Наибольший интерес для Хабермаса представляет коммуникативное действие, то есть действия людей, которые координируются не с помо­щью эгоцентрических калькуляций успеха, а через акты достижения понимания. Участники коммуникативного действия не просто прежде всего ориентированы на свой собственный успех; они реализуют свои индивидуальные цели при условии, что они могут гармонизировать свои планы действий на основе общего определения ситуации. Иными словами, индивидуальная цель не достижима без коммуникативного взаимопонимания.

В коммуникативном действии имеется важный речевой компонент. Однако оно не сводится только к речи и невербальной коммуникации, оно значительно шире.

264

Основное отличие Хабермаса от Маркса заключается в утвержде­нии, что именно коммуникативное действие, а отнюдь не целерацио-нальное действие (работа), является отличительной особенностью фе­номена человека. Хабермас говорит о неискаженной коммуникации, то есть коммуникации без принуждения. Отталкиваясь от этого требова­ния, Хабермас подверг критике искаженную коммуникацию. Хабермаса интересовали такие социальные структуры, которые и осуществляют искажение коммуникации, подобно тому, как Маркс исследовал струк­турные источники искажения труда. Однако Маркса и Хабермаса сбли­жает то, что у них обоих была основная идея и это позволило им избе­жать релятивизма и выносить суждения относительно различных исто­рических феноменов.

Хабермас подверг серьезной критике Макса Вебера и многих пред­ставителей критической теории именно за отсутствие основной идеи. Кроме того, для обоих мыслителей основная идея представляет не толь­ко аналитическую точку отсчета, но и политическую цель. Иными сло­вами, если для Маркса такой целью было коммунистическое общество, в котором будет иметь место неискаженный труд людей, то для Хабер­маса политической целью будет общество неискаженной коммуникации (ккоммуникативного действия). Маркс стремился к уничтожению капи­талистических барьеров на пути к неискаженному труду. Хабермас был заинтересован в уничтожении барьеров для свободной коммуникации. Аналогичным образом, с помощью терапевтической критики, то есть формы аргументации, которая помогает прояснить систематическое самовосприятие, критический теоретик пытается помочь людям в целом преодолеть социальные барьеры на пути к неискаженной коммуника­ции. Таким образом, существует аналогия между психоанализом и кри­тической теорией. Психоаналитик помогает пациенту во многом тем же способом, что и критик помогает угнетенным группам общества.

Как и у Маркса, хабермасовский идеал будущего общества находит­ся в современном мире. Мы подходим к проблеме рационализации в трудах Хабермаса. Здесь чувствуется влияние не только Маркса, но и Вебера. Хабермас вводит различие между целерациональным действи­ем и коммуникативным действием. Более ранние теоретики концентри­ровали свое внимание, считает Хабермас, на рационализации целера-ционального действия, которое привело к росту производительных сил и расширении технологического контроля над жизнью. Эта форма ра­ционализации, как об этом писали и Вебер, и Маркс, является главной, возможно, самой главной проблемой современного мира. Однако про­блемой является рационализация целерационального действия, а не ра­ционализация как таковая. Фактически он предпочитает рационализа­цию коммуникативного действия. Рационализация коммуникативного действия, собственно, и делает его свободным от господства. Рациона-

---

265

лизация, тем самым, воплощает эмансипацию, снимает ограничения с коммуникации. Именно здесь находится место для легитимации и идео­логии. Именно они и являются двумя наиболее важными причинами искажения коммуникации и должны быть поэтому уничтожены.

Развитие новой, менее ограничивающей нормативной системы ле­жит в центре теории социальной эволюции Хабермаса. Вместо новой производительной системы рационализация приводит к новой, менее искаженной нормативной системе.

Конечной точкой эволюции, по Хабермасу, является рациональное общество. Под рациональностью он понимает устранение барьеров, искажающих коммуникацию, а в более широком смысле она означает систему коммуникации, в которой идеи представляются открыто и за­щищаются от критики, а с помощью аргументации достигается согла­шение.

