ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 219
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
2 «тот мужского пола, кто учит» (например, «нас учит не учительница, а учитель», обнаруживается латентная сема мужского пола); кит m1 «вид морского млекопитающего» вне оппозиции по числу (например, «кит — млекопитающее», сема числа отсутствует), m2 «единичный представитель этого вида» (например, «кит скрылся из виду», форма проявляет латентную сему единственного числа) 14. Соответственно, учитель m1 —учительница и кит m1 — киты находятся в родо-видовом
соотношении, а учитель m2 — учительница и кит m2— киты — в видо-видовом соотношении 15.
Иначе говоря, привативная оппозиция описывает тот случай соотношения десигнаторов А1 и А2, когда в одних употреблениях наблюдается эквиполентная оппозиция их десигнатов, а в других - эквиполентной оппозиции нет. Если принять, что семантическое различие между десигнатами пропорционально числу операций, необходимых для того, чтобы свести семантику одного к семантике другого, то утверждение о большей семантической близости членов привативной оппозиции справедливо лишь наполовину, т. е. справедливо для (А1) m1 = а, (А2) m3 = a+b, где требуется одна операция, чтобы свести семантику одного члена к семантике другого: m1 = m3-b (или m3 = m1+b), но несправедливо для (А1) m2 = a+с, (А2) m3 = a+b, где требуются две операции: m2 = m3+b—с (или m3 = m2+c—b).
2.6.5. Порядок размещения категоризаторов в номинаторе
. Вектор синтаксических категоризаторов направлен к сочетанию номинаторов, их значение центробежно по отношению к семантике синтаксического спецификатора, их функция состоит в том, чтобы связывать простые номинаторы в сложные, указывая синтаксическое отношение. Их объединение с спецификатором в когерентную (непроницаемую для номинаторов, см. ниже) структуру вовсе не обязательно даже в тех языках, для строя которых такие структуры характерны (ср.: выражение синтаксических отношений посредством предлогов в индоевропейских языках, послелогов в тюркских при функциональной эквивалентности предлогов — послелогов и падежей).
Напротив, вектор лексических категоризаторов направлен вовнутрь, их значение центростремительно по отношению к простому номинатору, они содержат его внутреннюю семантическую характеристику. Объединение лексических категоризаторов с спецификатором в когерентную структуру также не обязательно и вовсе не универсально, но для этого по крайней мере больше предпосылок, чем в случае синтаксических категоризаторов. В языках, строю которых свойственно компонование фиксаторов в когерентные формальные структуры, лексические фиксаторы обычно включаются в слово.
По-видимому, нет универсальных схем размещения категоризаторов относительно предельного спецификатора в зависимости от типа их категориальных значений, (ср., например, приведенный семитский материал). Вместе с тем нельзя не видеть, что в языках разных морфологических типов существуют достаточно определенные схемы их взаимного расположения. В языках, где наличествует слово (о понятии слова и морфемы см. ниже), несомненна тенденция располагать синтаксические категоризаторы — морфемы на пределе слова. Напротив, лексические категоризаторы размещаются обычно вблизи корня, причем в непосредственной близости к корню помещаются лексические категоризаторы, вступающие в эквиполентные оппозиции, а за ними следуют — также в определенном порядке — категоризаторы, вступающие в привативные оппозиции (ср. русск. учи-тель-ниц-е, ра-бот-нич-к-у и т. п.). Вообще наличие определенных схем размещения категоризаторов в языке несомненно, и представляет значительный научный интерес выяснение степени их универсальности, причин, их обусловливающих, иерархии этих схем, связей и зависимостей между формулами размещения категоризаторов и другими чертами строя языка. Любопытно, например, отметить известный изоморфизм между схемой следования категоризаторов и порядком размещения определений как в «многие крупные промышленные предприятия» — «работ-нич-к-ам», т.е. по формуле «число — интенсивность — видовой признак — род» — здесь с зеркальной симметрией относительно родового понятия.
2.7. Фиксатор vs номинатор
И фиксаторы, и номинаторы являются значимыми единицами, однако следует подчеркнуть принципиальное отличие в характере их соотнесенности с значением.
