Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

Близился март, а в погоде особых перемен не замечалось, разве что она стала не только сырой, но и ветреной. К общей досаде, во всех гостиных появилось извещение, что следующая вылазка в Хогсмид отменяется. Особенно разозлился Рон.

– Это же мой день рождения! – восклицал он. – Я так его ждал!

– Не такой уж и сюрприз, – сказал Гарри. – Особенно после того, что стряслось с Кэти.

Из больницы святого Мунго она всё ещё не возвратилась. Больше того, «Ежедневный пророк» сообщал о новых исчезновениях – среди пропавших было и несколько родственников тех, кто учился в Хогвартсе.

– И всё, чего нам осталось ждать, это дурацкие уроки трансгрессии! – сварливо произнёс Рон. – Весёленький получится день рождения…

Что касается трансгрессии, прошло уже три урока, а трудностей не убавилось, хотя число учеников, ухитрившихся расщепиться, и возросло. Многие начали терять веру в себя, проникаясь к Уилки Двукресту с его тремя «Н» недобрыми чувствами. За ним уже закрепилось несколько прозвищ, самыми пристойными из которых были «Недотыкомка» и «Навозная башка».

– С днём рождения, Рон! – сказал Гарри, когда Симус и Дин, шумно покинувшие спальню, направляясь на завтрак, разбудили их в первый день марта. – Держи подарок.

И он забросил на кровать Рона свёрток, присоединившийся к горке других, доставленных, как сообразил Гарри, ночью домовыми эльфами.

– Здорово! – сонно откликнулся Рон.

Пока он надрывал обёрточную бумагу, Гарри выбрался из постели, открыл чемодан и принялся копаться в нём в поисках Карты Мародёров, которую прятал туда после каждого использования. Он перерыл половину чемодана, прежде чем нашёл её под перекрученными носками, в одном из которых так и лежал пузырёк с зельем удачи «Феликс Фелицис».

– Вот она, – пробормотал Гарри и, вернувшись с картой в постель, пристукнул по ней палочкой и негромко, чтобы не услышал Невилл, как раз проходивший мимо изножья его кровати, сказал: – Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость…

– Отлично! – восторженно воскликнул Рон, взмахнув парой подаренных Гарри вратарских перчаток.

– Да чего там, – рассеянно ответил Гарри, оглядывая спальню Слизерина, в которой стояла кровать Малфоя. – Ишь ты… а в постели-то его нет…

Рон не ответил. Он был слишком занят – разворачивал подарки, время от времени радостно вскрикивая.

– Богатый в этом году улов! – объявил он, поднимая повыше золотые часы с вырезанными по их ободу странными символами и с крошечными движущимися звёздами вместо стрелок. – Смотри, что подарили мне мама с папой. Ух ты, а через год меня ещё и совершеннолетие ждёт…

---

– Блеск, – пробормотал Гарри, бросая быстрый взгляд на часы и снова утыкаясь в карту. Где же Малфой? За слизеринским столом в Большом зале его среди завтракающих однокурсников нет… Поблизости от Снегга, сидящего у себя в кабинете, тоже… Ни в туалетах, ни в больничном крыле…

– Хочешь? – невнятно осведомился Рон, протягивая ему коробку «Шоколадных котелков».

– Нет, спасибо, – отрываясь от карты, ответил Гарри. – Знаешь, Малфой опять исчез.

– Куда это он запропастился? – Засовывая в рот второй «Шоколадный котелок», Рон выбрался из постели, чтобы одеться. – Слушай, если ты не поторопишься, придётся заниматься трансгрессией на пустой желудок… Хотя, может, так оно и легче будет.

Рон задумчиво глянул на коробку с конфетами, пожал плечами и отправил в рот третью.

Гарри стукнул по карте волшебной палочкой, пробормотал: «Славная вышла шалость», – хоть это и было неправдой, и, напряжённо размышляя, начал одеваться. Какое-то объяснение периодических исчезновений Малфоя наверняка есть, просто ему никак не удаётся до этого объяснения додуматься. Лучший способ всё выяснить – проследить за Малфоем, но даже при наличии мантии-невидимки практичным его назвать нельзя. Уроки, тренировки по квиддичу домашние задания, трансгрессия – не мог он целыми днями таскаться за Малфоем по школе и надеяться, что его отсутствие останется незамеченным.

– Готов? – спросил он Рона.

Гарри прошёл уже половину пути до двери спальни, когда сообразил вдруг, что Рон не сдвинулся с места, но так и стоит, прислонясь к столбику кровати и глядя на залитое дождём окно, причём на лице Рона застыло странное, отсутствующее выражение.

– Рон! Завтракать!

– Я не голоден.

Гарри вытаращил глаза:

– Разве ты не сказал?..

– Да ладно, ладно, пойду, – вздохнул Рон, – но есть мне всё равно не хочется.

Гарри с подозрением оглядел его.