Хабермас вводит и еще одно различие между коммуникативным действием и дискурсом. Если коммуникативное действие имеет место ежедневно, то дискурс — эта такая форма коммуникации, которая вы­ведена за пределы контекста опыта и действия и структура которой убеждает нас, что рекомендации, предупреждения и утверждения явля­ются эксклюзивным объектом дискуссии; а также, что ее участники, равно как и темы, ничем не ограничены, разве что только отсылкой к цели обсуждения поставленных вопросов; что не применяется никакая иная сила, кроме еще лучшего аргумента, и что всякие мотивы, за ис­ключением совместного стремления к истине, исключены.

В теоретическом мире дискурса спрятанная под миром коммуника­тивного действия существует «идеальная речевая ситуация», в кото­рой не сила и не власть, а наилучший аргумент празднует победу. Чем убедительнее аргументы и надежнее свидетельства, тем ближе к истине подходят говорящие. Аргументы, которые вытекают из дискурса (и от­носительно которого участники приходят к согласию) являются истин­ными. Тем самым, Хабермас признает консенсусную теорию истины. Такая истина является частью всей коммуникации, а ее полным вопло­щением становится цель эволюционной теории.

Консенсус теоретически возникает из дискурса, когда все четыре типа обоснования признаются всеми участниками, а именно:

1) утверждения говорящего воспринимаются как понятные и про­думанные;

2) предложения говорящего истинны; его текст содержит достовер­ное знание;

3) говорящий выглядит правдивым в момент, когда выдвигает пред­ложения — ему верят;

4) говорящий имеет право выдвигать соответствующие предложе­ния.

266

Консенсус и возникает, когда все эти требования приняты, и он раз­рушается, если одно из условий оказывается сомнительным. В совре­менном мире действуют силы, которые разрушают этот процесс, не до­пуская возникновения консенсуса, и именно эти условия должны обес­печить идеальное общество Хабермаса.

---

Таким образом, в рамках традиции критической теории Хабермас разработал свою собственную. Он и сегодня остается ведущим теорети­ком левого политического спектра.

Вопросы для самопроверки <Р

1. По каким признакам Грамши и Пуланзаса можно отнести к марксизму? Что у них общего, что их различает?

2. Как Грамши и Пуланзас понимают государство?

3. Какова роль классовой борьбы в современной марксисткой

4. интерпретации?

5. Что Пуланзас понимает под «относительной автономией»?

6. Маркс описывал государство как инструмент правящего капиталистиче­ского класса. Сохраняет ли это положение свое значение и сегодня?

7. Какова роль новых социальных движений в оценке современных мар­ксистов?

8. В чем смысл критической теории?

9. Объясните основные идеи теории коммуникативного действия Ю.Хабермаса.

10. Что такое дискурс?

Дополнительная литература

1. Грамши А. Тюремные тетради в трех частях. Часть 1. М., 1991.

2. Пуланзас Н. Политическая власть и социальные классы капиталистиче­ского государства // Антология мировой политической мысли в 5 томах. Т. 2. С. 807 — 825.

3. Власть. Очерки современной политической философии Запада / Под ред. В.В.Мшвениерадзе. М.: Наука, 1989. С. 65—94.

4. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. М., 1995.

5. Гайда А.В., Вершинин С.Е., Шульц В.Л. Коммуникация и эмансипация: критика методологических основ социальной концепции Ю.Хабермаса. Свердовск, 1988.

6. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфурт­ской школы. М., 1977.

267

Лекция 11

СТРУКТУРАЛИЗМ И ПОСТ­СТРУКТУРАЛИЗМ

Структурализм — это общее название методов гуманитарных наук, связанное с обнаружением и описанием структур в разных областях культуры. Становление структурализма происходило в 20—50 гг. XX в. Он начался в лингвистике, затем распространился на философию и, на­конец, на сферу специальных теорий, в том числе и политическую тео­рию.

