ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 223
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
На их нынешнем уровне логико-семиотические концепции сами питаются со стола эмпирических исследований естественных языков и способны пока предложить весьма неадекватные наборы универсалий для описания их структуры. Наука недостаточно глубоко проникла в сущность естественного языка, знаковой деятельности вообще, наконец, в сущность сознания и познавательной деятельности, и всякие обобщения, касающиеся структуры естественных языков, типологии его единиц и т.д., должны прежде всего согласовываться с эмпирическим материалом.
С нашей точки зрения, эмпирика (здесь = онтология) более адекватно описывается противопоставлением контентивных и формативных единиц. Десигнаторы и первые четыре разновидности форматоров У. Вейнрейха относятся нами к контентивным единицам разных уровней — фиксаторного и номинативного (единицы дистинкторного уровня, не являющиеся знаками, в типологии У. Вейнрейха, естественно, отсутствуют). Излагаемая в пособии типология, впрочем, не исключает полностью типологию У. Вейнрейха. В определенной части они дополнительны, поскольку одна имеет дело с функционально-уровневой стартификацней языковых единиц в отвлечении от содержания, а другая излагает некоторую содержательно-функциональную стратификацию в отвлечении от уровневых различий.
Существенным для структуры естественных языков является также различение четырех уровней контентивных единиц: дистинкторов, фиксаторов, номинаторов и коммуникаторов (это различение иррелевантно для целей У. Вейнрейха). Термин «форматор» мы предпочитаем использовать применительно к особому классу действительно бессодержательных языковых единиц, имеющих не более как «чисто техническую» функцию обеспечения, обслуживания контентивных единиц на разных уровнях. В таком понимании из пяти категорий форматоров У.Вейнрейха только последняя — знаки, определяющие организацию выражений («чисто синтаксические» знаки) — попадает в этот класс. Однако объем класса ими не исчерпывается.
Заметим, что знаками их можно назвать лишь условно по причине референционной бессодержательности. Термин «синтаксический» также недаром берется в кавычки и сопровождается квалификатором «чисто», так как к этой категории наряду с показателями имен аргументов и имен предикатов, показателями соединения и вставления, сферы действия прагматических и семантических операторов (ср. некоторые аспекты падежей, порядка слов, согласования и спряжения) относят также «криптотипические» показатели принадлежности десигнаторов к особым грамматическим классам..
3.4. Определение и разряды форматоров
В целом форматоры могут быть определены как референционно бессодержательные языковые единицы, обеспечивающие организацию и функционирование контентивных единиц разных уровней и их межуровневые связи. Сравнительно с контентивной, их функция имеет подсобный характер. Соответственно они выявляются на разных уровнях языковой структуры. На уровне предложения (а точнее, на промежуточном уровне связи между коммуникативным и номинативным уровнями) к ним относятся, в частности, показатели имен аргументов и предикатов26 (ср.: например, форму творительного падежа предикативов в русском языке, как в «он начинает первым», «мы стали солдатами», «она станет студентом», ср.: также функцию именительного падежа в качестве показателя «аргументности»), средства тема-рематического членения (ср.: функцию так называемого логического ударения, отчасти порядка слов, как, например, в русском: «в комнату вошел человек» и «человек вошел в комнату»27, такова, хотя бы отчасти, функция артиклей в некоторых языках и др.), чисто формативные восполнители синтаксических структур, вроде безличных местоимений англ. it, франц. il, отчасти нем. man, франц. on, как в it rains, il pleut: подобные словечки пусты содержательно, но не функционально, восполняя структуру до принятой двухсоставной и «обеспечивая» глагол — сказуемое подлежащим, хотя бы чисто структурным, ср. также функцию there в английских структурах, вроде there are flowers in the field.
На уровне сложных номинаторов — синтаксических структур (а точнее, на промежуточном уровне связей простых и сложных номинаторов): явления согласования, управления, также примыкания и замыкания — рамки (шире — порядка слов) как показатели взаимной отнесенности номинаторов; показатели синтаксического класса, или синтаксического ранга слова28, как в русском «стройность — стройный — стройно» или в английском quickness — quick—quickly, laugh(ter) n. — laugh v. — laughing partс. — laughingly adv. (показатель синтаксического ранга главного слова и всего словосочетания — шире: сложного номинатора — может содержаться в зависимом слове, как, например, в русск. «(он) знает предмет — знание (им) предмета»), к этой подгруппе должны быть отнесены все показатели синтаксической специализации слов: субстантивности, адъективности, глагольности, наречности — и все показатели повышения или понижения слова в ранге
29, средства субстантивации, вербиализации, адъективации, адвербиализации (эти функции могут нести парадигмы соответствующих частей речи, аффиксы, отчасти порядок слов, артикли и т.д.). Этого же рода форматорами являются показатели сильного и слабого склонения прилагательных в древне-германских языках.