– Конечно, ты же только что полкоробки «Шоколадных котелков» слопал.

– Не в этом дело. – Рон снова вздохнул. – Ты… ты не поймёшь.

– Что верно, то верно, – всё ещё недоумевая, сказал Гарри и повернулся к двери.

– Гарри! – вдруг окликнул его Рон.

– Что?

– Гарри, я этого не вынесу!

– Чего не вынесешь? – Гарри понемногу охватывала настоящая тревога. Рон побледнел и вообще выглядел так, словно его, того и гляди, стошнит.

– Я всё время думаю о ней! – хрипло сообщил Рон.

Гарри разинул рот. Вот уж чего он не ожидал, да и слышать определённо не хотел. Разумеется, они друзья, но если Рон начнёт называть Лаванду «Лав-Лав», придётся его осадить.

---

– А почему тебе это мешает позавтракать? – полюбопытствовал Гарри, стараясь придать происходящему хотя бы оттенок разумности.

– Я думаю, она даже не догадывается о моём существовании, – сказал Рон, в отчаянии взмахнув рукой.

– Ещё как догадывается, – ответил окончательно сбитый с толку Гарри. – Вы же с ней всё время обнимаетесь, разве нет?

Рон заморгал:

– О ком ты говоришь?

– А ты-то о ком говоришь? – допытывался Гарри, всё острее ощущая, что разговор их утрачивает даже подобие осмысленности.

– О Ромильде Вейн, – негромко ответил Рон, и всё лицо его осветилось, точно озарённое солнцем.

Они смотрели друг на друга почти целую минуту, прежде чем Гарри произнёс:

– Это шутка такая, да? Ты шутишь.

– Я думаю… Гарри, по-моему, я люблю её, – сдавленным голосом ответил Рон.

– Ладно. – Гарри подошёл к Рону, чтобы получше вглядеться в его остекленевшие глаза и мертвенно-бледное лицо. – Ладно… повтори это ещё раз, только лицо сделай серьёзное.

– Я люблю её, – чуть слышно повторил Рон. – Ты видел, какие у неё волосы, чёрные, блестящие, шёлковые… А глаза? Эти большие тёмные глаза. И её…

– Всё это очень смешно и так далее, – нетерпеливо сказал Гарри, – однако кончай шутить, хорошо?

Он повернулся, собираясь покинуть спальню, и даже успел сделать два шага к двери, когда получил сокрушительный удар в правое ухо. Он пошатнулся, оглянулся назад. Рон опять заносил кулак, лицо его кривилось от гнева – миг, и он двинет Гарри ещё раз.

Реакция Гарри была инстинктивной – его волшебная палочка выпорхнула из кармана, в голове словно само собой возникло заклинание Левикорпус!

Рон завопил, его ступни мгновенно взлетели вверх, и он беспомощно замер в воздухе вниз головой, со свисающей по сторонам от неё мантией.

– За что? – взревел Гарри.

– Ты оскорбил её, Гарри! Ты сказал, что всё это смешно! – закричал Рон; по мере того как кровь приливала к голове, лицо его приобретало багровый оттенок.

– С ума сойти! – буркнул Гарри. – Да что на тебя…

Но тут на глаза ему попалась лежащая на кровати Рона открытая коробка, и истина обрушилась на Гарри с силой притопнувшей ноги тролля.

– Откуда взялись «Шоколадные котелки»?

– Мне их на день рождения подарили! – гаркнул Рон, медленно вращаясь в попытках освободиться. – Я и тебе одну предлагал, помнишь?

– Ты подобрал коробку с пола, так?

---

– Ну и что, она просто с кровати свалилась. Отпусти меня!

– Она не свалилась с кровати, понял, тупица? Это мои конфеты, я выложил их из чемодана, когда искал Карту Мародёров. Мне их Ромильда Вейн на Рождество подарила, и они пропитаны приворотным зельем!

Однако до сознания Рона дошло, похоже, только одно слово.

– Ромильда? – повторил он. – Ты сказал, Ромильда? Гарри, так ты с ней знаком? Ты можешь меня представить?

Гарри смотрел на болтающегося в воздухе Рона, лицо которого озаряла великая надежда, и боролся с желанием расхохотаться. Какой-то части его – ближайшей к гудящему уху – очень нравилась мысль отпустить Рона и посмотреть, как тот будет ошалело носиться по школе, пока не кончится действие любовного напитка… Но с другой стороны, они как-никак друзья. Рон, когда набросился на него, был не в себе, и Гарри считал, что, позволив другу объявить всей школе о своей вечной любви к Ромильде Вейн, он вполне заслужил бы ещё одну оплеуху.

– Хорошо, я тебя представлю, – лихорадочно соображая, пообещал он. – Сейчас я спущу тебя вниз, идёт?

Он позволил Рону брякнуться на пол (ухо всё-таки болело, и сильно), но тот, улыбаясь, мигом поднялся на ноги.

