ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 217
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
значением и десигнатором у морфем и полнозначных слов.
Между тем недостаточно только указать на связь фиксаторов с определенным содержанием, необходимо также отметить, что связь эта носит иной характер, чем у номинативных единиц. По-видимому, именно это отличие побуждало проф. Г.О. Винокура отказывать в содержательном наполнении корням, вроде «мал» — в «малина» и т. п. Если применить развиваемые здесь понятия, то с точки зрения проф. Г.О. Винокура предельный лексический спецификатор — морфема (= корень) только тогда может быть признан значимой единицей, когда он может выступать также в качестве номинатора соответствующего смысла. Это условие, однако, излишне, если признать своеобразие фиксаторов как значимых единиц и не подходить к ним с меркой номинативных единиц. Следует еще раз подчеркнуть, что на уровне последних соотнесение концепта с десигнатором является психолингвистической реальностью, мысль непосредственно и осознанно связывается с языковой формой; членение сознания на дискретные единицы осознается в форме номинативных единиц и все мыслительные операции по содержательному сопоставлению: различению и отождествлению концептуальных единиц — совершаются в терминах языковых единиц не ниже номинативного уровня. Напротив, единицы фиксаторного уровня сами по себе не актуализируют соответствующие концепты. Исходными при их содержательном анализе являются ряды номинативных единиц, и содержание фиксаторов выводится из анализа структурно-семантических моделей номинаторов. Их референционное содержание опосредствовано частными значениями номинаторов, в состав которых они входят, и отвлекается от этих значении как общий им содержательный компонент, регулярно соотносимый с общим элементом формы номинаторов.
2.8. Номинатор, член предложения, синтаксема, лексема и словоформа
В заключение раздела о контентивных функциональных единицах необходимо рассмотреть соотношение понятий номинатора, с одной стороны, члена предложения, лексемы и словоформы, с другой.
2.8.1. Номинатор vs член предложения. Члены предложения, как известно, не относятся к числу основных лингвистических единиц. Они выявляются на уровне простых коммуникативных единиц — как функционально-структурные единицы в составе предложения. Первое членение производится по наличной предикативной связи на подлежащее (точнее, группу подлежащего) и сказуемое (группу сказуемого). Выявляются они по двум основаниям: коммуникативной функции в структуре предложения и формальным признакам. Коммуникативные функции подлежащего и сказуемого — номинация темы и ремы сообщения. Подлежащее и сказуемое представляют собой, таким образом, номинаторы, форма которых фиксирует функции темы и ремы (субъекта и предиката).
Коммуникативно-логическое членение может не совпадать с формальным, и в этом случае предпочтение отдается формальным критериям: руководствуясь структурой языка, лингвист констатирует несовпадение коммуникативно-логических субъекта и предиката с подлежащим и сказуемым. Последние для него прежде всего определенные категории языковой формы. Однако в самой форме в этом случае сплошь и рядом отсутствуют сколько-нибудь четкие ориентиры, и поэтому лингвисту проще определить, например, форму именительного падежа или личный глагол, чем указать бесспорные подлежащее и сказуемое.
Второстепенные члены предложения не являются членами предложения в собственном смысле. Таковыми могут быть названы только подлежащее и сказуемое. Не может быть сомнений в том, что определения, дополнения и обстоятельства не относятся к другим словам как к членам предложения, т. е. бессмысленно, например, сказать, что дополнение относится к сказуемому, определение к подлежащему (или дополнению) и т.д. второстепенные члены выявляются совершенно на иных основаниях, чем подлежащее и сказуемое. Они представляют собой результат очень общей (и грубой) классификации видов подчинительных синтаксических отношений номинаторов и параллельного стремления увязать эти виды с определенными формальными особенностями. Поскольку в языке нет сколько-нибудь четной корреляции между этими двумя основаниями, концепция членов предложения в таком виде сталкивается с непреодолимыми затруднениями. Она вполне заслужила ту критику, которой неоднократно подвергалась17.
Вместе с тем описание предложения и синтаксиса вообще вне отмеченных выше отношений не может быть исчерпывающим. Этой цели больше, по-видимому, отвечают понятия актуального членения предложения, с одной стороны, и синтаксемы, с другой.