СТРУКТУРА — совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих воспроизводимость при изменяющихся условиях.

11.1. СТРУКТУРАЛИЗМ:

КЛОД ЛЕВИ-СТРОСС

Структурализм происходит от латинского слова «strao», что означа­ет «класть рядами одно на другое, строить, располагать в порядке». Структурализм, как это явствует из названия, концентрирует свое вни­мание на структурах, причем его интересуют сегодня уже не столько социальные структуры, как это было поначалу, сколько струтуры лин­гвистические. Такая смена интересов получила название «лингвистиче­ского переворота», который весьма радикально изменил природу прак­тически всех общественных наук.

Структурализм явился продуктом разнообразных веяний в несколь­ких предметных областях. Основы структурной лингвистики и структу­рализма заложил швейцарский ученый Фердинанд де Соссюр (1857— 1913). В 1916 году он издал работу под названием «Курс общей лин­гвистики», в которой он поставил вопрос о необходимости рассмотре­ния языка как знаковой структуры. Заслуга де Соссюра заключается в том, что он ввел различие между языком (lingue) и речью (parole). Язык — это формальная, грамматическая система. Это система фонетических

---

268

элементов с управляемыми отношениями. Де Соссюр верил в сущест­вование предопределенных законов. Многие его последователи занима­лись преимущественно поиском этих законов.

Наличие языка делает возможной речь. Речевое высказывание явля­ется также индивидуальным актом воли и понимания. Хотя де Соссюр и признавал значение использования людьми языка субъективным обра­зом, он полагал, что использование речи отдельным индивидом не мо­жет представлять интерес для интересующегося наукой лингвиста. Предметом интереса для лингвиста должен стать язык как формализо­ванная система, а не субъективный способ его использования отдель­ными людьми.

Язык, таким образом, может рассматриваться как система знаков и смысл каждого знака становится понятным благодаря изучению отно­шений между знаками в системе. Особое значение имеют отношения различия и, в частности, бинарные оппозиции. Например, смысл слова «горячий» становится понятным по контрасту со словом «холодный», а вовсе не из общих представлений о мире. Смысл, разум, а в конечном счете и весь социальный мир, формируются благодаря структуре языка.

Интерес к структуре перерос интерес просто к языку и распростра­нился на всю знаковую систему. Такое направление исследований по­лучило название «семиотики» и у него появилось много сторонников. Семиотика шире, чем структурная лингвистика, поскольку интересуется не только языком, но и другими знаками и символами, например, выра­жением лица, языком телодвижений, практически всеми формами ком­муникации, а также литературными текстами.

Основателем семиотики считается Ролан Барт, который распростра­нил идеи де Соссюра на все сферы социальной жизни. Не только язык, но и поведение в обществе, в политике является своего рода знаками. Знаковыми процессами можно считать телевизионные программы, мо­ду, кулинарию, то есть практически все, что нас окружает в повседнев­ной жизни.

Во французском структурализме наиболее крупной фигурой, безус­ловно, является Клод Леви-Стросс, которого также часто, наряду с Бар­том, называют «отцом-основателем» структурализма. Леви-Стросс по­пытался применить понятие структуры к самым разным темам своих исследований, но для политической теории наибольшее значение имеет структурализм в антропологии. Например, Леви-Стросс для того, чтобы понять структуру мифов, обратился к исследованию примитивных об­ществ. В более широком смысле Леви-Стросс применил структурализм ко всем формам коммуникации. Его главная заслуга заключается в том, что он реконструировал широкий спектр социальных феноменов (на­пример, кровное родство) как систему коммуникаций, что позволило сделать их предметом структурного анализа.

