ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 382
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
1. ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
1.1 Понятие соучастия в российской уголовно-правовой теории
2. ХАРАКТЕРИСТИКА СОУЧАСТНИКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
2.1 Исполнитель преступления как особый вид соучастника по уголовному праву России
2.2 Понятие и особенности уголовной ответственности организатора преступления
2.3 Понятие и особенности уголовной ответственности подстрекателя
2.4 Уголовно-правовая характеристика пособника преступления
3. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СОУЧАСТНИКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
3.2 Особенности уголовной ответственности соучастников преступления
собственного деяния и сверх того деяний лиц, вовлеченных им в преступление. В первую очередь, организатор должен нейтрализовать те силы, которыми по его воле был наделен исполнитель, и свести на нет изменения в сознании и воле исполнителя, произошедшие в результате его предыдущих действий [23, с. 120]. По другому обстоит дело с добровольным отказом организатора, создавшего организованную группу или преступное сообщество в случаях, когда это предусмотрено статьями Особенной части УК РФ. Например, в примечании к ст. 210 УК РФ сказано о добровольном выходе из состава преступного сообщества его участников и членов собрания организаторов. Однако данное правило не распространяется на организатора его создавшего, т.к. он этим он совершил уже оконченное преступление. Получается, что его добровольный отказ может заключаться в прекращении подбора соучастников и устранении обстоятельств, свидетельствующих о готовности преступного сообщества осуществлять деятельность для которой оно создавалось.
Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.
Исходя из этого определения обязательным условием подстрекательства в любой форме следует признать склонение другого лица к совершению преступления. Подстрекательство предполагает такое воздействие одного лица на другое, благодаря которому последнее соглашается на совершение конкретного преступления. Склонение должно состояться реально и быть успешным.
В связи с этим необходимо отметить, что согласно ч. 5 ст. 34 УК РФ лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.
Следует признать, что подстрекательство в форме бездействия невозможно. Понятно также, что подстрекательство невозможно после начала совершения преступления. И недаром законодатель использует в определении прошедшее время - «склонившее», что свидетельствует о временном первенстве подстрекательства. Подстрекательство охватывает все случаи вовлечения кого-либо в совершение преступления безотносительно к виду соучастия.
Подстрекательство возможно только с прямым умыслом. Волевой момент умысла при подстрекательстве заключается в желании наступления общественно опасных последствий, т.е. в желании видеть преступление совершенным. Таким образом, наличие прямого умысла является вторым условием для подстрекательства.
Подстрекательство предполагает склонение к совершению конкретного преступления. Преступление может быть обрисовано в общих чертах, без отдельных деталей, которые не могли быть предусмотрены подстрекателем, но в любом случае оно должно быть конкретным с точки зрения квалификации по определенной статье Особенной части УК РФ. Таким образом, третьей составляющей подстрекательства следует назвать склонение к совершению конкретного преступления.
Четвертым условием подстрекательства надо признать склонение к совершению преступления определенного лица, согласно ст. 19 УК РФ отвечающего общим условиям уголовной ответственности. Пятой составляющей подстрекательства является использование средств и способов, которыми склоняют другое лицо к совершению преступления [39, c. 134].
Применительно к уголовно-правовой универсальное определение склонения сформулировал А. Бриллиантов. По его мнению, оно выражается в «любых действиях, стимулирующих формирование у лица стремления участвовать в совершении преступления» [12, c. 25]. В судебной практике такое понимание встречается в отношении ст. 230 УК РФ. Верховный Суд Российской Федерации указал, что склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов может выражаться в любых умышленных действиях, в том числе однократного характера, направленных на возбуждение у другого лица желания их потребления (в уговорах, предложениях, даче совета и т.п.), а также в обмане, психическом или физическом насилии, ограничении свободы и других действиях, совершаемых с целью принуждения к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов лицом, на которое оказывается воздействие [59]. Такое определение подходит скорее к понятию «вовлечение». Так, например, в качестве его способов (а не склонения) обозначены обман, обещания, угрозы, насилие и иные действия в ст. 150 УК РФ.