– Она придёт сегодня в кабинет Слизнорта, – уверенно сообщил Гарри, первым шагнув к двери.

– А зачем? – нагоняя его, обеспокоенно спросил Рон.

– Ну, она берёт у него дополнительные уроки, – наобум ответил Гарри.

– Так, может, попросить, чтобы он их нам обоим давал? – с жаром воскликнул Рон.

– Роскошная мысль, – согласился Гарри.

У дыры в портрете их поджидала Лаванда – этого осложнения Гарри не предугадал.

– Опаздываешь, Бон-Бон. – Она надула губки. – Я принесла тебе подарок на…

– Отвали, – досадливо ответил Рон. – Гарри хочет познакомить меня с Ромильдой Вейн.

И, не сказав больше ни слова, полез в портрет. Гарри попытался придать лицу извиняющееся выражение, но, по-видимому, оно получилось ехидным – когда Полная Дама закрывала за ними проход, Лаванда выглядела ещё более обиженной.

Гарри немного тревожила мысль, что Слизнорт сидит сейчас за завтраком, однако едва он стукнул в дверь, как профессор открыл её – с ещё затуманенными сном глазами, в зелёном бархатном халате и подобранном в тон ему ночном колпаке.

– Гарри, – пробормотал он. – Какой ранний визит… По субботам я обыкновенно сплю допоздна.

– Простите, что побеспокоил, профессор, – почти шёпотом сказал Гарри. Рон между тем привстал на цыпочки, стараясь заглянуть в кабинет Слизнорта, – но мой друг, Рон, по ошибке проглотил любовный напиток. Пожалуйста, не могли бы вы приготовить для него противоядие? Я бы отвёл его к мадам Помфри, но никаких средств от того, чем торгуют во «Всевозможных волшебных вредилках» близнецов Уизли, в школе, скорее всего, нет и, ну вы понимаете… неприятные вопросы…

---

– Я думаю, Гарри, вы с вашим знанием зелий могли бы и сами приготовить для друга лекарство, разве не так? – спросил Слизнорт.

– Э-э, – промямлил Гарри (Рон мешал ему думать, подпихивая локтем в рёбра и проталкивая в кабинет), – видите ли, сэр, противоядия от приворотного зелья я ещё никогда не готовил, а пока я с ним управлюсь, Рон может наделать больших глупостей…

К счастью, Рон выбрал именно этот момент, чтобы простонать:

– Её не видно, Гарри. Он её прячет?

– Срок годности у этого зелья не вышел? – поинтересовался Слизнорт, глядя теперь на Рона с профессиональным интересом. – Знаете, чем дольше их хранишь, тем крепче они становятся.

– Это многое объяснило бы, – пропыхтел Гарри, которому приходилось уже бороться с Роном, чтобы тот не сбил Слизнорта с ног. И на всякий случай прибавил: – У него сегодня день рождения, профессор.

– О, замечательно, ну-те-с, тогда входите, входите, – смилостивился Слизнорт. – Если в моём саквояже отыщется всё необходимое, приготовить противоядие не составит никакого труда…

Рон ворвался в жарко натопленный, переполненный мебелью кабинет Слизнорта, споткнулся об украшенную кисточками скамейку для ног, обхватил Гарри за шею, чтобы удержать равновесие, и пролепетал:

– Она не видела этого, нет?

– Она ещё не пришла, – ответил Гарри, наблюдая за тем, как профессор, открыв саквояж со снадобьями, всыпает по щепотке того и сего в хрустальный флакончик.

– Вот и хорошо, – пылко промолвил Рон. – Как я выгляжу?

– Очень красиво, – ласково сказал Слизнорт, вручая Рону стакан с прозрачной жидкостью. – А теперь выпейте – это средство тонизирует нервы, оно поможет вам сохранить спокойствие при её появлении.

– Отлично, – нетерпеливо пробормотал Рон и залпом проглотил противоядие.

Гарри и Слизнорт наблюдали за ним. Мгновение Рон смотрел на них с лучезарной улыбкой. Затем, медленно-медленно, улыбка угасла, сменившись выражением крайнего ужаса.

– Ну что, опять в здравой памяти? – улыбнулся Гарри. Слизнорт хихикнул. – Огромное спасибо, профессор.

– Не о чем говорить, мой мальчик, не о чем говорить, – сказал Слизнорт, когда Рон с совершенно подавленным видом плюхнулся в кресло. – Всё, что ему требуется, это немного встряхнуться, – продолжал Слизнорт, уже суетясь у заставленного бутылками стола. – У меня есть сливочное пиво, вино, есть последняя бутылочка выдержанной в дубовой бочке медовухи… хм-м… Я хотел подарить её на Рождество Дамблдору… Ну да ладно, – Слизнорт пожал плечами, – чего не имел, по тому не горюешь! Почему бы нам не откупорить её и не отметить день рождения мистера Уизли? Ничто так не умеряет муки несостоявшейся любви, как изысканное вино…

---