На уровне номинаторов — лексем: классные показатели парадигм словоизменения, вроде основообразующих суффиксов (показателей основ), не имеющих референционно-тематического (референционно-категориального) смысла, как, например, показатели основ склонения существительных в древних индо-европейских языках, показатели классов слабых глаголов в древне-германских языках, показатели «чисто грамматического» рода существительных; разного вида формулы чередования, не объединяющие лексемы с данной формулой чередования в какую-либо смысло-тематическую группу, ср., например, формулы чередования, различающие классы сильных глаголов в древнегерманских языках; в более общем плане — все типы словоизменения (парадигмы), в которых тождества — различия парадигматических (формальных) типов содержательно пусты.
На уровне фиксаторов (а точнее, на промежуточных уровнях связей между уровнями дистинкторов, фиксаторов и номинаторов: инфигированные звуки в основе некоторых грамматических форм, как в лат. tango — tetigi, jungere (jugum), греч. lambano — labe' (инфиксы подобного рода не являются полноценными словоизменительными показателями); беглые гласные в суффиксах и корнях, как в русском: ручка — ручек, столбец — столбца, бычок—бычка, теленок — теленка; лен — льна, мох — мхи, сон — сны и т.п.; эпентетические звуки, возникающие в фиксаторах под влиянием определенных морфонологических и фонетических условий их реализации в номинаторах, как в лат. emptus ( между двумя согласными для облегчения произношения в определенных фонетических условиях, как в лат. drachuma (<греч. drachme); соединительные гласные сложных слов, как в русск. «паровоз, синеглазый» и т. п.
3.5. Соединение контентивной и формативной функций в языковых единицах
Хотя сама формативная функция несомненна и обязательна, формативные единицы редко представлены в чистом виде. Функция форматоров обычно слита с контентивными единицами или же заложена в самих контентивных единицах, так что последние своим строением могут исключать потребность в особых функторах обеспечения. Ср. с этой точки зрения деление фонем на согласные и гласные как фактор, обеспечивающий функционирование системы дистинкторов и построение удобопроизносимых фонематических цепей. С той же точки зрения можно рассматривать слоговое членение фонематических цепей, наличие предпочтительных, допустимых, редких и недопустимых моделей фонематической сочетаемости, определенных моделей комбинирования гласных и согласных в фонематических цепях, таких моделей фонематического строения номинаторов, как сингармонизм в тюркских и других языках, и т. п. Формальные языковые единицы типа просодем: ударение, тон, интонация, ритм, пауза и т.п. — также имеют ярко выраженную формативную функцию, которая, однако, обычно совмещена с контентивной.
Другими примерами синкретичности двух функций могут служить падежи, формы согласования и порядок слов.30 Падежный показатель как выразитель определенного синтаксического отношения (агентивного, объектного, инструментального, локативного и т.п., ср. «куплено брату» и «куплено братом») является категоризатором, вместе с тем, указывая синтаксическую отнесенность (синтаксическую связь vs. синтаксическое отношение) одного номинатора к другому, он служит в качестве форматора сложных номинаторов. В языках с развитой падежной системой вполне обычно бессодержательное использование падежей только в формативной функции. Ср.: в русском языке «заниматься проблемой, увлекаться спортом, восторгаться музыкой» — выражения, в которых объектное отношение не выражено (или выражено ненормативно творит, падежом?). Исходная метафора (ср.: «течение увлекает лодку→лодка увлекается течением» давно утрачена и глаголы приобрели новые значения, но структура и ее трансформация N1nom Vact N2acc → N2nom Vpass N1instr где N1 соответствовало субъекту, a N2 — объекту действия, сохраняется за глаголом в его новом значении (увлекать: m1 «тащить волочить за собой» > m2 «располагать к деятельности в какой-то области»). В результате форма творит. падежа уже соответствует не субъекту, а объекту действия. В общем распределении отношений форме творительного падежа при V свойственно выражать субъект или инструмент действия. Возможно, понятно, приписать творительному падежу и объектное значение (ср.: соединение двух противоположных значений субъекта и объекта в форме родительного падежа), но допустима и иная трактовка — считать его содержательно выветрившимся и сохраняющим в подобных случаях только формативную функцию отнесения существительного к соответствующему главному слову.
Другим примером формативной функции падежных форм служит родительный падеж (вместо винительного) при глаголах с отрицанием, ср.: «читаю книги» и «не читаю книг»).
Управление по сути дела есть общий термин для конкретных случаев формативной функции падежных форм.
Формативно-синтаксическая функция согласования не нуждается в пояснениях. Но формы согласования совмещают ее с контентивной функцией. В самом деле, эти формы не только указывают главное слово, но и атрибутность согласуемого, т.е. выражают атрибутивное синтаксическое отношение между вещью — денотатом главного слова и свойством — денотатом согласуемого слова.