Вопросу о соотношении ст. 150 и ч. 4 ст. 33 УК РФ посвящено множество работ и, вероятно, в науке уголовного права он надолго останется дискуссионным. Как отметил Н.П. Шевченко, вовлечение в контексте ст. 150 УК РФ может иметь три формы:
- неконкретизированную, когда несовершеннолетнему прививается преступный образ жизни, осуществляется вербовка в ряды преступного мира;
- конкретизированную в виде подстрекательства в классическом его понимании;
- конкретизированную, когда несовершеннолетний привлекается в качестве соисполнителя или пособника [49, c. 77].
При этом необходимо учитывать, что независимо от формы ответственность за вовлечение наступает только в случае воздействия с целью совершения несовершеннолетним конкретного преступления. При этом преступление, предусмотренное ст. 150 УК РФ, будет считаться оконченным при любой стадии реализации преступного умысла несовершеннолетним.
Выделение третьей формы в качестве самостоятельной небесспорно, поскольку, как и вторая, она представляет собой подстрекательство в классическом виде. Разница заключается в роли, которую играет вовлекающий: сторонний наблюдатель или непосредственный участник преступного посягательства. Однако в любом случае наблюдаем пересечение с положениями института соучастия, которые являются общими для всех норм УК РФ. В связи с этим представляется, что уголовно-правовая оценка вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность может иметь отражение в Особенной части УК РФ, но только если законодатель намерен криминализировать такое воздействие взрослого, которое не охватывается подстрекательством. В законе эту мысль можно отразить, изменив диспозицию нормы ч. 1 ст. 150 УК РФ следующим образом: «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, не образующее подстрекательство, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста».
Судам в первую очередь необходимо устанавливать, каким именно способом было осуществлено вовлечение несовершеннолетнего. Если имело место склонение или принуждение, то содеянное следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33 УК РФ как подстрекательство к основному преступлению с применением п. «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Если вовлечение осуществилось другим способом, то правильной уголовно-правовой оценкой будет вменение виновному действий, криминализированных в соответствующей части ст. 150 УК РФ. Если при этом взрослый сам впоследствии участвовал в реализации объективной стороны состава основного преступления, то он подлежит привлечению к ответственности как исполнитель по основному преступлению и по совокупности по соответствующей части ст. 150. И, наконец, если имели место подстрекательские действия и дальнейшее совместное исполнение, то правильной будет оценка содеянного с учетом обеих форм соучастия по статье, предусматривающей основное преступление.
Теперь перейдем к анализу ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ, где склонение употребляется наряду с вербовкой и иным вовлечением. Прилагательное «иное» позволяет сделать вывод, что в контексте данных статей склонение рассматривается в качестве разновидности вовлечения, что в очередной раз доказывает, что последнее - более широкое понятие.
Вызывает вопрос указание вербовки наряду со склонением. Как отметил П.П. Алехин, «...под склонением понимается внушение другому лицу мысли о неизбежности, выгодности, полезности, значимости или желательности совершения террористического преступления» [6, c. 137]. Довод о выгодности вполне подходит для склонения лица путем вербовки. Соответственно, самостоятельное выделение последней излишне.
В связи с вышеизложенным, рассматриваемое «трио» понятий ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ будет правильнее заменить на «склонение и иное вовлечение», либо на «вовлечение», возложив обязанность по конкретизации действий на судей.
К сожалению, порой суды не делают этого и сейчас, при наличии альтернативных вариантов. Так, Шалинским городским судом Чеченской Республики установлено, что ЕР.А.Р. виновен в «склонении, вербовке или ином вовлечении лица в совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ» [73]. Однако из материалов дела следует, что действия обвиняемого выражались в демонстрации потерпевшему видеороликов, на которых были запечатлены бои между правительственными войсками Сирии и повстанцами, которые пытаются свергнуть ее правительство, и беседах на эту тему. С учетом изложенного выше подобные деяния следует квалифицировать как склонение при этом без элементов подкупа или вербовки.
