Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

– А кем станут те, кто уже превратился в ваших слуг? Что произойдёт с людьми, которые называют себя – так, во всяком случае, уверяют слухи – Пожирателями смерти?

Гарри ясно увидел: Волан-де-Морт не ожидал, что Дамблдору известно это название; глаза гостя вновь полыхнули красным, узкие ноздри раздулись.

– Мои друзья, – ответил он после мгновенной паузы, – обойдутся и без меня, я в этом уверен.

– Рад слышать, что вы называете их друзьями, – сказал Дамблдор. – У меня создалось впечатление, что они, скорее, прислужники.

– Вы ошиблись, – заверил его Волан-де-Морт.

– Стало быть, если я загляну нынче ночью в «Кабанью голову», я не застану там целую компанию – Нотта, Розье, Мальсибера, Долохова, – ожидающую вас? И вправду, преданные друзья – проделать с вами неблизкий путь, да ещё в такую снежную ночь, лишь для того, чтобы пожелать вам удачи в попытках добиться преподавательского места!

Сомневаться не приходилось – точность сведений Дамблдора о том, в чьём обществе он путешествует, понравилась Волан-де-Морту меньше всего остального, но он почти мгновенно овладел собой.

– Вы, как и всегда, всеведущи, Дамблдор.

– О нет, просто я дружу со здешним трактирщиком, – быстро ответил Дамблдор. – А теперь, Том… – Дамблдор опустил пустой бокал на стол и выпрямился в кресле, характерным жестом сведя вместе кончики пальцев, –…давайте-ка начистоту. Зачем вы явились сюда со своими приспешниками и просите о работе, которая, как мы оба знаем, вам не нужна?

Волан-де-Морт изобразил холодное недоумение:

– Не нужна? Напротив, Дамблдор, я очень хочу получить её.

– О нет, вы хотите вернуться в Хогвартс, однако преподавать вам хочется ничуть не больше, чем в восемнадцать лет. Так чего же вы добиваетесь, Том? Почему бы вам просто не взять да и не попросить об этом?

Волан-де-Морт презрительно усмехнулся:

– Если вы не хотите дать мне эту работу…

– Разумеется, не хочу, – сказал Дамблдор. – И не думаю, что вы хотя бы на миг тешили себя надеждой, что я захочу этого. Тем не менее, вы явились ко мне с просьбой, а это значит, что у вас должна быть какая-то цель.

Волан-де-Морт встал. Теперь он меньше чем когда-либо походил на Тома Реддла, лицо его словно набухло от гнева.

– Это ваше последнее слово?

– Последнее, – ответил, также вставая, Дамблдор.

– В таком случае нам больше не о чем говорить.

– Нет, не о чем, – согласился Дамблдор, и на его лице появилось выражение великой печали. – Время, когда я мог напугать вас вспыхнувшим платяным шкафом или заставить расплатиться за ваши преступления, давно миновало, Том. Но я желал бы иметь такую возможность… желал бы…

---

С секунду Гарри готов был выкрикнуть бессмысленное предупреждение: он не сомневался, что рука Волан-де-Морта судорожно дёрнулась к карману, к волшебной палочке, но секунда эта прошла, Волан-Де-Морт повернулся, захлопнул за собой дверь и исчез.

Гарри почувствовал, как Дамблдор снова взял его за локоть, и миг спустя оба уже стояли почти на том же самом месте, вот только снега на закраине окна не было, да рука Дамблдора вновь почернела и помертвела.

– Зачем? – тотчас спросил Гарри, глядя Дамблдору в глаза. – Зачем он возвращался? Вы смогли это выяснить?

– Кое-какие соображения у меня имелись, – ответил Дамблдор, – но не более того.

– Какие же, сэр?

– Об этом я скажу тебе, когда ты раздобудешь воспоминания профессора Слизнорта, – ответил Дамблдор. – Когда ты получишь этот последний кусочек складной картинки, всё, я надеюсь, прояснится… для нас обоих.

Гарри всё ещё сгорал от любопытства и не сразу стронулся с места, хоть Дамблдор подошёл к двери и открыл её.