269

Леви-Стросс в работах «Структурная антропология» (1958), «Мифо-логики» (1964—1971), «Структурная антропология—2» (1973) и других изложил основные принципы структурной методологии. Кратко их можно сформулировать следующим образом:

---

1) изучая явления культуры, следует обратить преимущественное внимание не на их элементы, а на структуры;

2) исследуя культурные феномены, следует делать это синхронно (т.е. одновременно, в их совпадении во времени), а не диахронно (т.е. последовательно);

3) приоритет в исследовании принадлежит структурам, а не субъек­там.

Леви-Строссу удалось показать, что в мифах народов, даже никогда не вступавших друг с другом в контакт, отражаются одни и те же струк­туры. Он также доказал, что первобытное мышление в своей основе не отличается от мышления современного.

Проиллюстрируем сказанное примером. Леви-Стросс сравнил лин­гвистическую структуру со структурой кровного родства. В результате он пришел к следующим выводам:

во-первых, термины описания кровного родства аналогичны фоне­мам языка;

во-вторых, ни термины родства, ни фонемы не имеют смысла сами по себе. Они обретают этот смысл только будучи помещенными в более широкую систему. Леви-Стросс использовал целый ряд бинарных оппо­зиций в своих антропологических исследованиях (например, сы­рое/вареное), подобно тому, как де Соссюр применил их в лингвистике;

в-третьих, он признал, что существуют эмпирические вариации в за­висимости от места как в системах фонем, так и в описании кровного родства, но даже эти вариации могут быть прослежены вплоть до об­щих, имплицитно присутствующих знаков.

Самое важное то, что, по его мнению, и система фонем, и система кровного родства являются продуктами структур разума. Однако они — вовсе не продукт сознательного мышления, а следствие бессознатель­ной, логической структуры разума. Эти системы, равно как и структуры разума, который их сформировал, действуют на основе общих законов.

Еще один пример. Брачные правила и системы родства сформулиро­вали ряд процессов, позволяющих установить определенный тип ком­муникации между индивидами и группой. Опосредующим фактором в этой коммуникации выступает женщина, которая, также как слова в системе языка, циркулирует между кланами, родами и семьями. Право обмена женщинами как противовес кровосмешению, может функцио­нировать лишь в замкнутой системе нескольких брачных классов, пере­дающих женщин «по кругу», так что все время сохраняется равновесие. Внутри этих систем Лео-Стросс выделили минимальные единицы как

270

элементарные структуры общества. Эти структуры являются не биоло­гическими данными, представляют культурный символизм.

«Система родства существует только в человеческом сознании; она представляет собой произвольную систему»¹.

Эту модель Лео-Стросс распространил на экономику, которая под рубрикой обмена товаров формирует символическую систему, сравни­мую с обменом женщин в системе родства и обменом слов в системе языка.

11.2. ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ: ЖАКДЕРРИДА

Многие исследователи называют в качестве конкретной даты рож­дения постструктурализма лекцию, впоследствие одного из лидеров этого течения — Жака Дерриды, прочитанную им в 1966 году. В этой лекции он провозгласил приход новой эры — эры постструктурализма. Вопреки структуралистам, в особенности тем, кто поддерживал «лин­гвистический переворот» и полагал, что люди ограничены структурой языка, Дерида свел весь язык к «тексту», ни в чем не ограничивающему субъекта. Более того, Деррида даже социальные и политические инсти­туты начал также рассматривать в качестве «текста». Как он говорил сам, он произвел деконструкцию языка и социальных институтов. По­сле завершения деконструкции стало ясно, что остался только текст.

---

Смотрите также файлы

• B_A_Isaev_Politicheskiy_rezhim.doc

• Borishpolets_K_P_Metody_politicheskikh_issledovani.pdf

• Gaman-Golutvina_O_V_Elity_i_imperii_pdf.pdf

• Gaman-Golutvina_O_V_Smorgunov_L_V_i_dr_Effek.pdf

• Gurevich_P_S__Klinicheskaya_psikhologia.doc