Другим моментом, заслуживающим внимания, является судебная практика, а, точнее, отсутствие в ней единообразия даже вопреки сформулированным Верховным Судом РФ рекомендациям. Такое положение дел свидетельствует о наличии недостатков в существующем подходе и необходимости выработки единого принципа, критерия, в соответствии с которым будет осуществляться квалификация подобных деяний.
При решении вопроса о целесообразности самостоятельной уголовно-правовой оценки вовлечения в совершение преступлений террористической направленности или в участие в деятельности экстремистского сообщества (организации), представляется возможным руководствоваться выводами, изложенными в отношении ст. 150 УК РФ, а именно - оставить уголовно-наказуемым вовлечение, не образующее подстрекательства.
2.3 Понятие и особенности уголовной ответственности подстрекателя
Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.
Исходя из этого определения обязательным условием подстрекательства в любой форме следует признать склонение другого лица к совершению преступления. Подстрекательство предполагает такое воздействие одного лица на другое, благодаря которому последнее соглашается на совершение конкретного преступления. Склонение должно состояться реально и быть успешным.
В связи с этим необходимо отметить, что согласно ч. 5 ст. 34 УК РФ лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.
Следует признать, что подстрекательство в форме бездействия невозможно. Понятно также, что подстрекательство невозможно после начала совершения преступления. И недаром законодатель использует в определении прошедшее время - «склонившее», что свидетельствует о временном первенстве подстрекательства. Подстрекательство охватывает все случаи вовлечения кого-либо в совершение преступления безотносительно к виду соучастия.
Подстрекательство возможно только с прямым умыслом. Волевой момент умысла при подстрекательстве заключается в желании наступления общественно опасных последствий, т.е. в желании видеть преступление совершенным. Таким образом, наличие прямого умысла является вторым условием для подстрекательства.
Подстрекательство предполагает склонение к совершению конкретного преступления. Преступление может быть обрисовано в общих чертах, без отдельных деталей, которые не могли быть предусмотрены подстрекателем, но в любом случае оно должно быть конкретным с точки зрения квалификации по определенной статье Особенной части УК РФ. Таким образом, третьей составляющей подстрекательства следует назвать склонение к совершению конкретного преступления.
Четвертым условием подстрекательства надо признать склонение к совершению преступления определенного лица, согласно ст. 19 УК РФ отвечающего общим условиям уголовной ответственности. Пятой составляющей подстрекательства является использование средств и способов, которыми склоняют другое лицо к совершению преступления [39, c. 134].
Применительно к уголовно-правовой универсальное определение склонения сформулировал А. Бриллиантов. По его мнению, оно выражается в «любых действиях, стимулирующих формирование у лица стремления участвовать в совершении преступления» [12, c. 25]. В судебной практике такое понимание встречается в отношении ст. 230 УК РФ. Верховный Суд Российской Федерации указал, что склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов может выражаться в любых умышленных действиях, в том числе однократного характера, направленных на возбуждение у другого лица желания их потребления (в уговорах, предложениях, даче совета и т.п.), а также в обмане, психическом или физическом насилии, ограничении свободы и других действиях, совершаемых с целью принуждения к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов лицом, на которое оказывается воздействие [59]. Такое определение подходит скорее к понятию «вовлечение». Так, например, в качестве его способов (а не склонения) обозначены обман, обещания, угрозы, насилие и иные действия в ст. 150 УК РФ.
Вопросу о соотношении ст. 150 и ч. 4 ст. 33 УК РФ посвящено множество работ и, вероятно, в науке уголовного права он надолго останется дискуссионным. Как отметил Н.П. Шевченко, вовлечение в контексте ст. 150 УК РФ может иметь три формы:
- неконкретизированную, когда несовершеннолетнему прививается преступный образ жизни, осуществляется вербовка в ряды преступного мира;
- конкретизированную в виде подстрекательства в классическом его понимании;
- конкретизированную, когда несовершеннолетний привлекается в качестве соисполнителя или пособника [49, c. 77].