Концепты (простые и сложные) опираются на номинаторы (простые и сложные) со следующим соотношением между ними:
при общей тенденции соотношения:
Набору концептов соответствует набор номинаторов. Реальное осознанное соотнесение десигнатора с десигнатом (обозначающего с обозначаемым) происходит на уровне не ниже номинативных единиц. Концепт как отдельная самостоятельная (дискретная) единица сознания требует номинатора. Номинаторы — тот наименьший уровень, на котором соединение содержания с формой выражения является психолингвистической реальностью.
Соответственно все мыслительные операции по классификации соотнесению, сопоставлению, систематизации концептов (парадигматика концептов) совершаются на уровне не ниже номинативного.
Значение фиксаторов интерпретируется в терминах номинаторов, но не наоборот. Можно сказать, что — «ик» в «ключик» значит «маленький», но нельзя сказать, что «маленький» значит — «ик».
Фиксаторы являются значимыми единицами в том смысле, что определенный смысл соотнесен с определенной формой, но они не представляют этот смысл как особую единицу сознания. Словоформа «столы» выражает концепт «более, чем один стол», но — «ы» не способно представить концепт множественности как отдельный, поэтому — «ы» — фиксатор множественности, а «множественность, множество» — номинаторы этого концепта. Номинатор не предполагает обязательного наличия какой-либо внутренней формальной структуры и каких-либо других номинаторов с общей моделью структуры. Напротив, фиксатор предполагает наличие некоторого множества номинаторов с общей семантико-структурной моделью, и значение фиксаторов устанавливается из анализа соотношений формы и содержания в таких моделях. Фиксатор — «ин» имеет значение «ягодное расте
ние», поскольку существует ряд номинаторов «рябина, калина, бузина» и т. п., обозначающих виды ягодных растений, где общему семантическому компоненту соответствует общий десигнатор — «ин». Но «черемуха» также означает вид ягодного растения, хотя в структуре нет — «ин».
В отличие от номинаторов, значение фиксатора не есть результат непосредственного соотнесения десигната с десигнатором, а всегда является отвлечением от некоторого множества номинаторов с общей структурно-семантической моделью. Нередко говорят о большей абстрактности грамматических значений (≈ значений категоризаторов) сравнительно с лексическими (≈ значениями спецификаторов и номинаторов), но это не точно. Значения, например, номинатора «множество» и фиксатора — «ы» одного уровня абстракции. Но дело не только в этом. Абстракция в номинаторе является отработанной, выявленной, осознанно-конструктивной, а абстракция категоризаторов растворена в конкретном. Общее в первом случае обособлено, а во втором оно не вырывается из плена частного.
Как было сказано, простой (содержит одну номинативную единицу) и сложный (содержит более одной номинативной единицы) номинаторы «ключик» и «маленький ключ» имеют одинаковый смысл.
В первом случае он выражен сочетанием спецификатора и категоризатора, во втором — сочетанием двух номинаторов. Во избежание возможных недоразумений, следует подчеркнуть, что функции категоризатора и спецификатора устанавливаются в их отношениях к номинатору, т. е. — «ик» категоризирует концепт, номинированный единицей «ключик», по разряду маленьких, а «ключ» — специфирует тот же концепт. Было бы бессмысленно устанавливать смысловые функции фиксаторов по отношению друг к другу (например, говорить об атрибутивном отношении между «ключ» — и — «ик»), так как фиксаторы сами по себе не называют и не выражают никакого смысла, а только пассивно соотносятся с ним. Установление атрибутивного отношения означало бы неявную подмену фиксаторов номинативными единицами соответствующего смысла.
Такая подмена неправомерна, поскольку функционально «ключ» ≠ «ключ-», а «маленький» ≠ «-ик».
В известной дискуссии между проф. Г. О. Винокуром и проф. А. И. Смирницким16 последний был ближе к истине, полагая, что правомерно признать такие единицы как, например, «мал» — в «малина» или «буз» — в «бузина» и т. п., значимыми морфемами, хотя и нет соответствующих слов того же значения. Однако его аргументация недостаточна, поскольку, настаивая на содержательности корней этого рода, он упускает из виду принципиальное различие в характере связи между
соотношении, а учитель m2 — учительница и кит m2— киты — в видо-видовом соотношении 15.