Неадекватность и противоречивость традиционного понятия члена предложения несколько затрудняют сопоставление. Тем не менее принципиальное отличие номинатора и члена предложения достаточно очевидно. Это единицы разных уровней, разного объема и разного содержания. Первые относятся к уровню номинации, вторые — коммуникации: член предложения — номинатор с дополнительным качеством единицы более высокого уровня, это — номинатор, «возведенный в степень» структурного подразделения (части, члена) коммуникативной единицы. Экстенсионал номинатора шире члена предложения. К примеру, вводно-модальные слова — несомненные номинаторы, но вряд ли выступают в качестве членов предложения: так называемый вводный член предложения, по-видимому, лишен всяких оснований. Можно заметить также, что, когда говорим о сложном члене предложения и сложном номинаторе, то это имеет разный смысл: сложный член предложения (например, сложное дополнение в английском предложении I saw him walk across the field) — это один член предложения, а сложный номинатор (хотя бы то же: him walk) — целое из двух или более номинаторов.
2.8.2. Номинатор и синтаксема. В излагаемой здесь системе понятий синтаксему18 можно определить как семантический инвариант множества номинаторов с общим синтаксическим категоризатором. Синтаксема, таким образом, является «абстрактным конструктом», она принадлежит к «уровню ненаблюдаемых объектов», и конкретно является (манифестируется, реализуется) в номинаторах. Иными словами и в иной терминологии: синтаксема относится к номинаторам конституируемого ею множества как общее к частному.
2.8.3. Номинатор и лексема. Но множества номинаторов допускают иное обобщение — по общности спецификаторов. Лексема в первом приближении — это семантический инвариант подмножества номинаторов с общим спецификатором. В таком понимании лексему также пришлось бы признать абстрактным конструктом уровня ненаблюдаемых объектов, манифестирующих себя в конкретности номинаторов, а отношение между лексемой и номинаторами конституируемого ею множества, — отношением общего и частного (см. ниже).
2.8.4. Дихотомия язык — речь и уровни языковой структуры. Таким образом, номинатор оказывается узловой единицей, лежащей на пересечении лексики и синтаксиса. Он оказывается двусторонней сущностью, обращенной одним своим аспектом к синтаксемному уровню, а другим — к лексемному. Одинаково справедливо сказать, что номинатор — есть проекция лексемы в синтаксис и проекция синтаксемы в лексику. В онтогенетическом плане номинатор первичен по отношению к лексемам и синтаксемам. Лексемы и синтаксемы как единицы собственно языка (не речи) формируются на основе обобщающей абстракции номинаторов.
Более того, уровень номинаторов — это тот уровень, на котором снимается противопоставление собственно языка (langue по Ф. де Соссюру) и речи (parole) и совершается переход в речевую деятельность (language), или язык в широком смысле (вне дихотомии язык -речь). Основными функциональными уровнями и единицами собственно языка (langue) должны быть, очевидно, признаны следующие: уровень дистинкторов (Д) — уровень фиксаторов (Ф) — уровень лексем (Л) — Уровень синтаксем (С) и уровень синтаксических структур (СС):
Номинатор (Н) и коммуникатор (К) не относятся к единицам собственно языка, т. е. системы организованных в иерархические уровни абстрактных единиц, обобщаемых сознанием из речевой деятельности и составляющих схемы (или план) абстрактного механизма (или устройства), порождающего в свою очередь речь. Они являются единицами языка в широком смысле, или речевой деятельности (language), т. е. того более общего, совокупного абстрактного механизма, соединяющего сознание с формами выражения. Язык в первом случае (langue) действительно не более чем форма, план (схема), ergon. Во втором случае он — energeia, деятельность сознания, выражающего себя для других.
Указанные соотношения можно представить следующей схемой:
2.8.5. Развитие понятия лексемы. Понятие лексемы было сформулировано нами пока только в первом приближении и нуждается в разработке и уточнении.
Первое уточнение касается характера соотнесения концепта и десигнатора лексемы. Значение синтаксемы — обобщающая абстракция, оно не номинируется непосредственно, а лишь в частных значениях номинаторов. Напротив, лексема — вид номинатора. Инвариантное значение совокупности номинаторов с общим спецификатором оказывается не только «взвешенной» абстракцией, но и непосредственно номинировано. Дело в том, что в этих множествах номинаторов, связанных выражением синтактико-семантических отношений, обнаруживаются немаркированные формы, репрезентирующие концепт-лексему вне указанных отношений. Таковы формы именительного падежа в отличие от косвенных в русском и других языках, общего в отличие от притяжательного в английском языке. Такова форма действительного залога в отличие от других залоговых форм глагола.