– Что он хотел преподавать, сэр? Защиту от Тёмных искусств? Он так и не сказал…

– О, разумеется, защиту, – ответил Дамблдор. – Доказательством тому служат последствия нашей недолгой встречи. Видишь ли, с тех пор как я отказался предоставить это место лорду Волан-де-Морту, ни одному преподавателю защиты от Тёмных искусств продержаться у нас больше года не удавалось.

---

Глава 21
Непостижимая комната

Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как уговорить Слизнорта поделиться своими подлинными воспоминаниями. Но ни одна блестящая мысль его так и не озарила, пришлось довольствоваться средством, к которому он в последнее время привык прибегать, когда был в замешательстве, – перелистывать учебник по зельеварению в надежде, что Принц мог написать на его полях что-нибудь полезное.

– Ничего ты там не найдёшь, – твёрдо сказала ему поздним субботним вечером Гермиона.

– Не заводись, Гермиона, – отозвался Гарри. – Если бы не Принц, Рон не сидел бы сейчас с нами.

– Сидел бы, если бы ты на первом курсе повнимательнее слушал Снегга, – отмахнулась от него Гермиона.

Гарри не стал с ней спорить. Он только что наткнулся на заклинание (Сектумсемпра!), нацарапанное на полях поверх загадочных слов: «От врагов», и ощутил жгучее желание испытать его, однако решил, что при Гермионе этого делать не стоит. Он украдкой загнул уголок страницы.

Они сидели у камина общей гостиной в окружении других ещё не разошедшихся по постелям шестикурсников. Когда они вернулись сюда после ужина, на доске объявлений висело новое, взбудоражившее всех извещение, – в нём указывалась дата испытаний по трансгрессии. Те, кому уже исполнилось семнадцать или исполнится в день испытаний, двадцать первого апреля, могли записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проводиться (под усиленной охраной) в Хогсмиде.

Рон, прочитав извещение, запаниковал: трансгрессировать он так пока и не научился и боялся, что не пройдёт испытаний. Гермиона уже дважды управилась с трансгрессией и чувствовала себя немного увереннее, а Гарри, которому до семнадцатилетия оставалось ещё четыре месяца, всё равно проходить испытания не мог, готов он к ним или не готов.

– Ты-то хоть трансгрессировать умеешь! – пожаловался разнервничавшийся Рон. – Да и вообще тебе до июля беспокоиться не о чем.

– Я всего лишь раз это и проделал, – напомнил Гарри. На последнем занятии ему удалось наконец исчезнуть и снова возникнуть внутри своего обруча.

Потратив кучу времени на волнения по поводу трансгрессии, Рон возился теперь с головоломной письменной работой для Снегга, которую Гарри с Гермионой уже дописали. Гарри, выразивший в своей работе несогласие со Снеггом по поводу лучшего метода борьбы с дементорами, не сомневался, что получит самую низкую оценку, но это его не волновало – сейчас важнее всего была память Слизнорта.

---

– Да говорю же я тебе, Гарри, на этот раз Принц ничем тебе не поможет! – на повышенных тонах произнесла Гермиона. – Заставить человека сделать что тебе хочется можно только одним способом – наложив на него заклятие Империус, а это незаконно…

– А то я не знаю, большое спасибо, – сказал, не оторвавшись от книги, Гарри. – Я потому и ищу что-нибудь ещё. Дамблдор говорит, что сыворотка правды тут не годится, но ведь может же быть что-то другое, заклинание или зелье…

– Ты берёшься за дело не с того конца, – сказала Гермиона. – Дамблдор уверен, что подобраться к его памяти способен только ты. А это значит, что ты можешь уломать Слизнорта, как не может никто другой. Выходит, речь не о том, чтобы подсунуть ему какое-то зелье, с этим любой справится…

– Как правильно пишется «агрессивный»? – спросил Рон, с силой встряхивая перо и не отрывая взгляда от пергамента. – Не может же оно начинаться с У-Г-Е…

– Нет, не может, – сказала Гермиона и подтянула писанину Рона поближе к себе. – И «яростный» тоже не с «Ю-Р-И» начинается. Ты каким пером всё это накалякал?

– Со встроенной проверкой орфографии, я его от Фреда с Джорджем получил… Только, похоже, чары в нём уже выдохлись…

– Да уж, – сказала Гермиона и ткнула пальцем в заголовок работы. – Потому что, во-первых, нас просили рассказать, как бороться с дементорами, а не с «дурындами», а во-вторых, я что-то не помню, чтобы ты сменил имя на Рундил Уозлик.