Иначе говоря, привативная оппозиция описывает тот случай соотношения десигнаторов А1 и А2, когда в одних употреблениях наблюдается эквиполентная оппозиция их десигнатов, а в других - эквиполентной оппозиции нет. Если принять, что семантическое различие между десигнатами пропорционально числу операций, необходимых для того, чтобы свести семантику одного к семантике другого, то утверждение о большей семантической близости членов привативной оппозиции справедливо лишь наполовину, т. е. справедливо для (А1) m1 = а, (А2) m3 = a+b, где требуется одна операция, чтобы свести семантику одного члена к семантике другого: m1 = m3-b (или m3 = m1+b), но несправедливо для (А1) m2 = a+с, (А2) m3 = a+b, где требуются две операции: m2 = m3+b—с (или m3 = m2+c—b).
2.6.5. Порядок размещения категоризаторов в номинаторе
. Вектор синтаксических категоризаторов направлен к сочетанию номинаторов, их значение центробежно по отношению к семантике синтаксического спецификатора, их функция состоит в том, чтобы связывать простые номинаторы в сложные, указывая синтаксическое отношение. Их объединение с спецификатором в когерентную (непроницаемую для номинаторов, см. ниже) структуру вовсе не обязательно даже в тех языках, для строя которых такие структуры характерны (ср.: выражение синтаксических отношений посредством предлогов в индоевропейских языках, послелогов в тюркских при функциональной эквивалентности предлогов — послелогов и падежей).
Напротив, вектор лексических категоризаторов направлен вовнутрь, их значение центростремительно по отношению к простому номинатору, они содержат его внутреннюю семантическую характеристику. Объединение лексических категоризаторов с спецификатором в когерентную структуру также не обязательно и вовсе не универсально, но для этого по крайней мере больше предпосылок, чем в случае синтаксических категоризаторов. В языках, строю которых свойственно компонование фиксаторов в когерентные формальные структуры, лексические фиксаторы обычно включаются в слово.
По-видимому, нет универсальных схем размещения категоризаторов относительно предельного спецификатора в зависимости от типа их категориальных значений, (ср., например, приведенный семитский материал). Вместе с тем нельзя не видеть, что в языках разных морфологических типов существуют достаточно определенные схемы их взаимного расположения. В языках, где наличествует слово (о понятии слова и морфемы см. ниже), несомненна тенденция располагать синтаксические категоризаторы — морфемы на пределе слова. Напротив, лексические категоризаторы размещаются обычно вблизи корня, причем в непосредственной близости к корню помещаются лексические категоризаторы, вступающие в эквиполентные оппозиции, а за ними следуют — также в определенном порядке — категоризаторы, вступающие в привативные оппозиции (ср. русск. учи-тель-ниц-е, ра-бот-нич-к-у и т. п.). Вообще наличие определенных схем размещения категоризаторов в языке несомненно, и представляет значительный научный интерес выяснение степени их универсальности, причин, их обусловливающих, иерархии этих схем, связей и зависимостей между формулами размещения категоризаторов и другими чертами строя языка. Любопытно, например, отметить известный изоморфизм между схемой следования категоризаторов и порядком размещения определений как в «многие крупные промышленные предприятия» — «работ-нич-к-ам», т.е. по формуле «число — интенсивность — видовой признак — род» — здесь с зеркальной симметрией относительно родового понятия.
2.7. Фиксатор vs номинатор
И фиксаторы, и номинаторы являются значимыми единицами, однако следует подчеркнуть принципиальное отличие в характере их соотнесенности с значением.