Но понятие лексемы допускает дальнейшее обобщение. Как известно, асимметричное отношение немаркированности—маркированности (привативная оппозиция) характерно также для парадигматики многих других множеств номинаторов с общими спецификаторами. Ср.: противопоставления по числу и артиклю существительных, степеням сравнения прилагательных и наречий, времени, виду и наклонению глаголов, в которых немаркированными являются resp. форма единственного числа, безартиклевая форма, положительная степень сравнения, форма настоящего времени, несовершенного (в русском) или общего (в английском) вида, изъявительного наклонения и т. п.19. Во всех подобных случаях номинатор в предельно немаркированной форме (например, безартиклевая форма единственного числа общего падежа английского существительного, форма именительного падежа единственного числа русского существительного, форма именительного падежа единственного числа положительной степени мужского рода русского прилагательного, форма положительной степени наречий, форма простого инфинитива и т. п.) представляет лексему в «наиболее чистом виде», т.е. максимально возможном отвлечении от конкретности ее грамматических реализаций. Соответственно эти формы избираются в качестве словарного представителя соответствующего множества номинаторов.
Таким образом, лексема — это семантический инвариант множества номинаторов с общим спецификатором и привативной оппозицией, номинированный немаркированным членом этого множества. В частном (и нередком) случае такое множество может допускать несколько параллельных разбиений, каждое с привативной оппозицией. Лексема в подобных случаях номинирована предельно немаркированным членом множества, т. е той формой, которая оказывается немаркированной при любом разбиении. Так, множество словоформ существительного есть множество форм числа, среди которых не маркированной является форма единственного числа. По другому основанию это также множество падежных форм, где немаркированной выступает форма именительного падежа. Предельно (максимально) немаркированной оказывается, таким образом, форма единственного числа именительного падежа. Схематически:
именительный падеж
Между тем недостаточно только указать на связь фиксаторов с определенным содержанием, необходимо также отметить, что связь эта носит иной характер, чем у номинативных единиц. По-видимому, именно это отличие побуждало проф. Г.О. Винокура отказывать в содержательном наполнении корням, вроде «мал» — в «малина» и т. п. Если применить развиваемые здесь понятия, то с точки зрения проф. Г.О. Винокура предельный лексический спецификатор — морфема (= корень) только тогда может быть признан значимой единицей, когда он может выступать также в качестве номинатора соответствующего смысла. Это условие, однако, излишне, если признать своеобразие фиксаторов как значимых единиц и не подходить к ним с меркой номинативных единиц. Следует еще раз подчеркнуть, что на уровне последних соотнесение концепта с десигнатором является психолингвистической реальностью, мысль непосредственно и осознанно связывается с языковой формой; членение сознания на дискретные единицы осознается в форме номинативных единиц и все мыслительные операции по содержательному сопоставлению: различению и отождествлению концептуальных единиц — совершаются в терминах языковых единиц не ниже номинативного уровня. Напротив, единицы фиксаторного уровня сами по себе не актуализируют соответствующие концепты. Исходными при их содержательном анализе являются ряды номинативных единиц, и содержание фиксаторов выводится из анализа структурно-семантических моделей номинаторов. Их референционное содержание опосредствовано частными значениями номинаторов, в состав которых они входят, и отвлекается от этих значении как общий им содержательный компонент, регулярно соотносимый с общим элементом формы номинаторов.
2.8. Номинатор, член предложения, синтаксема, лексема и словоформа
В заключение раздела о контентивных функциональных единицах необходимо рассмотреть соотношение понятий номинатора, с одной стороны, члена предложения, лексемы и словоформы, с другой.
2.8.1. Номинатор vs член предложения. Члены предложения, как известно, не относятся к числу основных лингвистических единиц. Они выявляются на уровне простых коммуникативных единиц — как функционально-структурные единицы в составе предложения. Первое членение производится по наличной предикативной связи на подлежащее (точнее, группу подлежащего) и сказуемое (группу сказуемого). Выявляются они по двум основаниям: коммуникативной функции в структуре предложения и формальным признакам. Коммуникативные функции подлежащего и сказуемого — номинация темы и ремы сообщения. Подлежащее и сказуемое представляют собой, таким образом, номинаторы, форма которых фиксирует функции темы и ремы (субъекта и предиката).
