злому умыслу перестал владеть и о чем идет спор, то ты ему
возвратишь».
Ответчик по этому интердикту отвечал и в этом случае, если он умышленно перестал владеть
объектом прекария, т.е. был не действительным, а фиктивным владельцем — rictus possessor.
§ 57. Владение правами
183.
Кроме непосредственного владения вещью, возможны были случаи материального
осуществления прав на чужие вещи - iura in re aliena (п. 216), например, проход по чужому
участку, пользование плодами чужой вещи, и притом постоянное длительное осуществление
владения, но в ограниченном объеме. Римские юристы допускали владельческую защиту этих
отношений, называя их «как бы владением правом» - Juris quasi possessio (D. 8. 1. 20). Конечно, это
было отступление от первоначального учения о материальности владения, но оно оправдывало
применение владельческой защиты в области прав на чужие вещи и затем было использовано при
рецепции римского права новыми законодательствами.
Глава 16
ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ
§ 58. Понятие собственности
184. Происхождение собственности.
Право собственности во всякой системе права является
центральным правовым институтом, предопределяющим характер всех других институтов
частного права (договоров, семьи, наследования). Классическая римская собственность была
высшим проявлением господства лица над землей и рабами. Однако выработка понятия права
собственности происходила весьма медленно.
В доклассическое время не существовало общего определения собственности, а давалось
перечисление отдельных полномочий собственника, которые выражались словами uti frui, habere,
а также possidere; при обобщении всех этих отдельных определений частная собственность не
обособлялась еще юристами от владения (п. 161 и ел.).
С образованием римского государства, вокруг земли, принадлежавшей государству, вращалась
вся внутренняя история республики. Государство наделяло всех граждан в наследственное
пользование двумя югерами земли (heredium). Благодаря непрерывным завоеваниям и
расширению римской территории, земельный государственный фонд (ager publicus) стал давать
государству возможность предоставлять своим гражданам обширные пространства. Верхушка
рабовладельческого класса широко пользовалась этим для захвата огромных пространств земли.
Возникшее таким образом землевладение имело юридический характер публичного
предоставления земли в пользование отдельным членам римской общины. В аграрном законе III г.
до н. э. они постоянно называются старыми владельцами — vetus possessor. Из этого владения
развилось право частной собственности на землю, предоставленную государством первоначально
лишь в пользование.
185. В
древнейшем праве не было специального термина для обозначения собственности.
Весьма древний термин dominium (от глагола domare — укрощать) означал «господство» и
применялся ко всем случаям, когда какая-нибудь вещь находилась в чьей-либо власти, применялся
ко всему тому, что находится в хозяйстве, в доме (domus). Подчеркивая древность соответству-
ющих отношений, римляне прибавляли к этому термину ссылку на право одного из древнейших
римских племен, квиритов, и говорили «dominium ex iure Quiritium». Отношения собственности
обнимались этим термином наряду с другими отношениями господства над вещами. Лишь с I в,
н.э. юристы начали постепенно ограничивать значение термина dominium, но и тогда он все еще
обозначал более широкий круг явлений, чем собственность. Юлиан (II в. н.э.) употребляет термин
dominium для наименования вообще прав на вещь — in rem; вещь, на которую существовало