– Не может быть! – пролепетал Рон, с ужасом глядя на пергамент. – Только не говори, что мне придётся всё переписывать заново!

– Ладно, это мы поправим, – произнесла Гермиона, окончательно придвигая пергамент к себе и вытаскивая волшебную палочку.

– Я люблю тебя, Гермиона, – сказал Рон, обмякнув в кресле и устало потирая глаза.

Гермиона немного порозовела, но ответила всего лишь:

– Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала…

– Да уж постараюсь, – ответил Рон и прикрыл ладонями рот. – Хотя, может, и не стоит… может, она меня тогда бросит…

– Если ты хочешь с этим покончить, почему сам её не бросишь? – спросил Гарри.

– Тебе-то кого-нибудь бросать приходилось, а? – поинтересовался Рон. – Вы с Чжоу просто-напросто…

– Просто расстались, ты прав, – сказал Гарри.

– Хорошо бы и у нас с Лавандой так же получилось, – уныло промолвил Рон, наблюдая, как Гермиона постукивает кончиком палочки по исковерканным им словам, отчего они сами собой принимают правильный вид. – Но только чем чаще я намекаю, что хочу покончить со всем, тем крепче она в меня вцепляется. Всё равно что с гигантским кальмаром дело иметь.

---

– Ну вот, – минут двадцать спустя сказала Гермиона, возвращая Рону его труд.

– Миллион благодарностей! – воскликнул Рон. – Можно, я заключение твоим пером напишу?

Гарри, так пока ничего полезного в записях Принца-полукровки и не обнаружив, огляделся по сторонам. Симус только что удалился в спальню, кляня по дороге Снегга с его письменными заданиями, и теперь в гостиной оставались только они трое. Единственными звуками, которые здесь слышались, было потрескивание поленьев в камине да скрип пера Гермионы, которым Рон дописывал последний посвящённый дементорам абзац. Гарри, позёвывая, закрыл книгу и тут…

Хлоп.

Гермиона негромко взвизгнула, Рон залил всю свою работу чернилами, а Гарри воскликнул:

– Кикимер!

Эльф-домовик отвесил низкий поклон и сообщил, обращаясь к своим корявым ступням:

– Хозяин сказал, он желает регулярно получать доклады о том, чем занимается молодой Малфой, и потому Кикимер пришёл, чтобы доложить…

Хлоп.

Рядом с Кикимером объявился Добби в криво сидящем на голове стёганом колпаке для чайника.

– Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! – пропищал он, возмущённо поглядывая на Кикимера. – А Кикимеру надлежало сказать Добби, что он идёт повидать Гарри Поттера, дабы они могли представить общий доклад!

– Что всё это значит? – спросила Гермиона, ещё не оправившаяся от испуга, вызванного нежданным появлением эльфов. – Что происходит, Гарри?

Гарри поколебался, прежде чем ответить, поскольку ничего пока не говорил Гермионе о том, что приставил Кикимера с Добби к Малфою, – домовые эльфы всегда были для неё щекотливой темой.

– Ну… я попросил их присматривать за Малфоем, – сказал он.

– Днём и ночью, – прокаркал Кикимер.

– Добби уже неделю не спал, Гарри Поттер! – похвастался Добби и слегка покачнулся.

Гермиона возмутилась:

– Не спал, Добби? Но, Гарри, ты же не приказывал им вовсе не…

– Конечно, нет, – торопливо ответил Гарри. – Добби, ты вполне можешь спать, идёт? И всё-таки удалось вам хоть что-нибудь выяснить? – поспешил спросить он, опережая новое вмешательство Гермионы.

– Молодой Малфой вращается в обществе людей благородных, как то и приличествует его чистой крови, – хрипло затараторил Кикимер. – Обличием он напоминает изысканные стати моей хозяйки, манеры же его…

– Драко Малфой – дурной мальчишка! – сердито пропищал Добби. – Дурной мальчишка, который… который…

Тут он затрясся от кисточки на чайном колпаке до носков ног и метнулся к камину, словно намереваясь прыгнуть в огонь; Гарри чего-то подобного и ожидал – он поймал домовика и крепко прижал к себе. Несколько секунд Добби бился в его руках, потом затих.

---