Коммуникативно-логическое членение может не совпадать с формальным, и в этом случае предпочтение отдается формальным критериям: руководствуясь структурой языка, лингвист констатирует несовпадение коммуникативно-логических субъекта и предиката с подлежащим и сказуемым. Последние для него прежде всего определенные категории языковой формы. Однако в самой форме в этом случае сплошь и рядом отсутствуют сколько-нибудь четкие ориентиры, и поэтому лингвисту проще определить, например, форму именительного падежа или личный глагол, чем указать бесспорные подлежащее и сказуемое.
Второстепенные члены предложения не являются членами предложения в собственном смысле. Таковыми могут быть названы только подлежащее и сказуемое. Не может быть сомнений в том, что определения, дополнения и обстоятельства не относятся к другим словам как к членам предложения, т. е. бессмысленно, например, сказать, что дополнение относится к сказуемому, определение к подлежащему (или дополнению) и т.д. второстепенные члены выявляются совершенно на иных основаниях, чем подлежащее и сказуемое. Они представляют собой результат очень общей (и грубой) классификации видов подчинительных синтаксических отношений номинаторов и параллельного стремления увязать эти виды с определенными формальными особенностями. Поскольку в языке нет сколько-нибудь четной корреляции между этими двумя основаниями, концепция членов предложения в таком виде сталкивается с непреодолимыми затруднениями. Она вполне заслужила ту критику, которой неоднократно подвергалась17.
Вместе с тем описание предложения и синтаксиса вообще вне отмеченных выше отношений не может быть исчерпывающим. Этой цели больше, по-видимому, отвечают понятия актуального членения предложения, с одной стороны, и синтаксемы, с другой.
Неадекватность и противоречивость традиционного понятия члена предложения несколько затрудняют сопоставление. Тем не менее принципиальное отличие номинатора и члена предложения достаточно очевидно. Это единицы разных уровней, разного объема и разного содержания. Первые относятся к уровню номинации, вторые — коммуникации: член предложения — номинатор с дополнительным качеством единицы более высокого уровня, это — номинатор, «возведенный в степень» структурного подразделения (части, члена) коммуникативной единицы. Экстенсионал номинатора шире члена предложения. К примеру, вводно-модальные слова — несомненные номинаторы, но вряд ли выступают в качестве членов предложения: так называемый вводный член предложения, по-видимому, лишен всяких оснований. Можно заметить также, что, когда говорим о сложном члене предложения и сложном номинаторе, то это имеет разный смысл: сложный член предложения (например, сложное дополнение в английском предложении I saw him walk across the field) — это один член предложения, а сложный номинатор (хотя бы то же: him walk) — целое из двух или более номинаторов.
2.8.2. Номинатор и синтаксема. В излагаемой здесь системе понятий синтаксему18 можно определить как семантический инвариант множества номинаторов с общим синтаксическим категоризатором. Синтаксема, таким образом, является «абстрактным конструктом», она принадлежит к «уровню ненаблюдаемых объектов», и конкретно является (манифестируется, реализуется) в номинаторах. Иными словами и в иной терминологии: синтаксема относится к номинаторам конституируемого ею множества как общее к частному.
2.8.3. Номинатор и лексема. Но множества номинаторов допускают иное обобщение — по общности спецификаторов. Лексема в первом приближении — это семантический инвариант подмножества номинаторов с общим спецификатором. В таком понимании лексему также пришлось бы признать абстрактным конструктом уровня ненаблюдаемых объектов, манифестирующих себя в конкретности номинаторов, а отношение между лексемой и номинаторами конституируемого ею множества, — отношением общего и частного (см. ниже).
2.8.4. Дихотомия язык — речь и уровни языковой структуры. Таким образом, номинатор оказывается узловой единицей, лежащей на пересечении лексики и синтаксиса. Он оказывается двусторонней сущностью, обращенной одним своим аспектом к синтаксемному уровню, а другим — к лексемному. Одинаково справедливо сказать, что номинатор — есть проекция лексемы в синтаксис и проекция синтаксемы в лексику. В онтогенетическом плане номинатор первичен по отношению к лексемам и синтаксемам. Лексемы и синтаксемы как единицы собственно языка (не речи) формируются на основе обобщающей абстракции номинаторов.