Формулы грамматизованного порядка слов также указывают на соотносимые слова и тем самым являются форматорами сложных номинаторов. Указывая подлежащее, как, например, в английском языке, порядок слов служит форматором предложения. Вместе с тем, в том же английском языке формулы размещения слов способны разграничивать различные синтаксические отношения, например, объекта, адресата, атрибута, и в таком случае выполняют контентивную функцию, а именно, выступают как синтаксические категоризаторы.
3.6. Синтаксические отношения и связи, реляторы как показатели синтаксической связи
Заметим попутно, что, видимо, следует терминологизировать различие между двумя выражениями «синтаксические отношения» и «синтаксические связи». Первые в нашем изложении всегда понимаются как виды отношений между значениями номинаторов в синтаксических структурах, соответствующие отношениям их денотатов. Они могут быть эксплицитно выражены в форме сложных номинаторов или могут в них содержаться имилицитно. Термин «синтаксические связи» можно закрепить за формальными средствами, посредством которых в языке указывается синтаксическая отнесенность номинаторов, их объединение в сложные номинативные единицы. Все эти средства имеют статус синтаксических форматоров и могут быть коротко названы реляторами. К реляторам, таким образом, будут отнесены такие средства как согласование, управление, примыкание, замыкание— рамка (т.е. падежи и порядок слов в определенном аспекте). Суть дела состоит в том, что чистый релятор указывает только на наличие синтаксической связи, но не специфирует вид отношения. Одному релятору, например, примыканию, могут соответствовать разнообразные отношения (ср.: в англ. the river Severn, the stone wall, (to) like milk и т.п). Синтаксические отношения специфируются тогда, когда релятор является помимо того и синтаксическим категоризатором: предлоги, союзы, падежи, порядок слов.
1 2 3 4 5 6 7 8
3.7. Сводная схема языковой структуры и основных функциональных единиц
Сводная схема функциональных единиц имеет следующий вид:
| Язык (как language, речевая деятельность, energeia) | Уровень коммуникации | Речь | Единицы речи | К | Контен-тивные единицы |
| уровень номинации | Н | ||||
| уровень конструктов | собственно язык (langue) | единицы собственно языка (langue) | СС | С | Л | Ф | Д | ||
| форматоры разных уровней | Формативные единицы |
4. Формальные единицы
4.1. Основания формальной таксономии языковых единиц
Обратимся теперь к формальным единицам. Как и всякие единицы, они представляют собой классы тождеств, образуемых общностью каких-то признаков одного порядка, но в отличие от функциональных единиц, это уже признаки формального, а не функционального порядка. Отметим еще раз обстоятельство, уже упомянутое в начале работы: функциональные признаки единицы определяются ее внешними соотношениями как части целого, а формальные признаки заложены в ней самой и устанавливаются как общее и различное в форме по соотношениям целого к целому.
С тем чтобы фиксировать различия между функциональными и формальными единицами, классы первых называем на -ор, а вторых — на -ем(а). Впрочем, полной последовательности в терминологии трудно достичь, учитывая, что многие термины на -ем(а) имеют уже довольно длительную традицию использования в функциональном смысле (ср.: употребленные здесь термины (лексема» и «синтаксема»).
Таксономия формальных единиц в основе своей является систематизацией способов различения и фиксации значений, построения номинативных и коммуникативных единиц. В отличие от функциональной таксономии, опирающейся на универсальные категории функциональных единиц, общелингвистическая таксономия формальных единиц содержит не более как систематизированный перечень, сумму средств, приемов, спосо
бов, в форме которых конкретно существуют и проявляются универсальные функциональные единицы. Наборы этих средств и способов значительно варьируют от языка к языку, от одного формального языкового типа к другому. Их описание входит в задачу морфологической типологии языков. То, что известно в этой области лингвистики к настоящему времени, еще недостаточно для того, чтобы можно было определенно судить, является ли морфологический тип языка онтологической реальностью или таксономической фикцией, существует ли причинная зависимость (взаимообусловленность, отношение эквивалентности) между разными признаками формальной структуры языков или же «морфологический тип» не более чем анкета, сообщающая о причинно не связанных признаках31.
Приняв, что десигнатор — это форма выражения языкового знака, мы можем определить формальные единицы как таксономические категории средств различения десигнаторов и способов структурной организации десигнаторов функциональных единиц разных уровней.
В нашу задачу не входит углубление в вопросы морфологического строя языков и типов морфологических структур. В этом разделе мы преследуем ограниченную цель — систематизировать способы, используемые языками для различения и фиксации значений, что соответствует наиболее общему уровню таксономии формальных единиц. Попытки такого рода имеют смысл, так как о продвинутых уровнях таксономии формальных единиц и структур известно больше, чем, как это ни парадоксально, об ее основаниях.
4.2. Структура функции и структура формы
Функция, как было сказано, является определяющим признаком функционального устройства. Если функция имеет структуру, а язык, несомненно, представляет собой такой случай, то структура функции должна так или иначе отразиться в структуре формы. По этой причине стратификация формальных единиц языка, хотя она производится вовсе не на функциональном основании, обнаруживает известный параллелизм функциональным подразделением.