При этом необходимо учитывать, что независимо от формы ответственность за вовлечение наступает только в случае воздействия с целью совершения несовершеннолетним конкретного преступления. При этом преступление, предусмотренное ст. 150 УК РФ, будет считаться оконченным при любой стадии реализации преступного умысла несовершеннолетним.
Выделение третьей формы в качестве самостоятельной небесспорно, поскольку, как и вторая, она представляет собой подстрекательство в классическом виде. Разница заключается в роли, которую играет вовлекающий: сторонний наблюдатель или непосредственный участник преступного посягательства. Однако в любом случае наблюдаем пересечение с положениями института соучастия, которые являются общими для всех норм УК РФ. В связи с этим представляется, что уголовно-правовая оценка вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность может иметь отражение в Особенной части УК РФ, но только если законодатель намерен криминализировать такое воздействие взрослого, которое не охватывается подстрекательством. В законе эту мысль можно отразить, изменив диспозицию нормы ч. 1 ст. 150 УК РФ следующим образом: «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, не образующее подстрекательство, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста».
Судам в первую очередь необходимо устанавливать, каким именно способом было осуществлено вовлечение несовершеннолетнего. Если имело место склонение или принуждение, то содеянное следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33 УК РФ как подстрекательство к основному преступлению с применением п. «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Если вовлечение осуществилось другим способом, то правильной уголовно-правовой оценкой будет вменение виновному действий, криминализированных в соответствующей части ст. 150 УК РФ. Если при этом взрослый сам впоследствии участвовал в реализации объективной стороны состава основного преступления, то он подлежит привлечению к ответственности как исполнитель по основному преступлению и по совокупности по соответствующей части ст. 150. И, наконец, если имели место подстрекательские действия и дальнейшее совместное исполнение, то правильной будет оценка содеянного с учетом обеих форм соучастия по статье, предусматривающей основное преступление.
Теперь перейдем к анализу ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ, где склонение употребляется наряду с вербовкой и иным вовлечением. Прилагательное «иное» позволяет сделать вывод, что в контексте данных статей склонение рассматривается в качестве разновидности вовлечения, что в очередной раз доказывает, что последнее - более широкое понятие.
Вызывает вопрос указание вербовки наряду со склонением. Как отметил П.П. Алехин, «...под склонением понимается внушение другому лицу мысли о неизбежности, выгодности, полезности, значимости или желательности совершения террористического преступления» [6, c. 137]. Довод о выгодности вполне подходит для склонения лица путем вербовки. Соответственно, самостоятельное выделение последней излишне.
В связи с вышеизложенным, рассматриваемое «трио» понятий ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ будет правильнее заменить на «склонение и иное вовлечение», либо на «вовлечение», возложив обязанность по конкретизации действий на судей.
К сожалению, порой суды не делают этого и сейчас, при наличии альтернативных вариантов. Так, Шалинским городским судом Чеченской Республики установлено, что ЕР.А.Р. виновен в «склонении, вербовке или ином вовлечении лица в совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ» [73]. Однако из материалов дела следует, что действия обвиняемого выражались в демонстрации потерпевшему видеороликов, на которых были запечатлены бои между правительственными войсками Сирии и повстанцами, которые пытаются свергнуть ее правительство, и беседах на эту тему. С учетом изложенного выше подобные деяния следует квалифицировать как склонение при этом без элементов подкупа или вербовки.
Другим моментом, заслуживающим внимания, является судебная практика, а, точнее, отсутствие в ней единообразия даже вопреки сформулированным Верховным Судом РФ рекомендациям. Такое положение дел свидетельствует о наличии недостатков в существующем подходе и необходимости выработки единого принципа, критерия, в соответствии с которым будет осуществляться квалификация подобных деяний.
При решении вопроса о целесообразности самостоятельной уголовно-правовой оценки вовлечения в совершение преступлений террористической направленности или в участие в деятельности экстремистского сообщества (организации), представляется возможным руководствоваться выводами, изложенными в отношении ст. 150 УК РФ, а именно - оставить уголовно-наказуемым вовлечение, не образующее подстрекательства.