Более того, уровень номинаторов — это тот уровень, на котором снимается противопоставление собственно языка (langue по Ф. де Соссюру) и речи (parole) и совершается переход в речевую деятельность (language), или язык в широком смысле (вне дихотомии язык -речь). Основными функциональными уровнями и единицами собственно языка (langue) должны быть, очевидно, признаны следующие: уровень дистинкторов (Д) — уровень фиксаторов (Ф) — уровень лексем (Л) — Уровень синтаксем (С) и уровень синтаксических структур (СС):
| Функциональные уровни собственно языка (langue) | ||||
| дистинктор-ный уровень | фиксатор-ный уровень | лексемный уровень | синтаксический | |
| уровень синтаксем | уровень синтаксических структур | |||
| дистинктор | фиксатор | лексема | синтаксема | синтаксическа структура |
| Функциональные единицы собственно языка (langue) | ||||
Номинатор (Н) и коммуникатор (К) не относятся к единицам собственно языка, т. е. системы организованных в иерархические уровни абстрактных единиц, обобщаемых сознанием из речевой деятельности и составляющих схемы (или план) абстрактного механизма (или устройства), порождающего в свою очередь речь. Они являются единицами языка в широком смысле, или речевой деятельности (language), т. е. того более общего, совокупного абстрактного механизма, соединяющего сознание с формами выражения. Язык в первом случае (langue) действительно не более чем форма, план (схема), ergon. Во втором случае он — energeia, деятельность сознания, выражающего себя для других.
Указанные соотношения можно представить следующей схемой:
| Речевая деятельность (language) | Язык (langue) | Уровень конструкторов | СС С | сС | ЛЛ | фФ | ДД |
| Речь | Уровень номинации | Н | |||||
| Уровень коммуникации | К | ||||||
2.8.5. Развитие понятия лексемы. Понятие лексемы было сформулировано нами пока только в первом приближении и нуждается в разработке и уточнении.
Первое уточнение касается характера соотнесения концепта и десигнатора лексемы. Значение синтаксемы — обобщающая абстракция, оно не номинируется непосредственно, а лишь в частных значениях номинаторов. Напротив, лексема — вид номинатора. Инвариантное значение совокупности номинаторов с общим спецификатором оказывается не только «взвешенной» абстракцией, но и непосредственно номинировано. Дело в том, что в этих множествах номинаторов, связанных выражением синтактико-семантических отношений, обнаруживаются немаркированные формы, репрезентирующие концепт-лексему вне указанных отношений. Таковы формы именительного падежа в отличие от косвенных в русском и других языках, общего в отличие от притяжательного в английском языке. Такова форма действительного залога в отличие от других залоговых форм глагола.
Но понятие лексемы допускает дальнейшее обобщение. Как известно, асимметричное отношение немаркированности—маркированности (привативная оппозиция) характерно также для парадигматики многих других множеств номинаторов с общими спецификаторами. Ср.: противопоставления по числу и артиклю существительных, степеням сравнения прилагательных и наречий, времени, виду и наклонению глаголов, в которых немаркированными являются resp. форма единственного числа, безартиклевая форма, положительная степень сравнения, форма настоящего времени, несовершенного (в русском) или общего (в английском) вида, изъявительного наклонения и т. п.19. Во всех подобных случаях номинатор в предельно немаркированной форме (например, безартиклевая форма единственного числа общего падежа английского существительного, форма именительного падежа единственного числа русского существительного, форма именительного падежа единственного числа положительной степени мужского рода русского прилагательного, форма положительной степени наречий, форма простого инфинитива и т. п.) представляет лексему в «наиболее чистом виде», т.е. максимально возможном отвлечении от конкретности ее грамматических реализаций. Соответственно эти формы избираются в качестве словарного представителя соответствующего множества номинаторов.
Таким образом, лексема — это семантический инвариант множества номинаторов с общим спецификатором и привативной оппозицией, номинированный немаркированным членом этого множества. В частном (и нередком) случае такое множество может допускать несколько параллельных разбиений, каждое с привативной оппозицией. Лексема в подобных случаях номинирована предельно немаркированным членом множества, т. е той формой, которая оказывается немаркированной при любом разбиении. Так, множество словоформ существительного есть множество форм числа, среди которых не маркированной является форма единственного числа. По другому основанию это также множество падежных форм, где немаркированной выступает форма именительного падежа. Предельно (максимально) немаркированной оказывается, таким образом, форма единственного числа именительного падежа. Схематически:
именительный падеж
| ед.ч. | Н | Н | М | Н | мн.ч. |
| | Н | М | М | М | |