Концепты (простые и сложные) опираются на номинаторы (простые и сложные) со следующим соотношением между ними:
| | простые | ▼ | простые | |
| концепты | | | | номинаторы |
| | сложные | ▲ | сложные | |
при общей тенденции соотношения:
| | простые | ---- | простые | |
| концепты | | | | номинаторы |
| | сложные | ---- | сложные | |
Набору концептов соответствует набор номинаторов. Реальное осознанное соотнесение десигнатора с десигнатом (обозначающего с обозначаемым) происходит на уровне не ниже номинативных единиц. Концепт как отдельная самостоятельная (дискретная) единица сознания требует номинатора. Номинаторы — тот наименьший уровень, на котором соединение содержания с формой выражения является психолингвистической реальностью.
Соответственно все мыслительные операции по классификации соотнесению, сопоставлению, систематизации концептов (парадигматика концептов) совершаются на уровне не ниже номинативного.
Значение фиксаторов интерпретируется в терминах номинаторов, но не наоборот. Можно сказать, что — «ик» в «ключик» значит «маленький», но нельзя сказать, что «маленький» значит — «ик».
Фиксаторы являются значимыми единицами в том смысле, что определенный смысл соотнесен с определенной формой, но они не представляют этот смысл как особую единицу сознания. Словоформа «столы» выражает концепт «более, чем один стол», но — «ы» не способно представить концепт множественности как отдельный, поэтому — «ы» — фиксатор множественности, а «множественность, множество» — номинаторы этого концепта. Номинатор не предполагает обязательного наличия какой-либо внутренней формальной структуры и каких-либо других номинаторов с общей моделью структуры. Напротив, фиксатор предполагает наличие некоторого множества номинаторов с общей семантико-структурной моделью, и значение фиксаторов устанавливается из анализа соотношений формы и содержания в таких моделях. Фиксатор — «ин» имеет значение «ягодное расте
ние», поскольку существует ряд номинаторов «рябина, калина, бузина» и т. п., обозначающих виды ягодных растений, где общему семантическому компоненту соответствует общий десигнатор — «ин». Но «черемуха» также означает вид ягодного растения, хотя в структуре нет — «ин».
В отличие от номинаторов, значение фиксатора не есть результат непосредственного соотнесения десигната с десигнатором, а всегда является отвлечением от некоторого множества номинаторов с общей структурно-семантической моделью. Нередко говорят о большей абстрактности грамматических значений (≈ значений категоризаторов) сравнительно с лексическими (≈ значениями спецификаторов и номинаторов), но это не точно. Значения, например, номинатора «множество» и фиксатора — «ы» одного уровня абстракции. Но дело не только в этом. Абстракция в номинаторе является отработанной, выявленной, осознанно-конструктивной, а абстракция категоризаторов растворена в конкретном. Общее в первом случае обособлено, а во втором оно не вырывается из плена частного.
Как было сказано, простой (содержит одну номинативную единицу) и сложный (содержит более одной номинативной единицы) номинаторы «ключик» и «маленький ключ» имеют одинаковый смысл.
В первом случае он выражен сочетанием спецификатора и категоризатора, во втором — сочетанием двух номинаторов. Во избежание возможных недоразумений, следует подчеркнуть, что функции категоризатора и спецификатора устанавливаются в их отношениях к номинатору, т. е. — «ик» категоризирует концепт, номинированный единицей «ключик», по разряду маленьких, а «ключ» — специфирует тот же концепт. Было бы бессмысленно устанавливать смысловые функции фиксаторов по отношению друг к другу (например, говорить об атрибутивном отношении между «ключ» — и — «ик»), так как фиксаторы сами по себе не называют и не выражают никакого смысла, а только пассивно соотносятся с ним. Установление атрибутивного отношения означало бы неявную подмену фиксаторов номинативными единицами соответствующего смысла.
Такая подмена неправомерна, поскольку функционально «ключ» ≠ «ключ-», а «маленький» ≠ «-ик».
В известной дискуссии между проф. Г. О. Винокуром и проф. А. И. Смирницким16 последний был ближе к истине, полагая, что правомерно признать такие единицы как, например, «мал» — в «малина» или «буз» — в «бузина» и т. п., значимыми морфемами, хотя и нет соответствующих слов того же значения. Однако его аргументация недостаточна, поскольку, настаивая на содержательности корней этого рода, он упускает из виду принципиальное различие в характере связи между